Сегодня в программе:
Волгодонский журналист проводит бессрочную голодовку; Конфликт между государственной телекомпанией и Союзом журналистов Мордовии; Как оценивают итоги прошедшего года ведущие специалисты в области средств массовой информации; Елена Трегубова о взаимоотношениях власти и прессы.
Прошедший День печати ознаменовался небольшой сенсацией. Социологическая группа "Рамир-мониторинг" провела опрос населения с тем, чтобы выяснить у населения степень доверия к средствам массовой информации. 1500 россиян в возрасте от 18 лет отвечали на вопросы социологов. Всего 9% опрошенных ответили, что в наибольшей степени доверяют прессе как одному из общественных институтов. Кстати, согласно опросу, наибольшим доверием пользуется президент России - 50%. Хотя исследователи почему-то не отметили, что власть в России и такой институт как пресса находятся в неравных условиях. Иначе можно сказать, что средства массовой информации в большей степени зависят от власти, в том числе и от мнения и поступков президента. На вопрос о том, какой источник информации вызывает у опрошенных наибольшее доверие, были получены такие ответы: центральному телевидению доверяют 39%, центральной прессе вообще 9%, центральному радио 7%. Региональная пресса не больше 4% вместе взятая, и газеты, и радио, и телевидение. Никому не доверяет 20% опрошенных.
Наконец, третий вопрос, который больше всего цитировался в последние три дня, касался цензуры. Вопрос был поставлен таким образом: как вы считаете, нужна ли цензура в средствах массовой информации? Ответы действительно шокирующие: 41% опрошенных посчитали, что цензура обязательно нужна, 35% ответили, что она скорее нужна, а тех, кому цензура не нужна, оказалось всего 19%.
Казалось, все понятно - население хочет цензуры. Но тогда к исследователям возникает вопрос: этично ли проводить исследование о том, что запрещено Конституцией страны? Но главная проблема, на мой взгляд, все-таки в следующем: для того, чтобы понять, о какой цензуре и цензуре чего, нужно было выяснить не только предпочтение доверия к источникам информации, но какими источниками информации опрошенные пользуются. Получается, что цензуру хотят именно те россияне, которые смотрят центральное телевидение, слушают центральное радио и читают центральные газеты. Если учитывать, что московские газеты в российских регионах найти сложно, то речь может идти о телевидении, а оно все центральное, государственное. То есть участники опроса хотят цензуру на государственном телевидении. Интересно, догадывается ли об этом министр печати Михаил Лесин?
Возвращаясь к проблемам российской прессы, хочу предложить вашему вниманию два сюжета. Первый из Ростовской области, где в самом начале года начал бессрочную голодовку независимый журналист Александр Жабский.
Григорий Бочкарев: Журналист Александр Жабский неоднократно рассказывал на страницах газеты "Волгодонская неделя" о судьбе Альберта Крылова, против которого возбудили уголовное дело, долго его расследовали, но в 2002-м году по решению суда дело было прекращено. В 2003-м по протесту прокуратуры областной суд отменил решение городского и направил дело на новое рассмотрение. Общественным защитником Крылова во время нового рассмотрения дела выступал Александр Жабский. Два раза, в ноябре и декабре прошлого года, по решению председательствующего его удаляли из зала судебных заседаний, поэтому он не смог осуществить в полном объеме защиту своего подзащитного. Александр Жабский направил жалобу на действия судьи Владимира Сомченко на имя председателя Волгодонского городского суда Александра Гаврицкого и председателя областного суда Виктора Ткачева с просьбой разобраться в происходящим по существу и защитить его законные права. Александр Жабский не получил от судейских чиновников ответов на свои обращения, поэтому намерен продолжать голодовку до тех пор, пока в отношении него не будет восстановлено действие Российской Конституции и Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод.
Олег Панфилов: К этому сюжету следует добавить, что на самом деле активность российских журналистов в защите своих прав резко упала. В 2002-м году Центр экстремальной журналистики зафиксировал более 70 различных акций протеста, а в прошедшем, 2003-м году, всего около 20. И речь, конечно, не идет о таких радикальных способах протеста как голодовка, но и других почти нет.
Следующий сюжет из Мордовии. Республика пережила несколько конфликтов во взаимоотношениях власти и прессы. В Мордовии почти не осталось независимых средств массовой информации. Теперь власти взялись за Союз журналистов.
