Елена Коломийченко:
30-го июня в Риме будет представлен проект конституции Европейского Союза. С предложением выбрать Рим городом первого публичного представления конституции ЕС выступил Карло Азелио Чампи, президент Италии, которая с первого июня по ротации станет после Греции президентом ЕС. И в понедельник Валери Жискар Д'Эстен, глава Европейского конвента, принял приглашение итальянского президента. В среду 16-го апреля Жискар прибывает в Афины, где состоится саммит Евросоюза, чтобы присутствовать при подписании исторических документов о приеме в Евросоюз десяти новых стран из Центральной, Восточной и Южной Европы. В канун европейского саммита венгры проголосовали за вступление в ЕС, до этого прошли референдумы на Мальте и в Словении, остальным новичкам они еще предстоят. Специалисты не рассчитывают на особые неожиданности и говорят, что таким крупным странам, как Германия и Франция, наверняка отныне придется считаться с мнением новичков, к примеру, в ситуациях, подобных той, что сложилась в последнее время в связи с войной в Ираке.
Начнем с дискуссии на тему Ирака в рамках традиционного "Петербургского диалога" на минувшей неделе.
"Окно в Европу" из Петербурга.
Виктор Резунков: На минувшей неделе Петербург стал местом, где определялись многие векторы европейской политики, где обсуждались вопросы будущего международной системы безопасности. В Таврическом дворце с российскими парламентариями встречались парламентарии стран-членов НАТО, шли дебаты о будущем Североатлантического альянса. В гостинице "Прибалтийская" проходил российско-немецкий форум "Петербургский диалог", а в петербургском Государственном университете в конце недели прошел двухдневный саммит глав трех государств - России, Германии и Франции. Разговор везде шел о будущем - будущем НАТО, будущем Организации Объединенных Наций, будущем послевоенного Ирака. Но попробуем хоть вкратце рассказать обо всем по порядку.
Накануне своего визита в Петербург канцлер ФРГ Герхард Шредер обратился с призывом к странам Европейского Союза создавать объединенные вооруженные силы Европы, этот призыв был услышан в Таврическом дворце, где российские и европейские парламентарии обсуждали будущее Североатлантического альянса. Участники встречи не скрывали своей обеспокоенности внутренними разногласиями в НАТО, но в целом считали, что они будут в ближайшее время преодолены. Вот что сказал представитель Литвы в комитете парламентской ассамблеи НАТО по политическим вопросам Альгирдас Грициус.
Альгирдас Грициус: В настоящее время какая-то неулаженность отношений в самом НАТО и, особенно, в отношениях Соединенных Штатов Америки с европейскими союзниками явилось результатом поспешности решений некоторых западноевропейских государств, в первую очередь Франции и Германии. Я думаю, что эти противоречия, возникшие в связи с войной в Ираке, являются временными. И если успешно завершится военная акция в Ираке, а я на это надеюсь, то, я думаю, что эти связи будут восстановлены. Здесь я вижу и большую роль России в том плане, что все-таки угроза, которая возникает в мире в связи с терроризмом, с нестабильностью в некоторых регионах, можно упомянуть Балканы, где еще не все решено, тем более, на Среднем и Ближнем Востоке, я думаю, а также угрозы, исходящие из других регионов мира, требуют дальнейшего сотрудничества России и стран НАТО. Я думаю, что НАТО после своего увеличения, когда будут приняты семь, хотя и не очень больших государств, будет в состоянии противостоять новым угрозам стабильности в мире.
Виктор Резунков: Большинство парламентариев из стран-членов НАТО выражали надежду на то, что встреча лидеров России, Франции и Германии в Петербурге положит конец разногласиям по иракскому вопросу, причем не только в Совете Безопасности ООН, но и в НАТО. Вот что заявил председатель Парламентской ассамблеи НАТО Пьер Лелюш.
Пьер Лелюш: Я надеюсь, что будет достигнута договоренность во избежание дальнейших разногласий, начавшихся со второй резолюции ООН, когда война вышла из-под контроля Совета Безопасности. В вопросе восстановления Ирака нам нужен политический консенсус. Будет плохо, если политическая борьба продолжится при одновременной легализации войны. Я надеюсь, что господа Путин, Шредер и Ширак вместе найдут решение, выработают конструктивные предложения господам Бушу и Блэру. Я надеюсь, что мы не увидим продолжения внутренней борьбы в Совете Безопасности ООН.
Виктор Резунков: Что же касается российских парламентариев, то их позиция, похоже, осталась неизменной чуть ли не со времен холодной войны, хотя прогресс был заметен. Вот что заявил член Комитета по обороне Госдумы Евгений Зеленов.
Евгений Зеленов: Мы должны использовать это разногласие и еще больше укреплять взаимоотношение с НАТО, в том числе через парламентские институты. Потому что любое разногласие - это выигрыш в политике, выигрыш в конкретных прямых вопросах. Расширение НАТО на восток - это наша боль, это вопрос безопасности наших государств, и мы это должны остро чувствовать и никогда не терять настороженности. Но надо комплексно решать, и этот вопрос не забывать, всесторонне рассматривать ситуацию. Мы должны очень тесно сотрудничать со странами, входящими в НАТО.
Виктор Резунков: Другая, не менее важная тема, которая обсуждалась на многочисленных встречах политиков в Петербурге в эти дни, - вопрос о будущем международной системы безопасности. В том, что ООН требует реформирования, согласны были почти все политики, с которыми мы беседовали, вопрос заключался в том, каким образом это реформирование должно проходить. И здесь мнения разделились. Вот что думает по этому поводу директор Института политических исследований Сергей Марков.
Сергей Марков: Сейчас время изменилось, сейчас нет угрозы ядерной войны, сейчас огромная угроза регионального конфликта. Поэтому сейчас наступает время, когда Совет Безопасности должен стать органом, который принимает решения. И мы видели, что в этом кризисе иракском хорошо сработала модель, придуманная для холодной войны, и когда Совет Безопасности не принял никаких решений. Но это уже плохо, это плохое решение. Это раньше, во времена Чехословакии, Венгрии важно было, чтобы Совет Безопасности ничего не решил, сейчас Совет Безопасности должен что-то решать, иначе будут сформированы совсем другие центры принятия решений. Сейчас есть одна идея - ввести новые государства в постоянные члены Совета Безопасности, в частности, речь идет об Индии, Японии, Германии и Бразилии. Мне представляется этот путь непродуктивным абсолютно. Во-первых, эти страны будут заблокированы, Индию постарается заблокировать Пакистан и Китай, Германию заблокируют Испания, Италия и так далее. К тому же это продолжение той же логики. Если правом вето будет обладать не пять государств, а девять, то тем самым безопасность исчезнет с политической арены. Мне кажется, что это очень опасное направление. Я бы предложил другое. Мне кажется, что нужно сделать непостоянных членов Совета Безопасности не просто случайными, они могут меняться, ротироваться, но их голосование не должно быть случайным. Камерун должен голосовать не так, как захочется президенту Камеруна, а непостоянные члены Совета Безопасности должны получить императивный мандат, то есть они должны голосовать так, условно говоря, как проголосует большинство министров иностранных дел всех африканских государств. Соответственно такой императивный мандат может получить Латинская Америка, Азия, возможно, небольшие государства Европы. Таким образом, ввести четыре государства с императивным мандатом. Кроме того, думаю, что должна осудить по поводу того, что право вето Совета безопасности должно работать только в том случае, если за него два государства. Это несколько понизит планку вето и тем самым сделать Совет Безопасности более продуктивным институтом.
Виктор Резунков: Вопрос об участии ООН в послевоенном обустройстве Ирака стал центральной темой на трехстороннем саммите лидеров России, Франции и Германии, который прошел в конце минувшей недели в Петербурге. Это главное расхождение во взглядах европейской тройки и США. Госсекретарь США Колин Пауэлл в день начала петербургского саммита подчеркнул в интервью телекомпании "Эн-Би-Си", что США не готовы сказать - конфликт близок к разрешению, мы уходим, чтобы передать все в руки ООН. По его мнению, только те страны, которые воевали в Ираке, несут ответственность за формирование новой власти. Это полностью противоречит позиции трех стран Германии, России и Франции, которая была оглашена в Петербурге. Так заявил президент Франции Жак Ширак, именно ООН должна сыграть центральную роль в восстановлении Ирака, так как только эта организация является легитимной и имеет опыт управления кризисными ситуациями. При этом один из участников саммита - президент Владимир Путин, поспешил заверить, что петербургский саммит нельзя рассматривать как новую Ялту 1945 года и ни о какой дружбе трех стран против Соединенных Штатов Америки разговора быть не может. Для общественности эту позицию озвучил председатель Комитета по международным делам Совета Федерации Михаил Маргелов.
Михаил Маргелов: В принципе противостояние Соединенными Штатам для России - это неправильный путь, и Россия не пойдет таким путем. Наш выбор в пользу стратегического долгосрочного партнерства с Соединенными Штатами, действительно выбор осознанный, выбор прагматический. Это подтверждено и всеми последними заявлениями российского президента и достаточно успешным визитом Кондолизы Райс в Москву. Поэтому говорить о том, что складывается некая новая Антанта, антиамериканская Антанта, совсем неправильно.
Виктор Резунков: А по мнению декана факультета международных отношений Петербургского государственного университета Константина Худолея, ни о каком альянсе трех государств говорить не приходится.
