Редактор Алексей Цветков
В передаче участвуют: Алексей ЛИТВИН - историк, начальник отдела научной информации Государственного архива Российской Федерации. Валентин ЮШКО - военный историк Благодарность Михаилу СУББОТИНУ, США
15 июня 1914 года русский военный агент в Австро-Венгрии барон А.Г. Винекен отправил Главному управлению Генерального штаба шифрованную телеграмму: "Сегодня утром в Сараево убиты выстрелами из револьвера наследник престола и его супруга. Убийца, говорят, серб". С этого события, как известно, началась Первая мировая война, для Российской империи - последняя. Империя советская, выросшая на обломках Российской, старалась приглушить, стереть память об этой войне (Великой - как ее называют в Европе). Выставка в Государственном архиве Российской Федерации - вторая по счету за долгие годы. На открывающей экспозицию телеграмме об убийстве эрцгерцога Фердинанда сбоку написано карандашом: "Расшифровал и подлинник сжег 16 июня 1914 г. подполковник Кузьмин".
Елена Ольшанская: 28 июня 1389 года в сражении на Косовом поле турки разбили сербскую армию. Этот событие в Сербии до сих пор отмечают как национальную драму. По стечению обстоятельств, именно в этот день в 1914 году в Сараево прибыл с визитом наследник австро-венгерского императорского престола эрцгерцог Франц Фердинанд. Горожане встречали его цветами, в одном из букетов оказалась самодельная бомба. Эрцгерцог чудом остался жив, инцидент замяли. Однако вечером того же дня Франца Фердинанда и его жену застрелил несовершеннолетний гимназист, член националистического союза "Млада Босна". Он мстил за присоединение Боснии и Герцеговины к Австро-Венгрии. Спустя месяц после убийства Сербии был предъявлен ультиматум. Одно из главных требований - немедленный роспуск всех националистических обществ и увольнение сербских чиновников, разделяющих антиавстрийские настроения. Срок действия ультиматума - 48 часов, а в Белграде в тот момент не оказалось никого из руководителей государства. Королевич-регент Александр умолял русского царя о помощи. Единственным другом Сербии всегда считалась Россия. В тот момент она уже была связана военным договором с Францией и Англией. Им противостоял не менее мощный блок европейских держав во главе с Германией.
Алексей Литвин: Поворотные моменты истории складываются часто из небольших событий, в результате происходят какие-то действия, которые оказываются необратимыми. Начиная с Петра Первого, когда Россия залезла в общеевропейский котел и вошла, как говорили в 18 веке, в "концерт великих держав", так и остается в этом концерте по сегодняшний день. Другое дело, что государство сравнивают с кораблем, а один из главных показателей движения корабля - это остойчивость. Так вот остойчивость российского корабля в 1914 году была гораздо меньшей, чем у других стран-участниц. Говоря о Первой мировой войне, мы очень часто забываем психологию участников этой войны. И не понимая психологии людей, которые участвовали в войне, а потом бросились в революцию и в гражданскую войну, мы оцениваем их с совершенно других позиций.
Елена Ольшанская: 17 июля 1914 года под давлением общественности, горячо сосувствовавшей Сербии, Николай П объявил мобилизацию российских войск. Министр иностранных дел Сергей Сазонов позже вспоминал, как это было : "Государь молчал. Затем он сказал мне голосом, в котором звучало глубокое волнение: "Это значит обречь на смерть сотни тысяч русских людей. Как не остановиться перед таким решением?"
Алексей Литвин: Известен английский афоризм о том, что у Англии нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы. Еще Иван Грозный возмущался королевой Елизаветой: "Я тебе пишу про государственные интересы, а ты мне про интересы купеческих людей. И как ты есть пошлая дура". "Пошлая" не в современном смысле, а "обыкновенная". Но для Елизаветы интересы торговых людей были прежде всего интересами нации. Конце 19 века в Генштабе был подготовлен трехтомный труд "Будущая война в своем техническом, социальном и экономическом значении" в крайне ограниченном количестве экземпляров, где черным по белому было напечатано, что положение страны и армии таково, что любые потрясения в ходе войны могут вызвать необратимые последствия. Потом из этого трехтомного труда была сделана небольшая книга, с которой (это абсолютно точно известно) был знаком Николай П. Как повели бы себя английские политические деятели, если бы они понимали, что Британскую империю смоет с карты мира? Возможно, они поставили бы интересы своей нации, своей страны выше, скажем, отвлеченных понятий, которыми Николай во многом руководствовался в своей жизни и деятельности.