Игорь Телин: Инициатором конфликта фактически является председатель ГТРК "Мордовия" Сергей Десяев, которому очень не понравилось то, что год назад Союз журналистов ходатайствовал о присвоении звания заслуженного работника культуры и номинировал на получение престижных журналистских премий неугодных ему работников, в том числе и бывших, телерадиокомпании. Десяев выплеснул накопившуюся обиду на прошедшем весной прошлого года пленуме Союза журналистов Мордовии, едва ли не в ультимативной форме потребовав переизбрания председателя правления Союза Лидии Снегиревой. Аргументы - руководство Союза журналистов не помогает администрациям печатных изданий, радио и телевидению региона. Когда ему возразили, что Союз журналистов - профессиональная организация творческих работников, а не клуб виновников от прессы, он заявил, что Снегирева не помогает и журналистам. Впрочем, развивать тему он дальше не стал и когда понял, что кадровая революция в правлении невозможна, демонстративно, в сопровождении своих заместителей покинул зал заседаний, пообещав, что не только сам выйдет из Союза журналистов, но и организует массовый выход из этой организации работников гостелерадиокомпании "Мордовия".
И хотя первую часть своего обещания Сергей Десяев выполнил, до второй дело не дошло. Но журналисты ГТРК в этом году в полной мере ощутили на себе последствия конфликта. В гостелерадиокомпании работает членов Союза журналистов больше, чем в любом другом средстве массовой информации региона. Традиционно многие корреспонденты, редакторы телевидения и радио участвовали в ежегодных профессиональных конкурсах, организуемых Союзом журналистов, и непременно становились победителями в различных номинациях. В этом году от ГТРК только два участника, причем один из них по причине выхода на пенсию в минувшем году уже здесь не работает. Прямого запрета - письменного приказа председателя гостелерадиокомпании "Мордовия" о неучастии журналистов в конкурсах, естественно, не было, запрет был негласный и реализовывался через руководителей структурных подразделений.
Как рассказал один из корреспондентов, когда он начал собирать документы, эфирные справки для того, чтобы подать заявку на конкурс, начальник отдела, где он работает, в мягкой, но настойчивой форме посоветовал ему этого не делать. Мотив - конфликт между руководством ВГТРК и правлением Союза журналистов, и в продолжение: "Сам понимаешь, как отнесется Десяев к твоему участию в конкурсе". Конечно, возможно, короля играет свита, и сам Сергей Десяев здесь ни причем, но это маловероятно.
Характерно, что в сложившихся обстоятельствах обе стороны конфликта стараются избегать публичных заявлений. В ГТРК сказали, что никакого давления на журналистов не было, и они сами решали, участвовать в конкурсе или нет. Но тот факт, что в этом году, в отличие от всех предыдущих, документы на конкурс подали пенсионер, которому нечего терять, и еще один журналист, который в сложившихся обстоятельствах выглядит настоящим героем, говорит сам за себя. В правлении Союза журналистов отказались прокомментировать ситуацию при включенном микрофоне и пояснили, что ни с кем они не конфликтовали и конфликтовать не собираются, участие в конкурсах является свободным волеизъявлением журналистов, двери Союза открыты для всех. Правда, здесь все-таки высказали сожаление, что гостелерадиокомпания в этом году слабо представлена работами своих корреспондентов.
Сами журналисты в виду сложившейся ситуации и узнаваемости своих голосов также отказываются говорить при включенном микрофоне и против упоминания своих имен в эфире. Их коллеги, представители печатных СМИ, могут лишь выразить сожаление, что в этом году конкурсная борьба не получилась такой острой, как это было еще год назад. По их мнению, участие в конкурсах - важный аспект в журналистской деятельности.
Журналист: Это все равно, что шахматисту участвовать в шахматных соревнованиях. То есть, с одной стороны, это повышает их уровень, оттачивает мастерство, а, с другой стороны, дает, наверное, оценку их профессиональных качеств и с точки зрения профессионалов, и с точки зрения публики. Тем самым люди обретают свое место в этой иерархии журналистов. Я думаю, что это очень полезно и важно.
Журналистка: Безусловно, тут два аспекта: во-первых, это стимулирует журналиста для поиска интересной, необычной информации для разработки материала значимого, который выбивается из разряда будничных. Во-вторых, даже здесь не в материальном плане, а, скорее, престиж повышается журналиста. Потому что торжественно идет вручение этих премий в Доме республики - это очень приятно, очень почетно, мне кажется, для большинства корреспондентов.
Игорь Телин: По мнению журналистов, участие в конкурсах - это благо. С одной стороны, подведение итогов конкурсов проходит в День Российской прессы, и это настоящий праздник со всеми его атрибутами - приемом, торжественным заседанием и банкетом. С другой - материальный стимул. При том, что зарплата большинства корреспондентов гостелерадиокомпании "Мордовия" едва превышает три тысячи рублей, возможность получить еще несколько тысяч за свое профессиональное мастерство дорогого стоит.
Получается так, что руководство ГТРК лишило в этом году многих своих работников и первого, и второго. Необходимое добавление: оба журналиста, о которых говорилось ранее, которые все-таки вынесли свои работы на суд жюри, стали лауреатами конкурсов. Это лишнее свидетельство уровня профессионализма работников гостелерадиокомпании "Мордовия".
