- Почему замедляются темпы роста экономики России?
- Если снизить НДС...
- В Эстонии завершена приватизация
- Во главе Ford Motor - 44-летний правнук Генри Форда
- Меняющийся мир: страны и рынки после терактов в США
- Обзор публикаций очередного номера журнала "Экономист"
Сергей Сенинский:
Мировые цены на нефть и темпы роста российской экономики. Мы вновь обращаемся к этой теме в связи с дискуссиями на прошедшей в Москве на минувшей неделе выездной сессии Всемирного экономического форума.
Цены на нефть, пусть и не обвально, но значительно снизились. И вряд ли будут существенно повышаться, если принять во внимание нынешний спад темпов роста ведущих экономик мира, являющихся и главными потребителями нефти. Упали также мировые цены на черные и цветные металлы. А значит - сократились доходы российских предприятий, которые производят эти традиционные товары российского экспорта.
Но эти же самые компании и предприятия являются сегодня и ведущими внутренними инвесторами в России. Они, за счет своих экспортных доходов, имеют возможность не только расширить собственное производство, но также инвестировать в другие предприятия. И вот теперь этих доходов - объективно - становится меньше. В какой степени это может отразиться на темпах экономического роста в России в целом? Тему открывает - из Франкфурта-на-Майне - Юрген Конрад, сотрудник исследовательского центра Deutsche Bank:
Юрген Конрад:
Да, именно такой сценарий дальнейшего развития событий наиболее вероятен. Цены на нефть снизятся ещё, хотя, может быть, все-таки будут чуть выше 20 долларов за баррель. И это, конечно, отразится на темпах экономического роста в России. Вопрос - в какой степени?
Дело в том, что нынешний экономический рост в России происходит в довольно широком спектре отраслей и поддерживается определенными структурными реформами. А значит - можно предположить, что темпы роста будут составлять от 3-х до 4-х процентов в год.
Подобное развитие событий представляется вполне вероятным. Однако, если конфликт в Афганистане и вокруг расширится, и в него окажутся вовлечены - так или иначе - арабские нефтедобывающие страны - скажем, Саудовская Аравия, Ирак или другие, то цена на нефть, безусловно, повысится. Это - не самый вероятный, конечно, сценарий, однако исключать его нельзя...
Сергей Сенинский:
Из Франкфурта - в Москву. Тему продолжает Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации:
Михаил Делягин:
Предположение такое верно и естественное, так как изменение цены на нефть на один доллар за один баррель для российского бюджета только, если считать все последствия, включая изменение внутреннего спроса, оборачивается потерей одного миллиарда долларов - для федерального бюджета, а в целом для страны - двух миллиардов долларов. Естественно, это оказывает весьма болезненное влияние на российскую экономику.
Но здесь есть очень серьезный нюанс. Дело в том, что наша экономика замедляется, и замедлялась бы, даже при высоких ценах на нефть. Даже если смотреть на официальные прогнозы, то в прошлом году экономический рост в России составил 8,3%, в этом году будет 5,5%, а в следующем ожидается, даже по самым оптимистичным оценкам, 4,3%. Как видим, темпы роста замедляются весьма серьезно.
Это вызвано тем, что у нас не решаются принципиально важные проблемы: у нас не защищается собственность, у нас нет борьбы с произволом монополий, у нас нет программ развития "депрессивных" регионов. И сейчас уже можно говорить о том, что огромное богатство, которое на нас "свалилось" в виде нефтедолларов, растрачено в значительной степени бездарно. Снижение цен на нефть - оно только подчеркнет общую тенденцию. Но оно не является главной причиной торможения экономического роста...
Сергей Сенинский:
Темпы роста экономики большинства западных стран в будущем году, по прогнозам, окажутся минимальными, если вообще будут. Но при этом гораздо более высокие темпы прогнозируются для таких стран как Китай, Россия и Индия. Но экономики этих трех стран -в большей или меньшей степени - остаются изолированными от остального мира. Каков, на ваш взгляд, баланс плюсов и минусов такой "закрытости" экономики для той или иной страны - в разные времена - получше и похуже - для более интегрированных экономик всего остального мира? Юрген Конрад, Deutsche Bank:
Юрген Конрад:
Удельный вес экономик этих трех стран пока не столь значителен, чтобы как-то повлиять на ситуацию в целом. Хотя, конечно, в отдельных регионах - например, в Азии, за исключением Японии - экономическое влияние Китая и Индии весьма существенно.
Однако обе эти страны объективно заинтересованы в "открытии" своей экономики. Предстоящее в ближайшем будущем вступление Китая во Всемирную Торговую Организацию свидетельствует о его стремлении увеличить объемы не только своего экспорта, но и импорта. Членство в ВТО дает дополнительные шансы для этого, а риски, связанные со вступлением, - как, видимо, посчитали в Пекине - не могут перевесить те плюсы, которые страна в этом случае приобретает...
Что касается России, то, на мой взгляд, её нельзя рассматривать как страну с "закрытой" экономикой. Если обратить внимание на то, какую долю занимает экспорт в общем объеме экономики, то можно увидеть, что экономика России уже в значительной степени ориентирована внешнюю торговлю. Хотя, конечно, это прежде всего экспорт природных ресурсов, а импорт - оборудования и - всё в меньшей степени - продовольствия.
В целом, более широкое участие страны в мировой торговле является по определению положительным фактором. "Закрытая" страна, хотя и оказывается порой менее подверженной влиянию мировых экономических процессов - в силу именно своей "закрытости", все равно - гораздо больше проигрывает, чем выигрывает, если рассматривать ее экономику в целом.
Сергей Сенинский:
Продолжает - Михаил Делягин, Институт проблем глобализации, Москва:
Михаил Делягин:
Я бы не стал говорить об абсолютной "открытости" или абсолютной закрытости. Все зависит от общего состояния экономики, состояния культуры.
Безусловно, вы должны защищать свой национальный рынок от "слишком сильной" международной конкуренции. Раз американцы и европейцы свои рынки защищают, причем жестче всех в мире они их защищают, то уж нам, стране, которая по своей конкурентоспособности сильно уступает и тем, и другим, совсем не грех брать с них пример. Что бы там ни говорили разного рода пропагандисты - от либерализма или от коммунизма.
С другой стороны, если вы просто начнете просто "строить забор" вокруг страны, мы это уже проходили, то за этим "забором" все начнет быстро загнивать стразу. Пример - не только Советский Союз, пример - та же Бразилия.
Здесь должен быть баланс. Но баланс этот определяется для каждой отдельной страны индивидуально. Те же Китай или Индия - они более культурно отличны от Запада, чем Россия. И для них роль "протекционистского барьера" играет культура! При одинаковых протекционистских барьерах - допустим, в России и в Китае - Россия была бы на порядок более открытой страной для Запада и на порядок менее защищенной от мировой конкуренции, так как в Китае огромную роль здесь играет именно "культурный" фактор...
Сергей Сенинский:
Каковы, на ваш взгляд, основные факторы нынешнего роста российской экономики и причины их замедления? Я имею в виду так сказать "новейшие" факторы, когда девальвация рубля и сокращение импорта - после кризиса 1998 года - своё уже "отработали"...Сколь значим, например, фактор возросшего спроса - как потребительского, так и со стороны компаний и предприятий? Юрген Конрад, исследовательский центр Deutsche Bank, Франкфурт:
Юрген Конрад:
Это действительно так: средние заработки в России возросли в последние годы, что, в свою очередь, увеличило покупательную способность населения. Кроме того, в 1999-ом и 2000-ом годах увеличились и прибыли многих российских предприятий, что привело к росту инвестиций в экономику.
Здесь возникли, правда, новые проблемы. Дело в том, что значительное увеличение зарплатыРоссии на том или ином предприятии приводит к сокращению его инвестиций в расширение производства - если эти инвестиций финансируются за счет прибыли этого предприятия, а не за счет банковских кредитов. В такой ситуации, упрощенно говоря, предприятие может из одной и той же прибыли - либо платить высокую зарплату, либо инвестировать. Совместить это - в некой перспективе - невозможно! Вот почему многие эксперты, и мы - в том числе, отмечают значительное снижение уровня инвестиций в российскую экономику с начала нынешнего года...
Но, тем не менее, мы в целом оцениваем ситуацию положительно и считаем, что в процессе структурных реформ был достигнут перелом. Это относится ко многим областям: скажем, уже предпринимаются конкретные меры в рамках налоговой реформы, разукрупнения монополий и многих концернов, в политике регулирования конкуренции, реструктуризации предприятий. То есть реформа, на наш взгляд, перешла из фазы планирования в фазу реализации. И это тоже вселяет определенную уверенность, стимулируя потребление и инвестиции.