Елена Ольшанская: За несколько месяцев до августа 1914-го года один из видных консерваторов, бывший министр внутренних дел Петр Николаевич Дурново представил императору записку, в которой резко предостерегал против войны : "Главная тяжесть : выпадет на нашу долю. Роль тарана, пробивающего толщу немецкой обороны, достанется нам: Неизбежны военные неудачи: те или иные недочеты в нашем снабжении: При исключительной нервности нашего общества этим обстоятельствам будет придано преувеличенное значение: Все неудачи будут приписываться правительству: В законодательных учреждениях начнется яростная кампания против него: Всякое революционное движение неизбежно выродится в социалистическое:Армия, лишившись наиболее надежного кадрового состава, охваченная, в большей части стихийно, общим крестьянским стремлением к земле, окажется слишком деморализованной, чтобы послужить оплотом законности и порядка: Россия будет ввергнута в беспросветную анархию, исход которой не поддается предвидению".
Алексей Литвин: После военных реформ середины 19 века Россия принимала участие в четырех крупных конфликтах, это Русско-турецкая война, подавление Боксерского восстания, Русско-японская война и Первая мировая война. Для них для всех характерно, что мы воевали в основном на чужой территории. В русско-турецкую мы освобождали болгар от турецкого ига, во время китайского похода поддерживали законное китайское правительство, в русско-японскую воевали вообще на территории, которую готовы были рассматривать как колониальное присоединение. Действия на западном фронте в Первой мировой войне предусматривали также на территории противника. Мы вторглись в Восточную Пруссию, вторглись в Галицию, планировали дойти до Константинополя. Но если в русско-турецкой войне воевала реформированная армия, где срок службы не 25 лет, где в случае необходимости призываются запасные, и это не вызвало больших потрясений в обществе, если китайский поход был совершен кадровой армией практически без привлечения запасных войск, то русско-японская война вызвала потрясание. Армии кадровой не хватило для ведения локальной войны с Японией, пришлось призывать запасных, везти их через огромную страну по сибирской железной дороге, по транссибирской магистрали, вводить их в абсолютно непривычные для русского солдата условия. И результат - война была поиграна.
Елена Ольшанская: После начала военный действий Николай П рассказывал французскому послу в России Морису Палеологу: "Я спал необычайно крепко. Когда я проснулся в свой обычный час, я чувствовал себя так, как будто бы камень свалился с моей души. Моя ответственность перед Богом и перед народом была огромной, но я, по крайней мере, знал, что я должен делать. Я почувствовал, что все кончено навсегда между мной и Вильгельмом". Отношения российского и германского императоров - Николая П и "кузена Вилли" (Вильгельма П) долгое время были родственно-дружескими. "Немецкую политику делаю я сам, - говорил "кузен Вилли". - Моя страна должна следовать за мной, куда бы я ни шел". "У меня для Германии только улыбки", - сказал Николай П весной 1914 года германскому послу. Однако в сентябре 1914 года он написал в дневнике : "Немцы-подлецы".
Алексей Литвин: Говоря о начале войны, один из основных моментов, с моей точки зрения, это позиция императора, который в стране принимал окончательное решение. Да, начало мобилизации, да, непонятная позиция, которую занял "кузен Вилли", да, обмен телеграммами, в какой-то момент делающий совершенно непонятными записи в дневнике, например: "Обменивался телеграммами с Вилли, потом играл в теннис, потом пошел пить чай". В течение многих лет советская историография представляла Николая П по записям в дневнике как человека ограниченного, тупого, костного. Но то, что писал Николай, не является личным дневником. Он был человеком с развитой памятью и чрезвычайно работоспособным. В том же дневнике 31 декабря 1914 года: "Я работал с бумагами". Первого января: "Работал с бумагами". Через день после Пасхи: "Работал с бумагами". Он постоянно вынужден был читать огромное количество бумаг. Управление - это принятие решений на бумаге. Привычка фиксировать за собой помогала ему сосредоточиться. Другое дело, что, участвуя в том или ином событии, принимая то или иное решении, видя, во что они выливались, он писал всего одну кроткую фразу, а после этого - "пил чай", и кажется, что он не понимал того, что делал. Соответствовал ли он занимаемой должности? Я думаю, что не соответствовал.