Олег Панфилов: Обычно в начале года мы подводим итоги года прошедшего. Сегодня мы решили узнать мнение у ведущих специалистов о том, какие были проблемы у журналистов. С нами на связи по телефону директор независимого Института коммуникативистики профессор Иосиф Делашинский и директор Института проблем информационного права, доцент МГУ Андрей Рихтер. К вам вопрос один: как вы оцениваете проблемы прессы в прошлом году?
Андрей Рихтер: Я думаю, что главное, что произошло - это то, что не произошло. А не произошло принятие нового варианта закона "О средствах массовой информации", и, видимо, это хорошая новость. Хотя в начале прошлого года казалось, что этот закон будет принят со дня на день, тем не менее, этого не произошло. В том числе и благодаря довольно уверенной позиции европейских и российских экспертов в области права, которые говорили, что принятие этого закона будет вредно для развития свободы средств массовой информации в России. А если говорить о других событиях, то среди них, конечно же, нужно выделить решение Конституционного суда от 30-го октября 2003-го года, которое дало новую трактовку закона "Об основных гарантиях избирательных прав" и позволило средствам массовой информации фактически заниматься избирательной агитацией в предвыборный период.
Иосиф Делашинский: Я, во-первых, напомню, что минувший год был годом, когда интенсивно праздновалось 300-летие российской печати, и под эту сурдинку было сказано много разнообразных слов и о значимости, о полезности и прочее, прочее. Вместе с тем, я полагаю, можно выделить три главных итога прошлого года и, на мой взгляд, они все неутешительны. Первый итог заключается в том, что российским журналистам дали ясно понять, что политическая сфера в жизнедеятельности общества - это не их предмет. Что журналисты, которые всегда рассматривали себя как активных участников политических процессов, на самом деле в политику лезть не должны, а должны заниматься чем-то другим. И хотя журналисты сопротивлялись всячески, тем не менее, очевидно было, что происходит аккуратное выталкивание журналистов из политических конфликтов и вообще политических процессов.
Второй итог, который отчетливо проявился в прошлом году, - российская пресса окончательно приняла решение о том, что она становится бизнесом. И всевозможные размышления на предмет общественной значимости СМИ, о том, что СМИ есть социально ориентированная, социально ответственная деятельность, становятся даже и неприличными, по крайней мере, в серьезных журналистских кругах об этом даже не разговаривают. В связи с этим, конечно, происходит существенная ломка в профессиональном сознании, профессиональных отношениях и так далее.
И третий процесс, который отчетливо проявился в прошлом году, связан с все более четким контролем власти, бизнеса, политических структур над источниками информации. То есть, если раньше журналисты правдами или неправдами могли получать информацию из разных конфликтующих структур, и население хотя бы часть информации тоже могло получать, то по итогам прошлого года можно довольно отчетливо сказать, что тенденция к цензурированию процесса получения информации, к контролю над источниками информации пережила вполне окончательный вариант, и дальше журналисты смогут сообщать населению только то, о чем им будет позволено сообщить. На мой взгляд, к сожалению, три этих процесса для меня перекрывают все позитивные итоги, которые были, в частности, окрепла экономика некоторых средств массовой информации, региональная пресса становится на ноги. Но эти три глобальных процесса, мне кажется, чрезвычайно важно отметить и обсудить.
Олег Панфилов: Спасибо, Иосиф Михайлович. Я все-таки хочу еще один задать вопрос Андрею Георгиевичу, и этот вопрос связан все-таки с будущим, то есть с предстоящим законодательным процессом. Как уже известно, скорее всего, руководителем профильного комитета государственной думы станет известный шоумен Валерий Комиссаров. Как вы думаете, Андрей Георгиевич, какова судьба президентского проекта нового закона "О средствах массовой информации"?
Андрей Рихтер: Это важный, действительно, вопрос. И я вижу связь между тем, что председателем комитета будет господин Комиссаров и новыми возможностями для прохождения нового закона "О средствах массовой информации". Я надеюсь, что проект, о котором вы сказали, не станет президентским. Для того, чтобы он был президентским, необходимо, чтобы его внес президент Российской Федерации. И я надеюсь, что на этом предварительном этапе экспертное, журналистское мнение поможет администрации президента Российской Федерации отказаться от идеи вносить этот проект в качестве инициативы главы государства.
Олег Панфилов: Несколько месяцев назад была издана книга журналистки Елены Трегубовой "Байки кремлевского диггера". Мало сказать, что книга вызвала большой интерес, в том числе и весьма разносторонние суждения по поводу того, нужно ли было журналисту раскрывать тайны Кремля таким образом, хотя возникает в таком случае другой вопрос: а каким другим образом? Я пригласил Лену в качестве эксперта, но не для того, чтобы говорить о книге (ее лучше прочитать, кто этого еще не сделал, в том числе и на сайте Центра экстремальной журналистики), а спросить ее о том, в чем специфика взаимоотношений власти и прессы.
