- Экономика постсоциалистических стран спустя 10 лет после падения Берлинской стены.
- Планы введения в России единого налога в сельском хозяйстве.
- Компьютерные программы, позволяющие распознавать человеческий голос: рынок и перспективы.
- Обзор публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист".
Сергей Сенинский:
10 лет назад, 9 ноября 1989 года, пала Берлинская стена. Спустя всего два года на месте 8 социалистических экономик Советского Союза и стран Центральной, Восточной и Южной Европы возникли сразу 27 национальных экономик, которым, как теперь очевидно, предстояли различные пути реформ.
Если иметь в виду только статистику, то социальная цена 10-летних преобразований оказалась непомерно высокой, отмечает в приуроченной к дате статье ежемесячник "Business Central Europe". В 1989 году, по данным Всемирного банка, лишь 4% всего населения стран региона жили за чертой бедности. Сегодня доля этих людей - в 10 раз больше, 40%. При этом в наиболее тяжелом положении оказалось большинство стран бывшего Советского Союза и Южной Европы. Но даже в относительно благополучных странах Центральной Европы реально увеличились доходы не более 30% населения, а доходы почти 20% - наоборот, резко упали.
Такие итоги и порождают недоуменные вопросы. Демократия приносит свободу, но от рыночной экономики ожидали повышения качества жизни, а его стандарты по-прежнему далеко отстают от уровня Запада. И если 10 лет спустя после начала реформ, огромное число людей живет хуже, чем раньше, значит, что-то было сделано не так?..
Вот некоторые статистические примеры, которые приводит - также в специальном выпуске - ежемесячник "Central European Economic Review". Объем ВВП России с 1991 года сократился на 40% - в долларовом исчислении по нынешнему курсу. А объем ВНП в расчете на душу населения только с 1994 года сократился с 3800 долларов в год до 2300 долларов.
Но есть и другие примеры. Объем ВВП Польши, и в целом, и в расчете на душу населения, с 1991 года, наоборот, увеличился ровно в 2 раза. В полтора раза возросли эти показатели в Венгрии, а в Чехии - даже более чем на 100 процентов.
Вместе с тем, для понимания глубины проблем проводимой трансформации весьма показателен пример Восточной Германии, пишет в специальном выпуске еженедельник "Business Week". Даже сегодня, спустя 10 лет после падения Берлинской стены, восточногерманские земли выживают только за счет гигантских субсидий от западных земель. Общий объем этих субсидий за минувшие 10 лет оценивается в астрономическую сумму - от 600 до 800 миллиардов долларов. После непродолжительного подъема, в
1992-1994 годах, экономика восточной части Германии почти не растет. Она уже вся в частных руках, но только за последние годы государству пришлось спасать от неминуемого банкротства более 150 крупнейших предприятий. В целом восточные земли потребляют в полтора раза больше, чем сами производят. Разницу покрывают субсидии западных земель.
Один из главных уроков минувшего десятилетия для бывших социалистических стран, продолжает журнал "Business Central Europe", заключается в том, что достичь жизненных стандартов Запада невозможно без создания эффективной экономики у себя дома. В начале экономических реформ многие считали достаточным скорейшую приватизацию и либерализацию. И что остальное чуть ли не образуется само собой. При этом игнорировалось создание инфраструктуры, необходимой для нормального функционирования рыночной экономики. Результаты очевидны теперь не только в странах СНГ или балканских странах, но и в гораздо более благополучной Чехии, где ваучерная приватизация породила класс собственников, не имеющих ни малейшего желания что-либо менять и блокирующих любые попытки дальнейших преобразований.
Достаточно взглянуть на две наиболее удачных в регионе модели экономической трансформации - в Польше и Венгрии, - чтобы убедиться, что ключом к стабильной конкурентоспособности вовсе не являются ни ускоренная приватизация, ни такая же либерализация. Польша отказалась от первой, Венгрия - от второй. Но зато в обеих странах правительства заставили государственные предприятия больше думать о долгосрочных перспективах, чем о сиюминутных. В Венгрии этого добились ужесточением законодательства о банкротстве и продажей крупнейших компаний зарубежным корпорациям. В Польше - резко сократили дотации из бюджета, чем вынудили госпредприятия продавать частным компаниям свои убыточные подразделения, оставляя за собой лишь основной бизнес, чтобы выжить.
Ни в странах СНГ, ни в балканских странах, подобных структурных реформ не проводилось. И до сих пор, подчеркивает журнал "Business Central Europe", большинство этих стран балансируют на грани экономического краха. Не приходится удивляться, почему в этих странах так часто вспоминают старые, безмятежные, как кажется теперь, времена социализма. И столь же очевидно, что проведение жестких, но необходимых реформ, теперь окажется гораздо более трудным, чем представлялось тогда, 10 лет назад, в ноябре 1989 года...
Сергей Сенинский:
Экономическое управление администрации президента России поддерживает предложение министерства по налогам и сборам о введении единого налога на вмененный доход для всех производителей сельскохозяйственной продукции в стране. Об этом в минувшую среду заявил журналистам руководитель управления Антон Данилов-Данильян.
О возможных моделях введения этого налога и его перспективах мы говорим с начальником отдела налогов международной аудиторской компании "ПрайсУотерхаусКуперз" Сергеем Шаталовым:
Сергей Шаталов:
Что собой представляет новый, единый налог для сельскохозяйственных производителей, сегодня пока еще не совсем понятно. Ведь речь идет об идеях, которые не трансформировались в какие-то законодательные акты или конкретные предложения. Но из того, что известно, можно предположить, что этот налог платится вместо всех налогов, таких как, скажем, НДС или налог на прибыль.
Сергей Сенинский:
Какова предыстория этой идеи? И была она где-либо в России уже опробована?
Сергей Шаталов:
Если говорить о предыстории, то идеи о введении единого налога на сельскохозяйственных производителей, обсуждаются уже в течение нескольких лет. Каким образом должны платиться эти налоги, кем они должны платиться? То ли этот налог будет распространяться только на фермеров, то ли агрофирмы будут сюда подключены, бройлерные фабрики и мясные комбинаты?..
Каким образом платить, что является базой? То ли площадь сельскохозяйственных угодий, то ли оборот - возможны самые разные варианты.
Если говорить о конкретной реализации, то, если я не ошибаюсь, с 1996 года подобный эксперимент проводится в Белгородской области. Было специальное решение правительства, и в Белгородской области этот налог применяется в весьма экзотической форме. В каком смысле "экзотической": объектом налогообложения является площадь сельскохозяйственных угодий, а налогоплательщики должны платить, по определенным правилам, исходя из продуктивности земель, этот налог в натуральной форме - это либо зерно, либо эквивалентно - по некоторым формулам пересчитанные - другие продукты.
Причем платят они это не в бюджет, и контролируется это даже не налоговыми органами. Они передают свою продукцию, в счет уплаты налога, в специально созданную продовольственную корпорацию, которая подотчетна администрации области. Эта корпорация потом на рынке реализует эту продукцию, а вырученные средства зачисляет в бюджет.
Сергей Сенинский:
Единый налог на вмененный доход уже узаконен в России для предприятий малого бизнеса. Но разве сравнима база для этого налога в обоих случаях: скажем, доход малого предприятия, на котором работают 15-20 человек, и доходы крупного агрокомплекса?