Константин Худолей: Я думаю, что если говорить о создании какого-либо альянса, то это вряд ли получится, участники этой встречи такой задачи перед собой и не ставят, поскольку все три страны высоко ценят отношения и с Соединенными Штатами Америки, ну а для России, как страны, часть которой лежит в Азии, важны отношения и с нашими азиатскими соседями. Поэтому речь действительно не идет о дружбе против кого-либо, а речь идет об определенном согласовании позиций. Я думаю, что наиболее позитивной эта встреча будет, если она будет обращена в будущее, и речь будет идти о выработке стратегической платформы. Я лично считаю, что Организация Объединенных Наций не изжила себя, поскольку она выполнила одну роль, она предотвратила, пожалуй, только один конфликт самый важный - Третью мировую войну. Вот это она смогла смягчить. Да, многие другие конфликты она не предотвратила. И поэтому говорить, что Ирак поставил крест на Организации Объединенных Наций необоснованно. Но, конечно, Организация Объединенных Наций должна реформироваться. Безусловно, когда сегодня говорили о том, что Ливия председательствует в комитете по правам человека, это, безусловно, не соответствует реалиям современного мира, не соответствует тому, что должно быть. Речь должна идти о стратегическом планировании, о том, чтобы те взрывоопасные точки, которые остались, а я все-таки думаю, что Северная Корея одна из наиболее опасных взрывоопасных точек, которые существуют в современном мире, они были бы ликвидированы мирным путем в результате совместных действий. И, конечно, кроме Организации Объединенных Наций должна играть очень важную роль и Восьмерка.
Виктор Резунков: Однако, по мнению другого политолога, директора по программам Россия - СНГ, Германского Света по внешней политике Александра Рара, предпосылки для создания российско-германо-французского альянса налицо.
Александр Рар: Мы находимся в стадии понимания нового мира, мы его до конца не поняли, и очень важно, чтобы представители двух народов, двух общественностей встречались - российской и немецкой, - чтобы на эти вопросы найти определенные ответы. Какие они будут - я не знаю. Я думаю, что нужно понять друг друга, есть ли у нас общие интересы. В России расколото общество, есть люди, которые, с моей точки зрения, выступают более проамерикански, чем про-американски настроенные силы в Германии, и это тоже признак того, что мир двигается совсем в другом направлении, может, позитивном или отрицательном. Но все можно создавать заново и все снова может разрушиться. Я думаю, что Германия впервые начинает понимать позитивную роль стабилизатора, которую Россия может играть в будущей Европе.
Виктор Резунков: Кстати, в самой Германии к трехсторонней встерче в Петербурге отношение неоднозначное. Внешне политический спикер блока партий ХДС-ХСС Вольфганг Шойбле выступил с резкой критикой лидеров трех государств. "Может создаться впечатление, что в Петербург съехались победители Саддама Хусейна, они настаивают на своих требованиях по послевоенному устройству Ирака. Однако не они, а именно США и Великобритания начали войну против багдадского режима и победоносно завершили ее", - заявил Вольфганг Шойбле. Министр иностранных дел Германии Йошка Фишер заявил в свою очередь, что о новой стратегической оси, включающей Россию, Германию, Францию, речь не идет, поскольку такие разговоры подразумевают наличие альтернативы Европейскому Союзу и Трансатлантическому партнерству, а этому нет оснований. Какие же инициативы можно ожидать от создаваемого альянса?
Александр Рар: Петербургский диалог - не диалог между государствами, а диалог между двумя гражданскими обществами, поэтому он только может намечать, но ничего не решать. Решений, я думаю, предлагаться не будет. Но, я думаю, что этот форум даст возможность обо всех проблемах поговорить, начиная с Калининграда и кончая Чечней и благоустройством будущего Ирака. Я думаю, что мы начнем серьезно говорить о сотрудничестве в рамках обороны и внешней политики, может быть, я не исключаю, создание кавказского экономического пакта стабилизационного, который предпримет какие-то совместные миротворческие операции, может быть, даже в той же Грузии, хотя сегодня это кажется абсурдом. Но, я думаю, что те же немцы и французы все больше понимают, что вопрос предотвращения будущих войн или конфликтов этим надо заниматься. Именно на "Петербургском диалоге" родится какая-то альтернативная модель той доктрине, которую проповедует США.
Виктор Резунков: Таковы в целом политические темы, которые обсуждались в течение политически горячей недели в Петербурге.
Елена Коломийченко: Газета "Паризьен" в понедельник обнародовала результаты недавно проведенного исследования. В последние недели иракской войны, пишет "Паризьен", французы меньше развлекались, предпочитая походам в театр новости по телевизору. Уменьшилась продажа музыкальных дисков на 20% и DVD на 10, на 40% меньше людей побывали на концертах. Французы перестали читать романы и обратились к книгам на военную тематику, среди бестселлеров - недавно опубликованная "Война Буша", принадлежащая перу Эрика Лорана. Только на кинопрокате война никак не сказалась.
Дмитрий Савицкий: Французский язык, не смотря на солидный возраст, остается весьма живым и подвижным. В верхнем слое языка, там где прописан жаргон, идет постоянная работа со словом: оно искажается, укорачивается, меняет смысл: в единственной надежде - выжить, удержаться в языке, перейти в нижний, более устойчивый слой. Одно из пытающихся выжить слов, это "сталь", именно сталь, с мягким нефранцузским знаком. Это жаргонное производное от "сталинист", столь часто здесь менявшее смысл, вернее знак - плюс или минус, плохо или хорошо. Нынешние сталинисты, "сталь" (больше из бывших, чем из молодых) внимательно наблюдают за, по крайней мере, странным сближением Москвы и Парижа. Казалось бы то, что ветеранам этой самой "стали" грезилось, как нечто сюрреалистическое и невозможное, может потерять приставку "сюр" и стать - реальностью. Хвала кому? Саддаму Хусейну! В городке на Сене происходящее ощущается самым необычайным образом, смесью раздражения, разочарования и недоумения. Некоторые комментаторы называют петербургский саммит "ооновским рецидивом", некоторые даже считают (Доминик Муази), что Жак Ширак умудрился похоронить голлизм, многие (и всё чаще) - призывают вернуть французской дипломатии самое необходимое качество - реализм. Но Жак Ширак подтвердил в Петербурге решительное желание сохранить оппозицию Вашингтону. Даже внешне выражая радость по поводу исчезновения режима Саддама Хуссейна. И если многих левых подобная позиция (включая "сталь") более чем устраивает, всё чаще раздаются призывы задуматься над тем, что выгодно и что не выгодно Франции. Похоже на то, что Ширак не способен развернуться на 90 градусов (в сторону Англии), ни тем более на 180 (к США), и уж, конечно теперь, когда из Вашингтона в Париж долетела фраза о том, что "Франции придётся расплатиться" за атлантический раскол - Шираку еще труднее пойти на попятную. Политические деятели редко строят из себя девственниц. Цинизм - это те самые нитки, которыми политики вышивают узоры на карте мира. Другое дело, за что это выдается. За благие порывы, историческую необходимость или же справедливый протест. Столь прямое и неприкрытое требование в первую очередь Франции, но так же Германии, передать главенствующую роль в восстановлении Ирака ООН (то есть допустить и Францию, и Германию к миллиардным контрактам по восстановлению Ирака), такой прямой переход от попытки сдержать военные действия (то есть по сути дела сохранить иракский режим на месте) - к требованиям внешне легитимным, но явно меркантильным, и порождает эти самые "раздражение-разочарование-недоумение". Как сказал ведущий канала LCI: "Американцы оставляют всем остальным (не-участникам коалиции) всего лишь 50% контрактных возможностей в Ираке". No comment... Создается впечатление, что вся буча в ООН, как и предполагалось, весь сыр-бор - разгорелся вокруг интересов экономических. То, в чем обвиняли Вашингтон (нефть, экономические интересы) - были и интересами обвинителей. Россия надеялась на возвращение 8 миллиардов долга; плюс "ЛУКОЙЛ" подписала солидный контракт с Багдадом; а французский "Тоталь-Эльф" так же ждал от разработки нефтяных скважин Ирака миллиардных прибылей. Шрёдеру было достаточно и победы на выборах?
Достаточно ли это серьезные доводы для того, чтобы сохранить у власти тирана? Несомненно. Статус-кво в этих играх предпочтительнее обвальных перемен. Но это лишь часть сегодняшних споров по поводу, увы, продолжающейся конфронтации Парижа и Вашингтона. Берлин и Москва находятся в ином положении. Москва, похоже на то, ведет двойную игру и, в отличие от Парижа, не забывает о прямой выгоде. Берлин, по тактическим причинам, будет прощен и укрощен первым. Все это - верхний слой конфликта; внутри же борьба амбиций за однополюсный или многополюсный мир. Трудно поверить в железобетонную сплоченность нового блока (Москвы, Берлина и Парижа), а для того, чтобы найти противовес Вашингтону, действительно создать новый полюс - экономический, политический, военный - нужен всё же вес, на который европейская троица не тянет. Тем более, что при расширении Евросоюза на восток Германия, Бельгия и Франция автоматически оказываются в меньшинстве. Вывод получается все тот же: Жак Ширак взбеленился, не рассчитав сил, свершил серию ошибок и не способен найти компромиссный и удобный выход из положения. Антиамериканские демонстрации в этом уикенд сменили лозунги. Нынче это не "Остановим войну", а "Ирак - иракцам". Но это именно то, что с самого начала военных действий и объявил Вашингтон: Ирак будет принадлежать не Саддаму Хусейну, а иракцам.