Лена, вы работали в кремлевском пуле в группе журналистов, которых еще называют "паркетчиками". Как часто во взаимоотношениях между журна листами и сотрудниками пресс-служб, чиновниками, которые занимаются контролем журналистов, возникает слово "закон"? Например, угрожают ли чиновники лишением аккредитации? Каким образом вы с ними общаетесь, когда эти чиновники пытаются на вас надавить?
Елена Трегубова: В отношениях прессы и власти в России уже давно слово "закон" не звучит, да я и не знаю, звучало ли когда-нибудь. При советской власти вообще законом было телефонное право, сейчас оно фактически возрождено. Законом является звонок из Кремля от пресс-секретаря президента или из Министерства печати с требованием отстранить того или иного неугодного журналиста от освещения той или иной темы, жизненно важной, как считает Кремль, для имиджа президента, или снять ту или иную статью или скорректировать ту или иную статью.
Олег Панфилов: То есть чиновники советуют, что писать, что не писать?
Елена Трегубова: Нет, они не советуют, они звонят главным редакторам и требуют этого. И каждый главный реактор, который сегодня руководит газетой, фактически каждый, я не знаю ни одного из московских изданий, кроме редких исключений, например, Дима Муратов, "Новая газета", который отказался выполнить подобную просьбу-требование. Те, кто сегодня входит в номенклатуру журналистики, те, кто являются руководителями СМИ, они уже заведомо приняли те правила игры, которые диктует Кремль. Точно так же это относится к тем журналистам, которые работают в "паркетной" так называемой журналистике. Если они там до сих пор работают, это значит, что они приняли условия этой игры.
Олег Панфилов: Давайте говорить о правилах. Значит ли это, что руководители средств массовой информации, главные редакторы периодически приглашаются в Кремль для собеседований?
Елена Трегубова: Нет, чаще всего они приглашаются в ресторан для дружеского обеда, который, видимо, им настолько дорог, что они соглашаются вести игру подобными методами.
Олег Панфилов: Многие люди, которые обсуждают вашу книгу, недовольны тем, что вы написали о таких ресторанных посиделках с разными чиновниками. Это часто бывает между "паркетными" журналистами и чиновниками?
Елена Трегубова: Вы знаете, это, естественно, один из способов общения, в принципе, ничем не отличающийся для порядочного журналиста от того, сидишь ли ты в кабинете или сидишь ты за столом, потому что никогда в жизни от того, что я ела или пила с ньюсмейкером (а замечу, что никогда не делала это за деньги ньюсмейкеров, а всегда платила за себя сама, это принципиально важно для меня было всегда), никогда этот факт гастрономический не влиял на то, как я пишу об этом человеке в своих статьях. Что касается того, можно или нельзя скрывать содержание закрытых бесед подобного рода. Я недавно тоже в ресторанном антураже встретила случайно Михаила Леонтьева, главного путинского пропагандиста на Первом канале. С Мишей мы работали, когда я еще была начинающей журналистской, студенткой, соплюшкой, можно сказать. Миша был уже одним из ведущих экономических обозревателей сначала в "Независимой газете", мы с ним познакомились потом в газете "Сегодня". Мы всегда расходились по таким вопросам, как Чечня, потому что Миша чуть ли не за "ковровые" бомбардировки выступает, я в свое время даже уволилась из газеты "Сегодня" из-за этого в 96-м году. Но мы встретились с ним сейчас, и он сказал: "Знаешь, я прочитал твою книжку и понял, что твоя профессия такая же, судя по этой книжке, как и первая профессия нашего президента. Ты же на всех "настучала", ты всех заложила". Я говорю: "Миша, ты немножко забыл, что прямые профессиональные обязанности журналиста - это собирать и распространять для общества информацию.
Олег Панфилов: Но, тем не менее, в книге вы не использовали те слова, которые обычно Михаил Леонтьев использует в своих программах. Не буду их повторять.
Есть ли солидарность среди "паркетных" журналистов? Когда вас изгнали из этого кремлевского пула, заступился ли кто-нибудь из журналистов за вас?
Елена Трегубова: Да, я об этом специально написала в книжке. Фактически никто не заступился. Многие приняли очень охотно новые правила игры и такую зачистку конкурентов, которая происходила. Ведь остались не по принципу таланта или не по принципу остроты пера или популярности журналиста, рейтинговости его статей, нет, остались по принципу лояльность. А заступились два человека - это была на тот момент Елена Дикун из "Общей газеты" ("Общая газета" была ликвидирована, Лена ушла из журналистики), и Татьяна Нетреба, которая работала и продолжает работать, дай бог ей здоровья, в "Аргументах и фактах". Вот фактически два человека, которые оказали поддержку из всех, кто был аккредитован тогда при президенте.