Наконец, значительное влияние теперь оказывает такой фактор как политическая стабильность в стране. То, что сегодня в России - самая стабильная политическая ситуация за последние 15 лет, является, несомненно, положительным фактором для жителей России...
Сергей Сенинский:
О факторах роста российской экономики и причинах замедления его темпов - Михаил Делягин:
Михаил Делягин:
Конечно, девальвация рубля свои "возможности" давно исчерпала, сокращение импорта - лишь частный случай девальвации. "Стабильность" тарифов естественных монополий после мая 2000 года превратилась просто в дурной анекдот...
Сейчас из факторов роста, во-первых, - инерция экономического развития, она есть. Во-вторых, - рост платежеспособного спроса, очень серьезный. Здесь, увы, не все так хорошо. Он, этот спрос, переориентируется с инвестиций на потребление - с середины прошлого года. Просто по той причине, что у нас не защищена собственность. Скажем, ваша собственность на "Мерседес" - она защищена. А ваша собственность на завод, даже если вы купили его по цене "Мерседеса", она - не защищена. Естественно, это ограничивает инвестиции. И когда инвестиции, таким образом, доходят до некой "точки насыщения", то экономическое развитие перестает ускоряться, и деньги "уходят" в потребление.
Но если это потребление было бы потреблением российских товаров, оно могло бы - само по себе - быть серьезным двигателем. Но беда в том, что в России сегодня потребление во все большей степени удовлетворяется за счет импорта.
Сергей Сенинский:
Как и почему это происходит, на ваш взгляд?
Михаил Делягин:
Помимо недостаточной развитости российского менеджмента и российского производства, в стране - очень "концентрированные" доходы. У нас много богатых, но и огромное число, десятки "депрессивных" регионов, которые просто не почувствовали никакого улучшения ситуации за все время этого трехлетнего экономического бума! В прошлом году объемы прибыли российских предприятий выросли в два раза, а количество убыточных предприятий при этом не изменилось! - Это и есть яркий показатель того, что у нас огромная часть страны, которая этим экономическим ростом вообще не "затронута".
Богатых людей, действительно, стало на порядок больше. Но их спрос - это спрос импорта. То, что рост богатства страны в меньшей степени ведет к инвестициям, чем к потреблению, и в меньшей степени - к потреблению российских товаров, чем к потреблению импортных, это и есть самое наглядное выражение и проявление тех "тормозящих" сил, которые России сегодня мешают...
Сергей Сенинский:
Спасибо, напомню, на наши вопросы отвечали: в Москве - директор Института проблем глобализации Михаил Делягин; во Франкфурте-на-Майне - сотрудник исследовательского центра Deutsche Bank Юрген Конрад.
На выездной сессии Всемирного экономического форума, состоявшейся на минувшей неделе в Москве, шла речь о возможности снижения в России в будущем ставки налога на добавленную стоимость. Об этом сначала заявил президент Владимир Путин, а затем - пояснял - первый заместитель министра финансов Сергей Шаталов. Сегодня он участвует в нашей программе:
Сергей Шаталов:
Сегодня в России действуют две ставки этого налога: стандартная 20%-ная ставка, которая применяется к большинству товаров и услуг, и 10%-ная ставка, сфера применения которой - продовольственные товары и товары для детей. Налог на добавленную стоимость еще недавно был самым главным источником поступлений в бюджет. Сегодня он уже "уступает" налогу на прибыль предприятий, но, тем не менее, НДС приносит примерно 35-40% доходов федерального бюджета и, соответственно, порядка 20% доходов консолидированного бюджета.
Сергей Сенинский:
В новейшей истории России ставки НДС менялись не раз...
Сергей Шаталов:
Россия провела большое количество "экспериментов" с этим налогом, применяя разные ставки: от 28% - в 1992 году, до 20% - сегодня. Были ставки и на уровне 23%... Как ни странно, это практически никак не влияло на ценообразование на конечном, потребительском рынке, поскольку все потери компенсировались в основном за счет производителей, за счет той нормы прибыли, которую они имели, а наоборот, снижение налога не приводило к снижению цен, поскольку производители или перепродавцы зарабатывали дополнительные средства.
Но, тем не менее, мы сегодня обсуждаем вопрос о возможности снижения ставки НДС. Это может означать дополнительные потери для бюджета, поэтому, конечно же, здесь нужно применять решение, подобное тому, которое было в этом году принято по налогу на прибыль: отмена льгот, отмена пониженных льготных ставок и в результате - снижение общей ставки налога. В этом случае мы можем "выйти" на уровень ставки в 17% - так показывают наши расчеты. Этот уровень примерно соответствует той "эффективной" ставки налога на добавленную стоимость, которая фактически и действует сегодня...
Сергей Сенинский:
В других областях существуют некие любопытные расчеты: скажем, изменение среднегодовой цены российской нефти на 1 доллар за баррель, приводит к потерям или дополнительным доходам бюджета примерно на 1 миллиард долларов. А существуют ли некие подобные расчеты последствий в отношении налога на добавленную стоимость? Скажем, что принесет изменение ставки - скажем, плюс-минус 1-2% - обычному покупателю или бизнесу?
Сергей Шаталов:
Налог на добавленную стоимость - весьма специфический налог, у которого сложная схема применения. Для большинства налогоплательщиков, которые "встроены" в цепочку от первого производителя до конечного потребителя, это налог "нейтрален" и не должен сказываться на результатах их деятельности. Главными налогоплательщиками являются конечные потребители...
Но, тем не менее, этот налог принципиально важен и для производителей, поскольку, чтобы уплачивать этот налог, производитель должен отвлекать средства, своего рода "кредитовать" государство. И поэтому, конечно же, для производителя - чем меньше этот налог, тем меньше налоговая нагрузка, тем удобнее ему работать, тем лучше его финансовые результаты. И, разумеется, налог этот "обременяет" конечную цену его продукции. Но - возвращаясь к вашему вопросу - линейной зависимости здесь нет...
Сергей Сенинский:
Если обратиться к практике других стран, скажем, европейских, то самая низкая ставка налога в Швейцарии - 7,6%, и вообще введен был этот налог здесь совсем недавно, в 1995 году. В Германии и Испании ставка НДС сегодня - 16%. От 17% до 19% - в Великобритании, Нидерландах или Греции. Во Франции, Болгарии и Бельгии - от 19,6% до 22%. В Польше, Чехии и Венгрии - от 22% до 25%. От 24% до 25% - в Норвегии, Дании и Швеции. С США в данном случае сравнивать трудно, так как там вообще нет налога на добавленную стоимость, а существует лишь налог с продаж.
При этом во многих странах мира давно существуют или недавно введены разные ставки: для большинства товаров - одна, а для продуктов и некоторых еще групп товаров - другая, пониженная. И в России - такая же система сегодня, но в планах правительства - введение единой ставки, то есть - повышение льготной ...
Сергей Шаталов:
Думаю, это не приведет к серьезным последствиям, к серьезному изменению цен на рынке. Конечно, нужны более "аккуратные" модели и новые расчеты, но весь предыдущий опыт России, а также схема и методология применения этого налога показывают, что увеличение на 5-6% ставки НДС не приводит к такому же, пропорциональному, увеличению цен на товары. Даже если предположить, что производителю удастся весь "негативный" для него эффект от этого перенести на цену товара и именно по этой цене продать весь этот товар потребителю.
Можно предположить, что повышение цен на такие товары будет на 2-3%. И именно поэтому было бы лучше синхронизировать повышение НДС на отдельные группы товаров с одновременной отменой налога с продаж, что намечено на 2004-ый год. Тогда некоторое повышение НДС - при одновременной отмене налога с продаж - должно дать минимальный эффект, с точки зрения изменения цен на рынке...
Сергей Сенинский:
Спасибо, напомню, на вопросы программы отвечал первый заместитель министра финансов России Сергей Шаталов.
Наша постоянная рубрика - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 2 ноября. С обзором вас познакомит Александра Финкельштейн:
Александра Финкельштейн:
Новый раунд многосторонних переговоров по проблемам мировой торговли был абсолютно неотложным делом еще до 11-го сентября. Теперь же предстоящая сессия ВТО в столице Катара Дохе на следующей неделе и вовсе превращается в средство из антитеррористического арсенала, пишет "Экономист".
На фоне надвигающейся рецессии мировой экономики согласованные планы более открытой международной торговли могут весьма способствовать взаимному доверию. А тот факт, что сессия проводится в Катаре, являет собой и очевидный сигнал поддержки идей глобализации исламским миром.
Главные участники мировой торговли - Соединенные Штаты и Европейский Союз - приложили немало совместных усилий, чтобы очередной раунд переговоров оказался более удачным, чем состоявшийся в 1999 году в Сиэтле. При этом, однако, разногласия сохраняются.