Сергей Шаталов:
На мой взгляд, всевозможные упрощенные системы - вмененный налог или единый сельхозналог - должны вводиться исключительно для малого бизнеса. Для меня совершенно понятна и естественна идея - ввести такой налог для фермеров или небольших объединений фермеров.
Организовать нормальный бухгалтерский учет, по полной программе, или даже упрощенный учет, для них - достаточно большая проблема, отчитываться на постоянной основе перед налоговыми органами - тоже не так просто.
Но здесь нужно решить вопрос, а что делать, если фермер или какая-нибудь крупная агрофирма занимается не только сельскохозяйственной деятельностью? Ведь часто говорят о том, что этот единый налог нужно вводить и в том случае, если доходы от сельскохозяйственной деятельности составляют только 70 или даже 50 процентов в общем объеме доходов предприятия. Должны ли подпадать под единый налог и другие доходы? Здесь очень много технических вопросов, которые только предстоит решать.
Налог на вмененный доход сегодня по России начинает распространяться, но "приживается" он очень непросто. Далеко не все регионы его у себя ввели. Большинство регионов все-таки предпочитает, чтобы этот налог вводился только на самый малый бизнес или на индивидуальных предпринимателей.
Проблема с этим налогом еще и в том, что не отработана еще методика. И получается, что лишь от воли чиновников очень часто зависит, кто, как и на каких условиях будет платить налог, какова будет его сумма... И было уже довольно много стихийных, или, может быть, не очень стихийных, выступлений предпринимателей, которые говорили о том, что этот налог их "душит", и они не готовы его платить.
Сергей Сенинский:
Эксперимент в Белгородской области, о котором вы говорили, с натуральной формой уплаты налога и специальной корпорацией, которая потом продает то, что поступает в счет погашения налога, - эта схема очень уж напоминает натуральный оброк. Разве нет?
Сергей Шаталов:
Я совершенно с вами согласен. Обычно любое развитие налоговой системы сводится к тому, что расчеты с бюджетом осуществляются исключительно в денежной форме. А это, действительно, чем-то напоминает оброк.
Сергей Сенинский:
В какие бюджеты, скорее всего, будут направляться средства, вырученные от взимания нового налога, если допустить, что он будет утвержден парламентом?
Сергей Шаталов:
Возможны, в принципе, разные варианты. Но я думаю, либо весь этот налог, либо большая его часть будет передаваться в местные бюджеты. При этом, правда, возникает вопрос о том, что какая-то часть должна поступать и в государственные внебюджетные фонды, за счет которых формируются пенсионные выплаты и обеспечиваются некоторые другие социальные гарантии.
Сергей Сенинский:
Спасибо, напомню, на наши вопросы отвечал в Москве директор отдела налогов международной аудиторской компании "ПрайсУотерхаусКуперз" Сергей Шаталов.
Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", Он вышел в пятницу, 5 ноября. Главная тема номера - Европа спустя 10 лет после падения Берлинской стены. С обзором вас познакомит Ирина Лагунина.
Ирина Лагунина:
За 10 лет, прошедших после падения Берлинской стены и краха коммунистической системы в Европе, мир изменился и изменился к лучшему, пишет "Экономист". Идея о том, общественная собственность на средства производства прокладывает человечеству путь к счастью и процветанию, была, наконец, сдана в архив. После чего рухнула и вся огромная система тирании, по крайней мере, в Европе. Процесс демократизации идет в Азии, Африке и Латинской Америке.
На европейском континенте на месте восьми бывших коммунистических стран возникли 27 новых независимых государств. Многие из них стремятся вновь стать частью Европы, войти в Европейский Союз, и более половины этих стран предпринимают практические шаги в этом направлении. Правда, пока поворот к Западу не принес немедленного улучшения жизни всем.
Эйфория политической свободы быстро улетучилась, и наступили трудные будни экономических реформ. После 1989 года и до середины 90-х во всех странах Центральной и Восточной Европы произошло огромное сокращение объема ВВП, и резко упала покупательная способность населения. Во всех этих странах очень много людей, которые больше потеряли, чем приобрели в процессе реформ. Старая партийная и государственная номенклатура по-прежнему в значительной степени сохраняет в своих руках рычаги власти и управления. В то же время, пенсионеры в посткоммунистических странах получают символические пенсии, а каждый десятый трудоспособный гражданин стал безработным.
И хотя сейчас в некоторых из бывших социалистических стран вновь начался экономический рост, пропасть между имущими и неимущими все увеличивается, так же как и различия между городом и деревней.
Однако те страны, которые раньше других начали проводить именно радикальные экономические реформы, добились наилучших результатов. Например, Польша, одной из первых прибегнувшая к так называемой "шоковой терапии", стала общепризнанным экономическим лидером среди бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы, а также бывшего Советского Союза.
Большинство стран Центральной и Восточной Европы сегодня гораздо более подготовлены для вступления в мир реальной рыночной экономики и конкуренции, чем 10 лет назад. В той же Польше темпы экономического роста за последние четыре года составили в среднем 6%. Некоторые другие страны - в первую очередь, Венгрия, Словакия и три страны Балтии - также добились высоких темпов экономического роста. Повсюду - даже в России и на Украине - многократно возросло число автомобилей и частных особняков, что свидетельствует о становлении среднего класса собственников.
Эту новую реальность необходимо оценивать, сравнивая с отправной точкой. В мире социализма не существовало ни фондовых рынков, ни системы коммерческих банков, не продавалась недвижимость, не было кредитных карточек и так далее. Помнится, совсем недавно, в 1987 году, Михаил Горбачев разрешил открыть три первых в СССР частных парикмахерских - в Эстонии. Сегодня в России действуют 900 тысяч частных предприятий.
Ныне из всех бывших социалистических стран лишь Россия, Украина и Белоруссия явно демонстрируют неспособность к быстрому продвижению к Европе. Одна из многочисленных трагедий России заключается в том, что там так и не возникла левоцентристская партия, выступающая за рыночную экономику, а существующая коммунистическая партия оказалась неспособной реформироваться. Однако, не следует забывать, что для России новая эпоха началась только в 1992 году, после столетий царского деспотизма и 75 лет самой ужасной диктатуры в мире, заключает "Экономист".
Правительства шести стран, первых кандидатов на членство в Европейском Союзе - Венгрии, Кипра, Польши, Словении, Чехии и Эстонии - мечтают о единой евровалюте, пишет "Экономист". Таким путем они надеются обеспечить в своих странах стабильность обменных курсов национальных валют и низкие ставки банковского кредита.
Однако Комиссия Европейского Союза - в своем последнем ежегодном докладе о степени готовности этих стран к вступлению в ЕС - предупредила, что такое развитие событий может нанести огромный вред экономике стран-кандидатов. Дело в том, что Маастрихтскими соглашениями 1991 года установлены жесткие критерии для присоединения к валютному союзу: по уровню инфляции - не выше 0,4% в год и по размеру дефицита бюджета - не более 3% от объема ВВП. Пока критерию по темпам инфляции не отвечают экономики ни одной из первых шести стран-кандидатов, а по дефициту бюджета - лишь три из них.