Елена Ольшанская: Выставка, посвященная девяностолетию начала Первой мировой войны - совместный проект нескольких российских архивов.
Алексей Литвин: Для всего мира Первая мировая война - это основное событие начала 20 века. 20 век начался с Первой мировой войны. Для нас он начался с Октябрьской революции, мы как бы идем своим путем. Но за последние десять лет по истории Первой Мировой войны появилось больше публикаций, чем за 30 предыдущих. К сожалению, выставка - это дорогостоящее удовольствие. На первой за последние десять лет выставке о Первой мировой войне попытались представить практически все основные вехи, начиная с раздела "Подготовка к войне. Дипломатические акты между союзниками" и заканчивая революцией, распадом фронта. По любому разделу - Восточно-прусская операция, военно-медицинское обеспечение, революция, развал фронта, Брусиловский прорыв - можно сделать отдельную выставку, которая займет 6-7 залов. Наш выставочный зал небольшой, а материал огромный. Понятно, что в одном только Военно-историческом архиве - полтора миллиона единиц хранения о Первой мировой войне. Абсолютно значимый документ - это приказ Николая П о принятии на себя обязанностей верховного главнокомандующего, собственно, документ, после которого многие еще в 1915 году ждали потрясений.
Елена Ольшанская: "Приказ армии и Флоту. 23 августа 1915 года. Сего числа Я принял на СЕБЯ предводительствование всеми сухопутными и морскими вооруженными силами, находящимися на театре военных действий." Оба местоимения - "Я" и "СЕБЯ" выделены заглавными буквами. Эта маленькая деталь убеждает в том, что в ХХ веке божественной оставалась не только власть, но и личность царя. Далее собственной рукой царя приписано: "С твердой верою в Милость Божию и с непоколебимою уверенностью в конечной победе будем исполнять наш святой долг защиты Родины до конца и не посрамим земли Русской. Николай."
Алексей Литвин: Начиная с 1915 года немцы предприняли наступление в Карпатах, в результате которого русская армия оставила наступающему противнику все завоевания 1914 года плюс огромную территорию, практически все Царство Польское. Русские войска отошли в нескольких точках на 800-900 километров, в 1915 году это называлось "великим отступлением". Оно проходило, конечно, не в таком катастрофическом режиме, как в 1941 году, но, тем не менее, подобное отступление в обществе сравнивали с отступлением в 1812 году перед Наполеоном. И вот письмо Родзянко: Государь, не делайте, не предпринимайте рокового решения!.
Елена Ольшанская: "В августе 1915 года государь, под влиянием кругов императрицы и Распутина, решил принять на себя верховное командование армией, - писал генерал Деникин в "Очерках русской смуты". - Этому предшествовали безрезультатные обращения восьми министров и некоторых политических деятелей, предостерегавших государя от опасного шага: истинной побудительной причиной : был страх, что отсутствие знаний и опыта у нового Верховного главнокомандующего осложнит и без того трудное положение армии, а немецко-распутинское окружение, вызвавшее паралич правительства и разрыв его с Государственной Думой и страной, поведет к разложению армии.". Предостережения не помогли. В выставочной витрине рядом с приказом Николая П о том, что он берет на себя командование армией - письмо (из коллекции ГАРФа) председателя Государственной Думы, монархиста Родзянко: "Государь, Вы являетесь символом и знаменем,: объединяющим все народы России. Неужели, Государь, неясно, что Вы добровольно отдаете Вашу неприкосновенную особу на суд народа, и это есть гибель России? Подумайте, Государь, на что заносите руку! На себя, Государь!:"