Например, европейские страны и Япония всячески противятся отмене субсидий для сельского хозяйства. Европейцы, кроме того, полагают, что в проекте документа мало внимания уделено проблемам охраны окружающей среды. США, со своей стороны, добиваются отмены антидемпинговых правил и процедур, а также сопротивляются скорейшей либерализации торговли текстилем. А развивающиеся страны - например, Бразилия или Индия - не могут согласиться с США в том, что регуляции прав интеллектуальной собственности достаточно гибкие, чтобы помочь решить проблемы массового здравоохранения, в том числе - заболеваний СПИДом. Но, приняв во внимание, что достижение компромисса по столь разноплановым интересам весьма затруднено, и богатые, и развивающиеся страны должны помнить, что без нового раунда переговоров в проигравших окажутся все, заключает "Экономист".
Помните, как в марте прошлого года на саммите в Лиссабоне лидеры европейских стран мечтали, как Евросоюз станет к концу наступившего десятилетия самой конкурентоспособной и динамичной экономикой мира?.. Скептики тогда называли лиссабонские планы пустым звуком. Прошедшие полтора года, скорее, оправдывают в большей степени подобные оценки, нежели прогнозы оптимистов, пишет "Экономист".
Полное открытие для свободной конкуренции из-за рубежа национальных рынков электроэнергии постоянно откладывается, во многом из-за непреклонной позиции Франции. А через полгода во Франции - очередные президентские выборы.
Кроме того, не получили поддержки в Европарламенте идеи упрощения покупки зарубежных компаний. Успехи на первом этапе в открытии рынков телефонной связи и доступа в Интернет сменились разочарованием по поводу регуляций единого европейского рынка.
Отказались даже от идеи открыть для свободной конкуренции половину рынка услуг почтовой связи. А регуляции рынка труда стали еще жестче. Но настоящим "тестом на либерализацию" станет, видимо, итоговое решение Европейской комиссии по поводу государственных дотаций разоряющимся национальным авиакомпаниям, заключает "Экономист".
Сергей Сенинский:
Спасибо, Александра Финкельштейн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 2 ноября.
В Эстонии - по решению парламента - с 1 ноября упраздняется приватизационное агентство. За восемь лет существования это ведомство сумело продать государственного имущества на 700 миллионов долларов. По словам министра экономики Эстонии, в стране не осталось больше крупных предприятий, которые бы требовалось быстро приватизировать. Рассказывает наш корреспондент в Таллинне Ильдар Низаметдинов:
Ильдар Низаметдинов:
...А началось всё в апреле 1991 года, когда Департамент государственного имущества продал небольшую швейную фабрику в Таллинне. С тех пор этот Департамент и созданное вместо него в 1993 году приватизационное агентство заключили в общей сложности более трёх с половиной тысяч сделок. Таким образом, в среднем в день совершалась одна сделка. Последним деянием приватизационного агентства стала продажа два месяца назад контрольного пакета акций Эстонской железной дороги.
В середине 90-х годов в агентстве работали 130 человек плюс многочисленные иностранные консультанты. Перечни предприятий, подлежащих приватизации, ежегодно утверждало правительство. Приватизация шла быстро и без особых скандалов. За 1993 - 1995 годы было продано более половины крупных предприятий и объектов - от гостиниц до металлообрабатывающих заводов, от автобаз до страховой компании. В 1997 году в частные руки перешли Эстонское морское пароходство и находящееся в городке Силламяэ уникальное предприятие по переработке редкоземельных металлов. Часть госимущества была реализована с аукционов, часть - путём открытой продажи акций, а наиболее крупные объекты - через переговоры с инвесторами.
По мнению Эрика Терка, автора книги о приватизации в Эстонии, об успехе деятельности агентства говорит уже то, что в итоге обанкротилось всего менее десятка приватизированных предприятий. Почти все специалисты сходятся во мнении, что до конца 90-х годов приватизация шла успешно, успешнее, чем в какой-либо иной бывшей союзной республике. Проблемы начались лишь тогда, когда очередь дошла до наименее привлекательных для инвесторов объектов, а также до предприятий инфраструктуры.
Последний год деятельности Эстонского приватизационного агентства был омрачён чередой скандалов вокруг приватизации железных дорог. Заплатив иностранным консультантам огромную сумму, агентство, тем не менее, плохо подготовило продажу акций национальной железнодорожной компании и признало победителем конкурса фирму, у которой почти не было собственных средств. В итоге победители из игры выбыли, и акции компании достались уже за значительно меньшую сумму другой фирме, тоже с трудом нашедшей источники финансирования.
Впрочем, в глазах широкой публики репутация агентства была подпорчена ещё задолго до скандалов с железной дорогой. Судя по опросам общественного мнения, население всегда относилось к деятельности агентства с подозрением. Отчасти это объясняется уже тем, что материалы заседаний агентства всегда были засекречены, мотивы решений в пользу тех или иных покупателей оставались для многих неясными, долгое время в агентстве не было системы внутреннего контроля. Но подозрения в коррупции так и остались подозрениями, никаких доказательств нет. Информированные люди утверждают, что в ряде случаев покупателям удавалось перехитрить агентство.
Как бы то ни было, приватизационное агентство Эстонии за годы своего существования сумело распродать государственного имущества на сумму около 12 миллиардов эстонских крон, то есть около 700 миллионов долларов. Сумма эта, в общем-то, невелика. Для сравнения - доходы государственного бюджета Эстонии только в этом году в два с половиной раза больше. По мнению лидера Центристской партии Эстонии Эдгара Сависаара, некоторые предприятия удалось бы продать намного выгоднее, если бы предварительно была проведена их санация. Но этим агентство не занималось.
Как заметил в свое время представитель органов госконтроля Олав Лююс, приватизация не принесла существенных средств в казну потому, что максимально выгодная реализация имущества и не была её целью. По мнению Лююса, приватизация в Эстонии проводилась настолько быстро, насколько это было технически возможно, ибо такова была политическая воля. Главной целью приватизации была - по возможности - скорейшая смена формы собственности. Сегодня доля частного сектора в экономике Эстонии достигает 90 процентов.
Сергей Сенинский:
Ильдар Низаметдинов, наш корреспондент в Таллинне.
На минувшей неделе новым руководителем Ford Motor - второй автомобильной компании мира, после General Motors - стал Билл Форд, 44-летний правнук легендарного основателя фирмы Генри Форда. Он сменил на этом посту 53-летнего Жака Нассера, одного из самых именитых менеджеров в автомобильной промышленности мира в последние годы. Рассказывает наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов:
Владимир Морозов:
За последние 22 года Билл Форд стал первым представителем семьи Фордов, который получил полный контроль над компанией, основанной его знаменитым прадедом 100 лет назад. О переменах в руководстве корпорации объявил сам Билл Форд, выступая перед сотрудниками, а затем - на специальной пресс-конференции:
Билл Форд:
Сегодня я хотел бы объявить о некоторых переменах, которые одобрил совет директоров компании. Они необходимы для того, чтобы компания успешно развивалась и для повышения нашей конкурентоспособности.
Владимир Морозов:
В своем выступлении новый глава Ford отдал дань уважения своему предшественнику - Жаку Нассеру.
Следует учитывать, что после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября повышенное внимание вызывает здесь любой человек, имеющие арабскую внешность или фамилию. Бывший глава Ford Motor Жак Нассер родился в Ливане в православной семье, которая эмигрировала в Австралию, когда ему было 4 года.
До недавнего времени Нассер считался одним из наиболее выдающихся руководителей автомобильной отрасли. В 1999 он был назван "человеком года" в американской автомобильной промышленности. 53-летний Нассер проработал в компании Ford 33 года. Что же привело к его отставке?
Проблемы начались в августе прошлого года, когда суд определил, что многие из аварий некоторых автомобилей марки Ford произошли из-за некачественных покрышек, поставленных компанией Bridgestone-Firestone. Например, в ряде случаев автомобиль Ford Explorer переворачивался на полном ходу, если у него лопалась такая шина. Замена почти 20 миллионов таких покрышек обошлась корпорации Ford в более чем 2 с половиной миллиарда долларов.
Кроме того, участились жалобы на качество фордовских автомобилей, судебные процессы, возбужденные недовольными покупателями. Не увенчались успехом и такие начинания Жака Нассера, как попытка расширить продажи компании за счет электронной торговли и инвестиций в другие Интернет-проекты. И все это происходило на фоне общего замедления темпов роста американской экономики. В итоге цена акций Ford Motor только с начала этого года понизилась на 31%. Для сравнения: котировки акций General Motors понизились на 16%.
Положение осложнилось еще и тем, что после терактов в начале сентября, пытаясь стимулировать спрос, все три автомобильных корпорации США - General Motors, Ford и Chrysler - объявили о предоставлении абсолютно беспроцентных займов при покупке их автомобилей в кредит. А именно так, в кредит, и приобретают их большинство американцев. Это - благое для покупателей - новшество обернулось солидными финансовыми издержками для автомобильных компаний, а Ford Motor и без того несла огромные убытки.