Комиссия Евросоюза считает, что преждевременный переход на единую евровалюту лишил бы правительства этих стран гибкости в проведении дальнейших экономических реформ, ограничил бы свободу маневра. Еврокомиссия настаивает на двухлетнем испытательном сроке для каждой из стран-кандидатов, в течение которого привязка ее национальной валюты к единой европейской будет условной.
Комиссия ЕС вряд ли изменит свою позицию, пишет "Экономист", и новые участники могут появиться в Евросоюзе не ранее 2003-2005 года, а возможность присоединиться к соглашению о единой евровалюте - первые из этих стран получат не ранее 2005 года.
Сергей Сенинский:
Ирина Лагунина познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 5 ноября.
Американская компьютерная корпорация "Microsoft" объявила в конце прошлой недели о предстоящей покупке небольшой компании "Entropic", занимающейся разработкой программ, позволяющих компьютеру распознавать и воспроизводить голоса людей. Спустя несколько дней из Японии поступило сообщение о разработке программ, позволяющих не только воспринимать речь, но и сразу осуществлять перевод с одного языка на другой. Причем воспользоваться этими программами можно с обычным сотовым телефоном.
Но, как выясняется, такие синхронные переводчики уже существуют. Их создают компании, разрабатывающие программное обеспечение "voice recognition", то есть для распознавания голоса. Об этих компаниях и о рынке их продукта - наш разговор сегодня. В нем участвуют: из США - Майкл Эрбслоу, вице-президент исследовательской компании "Computer Economics", город Карлсбад, штат Калифорния; Уолт Течне, сотрудник консультационной фирмы "Voice Information", город Лексингтон, штат Массачусетс; Роб Эндерле, аналитик консультационной компании "Giga Information Group" в Бостоне, а также из Лондона - редактор британского журнала "PC Magazine" Гай Кьюни. Начинает Роб Эндерле, Бостон:
Роб Эндерле:
Программы для распознавания голоса помогают компьютеру понимать вашу речь.
Следующий этап - когда компьютер сам воспроизводит на экране монитора тот текст, который вы ему диктуете, и делает то, что вы ему говорите. Вы, скажем, просите найти какой-то сайт в Интернете, и компьютер его находит. Или какой-то файл, созданный вами ранее.
И, наконец, следующая стадия - когда компьютер на вашу команду не только выдает определенный текст, но и отвечает словами. В процессе такой, так сказать, "гуманизации техники" вы начинаете общаться с ней, как с человеком. Такой говорящий и понимающий компьютер может быть очень полезен, скажем, для слепых людей. Или в ситуации, когда, например, хирург ведет операцию, в руках у него скальпель, к компьютеру отойти нельзя, но необходимо срочно проконсультироваться по какому-то, в буквальном смысле, "жизненно важному" вопросу. Врач устно задает вопрос компьютеру и получает устный ответ.
То есть человек общается с машиной, примерно так же, как мы сейчас говорим с вами. Мы не отправляем друг другу тексты по электронной почте, а именно говорим. Не исключено, что со временем, набрав мой номер телефона в мое отсутствие, вы позвоните моему компьютеру. И он ответит вам почти так же, как отвечаю я.
Гай Кьюни:
Технология "Voice Generation" используется для воспроизведения текста человеческим голосом. Вы вносите в компьютер отпечатанный текст, а он его воспроизводит вслух. Конечно, компьютерный голос не отличается пока особым благозвучием, но уже на подходе - новые разработки, которые позволяют приблизить компьютерное звучание к звучанию нормального человеческого голоса.
Что касается технологии "Voice recognition", то она существует в двух вариантах. Один используется для того, чтобы компьютер мог воспринимать и выполнять команды, подаваемые голосом, другой - для написания текстов под диктовку человека.
Еще одна технология -"Interactive Voice" - обычно используется для автоматического ответа на телефонный звонок. Это звучит как разговор двух человек, но на самом деле здесь используется простейшая технология, которая, в отличие от стандартной программы распознавания голоса, распознать лишь с десяток команд. Она применяется лишь в тех случаях, когда ответы на вопросы тех, кто звонит, заранее известны. Скажем - о часах работы какого-то учреждения или магазина.
Эти технологии могут применяться все шире по мере совершенствования персональных компьютеров. Еще лет пять назад для использования подобных программ распознавания голоса был необходим едва ли не самый мощный по тем временам компьютер. Сегодня эти программы могут работать даже на недорогих компьютерах. Они требуют, конечно, определенного объема компьютерной памяти, но то, что считалось гигантским ее объемом пять лет назад, сегодня - уже чуть ли не норма в компьютерной технике.
Сергей Сенинский:
Суммарная доля американских и европейских компаний на этом рынке в целом по миру - Electronic Voice Market - примерно по 40%. Но значит ли это, что американские компании больше занимаются программами, связанных с английским языком, а европейские компании - с языками своих стран? И если говорить о программах распознавания голоса - можно ли такую программу для одного языка модифицировать для другого языка, то есть, существует ли некая единая платформа для "голосовых" компьютерных программ? Или же для каждого языка необходимо идти "своим путем"?
Гай Кьюни:
Одна из лучших в мире компаний, занимающихся разработкой голосовых компьютерных технологий - бельгийская "L&H", - начинала с европейских языков, в том числе и английского. Сейчас она выпускает программы и для американского его варианта, которыми первыми начали заниматься, естественно, американские компании - IBM и "Dragon"
В целом, разработка голосовых программ на разных языках не требует принципиально различных технологий. Некоторые трудности возникают при распознавании так называемых "тональных" языков, в которых для различения смысла используются повышение или понижение голоса. Но в целом написание голосовых программ на всех языках базируется на общих принципах.
Роб Эндерле:
Европейские компании гораздо дальше ушли по пути создания многоязычных программ, чем их американские коллеги. А в США успешнее идет создание программ для распознавания именно английского языка. Американские компании в основном занимаются английским языком и гораздо меньше внимания уделяют европейским языкам.
Принципы создания таких программ для различных языков могут быть аналогичными. Но ведь компьютер надо научить понимать, а затем и говорить на данном конкретном языке - на английском, французском, испанском... Поэтому и создаются программы для каждого языка в отдельности.
Сергей Сенинский:
Уолт Течне, город Лексингтон, штат Массачусетс:
Уолт Течнэ:
Я бы сказал, что пройдет много лет, прежде чем такие программы будут использоваться вместо нынешней системы связи с компьютером. Скорее, такие программы найдут применение в мобильных телефонах. В будущем большая часть "голосовых" программ, на мой взгляд, придется именно на мобильные телефоны, а не на персональные компьютеры.
Проведите опрос - хотят ли люди говорить с компьютером? Я думаю, большинство ответит "нет". Людей вполне устраивает нынешний способ общения с компьютером - с помощью клавиатуры или мыши.
Ну, а компании, выпускающие программы для распознавания голоса, просто выдают желаемое за действительное и искусственно подогревают покупательский интерес. Например, с помощью компании "America-on-Line" в Интернет ежедневно выходят 20 миллионов человек. И видят рекламу. Им эффектно предлагают возможность поговорить с компьютером. И программа для этого стоит всего 50 долларов.
Какая-то часть из этих 20 миллионов человек решает про себя - ну, давай попробуем. Они покупают программу, пробуют с ней пару дней, а потом - забывают о ней.
Да, компьютерные программы, позволяющие распознавать голос, продаются сейчас в большом количестве, но только благодаря массовой рекламе, из-за которой мы нередко покупаем не очень нужные нам вещи.