Елена Коломийченко: Пока противники начала военной операции США и Великобритании в Ираке рассуждали о том, сколь сильным будет сопротивление со стороны иракской гвардии и полиции и предупреждали об опасностях и угрозах, пока журналисты писали об опасностях партизанкой войны и обсуждали, сколько американских и английских солдат станут жертвами этой войны, войска союзников занимали города на юге, севере и в центре Ирака. Занимали с минимальными потерями по сравнению с известными прежде войнами. Спустя 20 с небольшим дней от начала войны, союзникам по антисаддамовской коалиции приходится решать не только вопросы войны, но и обеспечивать мирную жизнь. И вот это оказалось самым трудным. Мародерство, разбой, грабежи, пожары, хаос - именно с ними, как оказалось, труднее всего справиться в эти самые первые дни. Сейчас в одном только Багдаде поддержанием мира вместе с американскими военными заняты две тысячи бывших иракских полицейских, которые сами предложили свои услуги. Иракские полицейские включились в работу с британцами и в Басре. А в европейском доме эксперты обсуждают юридическую сторону и особенности ведения войны в Ираке, продолжают дискутировать о том, кто и как будет восстанавливать страну, стоит ли пересматривать после этой войны какие-то статьи в международном праве. Много говорят и о том, какую роль играли масс-медиа в подготовке к войне, во время самой операции и какую роль предстоит сыграть СМИ, в том числе и европейским, в послевоенном Ираке.
Павел Черноморский: Без телевизора в наше время боевая операция часто вообще теряет смысл. Лидерство в пропагандистской войне в условиях открытого информационного поля несомненно важнее целого ряда прямых боевых преимуществ. Первые дни операции "Шок и трепет" были сданы американскими военными информационщиками на слабую тройку и можно предположить, что этот провал еще станет предметом серьезных разборов. К апрелю союзникам все-таки удалось найти интонацию, действительно соответствующую положению на фонтах. О том, как сейчас выглядит война в Ираке на экранах телевизоров в Брюсселе, в самом сердце единой Европы, рассказывает Лизабет Кирк, главный редактор новостного сетевого ресурса "ЕУ Обсервер", это издание носит весьма официальный характер и можно сказать, что мисс Кирк говорит не просто как журналист, а как чиновник ЕС.
Лизабет Кирк: Я знаю несколько языков и поэтому могу наблюдать как освещают операцию англо-американских союзников в Ираке журналисты и из Германии, и из Франции, и из Великобритании. То есть я вижу ситуацию с разных сторон, из разных лагерей. Я могу утверждать, что все журналисты сегодня в общем-то воспринимают факт военной победы союзников, как очевидность, ясно, что саддамовское государство прекратит свое существование. Мне кажется, что сейчас куда важнее другой вопрос - как будет жить страна после войны, и какова будет роль всего мирового сообщества тогда, когда боевые действия завершатся. Именно в этом вопросе как раз и нет единства среди западных лидеров, между континентальными европейцами, с одной стороны, и англосаксами - с другой. Британский премьер Тони Блэр, например, сейчас делает многое для того, чтобы добиться взаимопонимания внутри Запада. Он, например, считает, что ООН должна играть роль в послевоенном управлении Ираком, а у ряда американских лидеров существует по этому вопросу совсем другая позиция.
Павел Черноморский: Зимой 1991-го года в дни "Бури в пустыне" правота западных союзников, освобождавших Кувейт, была очевидна и без сложных макрополитических построений. Стоит, правда, напомнить, что и тогда позиция, избранная некоторыми европейскими странами, была неоднозначной, президент Миттеран, например, поддержал коалицию только в самый последний момент. Франция, в конце концов, всегда была самым норовистым членом НАТО, и ранней весной 2003-го года кое-кто тоже думал, что участники пацифистской оси Париж-Берлин просто решили поторговаться с американцами, точно так же как торговались русские. В России интерес к иракской кампании достиг своего пика в первые дни операции, а затем стремительно поехал вниз. Между тем европейцы наблюдают за раскладом с максимальным вниманием именно сейчас, когда многое уже предсказуемо. Для России все самое важное уже позади - прецедент есть, а саддамовского Ирака нет. Для европейцев все еще впереди - кризис непонимания внутри Запада еще не показал свою цену. Следующий - профессор Хельмут Хюбель из университета в Германии. Доктор Хюбель считается одним из самых опытных европейских специалистов по Ближнему Востоку.
Хельмут Хюбель: Пока мы не знаем, каков в точности будет реальный итог этой войны, приведет ли победа американцев к стабильности в регионе или нет. С точки зрения европейца я могу сказать, что Европа по большому счету проиграла от этой войны. Большинство граждан стран ЕС хотели предотвратить военную операцию, так же, как, кстати, и Россия. Сейчас же мы видим европейский континент разделенным, с одной стороны, пацифисты - немцы и французы, с другой - союзники американцев, так называемая "новая Европа". Очень тревожно, что до сих пор нет ясности, хотят ли участники военной коалиции действительного улучшения ситуации в регионе, хотят ли они стабильности. Пока еще не настало время для уверенного ответа на этот вопрос.
Павел Черноморский: На самом деле чисто типологически военная операция союзников в Ираке, если оставить в стороне ее глобальные смысловые характеристики, прекрасно укладывается в длинный ряд войн, которые пришлось вести Западу в течение десятилетий холодной войны. Многие европейские журналисты и военные употребляют сейчас следующее выражение - "американский тип ведения войны". В общем, вряд ли нужно быть четырехзвездным генералом, чтобы согласиться - американцы вот уже лет тридцать воюют согласно определенной схеме. После Вьетнама Пентагон понял, что тысячные жертвы среди личного состава абсолютно неприемлемы, в демократической стране они всегда чреваты карьерным крахом. Теперь стараются действовать так, чтобы риск потерь был сокращен до минимума. Кроме того, у американцев нет европейской культуры войн, ведь для Европы война это не двухнедельная операция, а испепеляющая все живое бойня длиной в несколько лет с миллионом трупов. Соединенные Штаты почти не сталкивались с агрессией иностранного врага на территории собственно Северной Америки. Два с лишним века назад колонисты Мэриленда, Пенсильвании и Виржинии учились воевать, обороняясь от индейцев. В результате янки развили в себе навыки обороны и наступления, основанные на, во-первых, изучении передовых военных методов, во-вторых, на необходимости сохранения собственных войск. Максимум безопасности и подавления, минимум потерь - эта доктрина стала золотым правилом американских военных. Об этом свидетельствует не только опыт Кореи, Вьетнама, Камбоджи и Косово, но и обе мировые войны, в которых США потеряли меньше всех убитыми, но в конечном итоге и преломили сам ход боевых действий.
Еще до начала боевой операции было ясно, что степень успешности англосаксонской Антанты будет определяться не тем, останется ли Ирак под властью Хусейна, а тем, какова будет гуманитарная цена новой войны в Заливе. Сотрудники оборонного ведомства в Вашингтоне часто вспоминают про так называемый синдром "Черного ястреба", именно так назывался блокбастер режиссера Эдди Скотта о провале группой американских спецназовцев, которая должна была в 93-м году захватить в отеле африканского города Могадишо двух лейтенантов сомалийского мятежного генерала. В ходе неудачной операции 18 рейнджеров погибли, а тогдашний президент Клинтон предпочел срочно вывести из опасной страны американский миротворческий контингент. Президент Джордж Буш вместе с Ричардом Чейни были на премьере этого фильма, а позже DVD-диски фильмом Скотта были отправлены во все части американской армии, дислоцированные за границей. И явно неслучайно. Месседж, прочитанный в фильме обычно очень практичными республиканцами, на самом деле был абсолютно понятен: Америка должна быть готова к жертвам, у безопасности есть цена, а на войне действительно можно погибнуть, пускай и героем. Говорит известный американский политолог Николай Злобин, директор евразийских программ Центра оборонной информации в Вашингтоне.
Николай Злобин: Американская политическая элита едина в том, что на смену любым другим критериям оценки эффективности деятельности администрации или государственной машины США сегодня пришел один критерий - обеспечение национальной безопасности. Национальная безопасность США стала сегодня совершенно очевидным критерием, главным критерием, по которому оценивается деятельность любых политиков, и в том числе президента Буша. Не экономика, не социальная реформа, все это крайне важно, но на данный момент важнее национальная безопасность. С этим согласны все, этого никто не оспаривает. Необходимо обеспечить пересмотр, переработку, реформу обеспечения структуры национальной безопасности США как во внутренней, так и внешней политике - это главный приоритет. Причем, обеспечение безопасности не только интересов США, это всегда было за рубежом, а обеспечение безопасности территории США и граждан страны. Никогда не существовало в истории современной Америки такой проблемы, сегодня она есть. Начиная с этой общей базы, дальше начинается дискуссия, дальше начинаются разногласия - о том, что представляет из себя главную угрозу и каким должен быть первый шаг по решению проблемы обеспечения национальной безопасности США. С главной угрозой все более или менее согласны - это проблема международного терроризма, со всеми его составными частями, включая возможность распространения оружия массового уничтожения. Как решать эту проблему? Здесь начинаются разногласия, и существует несколько внешнеполитических школ в США, одна из которых достаточно четко представлена сегодня администрацией США, это школа, разделяющая доктрину Буша, то есть превентивного удара. Надо прервать развитие ситуации в Ираке прежде, чем она дойдет до той ситуации, которая сегодня существует в Северной Корее, когда Корея имеет атомную бомбу. Терроризм надо уничтожать, но уничтожать его можно только тогда, когда ты уничтожаешь государства, которые могут быть поддержкой для этого терроризма, как был Афганистан. Потому что американцы исходят из того, что "Аль-Каида" никогда бы не стала такой мощной организацией, разветвленной и представляющей такую серьезную угрозу, если бы они не нашли Афганистан как место, где они могли институализироваться и получить государственную поддержку.