В октябре корпорация сообщила о том, что они составили в третьем квартале почти 700 миллионов долларов. 15 октября в журнале Forbes появилась статья, в которой говорилось, что Нассер будто бы утратил доверие семьи Фордов и может покинуть компанию еще до конца года. Это случалось гораздо раньше, чем даже ожидали...
Билл Форд проработал в корпорации более 15 лет. На разных должностях он занимался планированием, сбытом, производством, маркетингом, проектированием и финансами. Но до сих пор ему доводилось руководить лишь небольшими подразделениями, а не всей огромной корпорацией. И на пресс-конференции один из журналистов, напомнив, что семейству Фордов принадлежат 40% акций корпорации, высказал предположение, что именно поэтому, мол, молодой Билл Форд и получил столь высокий пост. На это новый руководитель корпорации гневно ответил: "У меня есть опыт, люди в компании знают меня. Совет директоров считает, что в данный момент именно я могу вывести компанию из трудного положения".
Тем не менее, Билл Форд подчеркнул, что в своей работе будет опираться на опыт 57-летнего Ника Шили - бывшего главы европейских филиалов Ford Motor, а в последнее время - главы североамериканского отделения компании. Некоторые аналитики именно эту перемену в корпорации отмечают особо. Говорит Скотт Хилл, старший аналитик частной исследовательской компании Sanford Bernstein.
Скотт Хилл:
Я думаю, что настоящие перемены не в том, что Билл Форд станет главой корпорации, а в том, что Ник Шили станет его "правой рукой". Именно Шили руководил чрезвычайно успешной перестройкой европейских подразделений Ford Motor. Он развернёт Ford к ее главному делу - выпуску хороших автомобилей. Именно это стало как-то отходить в сторону при Жаке Нaссере, который занимался экспансией компании в другие сферы деятельности, что не очень понимали работники корпорации, фордовские дилеры, поставщики и инвесторы...
Владимир Морозов:
Несколько месяцев назад именно под руководством Ника Шили был разработан план реструктуризации компании, которым, среди прочего, предусматривается сокращение до конца года 5-ти тысяч инженеров и служащих компании - так называемых "белых воротничков". Это 10% занятых на всех предприятиях корпорации, расположенных в Северной Америке. Ожидается, что в декабре будут объявлены дальнейшие меры по сокращению расходов - на 3-4 миллиарда долларов. Возможно, будут уволены еще 2 тысячи "белых воротничков".
Комментаторы и аналитики отмечают, что в пользу молодого Билла Форда - его исключительная популярность среди сотрудников корпорации, какой не было у его предшественника. Достаточно вспомнить, что самое первое выступление Билла Форда перед подчиненными в новом качестве было встречено овациями. Перемены в Ford Motor приветствовали и на Уолл-стрит.
Новый глава второй автомобильной компании мира завоевал симпатии многих журналистов еще и тем, что у него - устойчивая репутация сторонника охраны окружающей среды. Согласитесь, довольно редкое явление среди лидеров автомобильной промышленности.
Сергей Сенинский:
Владимир Морозов, наш корреспондент в Нью-Йорке.
Меняющийся мир: страны и рынки после терактов в США. Наша новая рубрика.
Иван Толстой:
31-го октября президент Джордж Буш заявил, что события 11-го сентября потрясли Америку. Буквально на следующий день, 1-го ноября, проявилось экономическое выражение этого шока. Статистика констатировала: американцы в сентябре тратили на покупки гораздо меньше, чем прежде, а объем американской экономики в целом сократился в третьем квартале нынешнего года - впервые с 1993 года - на 0,4%. И сегодня вряд ли кто-то уже даст прогноз, что в четвертом квартале будет лучше, пишет в своей электронной версии британский еженедельник "Экономист".
Теперь и администрация США признаёт, что ближайшие перспективы американской экономики не оставляют места для оптимизма. Не выдержали нервы даже у неустрашимого американского потребителя, чьи расходы поддерживали американскую экономику большую часть этого года. В сентябре объем потребительских расходов сократился на 1,8% - самое крупное падение за последние 14 лет. Магазины и аэропорты опустели.
Теперь к этому добавились страхи в связи с сибирской язвой и предупреждениями правительства о возможности новых терактов. В Америке - действительно нелегкие времена, и никто не знает, сколь долго они продлятся. Даже для такой динамичной и гибкой экономики, как американская, впереди может быть еще больше испытаний, пишет в электронной версии британский еженедельник "Экономист".
Тенгиз Гудава:
Большинство мировых рынков акций вернулись к уровню 10 сентября, или даже превзошли его. А ведь с тех пор мы узнали, что есть злонамеренная организация, способная наносить массированные удары по нервным узлам крупнейших экономик мира. Что эта организация, возможно, имеет оружие массового поражения, а ее агенты, возможно, внедрены в самое сердце нашего общества. Этот враг объявляет о грядущих новых ударах, не уточняя, что это будут за удары, пишет в комментарии французская газета "Эко".
К тем секторам мировой экономики, которые и до 11-го сентября переживали нелегкие времена - индустрия новейших технологий, медиа или инвестиционные банки - добавилось новые: туризм, пассажирская авиация, страхование. Так почему же международные рынки акций - в столь хорошей форме на фоне целого коктейля напастей?
Есть разные объяснения. Одно, например, сводится к тому, что нынче опять обрели актуальность идеи Джона Кейнса: что сочетание дополнительных бюджетных расходов и снижения налогов может оживить экономику.
Но могут быть и иные объяснения. Представим себе, что существует некий злой гений, который может взорвать нашу планету, и вероятность, что ему это удастся, - 50 на 50. Если исходить из классической теории, то ценные бумаги, ценность которых именно в будущих прибылях, подешевеют вдвое, не говоря уже о возможных побочных убытках. Но умный биржевой игрок задумается: если допустить, что все взорвется, и все мои акции перестанут существовать вместе со мной, то какое имеет значение, сколько именно они будут в тот момент стоить? Поэтому, заключает он, имеет смысл исходить только из оптимистического варианта развития событий. Итак, один шанс из двух на уничтожение моих активов не влияет на их цену.
Конечно, такой сценарий утрирован. Но его можно заменить более простым сценарием некой катастрофы - нам не дано знать, какой конкретно, и поставить себя на место того инвестора, который останется в момент кризиса с акциями на руках. Он не рискует жизнью - только работой. Но в случае катастрофы работу он, скорее всего, и так потеряет. Поэтому он более заинтересован делать ставку именно на оптимистичный сценарий, не рискуя продешевить - именно это для игрока на рынке самое страшное. "О чем говорить не можем - об этом лучше помолчать" - писал когда-то Людвиг Виттгенштейн. Похоже, участники международных фондовых рынков сегодня решили руководствоваться - на фоне нынешних угроз - именно этим правилом, заключает автор комментария во французской газете "Эко".
Иван Толстой:
Эффект домино - комментарий швейцарской газеты "Нойе Цюрхер Цайтунг". Надежды на то, что, сократив число авиарейсов и пообещав субсидии на 2,5 миллиарда долларов, можно исправить положение в авиакомпании Swissair, не оправдываются. Если полеты вновь, как в начале октября, прекратятся, то, судя по всему, рухнет уже все. Главная опасность кроется в том, что из-за нехватки денег могут быть парализована жизненно важная для авиаперевозок наземная инфраструктура - вплоть до билетных касс. Дело в том, что компания Swissair, как таковая, перестала существовать, но при этом его отдельные структуры должны по-прежнему скоординировано работать и обеспечивать рейсы уже новой компании, возникшей в результате объединения Swissair и Crossair, причем - в новых условиях усиленных мер безопасности. Это проще сказать, чем сделать.
Изначально федеральные швейцарские власти намеревались поддерживать лишь базовую инфраструктуру, а в остальном - предоставить частную экономику самой себе. Но теперь, напротив, швейцарская конфедерация собирается обеспечивать полеты авиакомпании вплоть до конца марта следующего года - это обойдется более чем в миллиард швейцарских франков.
Бессмысленно еще полгода поддерживать за счет субсидий обанкротившуюся Suissair, если тем временем развалится вся наземная инфраструктура. Вкладывать деньги необходимо в ключевые для обеспечения полетов службы. Но прежде, чем тратить деньги налогоплательщиков вообще на что-то, акционерам Crossair следует решить: а сколько самолетов им следует сохранить? Достаточно сократить их количество, чтобы высвободить средства на поддержание всей наземной инфраструктуры, заключает газета "Нойе Цюрхер Цайтунг".
- Если снизить НДС...