Алексей Литвин: Ощущение того, что отечество в опасности, возникло, прежде всего, в образованных слоях общества. Часть политиков даже монархического толка в Государственной Думе требовали принятия серьезных решений. А правительство Николая Второго не было к этому готово. Оказалось, что основные запасы снаряжения и оружия, которые были подготовлены к началу войны, уже израсходованы. Это называлось снарядным голодом, когда на сто выстрелов немецких орудий отвечало два-три выстрела русских пушек. Даже при военной цензуре это вызывало совершенно определенные настроения. Простой пример: во Франции в 1914 году с начала войны была введена карточная система. В России ее подготовили к введению, но ввели ее уже большевики. Во Франции началась "продразверстка" и централизованное снабжение продуктами питания армии и мирного населения, в России этого не было. Правительство не соответствовало требованиям времени. В данном случае проблема воровства - то, в чем обвиняли правительство в 19 веке в эпоху Крымской кампании - не было таким больным местом русской армии. Да, безусловно, кто-то наживался на подрядах, но в армию уже не поставляли гнилых сапог, прогорклой муки и невзрывающихся снарядов. В этом смысле 60 лет, которые прошли после милютинских реформ, во-многом создали систему, позволяющую нормально снабжать армию. Медицинское обеспечение в период Первой мировой войны в русской армии было одним из лучших, именно эта система военно-медицинского обеспечения была принята в Красной армии. И огромное количество раненых, возвращенных в строй и спасенных в период Великой Отечественной войны, проходило по той же схеме, что и в русской армии в 1914-17 годах. Одно из самых болезненных и сложных мест - это отношения царя и его окружения, отношения царского правительства и той части образованного общества, которая принадлежала к политических организациям. При всей разнице между кадетами (партией конституционных демократов, возглавляемой Милюковым) и октябристами, возглавляемыми Гучковым, и те и другие сходились в том, что для России наиболее подходящая форма управления - самодержавие, конституционная монархия. Николай же считал октябристов и Гучкова своими личными врагами. Они его раздражали. Хотя понятно, что между Гучковым и Николаем П было гораздо меньше противоречий, чем между Гучковым и большевиками.
Валентин Юшко: Я считаю, что эта выставка первая, где показана роль личности на войне, не просто серая солдатская, средне-серая офицерская и какая-нибудь белая генеральская масса, а есть конкретные люди с конкретными судьбами. Емко, четко и, я считаю, беспристрастно упоминается их биографические данные, даются фотографии, какие-то личные вещи.
Елена Ольшанская: Потемкина Ирина Ивановна, мещанка из Екатеринослава, 8. Х1. 1914 отправилась добровольцем на фронт, служила в 138 пехотном Болховском полку, награждена Георгиевским крестом 1У степени, Георгиевскими медалями 2-й и 3-ей степени. 25 мая 1915 года была ранена и попала в австрийский плен. "У меня висела кисть, и мне там ножницами ее отрезали. На перевязке они немилосердно отрывали бинты от моей раны, причиняя мне этим нестерпимую боль", - псала она в объяснительной записке по возвращении из плена. На выставке представлена фотография молодой женщины в военной форме, с забинтованной рукой (без кисти), а также ее личные вещи и документы.
Алексей Литвин: В 1914 году одновременно с началом военных действий было принято решение о создании полевых отделений Военного архива при штабах армий, корпусов и дивизий. Соответственно, документы собирались целенаправленно прямо во время боевых действий, свозились в Москву, в архив, в здание Лефортовского дворца. То же самое происходило в Петрограде. Там был Архив морского министерства. Также в МИДе всегда существовал архив, документы по внешней политики хранятся там, они тоже представлены на выставке. Кажется, что общество в то время понимало значимость происходящего, коллекционирование шло в разгар военных действий. Человек приезжал с фронта в отпуск по ранению, у него просили какие-то вещи. На фронт выезжали бригады художников, говоря современным языком, это были командировки от Академии художеств. Одна из самых известных картин - "Наступление" Петрова-Водкина, где впереди цепи падает смертельно раненый молодой офицер. Огромное количество портретов, набросков, которые осели в фондах нескольких крупнейших музеев и практически не были востребованы как минимум в течение 80 лет.
Елена Ольшанская: На выставке представлены замечательные зарисовки Петра Митурича - "Военные аэропланы" - из собрания Государственного исторического музея (ГИМа). Целая галерея портретов георгиевских кавалеров, с художественной точки зрения, менее интересна, но важна для историков.