Волгодонский журналист проводит бессрочную голодовку; Конфликт между государственной телекомпанией и Союзом журналистов Мордовии; Как оценивают итоги прошедшего года ведущие специалисты в области средств массовой информации; Елена Трегубова о взаимоотношениях власти и прессы.
Прошедший День печати ознаменовался небольшой сенсацией. Социологическая группа "Рамир-мониторинг" провела опрос населения с тем, чтобы выяснить у населения степень доверия к средствам массовой информации. 1500 россиян в возрасте от 18 лет отвечали на вопросы социологов. Всего 9% опрошенных ответили, что в наибольшей степени доверяют прессе как одному из общественных институтов. Кстати, согласно опросу, наибольшим доверием пользуется президент России - 50%. Хотя исследователи почему-то не отметили, что власть в России и такой институт как пресса находятся в неравных условиях. Иначе можно сказать, что средства массовой информации в большей степени зависят от власти, в том числе и от мнения и поступков президента. На вопрос о том, какой источник информации вызывает у опрошенных наибольшее доверие, были получены такие ответы: центральному телевидению доверяют 39%, центральной прессе вообще 9%, центральному радио 7%. Региональная пресса не больше 4% вместе взятая, и газеты, и радио, и телевидение. Никому не доверяет 20% опрошенных.
Наконец, третий вопрос, который больше всего цитировался в последние три дня, касался цензуры. Вопрос был поставлен таким образом: как вы считаете, нужна ли цензура в средствах массовой информации? Ответы действительно шокирующие: 41% опрошенных посчитали, что цензура обязательно нужна, 35% ответили, что она скорее нужна, а тех, кому цензура не нужна, оказалось всего 19%.
Казалось, все понятно - население хочет цензуры. Но тогда к исследователям возникает вопрос: этично ли проводить исследование о том, что запрещено Конституцией страны? Но главная проблема, на мой взгляд, все-таки в следующем: для того, чтобы понять, о какой цензуре и цензуре чего, нужно было выяснить не только предпочтение доверия к источникам информации, но какими источниками информации опрошенные пользуются. Получается, что цензуру хотят именно те россияне, которые смотрят центральное телевидение, слушают центральное радио и читают центральные газеты. Если учитывать, что московские газеты в российских регионах найти сложно, то речь может идти о телевидении, а оно все центральное, государственное. То есть участники опроса хотят цензуру на государственном телевидении. Интересно, догадывается ли об этом министр печати Михаил Лесин?
Возвращаясь к проблемам российской прессы, хочу предложить вашему вниманию два сюжета. Первый из Ростовской области, где в самом начале года начал бессрочную голодовку независимый журналист Александр Жабский.
Григорий Бочкарев: Журналист Александр Жабский неоднократно рассказывал на страницах газеты "Волгодонская неделя" о судьбе Альберта Крылова, против которого возбудили уголовное дело, долго его расследовали, но в 2002-м году по решению суда дело было прекращено. В 2003-м по протесту прокуратуры областной суд отменил решение городского и направил дело на новое рассмотрение. Общественным защитником Крылова во время нового рассмотрения дела выступал Александр Жабский. Два раза, в ноябре и декабре прошлого года, по решению председательствующего его удаляли из зала судебных заседаний, поэтому он не смог осуществить в полном объеме защиту своего подзащитного. Александр Жабский направил жалобу на действия судьи Владимира Сомченко на имя председателя Волгодонского городского суда Александра Гаврицкого и председателя областного суда Виктора Ткачева с просьбой разобраться в происходящим по существу и защитить его законные права. Александр Жабский не получил от судейских чиновников ответов на свои обращения, поэтому намерен продолжать голодовку до тех пор, пока в отношении него не будет восстановлено действие Российской Конституции и Европейской Конвенции по защите прав человека и основных свобод.
Олег Панфилов: К этому сюжету следует добавить, что на самом деле активность российских журналистов в защите своих прав резко упала. В 2002-м году Центр экстремальной журналистики зафиксировал более 70 различных акций протеста, а в прошедшем, 2003-м году, всего около 20. И речь, конечно, не идет о таких радикальных способах протеста как голодовка, но и других почти нет.
Следующий сюжет из Мордовии. Республика пережила несколько конфликтов во взаимоотношениях власти и прессы. В Мордовии почти не осталось независимых средств массовой информации. Теперь власти взялись за Союз журналистов.