- В Эстонии завершена приватизация
- Во главе Ford Motor - 44-летний правнук Генри Форда
- Меняющийся мир: страны и рынки после терактов в США
- Обзор публикаций очередного номера журнала "Экономист"
Сергей Сенинский:
Мировые цены на нефть и темпы роста российской экономики. Мы вновь обращаемся к этой теме в связи с дискуссиями на прошедшей в Москве на минувшей неделе выездной сессии Всемирного экономического форума.
Цены на нефть, пусть и не обвально, но значительно снизились. И вряд ли будут существенно повышаться, если принять во внимание нынешний спад темпов роста ведущих экономик мира, являющихся и главными потребителями нефти. Упали также мировые цены на черные и цветные металлы. А значит - сократились доходы российских предприятий, которые производят эти традиционные товары российского экспорта.
Но эти же самые компании и предприятия являются сегодня и ведущими внутренними инвесторами в России. Они, за счет своих экспортных доходов, имеют возможность не только расширить собственное производство, но также инвестировать в другие предприятия. И вот теперь этих доходов - объективно - становится меньше. В какой степени это может отразиться на темпах экономического роста в России в целом? Тему открывает - из Франкфурта-на-Майне - Юрген Конрад, сотрудник исследовательского центра Deutsche Bank:
Юрген Конрад:
Да, именно такой сценарий дальнейшего развития событий наиболее вероятен. Цены на нефть снизятся ещё, хотя, может быть, все-таки будут чуть выше 20 долларов за баррель. И это, конечно, отразится на темпах экономического роста в России. Вопрос - в какой степени?
Дело в том, что нынешний экономический рост в России происходит в довольно широком спектре отраслей и поддерживается определенными структурными реформами. А значит - можно предположить, что темпы роста будут составлять от 3-х до 4-х процентов в год.
Подобное развитие событий представляется вполне вероятным. Однако, если конфликт в Афганистане и вокруг расширится, и в него окажутся вовлечены - так или иначе - арабские нефтедобывающие страны - скажем, Саудовская Аравия, Ирак или другие, то цена на нефть, безусловно, повысится. Это - не самый вероятный, конечно, сценарий, однако исключать его нельзя...
Сергей Сенинский:
Из Франкфурта - в Москву. Тему продолжает Михаил Делягин, директор Института проблем глобализации:
Михаил Делягин:
Предположение такое верно и естественное, так как изменение цены на нефть на один доллар за один баррель для российского бюджета только, если считать все последствия, включая изменение внутреннего спроса, оборачивается потерей одного миллиарда долларов - для федерального бюджета, а в целом для страны - двух миллиардов долларов. Естественно, это оказывает весьма болезненное влияние на российскую экономику.
Но здесь есть очень серьезный нюанс. Дело в том, что наша экономика замедляется, и замедлялась бы, даже при высоких ценах на нефть. Даже если смотреть на официальные прогнозы, то в прошлом году экономический рост в России составил 8,3%, в этом году будет 5,5%, а в следующем ожидается, даже по самым оптимистичным оценкам, 4,3%. Как видим, темпы роста замедляются весьма серьезно.
Это вызвано тем, что у нас не решаются принципиально важные проблемы: у нас не защищается собственность, у нас нет борьбы с произволом монополий, у нас нет программ развития "депрессивных" регионов. И сейчас уже можно говорить о том, что огромное богатство, которое на нас "свалилось" в виде нефтедолларов, растрачено в значительной степени бездарно. Снижение цен на нефть - оно только подчеркнет общую тенденцию. Но оно не является главной причиной торможения экономического роста...
Сергей Сенинский:
Темпы роста экономики большинства западных стран в будущем году, по прогнозам, окажутся минимальными, если вообще будут. Но при этом гораздо более высокие темпы прогнозируются для таких стран как Китай, Россия и Индия. Но экономики этих трех стран -в большей или меньшей степени - остаются изолированными от остального мира. Каков, на ваш взгляд, баланс плюсов и минусов такой "закрытости" экономики для той или иной страны - в разные времена - получше и похуже - для более интегрированных экономик всего остального мира? Юрген Конрад, Deutsche Bank:
Юрген Конрад:
Удельный вес экономик этих трех стран пока не столь значителен, чтобы как-то повлиять на ситуацию в целом. Хотя, конечно, в отдельных регионах - например, в Азии, за исключением Японии - экономическое влияние Китая и Индии весьма существенно.
Однако обе эти страны объективно заинтересованы в "открытии" своей экономики. Предстоящее в ближайшем будущем вступление Китая во Всемирную Торговую Организацию свидетельствует о его стремлении увеличить объемы не только своего экспорта, но и импорта. Членство в ВТО дает дополнительные шансы для этого, а риски, связанные со вступлением, - как, видимо, посчитали в Пекине - не могут перевесить те плюсы, которые страна в этом случае приобретает...
Что касается России, то, на мой взгляд, её нельзя рассматривать как страну с "закрытой" экономикой. Если обратить внимание на то, какую долю занимает экспорт в общем объеме экономики, то можно увидеть, что экономика России уже в значительной степени ориентирована внешнюю торговлю. Хотя, конечно, это прежде всего экспорт природных ресурсов, а импорт - оборудования и - всё в меньшей степени - продовольствия.
В целом, более широкое участие страны в мировой торговле является по определению положительным фактором. "Закрытая" страна, хотя и оказывается порой менее подверженной влиянию мировых экономических процессов - в силу именно своей "закрытости", все равно - гораздо больше проигрывает, чем выигрывает, если рассматривать ее экономику в целом.
Сергей Сенинский:
Продолжает - Михаил Делягин, Институт проблем глобализации, Москва:
Михаил Делягин:
Я бы не стал говорить об абсолютной "открытости" или абсолютной закрытости. Все зависит от общего состояния экономики, состояния культуры.
Безусловно, вы должны защищать свой национальный рынок от "слишком сильной" международной конкуренции. Раз американцы и европейцы свои рынки защищают, причем жестче всех в мире они их защищают, то уж нам, стране, которая по своей конкурентоспособности сильно уступает и тем, и другим, совсем не грех брать с них пример. Что бы там ни говорили разного рода пропагандисты - от либерализма или от коммунизма.
С другой стороны, если вы просто начнете просто "строить забор" вокруг страны, мы это уже проходили, то за этим "забором" все начнет быстро загнивать стразу. Пример - не только Советский Союз, пример - та же Бразилия.
Здесь должен быть баланс. Но баланс этот определяется для каждой отдельной страны индивидуально. Те же Китай или Индия - они более культурно отличны от Запада, чем Россия. И для них роль "протекционистского барьера" играет культура! При одинаковых протекционистских барьерах - допустим, в России и в Китае - Россия была бы на порядок более открытой страной для Запада и на порядок менее защищенной от мировой конкуренции, так как в Китае огромную роль здесь играет именно "культурный" фактор...
Сергей Сенинский:
Каковы, на ваш взгляд, основные факторы нынешнего роста российской экономики и причины их замедления? Я имею в виду так сказать "новейшие" факторы, когда девальвация рубля и сокращение импорта - после кризиса 1998 года - своё уже "отработали"...Сколь значим, например, фактор возросшего спроса - как потребительского, так и со стороны компаний и предприятий? Юрген Конрад, исследовательский центр Deutsche Bank, Франкфурт:
Юрген Конрад:
Это действительно так: средние заработки в России возросли в последние годы, что, в свою очередь, увеличило покупательную способность населения. Кроме того, в 1999-ом и 2000-ом годах увеличились и прибыли многих российских предприятий, что привело к росту инвестиций в экономику.
Здесь возникли, правда, новые проблемы. Дело в том, что значительное увеличение зарплатыРоссии на том или ином предприятии приводит к сокращению его инвестиций в расширение производства - если эти инвестиций финансируются за счет прибыли этого предприятия, а не за счет банковских кредитов. В такой ситуации, упрощенно говоря, предприятие может из одной и той же прибыли - либо платить высокую зарплату, либо инвестировать. Совместить это - в некой перспективе - невозможно! Вот почему многие эксперты, и мы - в том числе, отмечают значительное снижение уровня инвестиций в российскую экономику с начала нынешнего года...
Но, тем не менее, мы в целом оцениваем ситуацию положительно и считаем, что в процессе структурных реформ был достигнут перелом. Это относится ко многим областям: скажем, уже предпринимаются конкретные меры в рамках налоговой реформы, разукрупнения монополий и многих концернов, в политике регулирования конкуренции, реструктуризации предприятий. То есть реформа, на наш взгляд, перешла из фазы планирования в фазу реализации. И это тоже вселяет определенную уверенность, стимулируя потребление и инвестиции.
Наконец, значительное влияние теперь оказывает такой фактор как политическая стабильность в стране. То, что сегодня в России - самая стабильная политическая ситуация за последние 15 лет, является, несомненно, положительным фактором для жителей России...