Поймите меня правильно. В некоторых, особых случаях "голосовые" программы действительно очень нужны. Например, диктовка текста, или компьютер для слепых людей. Но я думаю, что будет большим преувеличением утверждать, будто такие программы ждет массовый спрос. Я категорически не согласен с таким предположением.
Сергей Сенинский:
Продукция ведущих в этой области американских фирм (таких как "IBM" или "Dragon Systems") или европейских - отличается ли чем-то друг от друга принципиально? Или отличия идут на уровне процента распознаваемости голоса и, разумеется, цены? Роб Эндерле, Бостон:
Роб Эндерле:
Компания "Dragon Systems" несравнимо меньше, чем "IBM", но она гораздо раньше начала создавать и продавать программы, позволяющие компьютеру распознавать человеческий голос. И сейчас программы компании "Dragon Systems" - чуть совершеннее и быстрее работают.
Аналогичные программы корпорации "IBM" чуть ниже качеством, но зато дешевле. И такая гигантская компания как "IBM" может позволить себе тратить куда больше денег на новые разработки, чем та же "Dragon Systems". Так что весьма скоро их программы будут мало отличаться друг от друга.
Теперь о ценах. Разработанная корпорацией "IBM" программа, позволяющая компьютеру распознавать человеческий голос, обычно входит в комплект с другими программными продуктами, которыми оснащается продаваемый новый компьютер этой компании. То есть, покупая компьютер, вы получаете и эту программа.
Если же покупать эту программу отдельно, то она стоит в США от 50 до 70 долларов. Аналогичные программы компании "Dragon Systems" стоят от 50 до 100 долларов.
Гай Кьюни:
Я бы не сказал, что продукция ведущих европейских компаний, работающих в области создания голосовых компьютерных программ, чем-то принципиально отличается. Ведь технологии схожи. Хотя, конечно, у каждой из них есть какие-то свои наиболее разработанные направления. Но в целом все исследователи и разработчики в этой области, хорошо осведомлены о работах друг друга.
Кроме того, они используют для разработки своих программ аналогичные по техническим характеристикам компьютерные системы - скажем, с процессорами быстродействия "Pentium III" и соответствующими звуковыми картами. Еще пять лет назад таких процессоров просто не было. Так что ни у одной из компаний в этой области нет существенного технологического преимущества.
О выдающихся достижениях отдельных компаний можно говорить лишь применительно к очень узким направлениям. К примеру, американская компания "BBN" весьма успешно работает сейчас над созданием программного обеспечения для распознавания отдельных человеческих голосов в многоголосом разговоре.
Роб Эндерле:
Программы компаний "Philips" и "L&H" с самого начала были многоязычными, то есть рассчитанными на распознавание многих языков. Кроме того, европейские и американские компании ориентировались на разные категории потребителей. Скажем, "Philips" и "L&H" выпускали специальные дополнения, работали в пакетах с программами для крупных, корпоративных клиентов. Например, когда вы звоните в банк, вам часто отвечает одна из таких машин. Теперь европейские компании применяют тот же принцип и в персональных компьютерах.
Американские компании, те же "IBM" и "Dragon Systems", сразу начали с персональных компьютеров, и они ориентированы, в основном, на английский язык. Так что это - разные продукты.
Или еще. Бельгийская компания "L&H" уже интегрировала свою программу распознавания голоса в свою же программу-переводчик, которая уже может переводить с одного языка на другой - с голоса.
Сергей Сенинский:
Эксперты рынка телекоммуникаций говорят: уже в скором будущем "голосовые" технологии будут максимально востребованы для сотовых телефонов. Они и так уже стали очень маленькими, так что "давать команды" этим телефонам будет гораздо проще голосом человека, чем ему же набирать для этого определенное сочетание мелких кнопок. Не говоря уже о том, что голосом - гораздо быстрее, проще и удобнее.
Майкл Эрбслоу, компания "Computer Economics", Калифорния:
Майкл Эрбслоу:
Уже в самом ближайшем будущем мы станем свидетелями стремительного распространения в мире так называемого "беспроводного" Интернета. Прогнозные расчеты, проведенные нашей компанией, позволяют говорить о том, что в отдельных регионах мира уже совсем скоро на каждого человека, пользующегося обычным, проводным доступом к Интернету, будут приходиться три человека, пользующихся беспроводным Интернетом.
При этом возрастет значение программ, позволяющих распознавать человеческий голос. Такие программы, в сочетании с беспроводным Интернетом, позволят, например, бизнесменам использовать сотовый телефон для моментальных финансовых операций - скажем, для продажи и покупки акций.
Это ведь удобно - не надо садиться за компьютер или подсоединяться как-то к телефонным или компьютерным сетям.
Беспроводной доступ в Интернет уже существует, но пока им пользуются не более 2 процентов всех пользователей Интернета вообще. Наша компания проводила исследования будущего рынка услуг, связанного именно с беспроводным доступом в Интернет. Многие из них связаны именно с такими финансовыми операциями, как продажа и покупка акций.
Роб Эндерле:
Для сотовых телефонов очень нужна система распознавания голоса, потому что и без того крохотный аппарат сотовой телефонной связи все больше становится компьютером, но в который все труднее встроить удобную клавиатуру с алфавитом.
Кроме того, не письменная, а именно устная команда может гораздо быстрее связать владельца такого телефона, например, с его деловым партнером, с банком, с брокером.
Наконец, не забывайте о таком факторе, как стремительное расширение возможностей Интернета. И на этом фоне крупнейшие компьютерные компании (та же "Microsoft") стремятся получить в свое распоряжение новейшие программы распознавания голоса, потому что предвидят в самом ближайшем будущем резкий рост продаж мобильных телефонов. И если к этому времени компьютерная компания будет владеть фирмой, производящей так называемые "голосовые" программы, это дает ей гораздо больше шансов на успех.
Гай Кьюни:
В какой-то степени система системы распознавания голоса - в простейшем своем виде - уже используется при разработке сотовых телефонов нового поколения. У этих мобильных телефонов уже достаточно памяти, чтобы правильно выбрать один из заложенных в нее телефонных номеров по команде, поданной голосом. Вы вводите в память несколько телефонных номеров - скажем, телефон вашей матери, жены, домашний и служебный. И затем вам достаточно произнести некое ключевое слово, чтобы телефон сам набрал необходимый номер.
Увеличение числа телефонных номеров для этого пока затруднено, потому что размер сотового телефона не позволяет еще увеличить объем его памяти до необходимых размеров. Кроме того, современные сотовые телефоны не обладают еще способностью генерировать звучание человеческого голоса с высоким качеством, некоторые голоса им вообще трудно распознавать. Так что широкое применение голосовых технологий в сотовой телефонной связи пока затруднено.
И в целом рынок систем распознавания голоса все еще невелик. Тем не менее, на нем уже действуют довольно много компаний. В такой ситуации неизбежны либо слияния таких компаний, либо их поглощение более крупными.
Еще одна особенность этого рынка. Многие из действующих на нем небольших компаний не обладают собственными наработками в области голосовых технологий и пользуются - по лицензиям - достижениями других фирм. Это дешевле и проще, чем самим изыскивать средства для необходимых исследований.
- Планы введения в России единого налога в сельском хозяйстве.