Игорь Телин: Инициатором конфликта фактически является председатель ГТРК "Мордовия" Сергей Десяев, которому очень не понравилось то, что год назад Союз журналистов ходатайствовал о присвоении звания заслуженного работника культуры и номинировал на получение престижных журналистских премий неугодных ему работников, в том числе и бывших, телерадиокомпании. Десяев выплеснул накопившуюся обиду на прошедшем весной прошлого года пленуме Союза журналистов Мордовии, едва ли не в ультимативной форме потребовав переизбрания председателя правления Союза Лидии Снегиревой. Аргументы - руководство Союза журналистов не помогает администрациям печатных изданий, радио и телевидению региона. Когда ему возразили, что Союз журналистов - профессиональная организация творческих работников, а не клуб виновников от прессы, он заявил, что Снегирева не помогает и журналистам. Впрочем, развивать тему он дальше не стал и когда понял, что кадровая революция в правлении невозможна, демонстративно, в сопровождении своих заместителей покинул зал заседаний, пообещав, что не только сам выйдет из Союза журналистов, но и организует массовый выход из этой организации работников гостелерадиокомпании "Мордовия".
И хотя первую часть своего обещания Сергей Десяев выполнил, до второй дело не дошло. Но журналисты ГТРК в этом году в полной мере ощутили на себе последствия конфликта. В гостелерадиокомпании работает членов Союза журналистов больше, чем в любом другом средстве массовой информации региона. Традиционно многие корреспонденты, редакторы телевидения и радио участвовали в ежегодных профессиональных конкурсах, организуемых Союзом журналистов, и непременно становились победителями в различных номинациях. В этом году от ГТРК только два участника, причем один из них по причине выхода на пенсию в минувшем году уже здесь не работает. Прямого запрета - письменного приказа председателя гостелерадиокомпании "Мордовия" о неучастии журналистов в конкурсах, естественно, не было, запрет был негласный и реализовывался через руководителей структурных подразделений.
Как рассказал один из корреспондентов, когда он начал собирать документы, эфирные справки для того, чтобы подать заявку на конкурс, начальник отдела, где он работает, в мягкой, но настойчивой форме посоветовал ему этого не делать. Мотив - конфликт между руководством ВГТРК и правлением Союза журналистов, и в продолжение: "Сам понимаешь, как отнесется Десяев к твоему участию в конкурсе". Конечно, возможно, короля играет свита, и сам Сергей Десяев здесь ни причем, но это маловероятно.
Характерно, что в сложившихся обстоятельствах обе стороны конфликта стараются избегать публичных заявлений. В ГТРК сказали, что никакого давления на журналистов не было, и они сами решали, участвовать в конкурсе или нет. Но тот факт, что в этом году, в отличие от всех предыдущих, документы на конкурс подали пенсионер, которому нечего терять, и еще один журналист, который в сложившихся обстоятельствах выглядит настоящим героем, говорит сам за себя. В правлении Союза журналистов отказались прокомментировать ситуацию при включенном микрофоне и пояснили, что ни с кем они не конфликтовали и конфликтовать не собираются, участие в конкурсах является свободным волеизъявлением журналистов, двери Союза открыты для всех. Правда, здесь все-таки высказали сожаление, что гостелерадиокомпания в этом году слабо представлена работами своих корреспондентов.
Сами журналисты в виду сложившейся ситуации и узнаваемости своих голосов также отказываются говорить при включенном микрофоне и против упоминания своих имен в эфире. Их коллеги, представители печатных СМИ, могут лишь выразить сожаление, что в этом году конкурсная борьба не получилась такой острой, как это было еще год назад. По их мнению, участие в конкурсах - важный аспект в журналистской деятельности.
Журналист: Это все равно, что шахматисту участвовать в шахматных соревнованиях. То есть, с одной стороны, это повышает их уровень, оттачивает мастерство, а, с другой стороны, дает, наверное, оценку их профессиональных качеств и с точки зрения профессионалов, и с точки зрения публики. Тем самым люди обретают свое место в этой иерархии журналистов. Я думаю, что это очень полезно и важно.
Журналистка: Безусловно, тут два аспекта: во-первых, это стимулирует журналиста для поиска интересной, необычной информации для разработки материала значимого, который выбивается из разряда будничных. Во-вторых, даже здесь не в материальном плане, а, скорее, престиж повышается журналиста. Потому что торжественно идет вручение этих премий в Доме республики - это очень приятно, очень почетно, мне кажется, для большинства корреспондентов.
Игорь Телин: По мнению журналистов, участие в конкурсах - это благо. С одной стороны, подведение итогов конкурсов проходит в День Российской прессы, и это настоящий праздник со всеми его атрибутами - приемом, торжественным заседанием и банкетом. С другой - материальный стимул. При том, что зарплата большинства корреспондентов гостелерадиокомпании "Мордовия" едва превышает три тысячи рублей, возможность получить еще несколько тысяч за свое профессиональное мастерство дорогого стоит.
Получается так, что руководство ГТРК лишило в этом году многих своих работников и первого, и второго. Необходимое добавление: оба журналиста, о которых говорилось ранее, которые все-таки вынесли свои работы на суд жюри, стали лауреатами конкурсов. Это лишнее свидетельство уровня профессионализма работников гостелерадиокомпании "Мордовия".