Сергей Сенинский:
О факторах роста российской экономики и причинах замедления его темпов - Михаил Делягин:
Михаил Делягин:
Конечно, девальвация рубля свои "возможности" давно исчерпала, сокращение импорта - лишь частный случай девальвации. "Стабильность" тарифов естественных монополий после мая 2000 года превратилась просто в дурной анекдот...
Сейчас из факторов роста, во-первых, - инерция экономического развития, она есть. Во-вторых, - рост платежеспособного спроса, очень серьезный. Здесь, увы, не все так хорошо. Он, этот спрос, переориентируется с инвестиций на потребление - с середины прошлого года. Просто по той причине, что у нас не защищена собственность. Скажем, ваша собственность на "Мерседес" - она защищена. А ваша собственность на завод, даже если вы купили его по цене "Мерседеса", она - не защищена. Естественно, это ограничивает инвестиции. И когда инвестиции, таким образом, доходят до некой "точки насыщения", то экономическое развитие перестает ускоряться, и деньги "уходят" в потребление.
Но если это потребление было бы потреблением российских товаров, оно могло бы - само по себе - быть серьезным двигателем. Но беда в том, что в России сегодня потребление во все большей степени удовлетворяется за счет импорта.
Сергей Сенинский:
Как и почему это происходит, на ваш взгляд?
Михаил Делягин:
Помимо недостаточной развитости российского менеджмента и российского производства, в стране - очень "концентрированные" доходы. У нас много богатых, но и огромное число, десятки "депрессивных" регионов, которые просто не почувствовали никакого улучшения ситуации за все время этого трехлетнего экономического бума! В прошлом году объемы прибыли российских предприятий выросли в два раза, а количество убыточных предприятий при этом не изменилось! - Это и есть яркий показатель того, что у нас огромная часть страны, которая этим экономическим ростом вообще не "затронута".
Богатых людей, действительно, стало на порядок больше. Но их спрос - это спрос импорта. То, что рост богатства страны в меньшей степени ведет к инвестициям, чем к потреблению, и в меньшей степени - к потреблению российских товаров, чем к потреблению импортных, это и есть самое наглядное выражение и проявление тех "тормозящих" сил, которые России сегодня мешают...
Сергей Сенинский:
Спасибо, напомню, на наши вопросы отвечали: в Москве - директор Института проблем глобализации Михаил Делягин; во Франкфурте-на-Майне - сотрудник исследовательского центра Deutsche Bank Юрген Конрад.
На выездной сессии Всемирного экономического форума, состоявшейся на минувшей неделе в Москве, шла речь о возможности снижения в России в будущем ставки налога на добавленную стоимость. Об этом сначала заявил президент Владимир Путин, а затем - пояснял - первый заместитель министра финансов Сергей Шаталов. Сегодня он участвует в нашей программе:
Сергей Шаталов:
Сегодня в России действуют две ставки этого налога: стандартная 20%-ная ставка, которая применяется к большинству товаров и услуг, и 10%-ная ставка, сфера применения которой - продовольственные товары и товары для детей. Налог на добавленную стоимость еще недавно был самым главным источником поступлений в бюджет. Сегодня он уже "уступает" налогу на прибыль предприятий, но, тем не менее, НДС приносит примерно 35-40% доходов федерального бюджета и, соответственно, порядка 20% доходов консолидированного бюджета.
Сергей Сенинский:
В новейшей истории России ставки НДС менялись не раз...
Сергей Шаталов:
Россия провела большое количество "экспериментов" с этим налогом, применяя разные ставки: от 28% - в 1992 году, до 20% - сегодня. Были ставки и на уровне 23%... Как ни странно, это практически никак не влияло на ценообразование на конечном, потребительском рынке, поскольку все потери компенсировались в основном за счет производителей, за счет той нормы прибыли, которую они имели, а наоборот, снижение налога не приводило к снижению цен, поскольку производители или перепродавцы зарабатывали дополнительные средства.
Но, тем не менее, мы сегодня обсуждаем вопрос о возможности снижения ставки НДС. Это может означать дополнительные потери для бюджета, поэтому, конечно же, здесь нужно применять решение, подобное тому, которое было в этом году принято по налогу на прибыль: отмена льгот, отмена пониженных льготных ставок и в результате - снижение общей ставки налога. В этом случае мы можем "выйти" на уровень ставки в 17% - так показывают наши расчеты. Этот уровень примерно соответствует той "эффективной" ставки налога на добавленную стоимость, которая фактически и действует сегодня...
Сергей Сенинский:
В других областях существуют некие любопытные расчеты: скажем, изменение среднегодовой цены российской нефти на 1 доллар за баррель, приводит к потерям или дополнительным доходам бюджета примерно на 1 миллиард долларов. А существуют ли некие подобные расчеты последствий в отношении налога на добавленную стоимость? Скажем, что принесет изменение ставки - скажем, плюс-минус 1-2% - обычному покупателю или бизнесу?
Сергей Шаталов:
Налог на добавленную стоимость - весьма специфический налог, у которого сложная схема применения. Для большинства налогоплательщиков, которые "встроены" в цепочку от первого производителя до конечного потребителя, это налог "нейтрален" и не должен сказываться на результатах их деятельности. Главными налогоплательщиками являются конечные потребители...
Но, тем не менее, этот налог принципиально важен и для производителей, поскольку, чтобы уплачивать этот налог, производитель должен отвлекать средства, своего рода "кредитовать" государство. И поэтому, конечно же, для производителя - чем меньше этот налог, тем меньше налоговая нагрузка, тем удобнее ему работать, тем лучше его финансовые результаты. И, разумеется, налог этот "обременяет" конечную цену его продукции. Но - возвращаясь к вашему вопросу - линейной зависимости здесь нет...
Сергей Сенинский:
Если обратиться к практике других стран, скажем, европейских, то самая низкая ставка налога в Швейцарии - 7,6%, и вообще введен был этот налог здесь совсем недавно, в 1995 году. В Германии и Испании ставка НДС сегодня - 16%. От 17% до 19% - в Великобритании, Нидерландах или Греции. Во Франции, Болгарии и Бельгии - от 19,6% до 22%. В Польше, Чехии и Венгрии - от 22% до 25%. От 24% до 25% - в Норвегии, Дании и Швеции. С США в данном случае сравнивать трудно, так как там вообще нет налога на добавленную стоимость, а существует лишь налог с продаж.
При этом во многих странах мира давно существуют или недавно введены разные ставки: для большинства товаров - одна, а для продуктов и некоторых еще групп товаров - другая, пониженная. И в России - такая же система сегодня, но в планах правительства - введение единой ставки, то есть - повышение льготной ...
Сергей Шаталов:
Думаю, это не приведет к серьезным последствиям, к серьезному изменению цен на рынке. Конечно, нужны более "аккуратные" модели и новые расчеты, но весь предыдущий опыт России, а также схема и методология применения этого налога показывают, что увеличение на 5-6% ставки НДС не приводит к такому же, пропорциональному, увеличению цен на товары. Даже если предположить, что производителю удастся весь "негативный" для него эффект от этого перенести на цену товара и именно по этой цене продать весь этот товар потребителю.
Можно предположить, что повышение цен на такие товары будет на 2-3%. И именно поэтому было бы лучше синхронизировать повышение НДС на отдельные группы товаров с одновременной отменой налога с продаж, что намечено на 2004-ый год. Тогда некоторое повышение НДС - при одновременной отмене налога с продаж - должно дать минимальный эффект, с точки зрения изменения цен на рынке...
Сергей Сенинский:
Спасибо, напомню, на вопросы программы отвечал первый заместитель министра финансов России Сергей Шаталов.
Наша постоянная рубрика - обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист". Он вышел в пятницу, 2 ноября. С обзором вас познакомит Александра Финкельштейн:
Александра Финкельштейн:
Новый раунд многосторонних переговоров по проблемам мировой торговли был абсолютно неотложным делом еще до 11-го сентября. Теперь же предстоящая сессия ВТО в столице Катара Дохе на следующей неделе и вовсе превращается в средство из антитеррористического арсенала, пишет "Экономист".
На фоне надвигающейся рецессии мировой экономики согласованные планы более открытой международной торговли могут весьма способствовать взаимному доверию. А тот факт, что сессия проводится в Катаре, являет собой и очевидный сигнал поддержки идей глобализации исламским миром.
Главные участники мировой торговли - Соединенные Штаты и Европейский Союз - приложили немало совместных усилий, чтобы очередной раунд переговоров оказался более удачным, чем состоявшийся в 1999 году в Сиэтле. При этом, однако, разногласия сохраняются.