- Компьютерные программы, позволяющие распознавать человеческий голос: рынок и перспективы.
- Обзор публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист".
Сергей Сенинский:
10 лет назад, 9 ноября 1989 года, пала Берлинская стена. Спустя всего два года на месте 8 социалистических экономик Советского Союза и стран Центральной, Восточной и Южной Европы возникли сразу 27 национальных экономик, которым, как теперь очевидно, предстояли различные пути реформ.
Если иметь в виду только статистику, то социальная цена 10-летних преобразований оказалась непомерно высокой, отмечает в приуроченной к дате статье ежемесячник "Business Central Europe". В 1989 году, по данным Всемирного банка, лишь 4% всего населения стран региона жили за чертой бедности. Сегодня доля этих людей - в 10 раз больше, 40%. При этом в наиболее тяжелом положении оказалось большинство стран бывшего Советского Союза и Южной Европы. Но даже в относительно благополучных странах Центральной Европы реально увеличились доходы не более 30% населения, а доходы почти 20% - наоборот, резко упали.
Такие итоги и порождают недоуменные вопросы. Демократия приносит свободу, но от рыночной экономики ожидали повышения качества жизни, а его стандарты по-прежнему далеко отстают от уровня Запада. И если 10 лет спустя после начала реформ, огромное число людей живет хуже, чем раньше, значит, что-то было сделано не так?..
Вот некоторые статистические примеры, которые приводит - также в специальном выпуске - ежемесячник "Central European Economic Review". Объем ВВП России с 1991 года сократился на 40% - в долларовом исчислении по нынешнему курсу. А объем ВНП в расчете на душу населения только с 1994 года сократился с 3800 долларов в год до 2300 долларов.
Но есть и другие примеры. Объем ВВП Польши, и в целом, и в расчете на душу населения, с 1991 года, наоборот, увеличился ровно в 2 раза. В полтора раза возросли эти показатели в Венгрии, а в Чехии - даже более чем на 100 процентов.
Вместе с тем, для понимания глубины проблем проводимой трансформации весьма показателен пример Восточной Германии, пишет в специальном выпуске еженедельник "Business Week". Даже сегодня, спустя 10 лет после падения Берлинской стены, восточногерманские земли выживают только за счет гигантских субсидий от западных земель. Общий объем этих субсидий за минувшие 10 лет оценивается в астрономическую сумму - от 600 до 800 миллиардов долларов. После непродолжительного подъема, в
1992-1994 годах, экономика восточной части Германии почти не растет. Она уже вся в частных руках, но только за последние годы государству пришлось спасать от неминуемого банкротства более 150 крупнейших предприятий. В целом восточные земли потребляют в полтора раза больше, чем сами производят. Разницу покрывают субсидии западных земель.
Один из главных уроков минувшего десятилетия для бывших социалистических стран, продолжает журнал "Business Central Europe", заключается в том, что достичь жизненных стандартов Запада невозможно без создания эффективной экономики у себя дома. В начале экономических реформ многие считали достаточным скорейшую приватизацию и либерализацию. И что остальное чуть ли не образуется само собой. При этом игнорировалось создание инфраструктуры, необходимой для нормального функционирования рыночной экономики. Результаты очевидны теперь не только в странах СНГ или балканских странах, но и в гораздо более благополучной Чехии, где ваучерная приватизация породила класс собственников, не имеющих ни малейшего желания что-либо менять и блокирующих любые попытки дальнейших преобразований.
Достаточно взглянуть на две наиболее удачных в регионе модели экономической трансформации - в Польше и Венгрии, - чтобы убедиться, что ключом к стабильной конкурентоспособности вовсе не являются ни ускоренная приватизация, ни такая же либерализация. Польша отказалась от первой, Венгрия - от второй. Но зато в обеих странах правительства заставили государственные предприятия больше думать о долгосрочных перспективах, чем о сиюминутных. В Венгрии этого добились ужесточением законодательства о банкротстве и продажей крупнейших компаний зарубежным корпорациям. В Польше - резко сократили дотации из бюджета, чем вынудили госпредприятия продавать частным компаниям свои убыточные подразделения, оставляя за собой лишь основной бизнес, чтобы выжить.
Ни в странах СНГ, ни в балканских странах, подобных структурных реформ не проводилось. И до сих пор, подчеркивает журнал "Business Central Europe", большинство этих стран балансируют на грани экономического краха. Не приходится удивляться, почему в этих странах так часто вспоминают старые, безмятежные, как кажется теперь, времена социализма. И столь же очевидно, что проведение жестких, но необходимых реформ, теперь окажется гораздо более трудным, чем представлялось тогда, 10 лет назад, в ноябре 1989 года...
Сергей Сенинский:
Экономическое управление администрации президента России поддерживает предложение министерства по налогам и сборам о введении единого налога на вмененный доход для всех производителей сельскохозяйственной продукции в стране. Об этом в минувшую среду заявил журналистам руководитель управления Антон Данилов-Данильян.
О возможных моделях введения этого налога и его перспективах мы говорим с начальником отдела налогов международной аудиторской компании "ПрайсУотерхаусКуперз" Сергеем Шаталовым:
Сергей Шаталов:
Что собой представляет новый, единый налог для сельскохозяйственных производителей, сегодня пока еще не совсем понятно. Ведь речь идет об идеях, которые не трансформировались в какие-то законодательные акты или конкретные предложения. Но из того, что известно, можно предположить, что этот налог платится вместо всех налогов, таких как, скажем, НДС или налог на прибыль.
Сергей Сенинский:
Какова предыстория этой идеи? И была она где-либо в России уже опробована?
Сергей Шаталов:
Если говорить о предыстории, то идеи о введении единого налога на сельскохозяйственных производителей, обсуждаются уже в течение нескольких лет. Каким образом должны платиться эти налоги, кем они должны платиться? То ли этот налог будет распространяться только на фермеров, то ли агрофирмы будут сюда подключены, бройлерные фабрики и мясные комбинаты?..
Каким образом платить, что является базой? То ли площадь сельскохозяйственных угодий, то ли оборот - возможны самые разные варианты.
Если говорить о конкретной реализации, то, если я не ошибаюсь, с 1996 года подобный эксперимент проводится в Белгородской области. Было специальное решение правительства, и в Белгородской области этот налог применяется в весьма экзотической форме. В каком смысле "экзотической": объектом налогообложения является площадь сельскохозяйственных угодий, а налогоплательщики должны платить, по определенным правилам, исходя из продуктивности земель, этот налог в натуральной форме - это либо зерно, либо эквивалентно - по некоторым формулам пересчитанные - другие продукты.
Причем платят они это не в бюджет, и контролируется это даже не налоговыми органами. Они передают свою продукцию, в счет уплаты налога, в специально созданную продовольственную корпорацию, которая подотчетна администрации области. Эта корпорация потом на рынке реализует эту продукцию, а вырученные средства зачисляет в бюджет.
Сергей Сенинский:
Единый налог на вмененный доход уже узаконен в России для предприятий малого бизнеса. Но разве сравнима база для этого налога в обоих случаях: скажем, доход малого предприятия, на котором работают 15-20 человек, и доходы крупного агрокомплекса?