Олег Панфилов: Обычно в начале года мы подводим итоги года прошедшего. Сегодня мы решили узнать мнение у ведущих специалистов о том, какие были проблемы у журналистов. С нами на связи по телефону директор независимого Института коммуникативистики профессор Иосиф Делашинский и директор Института проблем информационного права, доцент МГУ Андрей Рихтер. К вам вопрос один: как вы оцениваете проблемы прессы в прошлом году?
Андрей Рихтер: Я думаю, что главное, что произошло - это то, что не произошло. А не произошло принятие нового варианта закона "О средствах массовой информации", и, видимо, это хорошая новость. Хотя в начале прошлого года казалось, что этот закон будет принят со дня на день, тем не менее, этого не произошло. В том числе и благодаря довольно уверенной позиции европейских и российских экспертов в области права, которые говорили, что принятие этого закона будет вредно для развития свободы средств массовой информации в России. А если говорить о других событиях, то среди них, конечно же, нужно выделить решение Конституционного суда от 30-го октября 2003-го года, которое дало новую трактовку закона "Об основных гарантиях избирательных прав" и позволило средствам массовой информации фактически заниматься избирательной агитацией в предвыборный период.
Иосиф Делашинский: Я, во-первых, напомню, что минувший год был годом, когда интенсивно праздновалось 300-летие российской печати, и под эту сурдинку было сказано много разнообразных слов и о значимости, о полезности и прочее, прочее. Вместе с тем, я полагаю, можно выделить три главных итога прошлого года и, на мой взгляд, они все неутешительны. Первый итог заключается в том, что российским журналистам дали ясно понять, что политическая сфера в жизнедеятельности общества - это не их предмет. Что журналисты, которые всегда рассматривали себя как активных участников политических процессов, на самом деле в политику лезть не должны, а должны заниматься чем-то другим. И хотя журналисты сопротивлялись всячески, тем не менее, очевидно было, что происходит аккуратное выталкивание журналистов из политических конфликтов и вообще политических процессов.
Второй итог, который отчетливо проявился в прошлом году, - российская пресса окончательно приняла решение о том, что она становится бизнесом. И всевозможные размышления на предмет общественной значимости СМИ, о том, что СМИ есть социально ориентированная, социально ответственная деятельность, становятся даже и неприличными, по крайней мере, в серьезных журналистских кругах об этом даже не разговаривают. В связи с этим, конечно, происходит существенная ломка в профессиональном сознании, профессиональных отношениях и так далее.
И третий процесс, который отчетливо проявился в прошлом году, связан с все более четким контролем власти, бизнеса, политических структур над источниками информации. То есть, если раньше журналисты правдами или неправдами могли получать информацию из разных конфликтующих структур, и население хотя бы часть информации тоже могло получать, то по итогам прошлого года можно довольно отчетливо сказать, что тенденция к цензурированию процесса получения информации, к контролю над источниками информации пережила вполне окончательный вариант, и дальше журналисты смогут сообщать населению только то, о чем им будет позволено сообщить. На мой взгляд, к сожалению, три этих процесса для меня перекрывают все позитивные итоги, которые были, в частности, окрепла экономика некоторых средств массовой информации, региональная пресса становится на ноги. Но эти три глобальных процесса, мне кажется, чрезвычайно важно отметить и обсудить.
Олег Панфилов: Спасибо, Иосиф Михайлович. Я все-таки хочу еще один задать вопрос Андрею Георгиевичу, и этот вопрос связан все-таки с будущим, то есть с предстоящим законодательным процессом. Как уже известно, скорее всего, руководителем профильного комитета государственной думы станет известный шоумен Валерий Комиссаров. Как вы думаете, Андрей Георгиевич, какова судьба президентского проекта нового закона "О средствах массовой информации"?
Андрей Рихтер: Это важный, действительно, вопрос. И я вижу связь между тем, что председателем комитета будет господин Комиссаров и новыми возможностями для прохождения нового закона "О средствах массовой информации". Я надеюсь, что проект, о котором вы сказали, не станет президентским. Для того, чтобы он был президентским, необходимо, чтобы его внес президент Российской Федерации. И я надеюсь, что на этом предварительном этапе экспертное, журналистское мнение поможет администрации президента Российской Федерации отказаться от идеи вносить этот проект в качестве инициативы главы государства.
Олег Панфилов: Несколько месяцев назад была издана книга журналистки Елены Трегубовой "Байки кремлевского диггера". Мало сказать, что книга вызвала большой интерес, в том числе и весьма разносторонние суждения по поводу того, нужно ли было журналисту раскрывать тайны Кремля таким образом, хотя возникает в таком случае другой вопрос: а каким другим образом? Я пригласил Лену в качестве эксперта, но не для того, чтобы говорить о книге (ее лучше прочитать, кто этого еще не сделал, в том числе и на сайте Центра экстремальной журналистики), а спросить ее о том, в чем специфика взаимоотношений власти и прессы.