Например, европейские страны и Япония всячески противятся отмене субсидий для сельского хозяйства. Европейцы, кроме того, полагают, что в проекте документа мало внимания уделено проблемам охраны окружающей среды. США, со своей стороны, добиваются отмены антидемпинговых правил и процедур, а также сопротивляются скорейшей либерализации торговли текстилем. А развивающиеся страны - например, Бразилия или Индия - не могут согласиться с США в том, что регуляции прав интеллектуальной собственности достаточно гибкие, чтобы помочь решить проблемы массового здравоохранения, в том числе - заболеваний СПИДом. Но, приняв во внимание, что достижение компромисса по столь разноплановым интересам весьма затруднено, и богатые, и развивающиеся страны должны помнить, что без нового раунда переговоров в проигравших окажутся все, заключает "Экономист".
Помните, как в марте прошлого года на саммите в Лиссабоне лидеры европейских стран мечтали, как Евросоюз станет к концу наступившего десятилетия самой конкурентоспособной и динамичной экономикой мира?.. Скептики тогда называли лиссабонские планы пустым звуком. Прошедшие полтора года, скорее, оправдывают в большей степени подобные оценки, нежели прогнозы оптимистов, пишет "Экономист".
Полное открытие для свободной конкуренции из-за рубежа национальных рынков электроэнергии постоянно откладывается, во многом из-за непреклонной позиции Франции. А через полгода во Франции - очередные президентские выборы.
Кроме того, не получили поддержки в Европарламенте идеи упрощения покупки зарубежных компаний. Успехи на первом этапе в открытии рынков телефонной связи и доступа в Интернет сменились разочарованием по поводу регуляций единого европейского рынка.
Отказались даже от идеи открыть для свободной конкуренции половину рынка услуг почтовой связи. А регуляции рынка труда стали еще жестче. Но настоящим "тестом на либерализацию" станет, видимо, итоговое решение Европейской комиссии по поводу государственных дотаций разоряющимся национальным авиакомпаниям, заключает "Экономист".
Сергей Сенинский:
Спасибо, Александра Финкельштейн познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 2 ноября.
В Эстонии - по решению парламента - с 1 ноября упраздняется приватизационное агентство. За восемь лет существования это ведомство сумело продать государственного имущества на 700 миллионов долларов. По словам министра экономики Эстонии, в стране не осталось больше крупных предприятий, которые бы требовалось быстро приватизировать. Рассказывает наш корреспондент в Таллинне Ильдар Низаметдинов:
Ильдар Низаметдинов:
...А началось всё в апреле 1991 года, когда Департамент государственного имущества продал небольшую швейную фабрику в Таллинне. С тех пор этот Департамент и созданное вместо него в 1993 году приватизационное агентство заключили в общей сложности более трёх с половиной тысяч сделок. Таким образом, в среднем в день совершалась одна сделка. Последним деянием приватизационного агентства стала продажа два месяца назад контрольного пакета акций Эстонской железной дороги.
В середине 90-х годов в агентстве работали 130 человек плюс многочисленные иностранные консультанты. Перечни предприятий, подлежащих приватизации, ежегодно утверждало правительство. Приватизация шла быстро и без особых скандалов. За 1993 - 1995 годы было продано более половины крупных предприятий и объектов - от гостиниц до металлообрабатывающих заводов, от автобаз до страховой компании. В 1997 году в частные руки перешли Эстонское морское пароходство и находящееся в городке Силламяэ уникальное предприятие по переработке редкоземельных металлов. Часть госимущества была реализована с аукционов, часть - путём открытой продажи акций, а наиболее крупные объекты - через переговоры с инвесторами.
По мнению Эрика Терка, автора книги о приватизации в Эстонии, об успехе деятельности агентства говорит уже то, что в итоге обанкротилось всего менее десятка приватизированных предприятий. Почти все специалисты сходятся во мнении, что до конца 90-х годов приватизация шла успешно, успешнее, чем в какой-либо иной бывшей союзной республике. Проблемы начались лишь тогда, когда очередь дошла до наименее привлекательных для инвесторов объектов, а также до предприятий инфраструктуры.
Последний год деятельности Эстонского приватизационного агентства был омрачён чередой скандалов вокруг приватизации железных дорог. Заплатив иностранным консультантам огромную сумму, агентство, тем не менее, плохо подготовило продажу акций национальной железнодорожной компании и признало победителем конкурса фирму, у которой почти не было собственных средств. В итоге победители из игры выбыли, и акции компании достались уже за значительно меньшую сумму другой фирме, тоже с трудом нашедшей источники финансирования.
Впрочем, в глазах широкой публики репутация агентства была подпорчена ещё задолго до скандалов с железной дорогой. Судя по опросам общественного мнения, население всегда относилось к деятельности агентства с подозрением. Отчасти это объясняется уже тем, что материалы заседаний агентства всегда были засекречены, мотивы решений в пользу тех или иных покупателей оставались для многих неясными, долгое время в агентстве не было системы внутреннего контроля. Но подозрения в коррупции так и остались подозрениями, никаких доказательств нет. Информированные люди утверждают, что в ряде случаев покупателям удавалось перехитрить агентство.
Как бы то ни было, приватизационное агентство Эстонии за годы своего существования сумело распродать государственного имущества на сумму около 12 миллиардов эстонских крон, то есть около 700 миллионов долларов. Сумма эта, в общем-то, невелика. Для сравнения - доходы государственного бюджета Эстонии только в этом году в два с половиной раза больше. По мнению лидера Центристской партии Эстонии Эдгара Сависаара, некоторые предприятия удалось бы продать намного выгоднее, если бы предварительно была проведена их санация. Но этим агентство не занималось.
Как заметил в свое время представитель органов госконтроля Олав Лююс, приватизация не принесла существенных средств в казну потому, что максимально выгодная реализация имущества и не была её целью. По мнению Лююса, приватизация в Эстонии проводилась настолько быстро, насколько это было технически возможно, ибо такова была политическая воля. Главной целью приватизации была - по возможности - скорейшая смена формы собственности. Сегодня доля частного сектора в экономике Эстонии достигает 90 процентов.
Сергей Сенинский:
Ильдар Низаметдинов, наш корреспондент в Таллинне.
На минувшей неделе новым руководителем Ford Motor - второй автомобильной компании мира, после General Motors - стал Билл Форд, 44-летний правнук легендарного основателя фирмы Генри Форда. Он сменил на этом посту 53-летнего Жака Нассера, одного из самых именитых менеджеров в автомобильной промышленности мира в последние годы. Рассказывает наш корреспондент в Нью-Йорке Владимир Морозов:
Владимир Морозов:
За последние 22 года Билл Форд стал первым представителем семьи Фордов, который получил полный контроль над компанией, основанной его знаменитым прадедом 100 лет назад. О переменах в руководстве корпорации объявил сам Билл Форд, выступая перед сотрудниками, а затем - на специальной пресс-конференции:
Билл Форд:
Сегодня я хотел бы объявить о некоторых переменах, которые одобрил совет директоров компании. Они необходимы для того, чтобы компания успешно развивалась и для повышения нашей конкурентоспособности.
Владимир Морозов:
В своем выступлении новый глава Ford отдал дань уважения своему предшественнику - Жаку Нассеру.
Следует учитывать, что после терактов в Нью-Йорке и Вашингтоне 11 сентября повышенное внимание вызывает здесь любой человек, имеющие арабскую внешность или фамилию. Бывший глава Ford Motor Жак Нассер родился в Ливане в православной семье, которая эмигрировала в Австралию, когда ему было 4 года.
До недавнего времени Нассер считался одним из наиболее выдающихся руководителей автомобильной отрасли. В 1999 он был назван "человеком года" в американской автомобильной промышленности. 53-летний Нассер проработал в компании Ford 33 года. Что же привело к его отставке?
Проблемы начались в августе прошлого года, когда суд определил, что многие из аварий некоторых автомобилей марки Ford произошли из-за некачественных покрышек, поставленных компанией Bridgestone-Firestone. Например, в ряде случаев автомобиль Ford Explorer переворачивался на полном ходу, если у него лопалась такая шина. Замена почти 20 миллионов таких покрышек обошлась корпорации Ford в более чем 2 с половиной миллиарда долларов.
Кроме того, участились жалобы на качество фордовских автомобилей, судебные процессы, возбужденные недовольными покупателями. Не увенчались успехом и такие начинания Жака Нассера, как попытка расширить продажи компании за счет электронной торговли и инвестиций в другие Интернет-проекты. И все это происходило на фоне общего замедления темпов роста американской экономики. В итоге цена акций Ford Motor только с начала этого года понизилась на 31%. Для сравнения: котировки акций General Motors понизились на 16%.