Павел Черноморский: Лишь очень наивный человек может подумать, что война в Ираке закончилась занятием союзниками Багдада или закончится сразу после того, как коалиция займет сто процентов иракской территории. Настоящие выводы об итогах, перспективах и ошибках кампании можно будет начать делать только после того, как страна действительно перейдет на мирные рейсы. Об этом говорят все эксперты без исключения. Тем не менее, по понятным причинам рассуждать о провалах и ошибках, допущенных при реализации плана "Шок и трепет", начали буквально спустя несколько часов после начала операции.
Николай Злобин: Я думаю, что ошибки были. Ошибки даже не столько в нынешней военной кампании, сколько ошибки стратегические, допущенные американской внешнеполитической элитой на протяжении последнего поколения. Вы, например, упоминали курдов, совершенно очевидно тогда была допущена ошибка. Курды не забыли того, что произошло в 91-м году, когда Америка их призвала восстать против Саддама Хусейна, а потом бросила. Поэтому сегодня на призыв Америки восстать против Саддама Хусейна курды отвечают "нет", потому что тогда они очень жестоко поплатились, когда американские войска ушли из Ирака, а курды были по сути дела раздавлены Саддамом Хусейном. Сегодня они такую историю повторять не могут. Куда ни пойти, какую ошибку Америки сегодня не вытаскивать, везде стоят какие-то более исторические стратегические просчеты американской внешнеполитической элиты, и здесь это вызывает большую тревогу. Чтобы не ошибиться, та же дискуссия, например, идет по поводу того, как долго Америка должна оставаться в Ираке после победы. Опять мнения разделяются и сторонники того, кто считает, что оставаться нельзя, потому что главный аргумент, что иракский народ начнет ненавидеть американцев еще больше. А сторонники теории, что надо оставаться как можно дольше, говорят: смотрите, мы после выхода советских войск из Афганистана бросили Афганистан, ушли оттуда, и там появилась Аль-Каида, талибы и так далее, в результате мы получили головную боль, и теперь мы снова должны решать проблемы. От того, какой вариант выберет Белый дом, зависит чрезвычайно много, даже если это не будет видно в течение ближайших 50-ти лет, но стратегический просчет здесь очень важно не допустить. Что касается нынешней военной кампании, то, мне кажется, в России немножко преувеличивают значение так называемой бесконтактной войны. Американцы могут вести бесконтактную войну, Видимо, и европейцы, и значительная часть россиян, да и некоторые американцы ожидали, что эта война будет точно такой же, какой она была в Боснии или такой, какой она была в Афганистане. Здесь проблема в другом - почему американцы и определенная часть американского военного истеблишмента, включая министра обороны Рамсфелда, стояли на позициях в первую очередь ведения бесконтактной войны, "умным оружием" и так далее? Проблема заключается в том, что Ирак на самом деле достаточно развитая страна, там существует очень много структур, военные структуры, полиция, границы охраняются, существует медицинская система, вода поступает, электричество, инфраструктура развита, существует гражданское общество, индустрия и так далее. Поэтому эту страну сравнивать ни с Афганистаном, ни с Боснией. Ее нельзя разбомбить, а потом ввести танки, потому что это бессмысленно, потом надо восстанавливать. Проблема заключается в том, чтобы туда войти, взять верх, взять командование над этими структурами, не разрушая их.
Павел Черноморский: Иракский казус похож на региональные войны "холодной" войны еще и тем, что в сущности конфликт сам по себе неизмеримо менее значим, нежели бэкграунд из реальных идеологических поводов, стоящих за ним. Сайгон, как символ, был важнее Сайгона столицы Южного Вьетнама. Высадка американского десанта в Панаме, как прецедент, стала неизмеримо значимей судьбы отдельно взятого кокаинового президента Норьеги. Ирак в этом плане важнее и Сайгона, и Панамы. Саддам, как "казус белли", это, право, не очень серьезно. В конце концов страна, чей военный бюджет в разы превышает иракский ВВП, все равно рано или поздно прихлопнула бы опасную диктатуру. Тут дело совсем в другом. О том, что эмбарго на ввоз в Ирак оружия и вывоз иракской нефти нарушается сразу несколькими странами, говорят уже лет семь, не меньше. Минувшим летом сразу несколько европейских изданий заявили, что только за счет черных нефтяных схем Саддам и оба его сына сумели заработать около двух миллиардов долларов. Нефтяной бизнес иракцы делали в первую очередь с французами, и нет сомнения в том, что значительная часть выручки пошла на перевооружение иракской армии. Пару неделю назад известная лондонская газета "Индепендент", к слову, относящаяся к войне в Ираке более. Чем прохладно, опубликовала материал, утверждавший, что американским спецслужбам, а также научно-техническим и военным фондам по всей Америке стали известны названия фирм, гнавших в Ирак оружие. Здесь система была несколько более хитрая, чем в случае с нефтью. Газета пишет, что запрещенные грузы обычно продавали через подставные фирмы. Примечательно, что почти все государства, нарушавшие торговли с Ираком, были среди резких критиков США и Британии, все они однозначно защищали постулаты ООН о невмешательстве. В действительности ряд сильных глобальных игроков, например, Россия и Китай, с самого начала выступали против военной операции в регионе отнюдь не из-за пацифистских соображений и лояльности ООНовским хартиям.
Николай Злобин: Что касается российской позиции, то она представляет из себя довольно странное зрелище. Потому что совершенно очевидно, что Россия выступает против войны в Ираке, преследует свои личные цели, экономические и политические, что практически сводит на нет моральную позицию Кремля в данном вопросе. Говорить о том, что это американцы нарушают всякие законы и делают, что хотят, а вот мы такие моралисты и стоим на защите интересов международного права и мира, России не следовало бы. Потому что все аргументы, которые приводятся против войны в Кремле, аргументы исключительно эгоистические, типа: обещайте нам 8 миллиардов, мы вас поддержим, или гарантируйте нам о, что мы будем в Ираке после войны, и мы вас поддержим. А если вы нас не поддержите, тогда мы выступаем против этой войны. То есть я бы здесь особенно не морализировал на месте России. Но есть основания у России тревожиться по поводу войны, так же как у европейцев, и в чем-то эти основания одинаковые, в чем-то разнее. Одинаковые они в том, что эта война по сути дела война не по поводу Ирака, эта война за новую систему международных отношений, за новый мировой порядок, который начинают сегодня в США. Это можно обсуждать, хорошо это или плохо, достаточно ли продумана доктрина Буша, это все можно оставить теоретикам. Американцы сегодня практически начали работу по изменению мирового порядка. Может быть, они успешно это сделают, может быть, неуспешно, к этому вопросу придется снова вернуться, но факт тот, что они исходят из того, что старая система больше не работает, старая система реакции и разрешения международных конфликтов, которая была сложена после Второй мировой войны, она больше не работает. А та система была достаточно выгодна для некоторых европейских стран и для России, которые в результате Второй мировой войны получили очень высокие позиции и в международных организациях, и авторитет в международных отношениях. Россия, например, и Франция были в числе пяти стран, которые могли решать судьбы мира, что сейчас не соответствует ни военному, ни политическому, ни экономическому потенциалу этих стран.
Елена Коломийченко: На страницах британской "Sunday Telegraph" опубликована статья, в которой рассказывается о сотрудничестве российских и иракских спецслужб. С ее содержанием вас познакомит - Иван Воронцов:
Иван Воронцов: "Попавшие в распоряжение газеты совершенно секретные документы из Багдада, - пишет "Sunday Telegraph", - показывают, что Россия оказывала в предвоенные месяцы обширную поддержку режиму Саддама Хусейна. Наряду с прочим Багдад получал записи частных разговоров с участием премьер-министра Великобритании Тони Блэра и других западных лидеров. Москва также предоставила Саддаму списки пригодных для использования на Западе убийц и сведения о поставках оружия в соседние страны. Ирак и Россия подписали соглашение о сотрудничестве в области разведки, помощи друг другу в получении виз для агентов и обмене информацией касательно деятельности главы "Аль-Каиды" Усамы Бин Ладена.