Сергей Шаталов:
На мой взгляд, всевозможные упрощенные системы - вмененный налог или единый сельхозналог - должны вводиться исключительно для малого бизнеса. Для меня совершенно понятна и естественна идея - ввести такой налог для фермеров или небольших объединений фермеров.
Организовать нормальный бухгалтерский учет, по полной программе, или даже упрощенный учет, для них - достаточно большая проблема, отчитываться на постоянной основе перед налоговыми органами - тоже не так просто.
Но здесь нужно решить вопрос, а что делать, если фермер или какая-нибудь крупная агрофирма занимается не только сельскохозяйственной деятельностью? Ведь часто говорят о том, что этот единый налог нужно вводить и в том случае, если доходы от сельскохозяйственной деятельности составляют только 70 или даже 50 процентов в общем объеме доходов предприятия. Должны ли подпадать под единый налог и другие доходы? Здесь очень много технических вопросов, которые только предстоит решать.
Налог на вмененный доход сегодня по России начинает распространяться, но "приживается" он очень непросто. Далеко не все регионы его у себя ввели. Большинство регионов все-таки предпочитает, чтобы этот налог вводился только на самый малый бизнес или на индивидуальных предпринимателей.
Проблема с этим налогом еще и в том, что не отработана еще методика. И получается, что лишь от воли чиновников очень часто зависит, кто, как и на каких условиях будет платить налог, какова будет его сумма... И было уже довольно много стихийных, или, может быть, не очень стихийных, выступлений предпринимателей, которые говорили о том, что этот налог их "душит", и они не готовы его платить.
Сергей Сенинский:
Эксперимент в Белгородской области, о котором вы говорили, с натуральной формой уплаты налога и специальной корпорацией, которая потом продает то, что поступает в счет погашения налога, - эта схема очень уж напоминает натуральный оброк. Разве нет?
Сергей Шаталов:
Я совершенно с вами согласен. Обычно любое развитие налоговой системы сводится к тому, что расчеты с бюджетом осуществляются исключительно в денежной форме. А это, действительно, чем-то напоминает оброк.
Сергей Сенинский:
В какие бюджеты, скорее всего, будут направляться средства, вырученные от взимания нового налога, если допустить, что он будет утвержден парламентом?
Сергей Шаталов:
Возможны, в принципе, разные варианты. Но я думаю, либо весь этот налог, либо большая его часть будет передаваться в местные бюджеты. При этом, правда, возникает вопрос о том, что какая-то часть должна поступать и в государственные внебюджетные фонды, за счет которых формируются пенсионные выплаты и обеспечиваются некоторые другие социальные гарантии.
Сергей Сенинский:
Спасибо, напомню, на наши вопросы отвечал в Москве директор отдела налогов международной аудиторской компании "ПрайсУотерхаусКуперз" Сергей Шаталов.
Обзор некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", Он вышел в пятницу, 5 ноября. Главная тема номера - Европа спустя 10 лет после падения Берлинской стены. С обзором вас познакомит Ирина Лагунина.
Ирина Лагунина:
За 10 лет, прошедших после падения Берлинской стены и краха коммунистической системы в Европе, мир изменился и изменился к лучшему, пишет "Экономист". Идея о том, общественная собственность на средства производства прокладывает человечеству путь к счастью и процветанию, была, наконец, сдана в архив. После чего рухнула и вся огромная система тирании, по крайней мере, в Европе. Процесс демократизации идет в Азии, Африке и Латинской Америке.
На европейском континенте на месте восьми бывших коммунистических стран возникли 27 новых независимых государств. Многие из них стремятся вновь стать частью Европы, войти в Европейский Союз, и более половины этих стран предпринимают практические шаги в этом направлении. Правда, пока поворот к Западу не принес немедленного улучшения жизни всем.
Эйфория политической свободы быстро улетучилась, и наступили трудные будни экономических реформ. После 1989 года и до середины 90-х во всех странах Центральной и Восточной Европы произошло огромное сокращение объема ВВП, и резко упала покупательная способность населения. Во всех этих странах очень много людей, которые больше потеряли, чем приобрели в процессе реформ. Старая партийная и государственная номенклатура по-прежнему в значительной степени сохраняет в своих руках рычаги власти и управления. В то же время, пенсионеры в посткоммунистических странах получают символические пенсии, а каждый десятый трудоспособный гражданин стал безработным.
И хотя сейчас в некоторых из бывших социалистических стран вновь начался экономический рост, пропасть между имущими и неимущими все увеличивается, так же как и различия между городом и деревней.
Однако те страны, которые раньше других начали проводить именно радикальные экономические реформы, добились наилучших результатов. Например, Польша, одной из первых прибегнувшая к так называемой "шоковой терапии", стала общепризнанным экономическим лидером среди бывших социалистических стран Центральной и Восточной Европы, а также бывшего Советского Союза.
Большинство стран Центральной и Восточной Европы сегодня гораздо более подготовлены для вступления в мир реальной рыночной экономики и конкуренции, чем 10 лет назад. В той же Польше темпы экономического роста за последние четыре года составили в среднем 6%. Некоторые другие страны - в первую очередь, Венгрия, Словакия и три страны Балтии - также добились высоких темпов экономического роста. Повсюду - даже в России и на Украине - многократно возросло число автомобилей и частных особняков, что свидетельствует о становлении среднего класса собственников.
Эту новую реальность необходимо оценивать, сравнивая с отправной точкой. В мире социализма не существовало ни фондовых рынков, ни системы коммерческих банков, не продавалась недвижимость, не было кредитных карточек и так далее. Помнится, совсем недавно, в 1987 году, Михаил Горбачев разрешил открыть три первых в СССР частных парикмахерских - в Эстонии. Сегодня в России действуют 900 тысяч частных предприятий.
Ныне из всех бывших социалистических стран лишь Россия, Украина и Белоруссия явно демонстрируют неспособность к быстрому продвижению к Европе. Одна из многочисленных трагедий России заключается в том, что там так и не возникла левоцентристская партия, выступающая за рыночную экономику, а существующая коммунистическая партия оказалась неспособной реформироваться. Однако, не следует забывать, что для России новая эпоха началась только в 1992 году, после столетий царского деспотизма и 75 лет самой ужасной диктатуры в мире, заключает "Экономист".
Правительства шести стран, первых кандидатов на членство в Европейском Союзе - Венгрии, Кипра, Польши, Словении, Чехии и Эстонии - мечтают о единой евровалюте, пишет "Экономист". Таким путем они надеются обеспечить в своих странах стабильность обменных курсов национальных валют и низкие ставки банковского кредита.
Однако Комиссия Европейского Союза - в своем последнем ежегодном докладе о степени готовности этих стран к вступлению в ЕС - предупредила, что такое развитие событий может нанести огромный вред экономике стран-кандидатов. Дело в том, что Маастрихтскими соглашениями 1991 года установлены жесткие критерии для присоединения к валютному союзу: по уровню инфляции - не выше 0,4% в год и по размеру дефицита бюджета - не более 3% от объема ВВП. Пока критерию по темпам инфляции не отвечают экономики ни одной из первых шести стран-кандидатов, а по дефициту бюджета - лишь три из них.
Комиссия Евросоюза считает, что преждевременный переход на единую евровалюту лишил бы правительства этих стран гибкости в проведении дальнейших экономических реформ, ограничил бы свободу маневра. Еврокомиссия настаивает на двухлетнем испытательном сроке для каждой из стран-кандидатов, в течение которого привязка ее национальной валюты к единой европейской будет условной.