Положение осложнилось еще и тем, что после терактов в начале сентября, пытаясь стимулировать спрос, все три автомобильных корпорации США - General Motors, Ford и Chrysler - объявили о предоставлении абсолютно беспроцентных займов при покупке их автомобилей в кредит. А именно так, в кредит, и приобретают их большинство американцев. Это - благое для покупателей - новшество обернулось солидными финансовыми издержками для автомобильных компаний, а Ford Motor и без того несла огромные убытки.
В октябре корпорация сообщила о том, что они составили в третьем квартале почти 700 миллионов долларов. 15 октября в журнале Forbes появилась статья, в которой говорилось, что Нассер будто бы утратил доверие семьи Фордов и может покинуть компанию еще до конца года. Это случалось гораздо раньше, чем даже ожидали...
Билл Форд проработал в корпорации более 15 лет. На разных должностях он занимался планированием, сбытом, производством, маркетингом, проектированием и финансами. Но до сих пор ему доводилось руководить лишь небольшими подразделениями, а не всей огромной корпорацией. И на пресс-конференции один из журналистов, напомнив, что семейству Фордов принадлежат 40% акций корпорации, высказал предположение, что именно поэтому, мол, молодой Билл Форд и получил столь высокий пост. На это новый руководитель корпорации гневно ответил: "У меня есть опыт, люди в компании знают меня. Совет директоров считает, что в данный момент именно я могу вывести компанию из трудного положения".
Тем не менее, Билл Форд подчеркнул, что в своей работе будет опираться на опыт 57-летнего Ника Шили - бывшего главы европейских филиалов Ford Motor, а в последнее время - главы североамериканского отделения компании. Некоторые аналитики именно эту перемену в корпорации отмечают особо. Говорит Скотт Хилл, старший аналитик частной исследовательской компании Sanford Bernstein.
Скотт Хилл:
Я думаю, что настоящие перемены не в том, что Билл Форд станет главой корпорации, а в том, что Ник Шили станет его "правой рукой". Именно Шили руководил чрезвычайно успешной перестройкой европейских подразделений Ford Motor. Он развернёт Ford к ее главному делу - выпуску хороших автомобилей. Именно это стало как-то отходить в сторону при Жаке Нaссере, который занимался экспансией компании в другие сферы деятельности, что не очень понимали работники корпорации, фордовские дилеры, поставщики и инвесторы...
Владимир Морозов:
Несколько месяцев назад именно под руководством Ника Шили был разработан план реструктуризации компании, которым, среди прочего, предусматривается сокращение до конца года 5-ти тысяч инженеров и служащих компании - так называемых "белых воротничков". Это 10% занятых на всех предприятиях корпорации, расположенных в Северной Америке. Ожидается, что в декабре будут объявлены дальнейшие меры по сокращению расходов - на 3-4 миллиарда долларов. Возможно, будут уволены еще 2 тысячи "белых воротничков".
Комментаторы и аналитики отмечают, что в пользу молодого Билла Форда - его исключительная популярность среди сотрудников корпорации, какой не было у его предшественника. Достаточно вспомнить, что самое первое выступление Билла Форда перед подчиненными в новом качестве было встречено овациями. Перемены в Ford Motor приветствовали и на Уолл-стрит.
Новый глава второй автомобильной компании мира завоевал симпатии многих журналистов еще и тем, что у него - устойчивая репутация сторонника охраны окружающей среды. Согласитесь, довольно редкое явление среди лидеров автомобильной промышленности.
Сергей Сенинский:
Владимир Морозов, наш корреспондент в Нью-Йорке.
Меняющийся мир: страны и рынки после терактов в США. Наша новая рубрика.
Иван Толстой:
31-го октября президент Джордж Буш заявил, что события 11-го сентября потрясли Америку. Буквально на следующий день, 1-го ноября, проявилось экономическое выражение этого шока. Статистика констатировала: американцы в сентябре тратили на покупки гораздо меньше, чем прежде, а объем американской экономики в целом сократился в третьем квартале нынешнего года - впервые с 1993 года - на 0,4%. И сегодня вряд ли кто-то уже даст прогноз, что в четвертом квартале будет лучше, пишет в своей электронной версии британский еженедельник "Экономист".
Теперь и администрация США признаёт, что ближайшие перспективы американской экономики не оставляют места для оптимизма. Не выдержали нервы даже у неустрашимого американского потребителя, чьи расходы поддерживали американскую экономику большую часть этого года. В сентябре объем потребительских расходов сократился на 1,8% - самое крупное падение за последние 14 лет. Магазины и аэропорты опустели.
Теперь к этому добавились страхи в связи с сибирской язвой и предупреждениями правительства о возможности новых терактов. В Америке - действительно нелегкие времена, и никто не знает, сколь долго они продлятся. Даже для такой динамичной и гибкой экономики, как американская, впереди может быть еще больше испытаний, пишет в электронной версии британский еженедельник "Экономист".
Тенгиз Гудава:
Большинство мировых рынков акций вернулись к уровню 10 сентября, или даже превзошли его. А ведь с тех пор мы узнали, что есть злонамеренная организация, способная наносить массированные удары по нервным узлам крупнейших экономик мира. Что эта организация, возможно, имеет оружие массового поражения, а ее агенты, возможно, внедрены в самое сердце нашего общества. Этот враг объявляет о грядущих новых ударах, не уточняя, что это будут за удары, пишет в комментарии французская газета "Эко".
К тем секторам мировой экономики, которые и до 11-го сентября переживали нелегкие времена - индустрия новейших технологий, медиа или инвестиционные банки - добавилось новые: туризм, пассажирская авиация, страхование. Так почему же международные рынки акций - в столь хорошей форме на фоне целого коктейля напастей?
Есть разные объяснения. Одно, например, сводится к тому, что нынче опять обрели актуальность идеи Джона Кейнса: что сочетание дополнительных бюджетных расходов и снижения налогов может оживить экономику.
Но могут быть и иные объяснения. Представим себе, что существует некий злой гений, который может взорвать нашу планету, и вероятность, что ему это удастся, - 50 на 50. Если исходить из классической теории, то ценные бумаги, ценность которых именно в будущих прибылях, подешевеют вдвое, не говоря уже о возможных побочных убытках. Но умный биржевой игрок задумается: если допустить, что все взорвется, и все мои акции перестанут существовать вместе со мной, то какое имеет значение, сколько именно они будут в тот момент стоить? Поэтому, заключает он, имеет смысл исходить только из оптимистического варианта развития событий. Итак, один шанс из двух на уничтожение моих активов не влияет на их цену.
Конечно, такой сценарий утрирован. Но его можно заменить более простым сценарием некой катастрофы - нам не дано знать, какой конкретно, и поставить себя на место того инвестора, который останется в момент кризиса с акциями на руках. Он не рискует жизнью - только работой. Но в случае катастрофы работу он, скорее всего, и так потеряет. Поэтому он более заинтересован делать ставку именно на оптимистичный сценарий, не рискуя продешевить - именно это для игрока на рынке самое страшное. "О чем говорить не можем - об этом лучше помолчать" - писал когда-то Людвиг Виттгенштейн. Похоже, участники международных фондовых рынков сегодня решили руководствоваться - на фоне нынешних угроз - именно этим правилом, заключает автор комментария во французской газете "Эко".
Иван Толстой:
Эффект домино - комментарий швейцарской газеты "Нойе Цюрхер Цайтунг". Надежды на то, что, сократив число авиарейсов и пообещав субсидии на 2,5 миллиарда долларов, можно исправить положение в авиакомпании Swissair, не оправдываются. Если полеты вновь, как в начале октября, прекратятся, то, судя по всему, рухнет уже все. Главная опасность кроется в том, что из-за нехватки денег могут быть парализована жизненно важная для авиаперевозок наземная инфраструктура - вплоть до билетных касс. Дело в том, что компания Swissair, как таковая, перестала существовать, но при этом его отдельные структуры должны по-прежнему скоординировано работать и обеспечивать рейсы уже новой компании, возникшей в результате объединения Swissair и Crossair, причем - в новых условиях усиленных мер безопасности. Это проще сказать, чем сделать.
Изначально федеральные швейцарские власти намеревались поддерживать лишь базовую инфраструктуру, а в остальном - предоставить частную экономику самой себе. Но теперь, напротив, швейцарская конфедерация собирается обеспечивать полеты авиакомпании вплоть до конца марта следующего года - это обойдется более чем в миллиард швейцарских франков.
Бессмысленно еще полгода поддерживать за счет субсидий обанкротившуюся Suissair, если тем временем развалится вся наземная инфраструктура. Вкладывать деньги необходимо в ключевые для обеспечения полетов службы. Но прежде, чем тратить деньги налогоплательщиков вообще на что-то, акционерам Crossair следует решить: а сколько самолетов им следует сохранить? Достаточно сократить их количество, чтобы высвободить средства на поддержание всей наземной инфраструктуры, заключает газета "Нойе Цюрхер Цайтунг".