Валентин Юшко: Там есть известный портрет генерала Щербачева, командующего румынским фронтом на последнем этапе войны, портрет генерала Михаила Алексеева, который стал потом отцом-основателем добровольческой армии, а до этого, соответственно, начальником штаба и верховным главнокомандующим русской императорской армии. Портрет хана Гусейна Нахичеванского. Мы, военные историки, знаем эти фигуры. В России Георгиевский крест или, как правильно его называли, Императорский военный орден Святого Великомученика Победоносца Георгия был самой высшей, самой почетной, самой желанной наградой как для солдат, так и для офицеров. Многие сейчас путают название ордена Святого Георгия и Георгиевского креста - это разные вещи. Орден Святого Георгия - это офицерская награда, Георгиевский крест - солдатская награда. Хотя в 1917 году пытались их перемешать и награждали офицеров солдатскими крестами, а солдат офицерскими орденами. Из второго, кстати, ничего не получилось, зато первое было реализовано. До сих пор неизвестно, сколько офицеров было награждено солдатскими крестами, так называемыми "веточными", или "Георгий с веточкой", или "Георгий с веткой". Орден был учрежден в 1769 году императрицей Екатериной Великой именно для того, чтобы отмечать подвиги на поле брани. Одновременно с орденом было учреждено золотое оружие с надписью "За храбрость" , оно же - " георгиевское оружие", такое название оно получило в 1913 году, когда был опубликован последний статут ордена, и как раз произошло разделение на Георгиевские кресты, Георгиевские медали и орден Святого Георгия четырех степеней. Например, орден Святого Станислава третьей степени с мечами и бантом давался за пребывание на фронте в какое-то время. Орден Святого Георгия четвертой степени ( начинали давать с самой низшей четвертой степени) - за воинский подвиг, за какое-то конкретное и серьезное дело: отбитие атаки, наступление, взятие каких-то трофеев, взятие пленных, за какие-то серьезные воинские операции и так далее. Причем, орден давался сначала 4- й степени, потом, при наличии следующего подвига, 3-й. Если четвертую степень мог получить любой офицер или любой генерал, то третью степень мог получить, как правило, старший офицер или генерал, вторую степень - только полный генерал, а первую степень практически нереально было получить, потому что это уже выше звезд. За все годы 1 Мировой войны ("Великой войны") первой степени не получил никто, вторую степень получили четыре человека, а Георгия третьей степени, по моим данным - не более 70 человек.
Алексей Литвин: Наличие военных наград при обыске в 1920-30-е годы служило отягчающим обстоятельством. Скажем, офицерским орденом Святого Георгия четвертой степени было награждено свыше 25 тысяч человек, практически ни у кого не осталось этих орденов. Сдавали в Торгсин, прятали, потому что это воинская награда, награда за честь, храбрость, доблесть, а не за сидение в тылу. Наличие у бывшего офицера, априори он - враг советской власти - еще и награды, подтверждающей его доблесть - это "десять лет без права переписки".
Валентин Юшко: Если в самом начале войны был великий патриотический подъем, то, безусловно, после больших неудач, которые постигли русскую армию в конце 1914 - начале 1915 года и практически весь 1915 год, так называемое великое отступление, при котором погиб основной костяк унтер-офицеров, младших офицеров, кадровых унтер-офицеров - безусловно, им на смену приходили менее профессиональные военные. И постепенно армия превратилась в армию студентов, в армию сельских учителей, которые не хотели воевать. Перестройка началась в конце 1915 - начале 1916 года, но, несмотря на то, что подтянулись новые рода войск, в том числе бронеавтомобильные части, появилось зенитное отделение, появилась сильная авиация, несмотря на это, настроение рядовых бойцов заметно ухудшалось.
Алексей Литвин: В Первой мировой войне под ружьем в форме находилось свыше 12 миллионов человек. В 1999 году в нашей стране был один или два памятника участникам этой войны. В Европе в самом захолустном городишке есть стела памяти людям, принимавшим участие в военных действиях гораздо меньшего масштаба, а уж про Первую мировую - в каждом немецком городе, в каждом французском городе - бесконечные кладбища, памятники. У нас хорошо, если сохранилось около ста могил участников Первой мировой войны, может быть, чуть-чуть больше, но все равно считается по каким-то единицам. А вот памятник, открытый в городе Вязьме в честь участников Великой войны, сейчас представляет из себя принципиально другой памятник. К сожалению, не помню, что на нем написали во время советской власти. Если можно взять и поменять на памятнике надпись, если можно так поступить с одними, значит, можно и с другими. Это откладывается в обществе, от этого никуда не деться. Я уверен, что ничто не проходит бесследно. Если в истории страны был прецедент, когда людей, ее защищавших, лишили того, что они заработали кровью, то почему же нельзя сделать то же самое во второй, третий и в четвертый раз?