Комиссия ЕС вряд ли изменит свою позицию, пишет "Экономист", и новые участники могут появиться в Евросоюзе не ранее 2003-2005 года, а возможность присоединиться к соглашению о единой евровалюте - первые из этих стран получат не ранее 2005 года.
Сергей Сенинский:
Ирина Лагунина познакомила вас с обзором некоторых публикаций очередного номера британского еженедельника "Экономист", который вышел в пятницу, 5 ноября.
Американская компьютерная корпорация "Microsoft" объявила в конце прошлой недели о предстоящей покупке небольшой компании "Entropic", занимающейся разработкой программ, позволяющих компьютеру распознавать и воспроизводить голоса людей. Спустя несколько дней из Японии поступило сообщение о разработке программ, позволяющих не только воспринимать речь, но и сразу осуществлять перевод с одного языка на другой. Причем воспользоваться этими программами можно с обычным сотовым телефоном.
Но, как выясняется, такие синхронные переводчики уже существуют. Их создают компании, разрабатывающие программное обеспечение "voice recognition", то есть для распознавания голоса. Об этих компаниях и о рынке их продукта - наш разговор сегодня. В нем участвуют: из США - Майкл Эрбслоу, вице-президент исследовательской компании "Computer Economics", город Карлсбад, штат Калифорния; Уолт Течне, сотрудник консультационной фирмы "Voice Information", город Лексингтон, штат Массачусетс; Роб Эндерле, аналитик консультационной компании "Giga Information Group" в Бостоне, а также из Лондона - редактор британского журнала "PC Magazine" Гай Кьюни. Начинает Роб Эндерле, Бостон:
Роб Эндерле:
Программы для распознавания голоса помогают компьютеру понимать вашу речь.
Следующий этап - когда компьютер сам воспроизводит на экране монитора тот текст, который вы ему диктуете, и делает то, что вы ему говорите. Вы, скажем, просите найти какой-то сайт в Интернете, и компьютер его находит. Или какой-то файл, созданный вами ранее.
И, наконец, следующая стадия - когда компьютер на вашу команду не только выдает определенный текст, но и отвечает словами. В процессе такой, так сказать, "гуманизации техники" вы начинаете общаться с ней, как с человеком. Такой говорящий и понимающий компьютер может быть очень полезен, скажем, для слепых людей. Или в ситуации, когда, например, хирург ведет операцию, в руках у него скальпель, к компьютеру отойти нельзя, но необходимо срочно проконсультироваться по какому-то, в буквальном смысле, "жизненно важному" вопросу. Врач устно задает вопрос компьютеру и получает устный ответ.
То есть человек общается с машиной, примерно так же, как мы сейчас говорим с вами. Мы не отправляем друг другу тексты по электронной почте, а именно говорим. Не исключено, что со временем, набрав мой номер телефона в мое отсутствие, вы позвоните моему компьютеру. И он ответит вам почти так же, как отвечаю я.
Гай Кьюни:
Технология "Voice Generation" используется для воспроизведения текста человеческим голосом. Вы вносите в компьютер отпечатанный текст, а он его воспроизводит вслух. Конечно, компьютерный голос не отличается пока особым благозвучием, но уже на подходе - новые разработки, которые позволяют приблизить компьютерное звучание к звучанию нормального человеческого голоса.
Что касается технологии "Voice recognition", то она существует в двух вариантах. Один используется для того, чтобы компьютер мог воспринимать и выполнять команды, подаваемые голосом, другой - для написания текстов под диктовку человека.
Еще одна технология -"Interactive Voice" - обычно используется для автоматического ответа на телефонный звонок. Это звучит как разговор двух человек, но на самом деле здесь используется простейшая технология, которая, в отличие от стандартной программы распознавания голоса, распознать лишь с десяток команд. Она применяется лишь в тех случаях, когда ответы на вопросы тех, кто звонит, заранее известны. Скажем - о часах работы какого-то учреждения или магазина.
Эти технологии могут применяться все шире по мере совершенствования персональных компьютеров. Еще лет пять назад для использования подобных программ распознавания голоса был необходим едва ли не самый мощный по тем временам компьютер. Сегодня эти программы могут работать даже на недорогих компьютерах. Они требуют, конечно, определенного объема компьютерной памяти, но то, что считалось гигантским ее объемом пять лет назад, сегодня - уже чуть ли не норма в компьютерной технике.
Сергей Сенинский:
Суммарная доля американских и европейских компаний на этом рынке в целом по миру - Electronic Voice Market - примерно по 40%. Но значит ли это, что американские компании больше занимаются программами, связанных с английским языком, а европейские компании - с языками своих стран? И если говорить о программах распознавания голоса - можно ли такую программу для одного языка модифицировать для другого языка, то есть, существует ли некая единая платформа для "голосовых" компьютерных программ? Или же для каждого языка необходимо идти "своим путем"?
Гай Кьюни:
Одна из лучших в мире компаний, занимающихся разработкой голосовых компьютерных технологий - бельгийская "L&H", - начинала с европейских языков, в том числе и английского. Сейчас она выпускает программы и для американского его варианта, которыми первыми начали заниматься, естественно, американские компании - IBM и "Dragon"
В целом, разработка голосовых программ на разных языках не требует принципиально различных технологий. Некоторые трудности возникают при распознавании так называемых "тональных" языков, в которых для различения смысла используются повышение или понижение голоса. Но в целом написание голосовых программ на всех языках базируется на общих принципах.
Роб Эндерле:
Европейские компании гораздо дальше ушли по пути создания многоязычных программ, чем их американские коллеги. А в США успешнее идет создание программ для распознавания именно английского языка. Американские компании в основном занимаются английским языком и гораздо меньше внимания уделяют европейским языкам.
Принципы создания таких программ для различных языков могут быть аналогичными. Но ведь компьютер надо научить понимать, а затем и говорить на данном конкретном языке - на английском, французском, испанском... Поэтому и создаются программы для каждого языка в отдельности.
Сергей Сенинский:
Уолт Течне, город Лексингтон, штат Массачусетс:
Уолт Течнэ:
Я бы сказал, что пройдет много лет, прежде чем такие программы будут использоваться вместо нынешней системы связи с компьютером. Скорее, такие программы найдут применение в мобильных телефонах. В будущем большая часть "голосовых" программ, на мой взгляд, придется именно на мобильные телефоны, а не на персональные компьютеры.
Проведите опрос - хотят ли люди говорить с компьютером? Я думаю, большинство ответит "нет". Людей вполне устраивает нынешний способ общения с компьютером - с помощью клавиатуры или мыши.
Ну, а компании, выпускающие программы для распознавания голоса, просто выдают желаемое за действительное и искусственно подогревают покупательский интерес. Например, с помощью компании "America-on-Line" в Интернет ежедневно выходят 20 миллионов человек. И видят рекламу. Им эффектно предлагают возможность поговорить с компьютером. И программа для этого стоит всего 50 долларов.
Какая-то часть из этих 20 миллионов человек решает про себя - ну, давай попробуем. Они покупают программу, пробуют с ней пару дней, а потом - забывают о ней.