Эти документы были найдены в разрушенном бомбардировкой здании иракской разведки в Багдаде. Документы написаны на арабском языке и представляют собой преимущественно доклады от не называемых по именам агентов иракской разведки и иракского посольства в Москве. Так, в докладе от 5 марта 2002-го года упоминается Тони Блэр и объясняется, что коллега из российской разведки передал автору доклада подробности частного разговора между Блэром и премьер-министром Италии Сильвио Берлускони на их встрече в Риме 15 февраля 2002-го года, где Блэр упоминал об "отрицательных решениях", принятых в США относительно Багдада, и что тогда британский премьер отказывался участвовать в военной акции в Ираке, потому что британские солдаты еще были задействованы в Афганистане. Как российские спецслужбы получили эту информацию - неизвестно, однако, разоблачение факта передачи ее Москвой Багдаду может иметь катастрофические последствия для британо-российских отношений и стать серьезным ударом лично по Блэру.
На встрече с президентом России Владимиром Путиным в октябре 2001-го года - вскоре после терактов 11 сентября - премьер-министр Великобритании объявил о начале новой эры в отношениях с Путиным. Несмотря на предостережения британской разведки о растущей активности российских шпионов на Западе, Блэр развивал близкие отношения с Путиным, посещал его на даче в Подмосковье, поддерживал Россию в войне в Чечне и устроил для российского президента прием у королевы Великобритании. Блэр был удивлен и разочарован, когда Путин присоединился к Франции, угрожая наложить вето на американо-британский проект резолюции в ООН, тем не менее, и после этого Блэр относился к президенту Путину не так, как к президенту Франции Жаку Шираку, и по прежнему рассматривал Путина как союзника на мировой политической арене, хотя Блэр и отказался присоединиться к франко-германо-российскому саммиту в Санкт-Петербурге.
Что касается списка киллеров, то он упоминается в докладе от 27 ноября 2000-го года. Там агент, скрывающийся под псевдонимом SAB, утверждает, что российская сторона передала ему этот подробный список. В докладе, правда, не упоминаются возможные заказы для этих киллеров, однако, он показывает, насколько Москва была готова помогать Багдаду. Другой документ, от 12 марта 2002-го года, кажется, подтверждает факт разработки режимом Саддама Хусейна ядерного оружия - в нем российская сторона предостерегает Багдад, что если он откажется сотрудничать с ООН, это даст США "повод уничтожить любое ядерное оружие".
В документе от 27 января 2000-го года Москва информирует Багдад о поставках вооружений странам региона, в частности, говорится, что Сирия закупила в России ракеты на общую сумму в 138 миллионов долларов, Египет приобрел зенитные ракеты, а Кувейт - старый враг Саддама - хочет закупить российских вооружений на миллиард долларов. Россия также проинформировала Ирак о поставке российских и израильских военных самолетов в 1999-м году Китаю.
Усама Бин Ладен фигурирует во многих докладах, несколько раз упоминается о поддержке им чеченских мятежников.
Еще одним доказательством близких отношений Багдада и Москвы являются найденные копии рождественских открыток, которые посылал своему российскому коллеге глава иракской разведки Тахир Джалил Хабош", - пишет британская газета "Sunday Telegraph".
Итальянская газета "Stampa", между тем, комментируя эту публикацию, приводит точку зрения бывшего резидента КГБ в Великобритании Олега Гордиевского, по мнению которого британские спецслужбы учитывали возможность передачи из Москвы информации Багдаду, а нынешние разоблачения не причинят вреда отношениям Блэра и Путина - пишет "Stampa".
Начнем с дискуссии на тему Ирака в рамках традиционного "Петербургского диалога" на минувшей неделе.
"Окно в Европу" из Петербурга.
Виктор Резунков: На минувшей неделе Петербург стал местом, где определялись многие векторы европейской политики, где обсуждались вопросы будущего международной системы безопасности. В Таврическом дворце с российскими парламентариями встречались парламентарии стран-членов НАТО, шли дебаты о будущем Североатлантического альянса. В гостинице "Прибалтийская" проходил российско-немецкий форум "Петербургский диалог", а в петербургском Государственном университете в конце недели прошел двухдневный саммит глав трех государств - России, Германии и Франции. Разговор везде шел о будущем - будущем НАТО, будущем Организации Объединенных Наций, будущем послевоенного Ирака. Но попробуем хоть вкратце рассказать обо всем по порядку.
Накануне своего визита в Петербург канцлер ФРГ Герхард Шредер обратился с призывом к странам Европейского Союза создавать объединенные вооруженные силы Европы, этот призыв был услышан в Таврическом дворце, где российские и европейские парламентарии обсуждали будущее Североатлантического альянса. Участники встречи не скрывали своей обеспокоенности внутренними разногласиями в НАТО, но в целом считали, что они будут в ближайшее время преодолены. Вот что сказал представитель Литвы в комитете парламентской ассамблеи НАТО по политическим вопросам Альгирдас Грициус.
Альгирдас Грициус: В настоящее время какая-то неулаженность отношений в самом НАТО и, особенно, в отношениях Соединенных Штатов Америки с европейскими союзниками явилось результатом поспешности решений некоторых западноевропейских государств, в первую очередь Франции и Германии. Я думаю, что эти противоречия, возникшие в связи с войной в Ираке, являются временными. И если успешно завершится военная акция в Ираке, а я на это надеюсь, то, я думаю, что эти связи будут восстановлены. Здесь я вижу и большую роль России в том плане, что все-таки угроза, которая возникает в мире в связи с терроризмом, с нестабильностью в некоторых регионах, можно упомянуть Балканы, где еще не все решено, тем более, на Среднем и Ближнем Востоке, я думаю, а также угрозы, исходящие из других регионов мира, требуют дальнейшего сотрудничества России и стран НАТО. Я думаю, что НАТО после своего увеличения, когда будут приняты семь, хотя и не очень больших государств, будет в состоянии противостоять новым угрозам стабильности в мире.
Виктор Резунков: Большинство парламентариев из стран-членов НАТО выражали надежду на то, что встреча лидеров России, Франции и Германии в Петербурге положит конец разногласиям по иракскому вопросу, причем не только в Совете Безопасности ООН, но и в НАТО. Вот что заявил председатель Парламентской ассамблеи НАТО Пьер Лелюш.
Пьер Лелюш: Я надеюсь, что будет достигнута договоренность во избежание дальнейших разногласий, начавшихся со второй резолюции ООН, когда война вышла из-под контроля Совета Безопасности. В вопросе восстановления Ирака нам нужен политический консенсус. Будет плохо, если политическая борьба продолжится при одновременной легализации войны. Я надеюсь, что господа Путин, Шредер и Ширак вместе найдут решение, выработают конструктивные предложения господам Бушу и Блэру. Я надеюсь, что мы не увидим продолжения внутренней борьбы в Совете Безопасности ООН.
Виктор Резунков: Что же касается российских парламентариев, то их позиция, похоже, осталась неизменной чуть ли не со времен холодной войны, хотя прогресс был заметен. Вот что заявил член Комитета по обороне Госдумы Евгений Зеленов.
Евгений Зеленов: Мы должны использовать это разногласие и еще больше укреплять взаимоотношение с НАТО, в том числе через парламентские институты. Потому что любое разногласие - это выигрыш в политике, выигрыш в конкретных прямых вопросах. Расширение НАТО на восток - это наша боль, это вопрос безопасности наших государств, и мы это должны остро чувствовать и никогда не терять настороженности. Но надо комплексно решать, и этот вопрос не забывать, всесторонне рассматривать ситуацию. Мы должны очень тесно сотрудничать со странами, входящими в НАТО.
Виктор Резунков: Другая, не менее важная тема, которая обсуждалась на многочисленных встречах политиков в Петербурге в эти дни, - вопрос о будущем международной системы безопасности. В том, что ООН требует реформирования, согласны были почти все политики, с которыми мы беседовали, вопрос заключался в том, каким образом это реформирование должно проходить. И здесь мнения разделились. Вот что думает по этому поводу директор Института политических исследований Сергей Марков.
Сергей Марков: Сейчас время изменилось, сейчас нет угрозы ядерной войны, сейчас огромная угроза регионального конфликта. Поэтому сейчас наступает время, когда Совет Безопасности должен стать органом, который принимает решения. И мы видели, что в этом кризисе иракском хорошо сработала модель, придуманная для холодной войны, и когда Совет Безопасности не принял никаких решений. Но это уже плохо, это плохое решение. Это раньше, во времена Чехословакии, Венгрии важно было, чтобы Совет Безопасности ничего не решил, сейчас Совет Безопасности должен что-то решать, иначе будут сформированы совсем другие центры принятия решений. Сейчас есть одна идея - ввести новые государства в постоянные члены Совета Безопасности, в частности, речь идет об Индии, Японии, Германии и Бразилии. Мне представляется этот путь непродуктивным абсолютно. Во-первых, эти страны будут заблокированы, Индию постарается заблокировать Пакистан и Китай, Германию заблокируют Испания, Италия и так далее. К тому же это продолжение той же логики. Если правом вето будет обладать не пять государств, а девять, то тем самым безопасность исчезнет с политической арены. Мне кажется, что это очень опасное направление. Я бы предложил другое. Мне кажется, что нужно сделать непостоянных членов Совета Безопасности не просто случайными, они могут меняться, ротироваться, но их голосование не должно быть случайным. Камерун должен голосовать не так, как захочется президенту Камеруна, а непостоянные члены Совета Безопасности должны получить императивный мандат, то есть они должны голосовать так, условно говоря, как проголосует большинство министров иностранных дел всех африканских государств. Соответственно такой императивный мандат может получить Латинская Америка, Азия, возможно, небольшие государства Европы. Таким образом, ввести четыре государства с императивным мандатом. Кроме того, думаю, что должна осудить по поводу того, что право вето Совета безопасности должно работать только в том случае, если за него два государства. Это несколько понизит планку вето и тем самым сделать Совет Безопасности более продуктивным институтом.