Лена, вы работали в кремлевском пуле в группе журналистов, которых еще называют "паркетчиками". Как часто во взаимоотношениях между журна листами и сотрудниками пресс-служб, чиновниками, которые занимаются контролем журналистов, возникает слово "закон"? Например, угрожают ли чиновники лишением аккредитации? Каким образом вы с ними общаетесь, когда эти чиновники пытаются на вас надавить?
Елена Трегубова: В отношениях прессы и власти в России уже давно слово "закон" не звучит, да я и не знаю, звучало ли когда-нибудь. При советской власти вообще законом было телефонное право, сейчас оно фактически возрождено. Законом является звонок из Кремля от пресс-секретаря президента или из Министерства печати с требованием отстранить того или иного неугодного журналиста от освещения той или иной темы, жизненно важной, как считает Кремль, для имиджа президента, или снять ту или иную статью или скорректировать ту или иную статью.
Олег Панфилов: То есть чиновники советуют, что писать, что не писать?
Елена Трегубова: Нет, они не советуют, они звонят главным редакторам и требуют этого. И каждый главный реактор, который сегодня руководит газетой, фактически каждый, я не знаю ни одного из московских изданий, кроме редких исключений, например, Дима Муратов, "Новая газета", который отказался выполнить подобную просьбу-требование. Те, кто сегодня входит в номенклатуру журналистики, те, кто являются руководителями СМИ, они уже заведомо приняли те правила игры, которые диктует Кремль. Точно так же это относится к тем журналистам, которые работают в "паркетной" так называемой журналистике. Если они там до сих пор работают, это значит, что они приняли условия этой игры.
Олег Панфилов: Давайте говорить о правилах. Значит ли это, что руководители средств массовой информации, главные редакторы периодически приглашаются в Кремль для собеседований?
Елена Трегубова: Нет, чаще всего они приглашаются в ресторан для дружеского обеда, который, видимо, им настолько дорог, что они соглашаются вести игру подобными методами.
Олег Панфилов: Многие люди, которые обсуждают вашу книгу, недовольны тем, что вы написали о таких ресторанных посиделках с разными чиновниками. Это часто бывает между "паркетными" журналистами и чиновниками?
Елена Трегубова: Вы знаете, это, естественно, один из способов общения, в принципе, ничем не отличающийся для порядочного журналиста от того, сидишь ли ты в кабинете или сидишь ты за столом, потому что никогда в жизни от того, что я ела или пила с ньюсмейкером (а замечу, что никогда не делала это за деньги ньюсмейкеров, а всегда платила за себя сама, это принципиально важно для меня было всегда), никогда этот факт гастрономический не влиял на то, как я пишу об этом человеке в своих статьях. Что касается того, можно или нельзя скрывать содержание закрытых бесед подобного рода. Я недавно тоже в ресторанном антураже встретила случайно Михаила Леонтьева, главного путинского пропагандиста на Первом канале. С Мишей мы работали, когда я еще была начинающей журналистской, студенткой, соплюшкой, можно сказать. Миша был уже одним из ведущих экономических обозревателей сначала в "Независимой газете", мы с ним познакомились потом в газете "Сегодня". Мы всегда расходились по таким вопросам, как Чечня, потому что Миша чуть ли не за "ковровые" бомбардировки выступает, я в свое время даже уволилась из газеты "Сегодня" из-за этого в 96-м году. Но мы встретились с ним сейчас, и он сказал: "Знаешь, я прочитал твою книжку и понял, что твоя профессия такая же, судя по этой книжке, как и первая профессия нашего президента. Ты же на всех "настучала", ты всех заложила". Я говорю: "Миша, ты немножко забыл, что прямые профессиональные обязанности журналиста - это собирать и распространять для общества информацию.
Олег Панфилов: Но, тем не менее, в книге вы не использовали те слова, которые обычно Михаил Леонтьев использует в своих программах. Не буду их повторять.
Есть ли солидарность среди "паркетных" журналистов? Когда вас изгнали из этого кремлевского пула, заступился ли кто-нибудь из журналистов за вас?
Елена Трегубова: Да, я об этом специально написала в книжке. Фактически никто не заступился. Многие приняли очень охотно новые правила игры и такую зачистку конкурентов, которая происходила. Ведь остались не по принципу таланта или не по принципу остроты пера или популярности журналиста, рейтинговости его статей, нет, остались по принципу лояльность. А заступились два человека - это была на тот момент Елена Дикун из "Общей газеты" ("Общая газета" была ликвидирована, Лена ушла из журналистики), и Татьяна Нетреба, которая работала и продолжает работать, дай бог ей здоровья, в "Аргументах и фактах". Вот фактически два человека, которые оказали поддержку из всех, кто был аккредитован тогда при президенте.