Да, компьютерные программы, позволяющие распознавать голос, продаются сейчас в большом количестве, но только благодаря массовой рекламе, из-за которой мы нередко покупаем не очень нужные нам вещи.
Поймите меня правильно. В некоторых, особых случаях "голосовые" программы действительно очень нужны. Например, диктовка текста, или компьютер для слепых людей. Но я думаю, что будет большим преувеличением утверждать, будто такие программы ждет массовый спрос. Я категорически не согласен с таким предположением.
Сергей Сенинский:
Продукция ведущих в этой области американских фирм (таких как "IBM" или "Dragon Systems") или европейских - отличается ли чем-то друг от друга принципиально? Или отличия идут на уровне процента распознаваемости голоса и, разумеется, цены? Роб Эндерле, Бостон:
Роб Эндерле:
Компания "Dragon Systems" несравнимо меньше, чем "IBM", но она гораздо раньше начала создавать и продавать программы, позволяющие компьютеру распознавать человеческий голос. И сейчас программы компании "Dragon Systems" - чуть совершеннее и быстрее работают.
Аналогичные программы корпорации "IBM" чуть ниже качеством, но зато дешевле. И такая гигантская компания как "IBM" может позволить себе тратить куда больше денег на новые разработки, чем та же "Dragon Systems". Так что весьма скоро их программы будут мало отличаться друг от друга.
Теперь о ценах. Разработанная корпорацией "IBM" программа, позволяющая компьютеру распознавать человеческий голос, обычно входит в комплект с другими программными продуктами, которыми оснащается продаваемый новый компьютер этой компании. То есть, покупая компьютер, вы получаете и эту программа.
Если же покупать эту программу отдельно, то она стоит в США от 50 до 70 долларов. Аналогичные программы компании "Dragon Systems" стоят от 50 до 100 долларов.
Гай Кьюни:
Я бы не сказал, что продукция ведущих европейских компаний, работающих в области создания голосовых компьютерных программ, чем-то принципиально отличается. Ведь технологии схожи. Хотя, конечно, у каждой из них есть какие-то свои наиболее разработанные направления. Но в целом все исследователи и разработчики в этой области, хорошо осведомлены о работах друг друга.
Кроме того, они используют для разработки своих программ аналогичные по техническим характеристикам компьютерные системы - скажем, с процессорами быстродействия "Pentium III" и соответствующими звуковыми картами. Еще пять лет назад таких процессоров просто не было. Так что ни у одной из компаний в этой области нет существенного технологического преимущества.
О выдающихся достижениях отдельных компаний можно говорить лишь применительно к очень узким направлениям. К примеру, американская компания "BBN" весьма успешно работает сейчас над созданием программного обеспечения для распознавания отдельных человеческих голосов в многоголосом разговоре.
Роб Эндерле:
Программы компаний "Philips" и "L&H" с самого начала были многоязычными, то есть рассчитанными на распознавание многих языков. Кроме того, европейские и американские компании ориентировались на разные категории потребителей. Скажем, "Philips" и "L&H" выпускали специальные дополнения, работали в пакетах с программами для крупных, корпоративных клиентов. Например, когда вы звоните в банк, вам часто отвечает одна из таких машин. Теперь европейские компании применяют тот же принцип и в персональных компьютерах.
Американские компании, те же "IBM" и "Dragon Systems", сразу начали с персональных компьютеров, и они ориентированы, в основном, на английский язык. Так что это - разные продукты.
Или еще. Бельгийская компания "L&H" уже интегрировала свою программу распознавания голоса в свою же программу-переводчик, которая уже может переводить с одного языка на другой - с голоса.
Сергей Сенинский:
Эксперты рынка телекоммуникаций говорят: уже в скором будущем "голосовые" технологии будут максимально востребованы для сотовых телефонов. Они и так уже стали очень маленькими, так что "давать команды" этим телефонам будет гораздо проще голосом человека, чем ему же набирать для этого определенное сочетание мелких кнопок. Не говоря уже о том, что голосом - гораздо быстрее, проще и удобнее.
Майкл Эрбслоу, компания "Computer Economics", Калифорния:
Майкл Эрбслоу:
Уже в самом ближайшем будущем мы станем свидетелями стремительного распространения в мире так называемого "беспроводного" Интернета. Прогнозные расчеты, проведенные нашей компанией, позволяют говорить о том, что в отдельных регионах мира уже совсем скоро на каждого человека, пользующегося обычным, проводным доступом к Интернету, будут приходиться три человека, пользующихся беспроводным Интернетом.
При этом возрастет значение программ, позволяющих распознавать человеческий голос. Такие программы, в сочетании с беспроводным Интернетом, позволят, например, бизнесменам использовать сотовый телефон для моментальных финансовых операций - скажем, для продажи и покупки акций.
Это ведь удобно - не надо садиться за компьютер или подсоединяться как-то к телефонным или компьютерным сетям.
Беспроводной доступ в Интернет уже существует, но пока им пользуются не более 2 процентов всех пользователей Интернета вообще. Наша компания проводила исследования будущего рынка услуг, связанного именно с беспроводным доступом в Интернет. Многие из них связаны именно с такими финансовыми операциями, как продажа и покупка акций.
Роб Эндерле:
Для сотовых телефонов очень нужна система распознавания голоса, потому что и без того крохотный аппарат сотовой телефонной связи все больше становится компьютером, но в который все труднее встроить удобную клавиатуру с алфавитом.
Кроме того, не письменная, а именно устная команда может гораздо быстрее связать владельца такого телефона, например, с его деловым партнером, с банком, с брокером.
Наконец, не забывайте о таком факторе, как стремительное расширение возможностей Интернета. И на этом фоне крупнейшие компьютерные компании (та же "Microsoft") стремятся получить в свое распоряжение новейшие программы распознавания голоса, потому что предвидят в самом ближайшем будущем резкий рост продаж мобильных телефонов. И если к этому времени компьютерная компания будет владеть фирмой, производящей так называемые "голосовые" программы, это дает ей гораздо больше шансов на успех.
Гай Кьюни:
В какой-то степени система системы распознавания голоса - в простейшем своем виде - уже используется при разработке сотовых телефонов нового поколения. У этих мобильных телефонов уже достаточно памяти, чтобы правильно выбрать один из заложенных в нее телефонных номеров по команде, поданной голосом. Вы вводите в память несколько телефонных номеров - скажем, телефон вашей матери, жены, домашний и служебный. И затем вам достаточно произнести некое ключевое слово, чтобы телефон сам набрал необходимый номер.
Увеличение числа телефонных номеров для этого пока затруднено, потому что размер сотового телефона не позволяет еще увеличить объем его памяти до необходимых размеров. Кроме того, современные сотовые телефоны не обладают еще способностью генерировать звучание человеческого голоса с высоким качеством, некоторые голоса им вообще трудно распознавать. Так что широкое применение голосовых технологий в сотовой телефонной связи пока затруднено.
И в целом рынок систем распознавания голоса все еще невелик. Тем не менее, на нем уже действуют довольно много компаний. В такой ситуации неизбежны либо слияния таких компаний, либо их поглощение более крупными.
Еще одна особенность этого рынка. Многие из действующих на нем небольших компаний не обладают собственными наработками в области голосовых технологий и пользуются - по лицензиям - достижениями других фирм. Это дешевле и проще, чем самим изыскивать средства для необходимых исследований.