Виктор Резунков: Вопрос об участии ООН в послевоенном обустройстве Ирака стал центральной темой на трехстороннем саммите лидеров России, Франции и Германии, который прошел в конце минувшей недели в Петербурге. Это главное расхождение во взглядах европейской тройки и США. Госсекретарь США Колин Пауэлл в день начала петербургского саммита подчеркнул в интервью телекомпании "Эн-Би-Си", что США не готовы сказать - конфликт близок к разрешению, мы уходим, чтобы передать все в руки ООН. По его мнению, только те страны, которые воевали в Ираке, несут ответственность за формирование новой власти. Это полностью противоречит позиции трех стран Германии, России и Франции, которая была оглашена в Петербурге. Так заявил президент Франции Жак Ширак, именно ООН должна сыграть центральную роль в восстановлении Ирака, так как только эта организация является легитимной и имеет опыт управления кризисными ситуациями. При этом один из участников саммита - президент Владимир Путин, поспешил заверить, что петербургский саммит нельзя рассматривать как новую Ялту 1945 года и ни о какой дружбе трех стран против Соединенных Штатов Америки разговора быть не может. Для общественности эту позицию озвучил председатель Комитета по международным делам Совета Федерации Михаил Маргелов.
Михаил Маргелов: В принципе противостояние Соединенными Штатам для России - это неправильный путь, и Россия не пойдет таким путем. Наш выбор в пользу стратегического долгосрочного партнерства с Соединенными Штатами, действительно выбор осознанный, выбор прагматический. Это подтверждено и всеми последними заявлениями российского президента и достаточно успешным визитом Кондолизы Райс в Москву. Поэтому говорить о том, что складывается некая новая Антанта, антиамериканская Антанта, совсем неправильно.
Виктор Резунков: А по мнению декана факультета международных отношений Петербургского государственного университета Константина Худолея, ни о каком альянсе трех государств говорить не приходится.
Константин Худолей: Я думаю, что если говорить о создании какого-либо альянса, то это вряд ли получится, участники этой встречи такой задачи перед собой и не ставят, поскольку все три страны высоко ценят отношения и с Соединенными Штатами Америки, ну а для России, как страны, часть которой лежит в Азии, важны отношения и с нашими азиатскими соседями. Поэтому речь действительно не идет о дружбе против кого-либо, а речь идет об определенном согласовании позиций. Я думаю, что наиболее позитивной эта встреча будет, если она будет обращена в будущее, и речь будет идти о выработке стратегической платформы. Я лично считаю, что Организация Объединенных Наций не изжила себя, поскольку она выполнила одну роль, она предотвратила, пожалуй, только один конфликт самый важный - Третью мировую войну. Вот это она смогла смягчить. Да, многие другие конфликты она не предотвратила. И поэтому говорить, что Ирак поставил крест на Организации Объединенных Наций необоснованно. Но, конечно, Организация Объединенных Наций должна реформироваться. Безусловно, когда сегодня говорили о том, что Ливия председательствует в комитете по правам человека, это, безусловно, не соответствует реалиям современного мира, не соответствует тому, что должно быть. Речь должна идти о стратегическом планировании, о том, чтобы те взрывоопасные точки, которые остались, а я все-таки думаю, что Северная Корея одна из наиболее опасных взрывоопасных точек, которые существуют в современном мире, они были бы ликвидированы мирным путем в результате совместных действий. И, конечно, кроме Организации Объединенных Наций должна играть очень важную роль и Восьмерка.
Виктор Резунков: Однако, по мнению другого политолога, директора по программам Россия - СНГ, Германского Света по внешней политике Александра Рара, предпосылки для создания российско-германо-французского альянса налицо.
Александр Рар: Мы находимся в стадии понимания нового мира, мы его до конца не поняли, и очень важно, чтобы представители двух народов, двух общественностей встречались - российской и немецкой, - чтобы на эти вопросы найти определенные ответы. Какие они будут - я не знаю. Я думаю, что нужно понять друг друга, есть ли у нас общие интересы. В России расколото общество, есть люди, которые, с моей точки зрения, выступают более проамерикански, чем про-американски настроенные силы в Германии, и это тоже признак того, что мир двигается совсем в другом направлении, может, позитивном или отрицательном. Но все можно создавать заново и все снова может разрушиться. Я думаю, что Германия впервые начинает понимать позитивную роль стабилизатора, которую Россия может играть в будущей Европе.
Виктор Резунков: Кстати, в самой Германии к трехсторонней встерче в Петербурге отношение неоднозначное. Внешне политический спикер блока партий ХДС-ХСС Вольфганг Шойбле выступил с резкой критикой лидеров трех государств. "Может создаться впечатление, что в Петербург съехались победители Саддама Хусейна, они настаивают на своих требованиях по послевоенному устройству Ирака. Однако не они, а именно США и Великобритания начали войну против багдадского режима и победоносно завершили ее", - заявил Вольфганг Шойбле. Министр иностранных дел Германии Йошка Фишер заявил в свою очередь, что о новой стратегической оси, включающей Россию, Германию, Францию, речь не идет, поскольку такие разговоры подразумевают наличие альтернативы Европейскому Союзу и Трансатлантическому партнерству, а этому нет оснований. Какие же инициативы можно ожидать от создаваемого альянса?
Александр Рар: Петербургский диалог - не диалог между государствами, а диалог между двумя гражданскими обществами, поэтому он только может намечать, но ничего не решать. Решений, я думаю, предлагаться не будет. Но, я думаю, что этот форум даст возможность обо всех проблемах поговорить, начиная с Калининграда и кончая Чечней и благоустройством будущего Ирака. Я думаю, что мы начнем серьезно говорить о сотрудничестве в рамках обороны и внешней политики, может быть, я не исключаю, создание кавказского экономического пакта стабилизационного, который предпримет какие-то совместные миротворческие операции, может быть, даже в той же Грузии, хотя сегодня это кажется абсурдом. Но, я думаю, что те же немцы и французы все больше понимают, что вопрос предотвращения будущих войн или конфликтов этим надо заниматься. Именно на "Петербургском диалоге" родится какая-то альтернативная модель той доктрине, которую проповедует США.
Виктор Резунков: Таковы в целом политические темы, которые обсуждались в течение политически горячей недели в Петербурге.
Елена Коломийченко: Газета "Паризьен" в понедельник обнародовала результаты недавно проведенного исследования. В последние недели иракской войны, пишет "Паризьен", французы меньше развлекались, предпочитая походам в театр новости по телевизору. Уменьшилась продажа музыкальных дисков на 20% и DVD на 10, на 40% меньше людей побывали на концертах. Французы перестали читать романы и обратились к книгам на военную тематику, среди бестселлеров - недавно опубликованная "Война Буша", принадлежащая перу Эрика Лорана. Только на кинопрокате война никак не сказалась.
Дмитрий Савицкий: Французский язык, не смотря на солидный возраст, остается весьма живым и подвижным. В верхнем слое языка, там где прописан жаргон, идет постоянная работа со словом: оно искажается, укорачивается, меняет смысл: в единственной надежде - выжить, удержаться в языке, перейти в нижний, более устойчивый слой. Одно из пытающихся выжить слов, это "сталь", именно сталь, с мягким нефранцузским знаком. Это жаргонное производное от "сталинист", столь часто здесь менявшее смысл, вернее знак - плюс или минус, плохо или хорошо. Нынешние сталинисты, "сталь" (больше из бывших, чем из молодых) внимательно наблюдают за, по крайней мере, странным сближением Москвы и Парижа. Казалось бы то, что ветеранам этой самой "стали" грезилось, как нечто сюрреалистическое и невозможное, может потерять приставку "сюр" и стать - реальностью. Хвала кому? Саддаму Хусейну! В городке на Сене происходящее ощущается самым необычайным образом, смесью раздражения, разочарования и недоумения. Некоторые комментаторы называют петербургский саммит "ооновским рецидивом", некоторые даже считают (Доминик Муази), что Жак Ширак умудрился похоронить голлизм, многие (и всё чаще) - призывают вернуть французской дипломатии самое необходимое качество - реализм. Но Жак Ширак подтвердил в Петербурге решительное желание сохранить оппозицию Вашингтону. Даже внешне выражая радость по поводу исчезновения режима Саддама Хуссейна. И если многих левых подобная позиция (включая "сталь") более чем устраивает, всё чаще раздаются призывы задуматься над тем, что выгодно и что не выгодно Франции. Похоже на то, что Ширак не способен развернуться на 90 градусов (в сторону Англии), ни тем более на 180 (к США), и уж, конечно теперь, когда из Вашингтона в Париж долетела фраза о том, что "Франции придётся расплатиться" за атлантический раскол - Шираку еще труднее пойти на попятную. Политические деятели редко строят из себя девственниц. Цинизм - это те самые нитки, которыми политики вышивают узоры на карте мира. Другое дело, за что это выдается. За благие порывы, историческую необходимость или же справедливый протест. Столь прямое и неприкрытое требование в первую очередь Франции, но так же Германии, передать главенствующую роль в восстановлении Ирака ООН (то есть допустить и Францию, и Германию к миллиардным контрактам по восстановлению Ирака), такой прямой переход от попытки сдержать военные действия (то есть по сути дела сохранить иракский режим на месте) - к требованиям внешне легитимным, но явно меркантильным, и порождает эти самые "раздражение-разочарование-недоумение". Как сказал ведущий канала LCI: "Американцы оставляют всем остальным (не-участникам коалиции) всего лишь 50% контрактных возможностей в Ираке". No comment... Создается впечатление, что вся буча в ООН, как и предполагалось, весь сыр-бор - разгорелся вокруг интересов экономических. То, в чем обвиняли Вашингтон (нефть, экономические интересы) - были и интересами обвинителей. Россия надеялась на возвращение 8 миллиардов долга; плюс "ЛУКОЙЛ" подписала солидный контракт с Багдадом; а французский "Тоталь-Эльф" так же ждал от разработки нефтяных скважин Ирака миллиардных прибылей. Шрёдеру было достаточно и победы на выборах?
Достаточно ли это серьезные доводы для того, чтобы сохранить у власти тирана? Несомненно. Статус-кво в этих играх предпочтительнее обвальных перемен. Но это лишь часть сегодняшних споров по поводу, увы, продолжающейся конфронтации Парижа и Вашингтона. Берлин и Москва находятся в ином положении. Москва, похоже на то, ведет двойную игру и, в отличие от Парижа, не забывает о прямой выгоде. Берлин, по тактическим причинам, будет прощен и укрощен первым. Все это - верхний слой конфликта; внутри же борьба амбиций за однополюсный или многополюсный мир. Трудно поверить в железобетонную сплоченность нового блока (Москвы, Берлина и Парижа), а для того, чтобы найти противовес Вашингтону, действительно создать новый полюс - экономический, политический, военный - нужен всё же вес, на который европейская троица не тянет. Тем более, что при расширении Евросоюза на восток Германия, Бельгия и Франция автоматически оказываются в меньшинстве. Вывод получается все тот же: Жак Ширак взбеленился, не рассчитав сил, свершил серию ошибок и не способен найти компромиссный и удобный выход из положения. Антиамериканские демонстрации в этом уикенд сменили лозунги. Нынче это не "Остановим войну", а "Ирак - иракцам". Но это именно то, что с самого начала военных действий и объявил Вашингтон: Ирак будет принадлежать не Саддаму Хусейну, а иракцам.
Елена Коломийченко: Пока противники начала военной операции США и Великобритании в Ираке рассуждали о том, сколь сильным будет сопротивление со стороны иракской гвардии и полиции и предупреждали об опасностях и угрозах, пока журналисты писали об опасностях партизанкой войны и обсуждали, сколько американских и английских солдат станут жертвами этой войны, войска союзников занимали города на юге, севере и в центре Ирака. Занимали с минимальными потерями по сравнению с известными прежде войнами. Спустя 20 с небольшим дней от начала войны, союзникам по антисаддамовской коалиции приходится решать не только вопросы войны, но и обеспечивать мирную жизнь. И вот это оказалось самым трудным. Мародерство, разбой, грабежи, пожары, хаос - именно с ними, как оказалось, труднее всего справиться в эти самые первые дни. Сейчас в одном только Багдаде поддержанием мира вместе с американскими военными заняты две тысячи бывших иракских полицейских, которые сами предложили свои услуги. Иракские полицейские включились в работу с британцами и в Басре. А в европейском доме эксперты обсуждают юридическую сторону и особенности ведения войны в Ираке, продолжают дискутировать о том, кто и как будет восстанавливать страну, стоит ли пересматривать после этой войны какие-то статьи в международном праве. Много говорят и о том, какую роль играли масс-медиа в подготовке к войне, во время самой операции и какую роль предстоит сыграть СМИ, в том числе и европейским, в послевоенном Ираке.
Павел Черноморский: Без телевизора в наше время боевая операция часто вообще теряет смысл. Лидерство в пропагандистской войне в условиях открытого информационного поля несомненно важнее целого ряда прямых боевых преимуществ. Первые дни операции "Шок и трепет" были сданы американскими военными информационщиками на слабую тройку и можно предположить, что этот провал еще станет предметом серьезных разборов. К апрелю союзникам все-таки удалось найти интонацию, действительно соответствующую положению на фонтах. О том, как сейчас выглядит война в Ираке на экранах телевизоров в Брюсселе, в самом сердце единой Европы, рассказывает Лизабет Кирк, главный редактор новостного сетевого ресурса "ЕУ Обсервер", это издание носит весьма официальный характер и можно сказать, что мисс Кирк говорит не просто как журналист, а как чиновник ЕС.
Лизабет Кирк: Я знаю несколько языков и поэтому могу наблюдать как освещают операцию англо-американских союзников в Ираке журналисты и из Германии, и из Франции, и из Великобритании. То есть я вижу ситуацию с разных сторон, из разных лагерей. Я могу утверждать, что все журналисты сегодня в общем-то воспринимают факт военной победы союзников, как очевидность, ясно, что саддамовское государство прекратит свое существование. Мне кажется, что сейчас куда важнее другой вопрос - как будет жить страна после войны, и какова будет роль всего мирового сообщества тогда, когда боевые действия завершатся. Именно в этом вопросе как раз и нет единства среди западных лидеров, между континентальными европейцами, с одной стороны, и англосаксами - с другой. Британский премьер Тони Блэр, например, сейчас делает многое для того, чтобы добиться взаимопонимания внутри Запада. Он, например, считает, что ООН должна играть роль в послевоенном управлении Ираком, а у ряда американских лидеров существует по этому вопросу совсем другая позиция.
Павел Черноморский: Зимой 1991-го года в дни "Бури в пустыне" правота западных союзников, освобождавших Кувейт, была очевидна и без сложных макрополитических построений. Стоит, правда, напомнить, что и тогда позиция, избранная некоторыми европейскими странами, была неоднозначной, президент Миттеран, например, поддержал коалицию только в самый последний момент. Франция, в конце концов, всегда была самым норовистым членом НАТО, и ранней весной 2003-го года кое-кто тоже думал, что участники пацифистской оси Париж-Берлин просто решили поторговаться с американцами, точно так же как торговались русские. В России интерес к иракской кампании достиг своего пика в первые дни операции, а затем стремительно поехал вниз. Между тем европейцы наблюдают за раскладом с максимальным вниманием именно сейчас, когда многое уже предсказуемо. Для России все самое важное уже позади - прецедент есть, а саддамовского Ирака нет. Для европейцев все еще впереди - кризис непонимания внутри Запада еще не показал свою цену. Следующий - профессор Хельмут Хюбель из университета в Германии. Доктор Хюбель считается одним из самых опытных европейских специалистов по Ближнему Востоку.
Хельмут Хюбель: Пока мы не знаем, каков в точности будет реальный итог этой войны, приведет ли победа американцев к стабильности в регионе или нет. С точки зрения европейца я могу сказать, что Европа по большому счету проиграла от этой войны. Большинство граждан стран ЕС хотели предотвратить военную операцию, так же, как, кстати, и Россия. Сейчас же мы видим европейский континент разделенным, с одной стороны, пацифисты - немцы и французы, с другой - союзники американцев, так называемая "новая Европа". Очень тревожно, что до сих пор нет ясности, хотят ли участники военной коалиции действительного улучшения ситуации в регионе, хотят ли они стабильности. Пока еще не настало время для уверенного ответа на этот вопрос.
Павел Черноморский: На самом деле чисто типологически военная операция союзников в Ираке, если оставить в стороне ее глобальные смысловые характеристики, прекрасно укладывается в длинный ряд войн, которые пришлось вести Западу в течение десятилетий холодной войны. Многие европейские журналисты и военные употребляют сейчас следующее выражение - "американский тип ведения войны". В общем, вряд ли нужно быть четырехзвездным генералом, чтобы согласиться - американцы вот уже лет тридцать воюют согласно определенной схеме. После Вьетнама Пентагон понял, что тысячные жертвы среди личного состава абсолютно неприемлемы, в демократической стране они всегда чреваты карьерным крахом. Теперь стараются действовать так, чтобы риск потерь был сокращен до минимума. Кроме того, у американцев нет европейской культуры войн, ведь для Европы война это не двухнедельная операция, а испепеляющая все живое бойня длиной в несколько лет с миллионом трупов. Соединенные Штаты почти не сталкивались с агрессией иностранного врага на территории собственно Северной Америки. Два с лишним века назад колонисты Мэриленда, Пенсильвании и Виржинии учились воевать, обороняясь от индейцев. В результате янки развили в себе навыки обороны и наступления, основанные на, во-первых, изучении передовых военных методов, во-вторых, на необходимости сохранения собственных войск. Максимум безопасности и подавления, минимум потерь - эта доктрина стала золотым правилом американских военных. Об этом свидетельствует не только опыт Кореи, Вьетнама, Камбоджи и Косово, но и обе мировые войны, в которых США потеряли меньше всех убитыми, но в конечном итоге и преломили сам ход боевых действий.
Еще до начала боевой операции было ясно, что степень успешности англосаксонской Антанты будет определяться не тем, останется ли Ирак под властью Хусейна, а тем, какова будет гуманитарная цена новой войны в Заливе. Сотрудники оборонного ведомства в Вашингтоне часто вспоминают про так называемый синдром "Черного ястреба", именно так назывался блокбастер режиссера Эдди Скотта о провале группой американских спецназовцев, которая должна была в 93-м году захватить в отеле африканского города Могадишо двух лейтенантов сомалийского мятежного генерала. В ходе неудачной операции 18 рейнджеров погибли, а тогдашний президент Клинтон предпочел срочно вывести из опасной страны американский миротворческий контингент. Президент Джордж Буш вместе с Ричардом Чейни были на премьере этого фильма, а позже DVD-диски фильмом Скотта были отправлены во все части американской армии, дислоцированные за границей. И явно неслучайно. Месседж, прочитанный в фильме обычно очень практичными республиканцами, на самом деле был абсолютно понятен: Америка должна быть готова к жертвам, у безопасности есть цена, а на войне действительно можно погибнуть, пускай и героем. Говорит известный американский политолог Николай Злобин, директор евразийских программ Центра оборонной информации в Вашингтоне.
Николай Злобин: Американская политическая элита едина в том, что на смену любым другим критериям оценки эффективности деятельности администрации или государственной машины США сегодня пришел один критерий - обеспечение национальной безопасности. Национальная безопасность США стала сегодня совершенно очевидным критерием, главным критерием, по которому оценивается деятельность любых политиков, и в том числе президента Буша. Не экономика, не социальная реформа, все это крайне важно, но на данный момент важнее национальная безопасность. С этим согласны все, этого никто не оспаривает. Необходимо обеспечить пересмотр, переработку, реформу обеспечения структуры национальной безопасности США как во внутренней, так и внешней политике - это главный приоритет. Причем, обеспечение безопасности не только интересов США, это всегда было за рубежом, а обеспечение безопасности территории США и граждан страны. Никогда не существовало в истории современной Америки такой проблемы, сегодня она есть. Начиная с этой общей базы, дальше начинается дискуссия, дальше начинаются разногласия - о том, что представляет из себя главную угрозу и каким должен быть первый шаг по решению проблемы обеспечения национальной безопасности США. С главной угрозой все более или менее согласны - это проблема международного терроризма, со всеми его составными частями, включая возможность распространения оружия массового уничтожения. Как решать эту проблему? Здесь начинаются разногласия, и существует несколько внешнеполитических школ в США, одна из которых достаточно четко представлена сегодня администрацией США, это школа, разделяющая доктрину Буша, то есть превентивного удара. Надо прервать развитие ситуации в Ираке прежде, чем она дойдет до той ситуации, которая сегодня существует в Северной Корее, когда Корея имеет атомную бомбу. Терроризм надо уничтожать, но уничтожать его можно только тогда, когда ты уничтожаешь государства, которые могут быть поддержкой для этого терроризма, как был Афганистан. Потому что американцы исходят из того, что "Аль-Каида" никогда бы не стала такой мощной организацией, разветвленной и представляющей такую серьезную угрозу, если бы они не нашли Афганистан как место, где они могли институализироваться и получить государственную поддержку.
Павел Черноморский: Лишь очень наивный человек может подумать, что война в Ираке закончилась занятием союзниками Багдада или закончится сразу после того, как коалиция займет сто процентов иракской территории. Настоящие выводы об итогах, перспективах и ошибках кампании можно будет начать делать только после того, как страна действительно перейдет на мирные рейсы. Об этом говорят все эксперты без исключения. Тем не менее, по понятным причинам рассуждать о провалах и ошибках, допущенных при реализации плана "Шок и трепет", начали буквально спустя несколько часов после начала операции.
Николай Злобин: Я думаю, что ошибки были. Ошибки даже не столько в нынешней военной кампании, сколько ошибки стратегические, допущенные американской внешнеполитической элитой на протяжении последнего поколения. Вы, например, упоминали курдов, совершенно очевидно тогда была допущена ошибка. Курды не забыли того, что произошло в 91-м году, когда Америка их призвала восстать против Саддама Хусейна, а потом бросила. Поэтому сегодня на призыв Америки восстать против Саддама Хусейна курды отвечают "нет", потому что тогда они очень жестоко поплатились, когда американские войска ушли из Ирака, а курды были по сути дела раздавлены Саддамом Хусейном. Сегодня они такую историю повторять не могут. Куда ни пойти, какую ошибку Америки сегодня не вытаскивать, везде стоят какие-то более исторические стратегические просчеты американской внешнеполитической элиты, и здесь это вызывает большую тревогу. Чтобы не ошибиться, та же дискуссия, например, идет по поводу того, как долго Америка должна оставаться в Ираке после победы. Опять мнения разделяются и сторонники того, кто считает, что оставаться нельзя, потому что главный аргумент, что иракский народ начнет ненавидеть американцев еще больше. А сторонники теории, что надо оставаться как можно дольше, говорят: смотрите, мы после выхода советских войск из Афганистана бросили Афганистан, ушли оттуда, и там появилась Аль-Каида, талибы и так далее, в результате мы получили головную боль, и теперь мы снова должны решать проблемы. От того, какой вариант выберет Белый дом, зависит чрезвычайно много, даже если это не будет видно в течение ближайших 50-ти лет, но стратегический просчет здесь очень важно не допустить. Что касается нынешней военной кампании, то, мне кажется, в России немножко преувеличивают значение так называемой бесконтактной войны. Американцы могут вести бесконтактную войну, Видимо, и европейцы, и значительная часть россиян, да и некоторые американцы ожидали, что эта война будет точно такой же, какой она была в Боснии или такой, какой она была в Афганистане. Здесь проблема в другом - почему американцы и определенная часть американского военного истеблишмента, включая министра обороны Рамсфелда, стояли на позициях в первую очередь ведения бесконтактной войны, "умным оружием" и так далее? Проблема заключается в том, что Ирак на самом деле достаточно развитая страна, там существует очень много структур, военные структуры, полиция, границы охраняются, существует медицинская система, вода поступает, электричество, инфраструктура развита, существует гражданское общество, индустрия и так далее. Поэтому эту страну сравнивать ни с Афганистаном, ни с Боснией. Ее нельзя разбомбить, а потом ввести танки, потому что это бессмысленно, потом надо восстанавливать. Проблема заключается в том, чтобы туда войти, взять верх, взять командование над этими структурами, не разрушая их.
Павел Черноморский: Иракский казус похож на региональные войны "холодной" войны еще и тем, что в сущности конфликт сам по себе неизмеримо менее значим, нежели бэкграунд из реальных идеологических поводов, стоящих за ним. Сайгон, как символ, был важнее Сайгона столицы Южного Вьетнама. Высадка американского десанта в Панаме, как прецедент, стала неизмеримо значимей судьбы отдельно взятого кокаинового президента Норьеги. Ирак в этом плане важнее и Сайгона, и Панамы. Саддам, как "казус белли", это, право, не очень серьезно. В конце концов страна, чей военный бюджет в разы превышает иракский ВВП, все равно рано или поздно прихлопнула бы опасную диктатуру. Тут дело совсем в другом. О том, что эмбарго на ввоз в Ирак оружия и вывоз иракской нефти нарушается сразу несколькими странами, говорят уже лет семь, не меньше. Минувшим летом сразу несколько европейских изданий заявили, что только за счет черных нефтяных схем Саддам и оба его сына сумели заработать около двух миллиардов долларов. Нефтяной бизнес иракцы делали в первую очередь с французами, и нет сомнения в том, что значительная часть выручки пошла на перевооружение иракской армии. Пару неделю назад известная лондонская газета "Индепендент", к слову, относящаяся к войне в Ираке более. Чем прохладно, опубликовала материал, утверждавший, что американским спецслужбам, а также научно-техническим и военным фондам по всей Америке стали известны названия фирм, гнавших в Ирак оружие. Здесь система была несколько более хитрая, чем в случае с нефтью. Газета пишет, что запрещенные грузы обычно продавали через подставные фирмы. Примечательно, что почти все государства, нарушавшие торговли с Ираком, были среди резких критиков США и Британии, все они однозначно защищали постулаты ООН о невмешательстве. В действительности ряд сильных глобальных игроков, например, Россия и Китай, с самого начала выступали против военной операции в регионе отнюдь не из-за пацифистских соображений и лояльности ООНовским хартиям.
Николай Злобин: Что касается российской позиции, то она представляет из себя довольно странное зрелище. Потому что совершенно очевидно, что Россия выступает против войны в Ираке, преследует свои личные цели, экономические и политические, что практически сводит на нет моральную позицию Кремля в данном вопросе. Говорить о том, что это американцы нарушают всякие законы и делают, что хотят, а вот мы такие моралисты и стоим на защите интересов международного права и мира, России не следовало бы. Потому что все аргументы, которые приводятся против войны в Кремле, аргументы исключительно эгоистические, типа: обещайте нам 8 миллиардов, мы вас поддержим, или гарантируйте нам о, что мы будем в Ираке после войны, и мы вас поддержим. А если вы нас не поддержите, тогда мы выступаем против этой войны. То есть я бы здесь особенно не морализировал на месте России. Но есть основания у России тревожиться по поводу войны, так же как у европейцев, и в чем-то эти основания одинаковые, в чем-то разнее. Одинаковые они в том, что эта война по сути дела война не по поводу Ирака, эта война за новую систему международных отношений, за новый мировой порядок, который начинают сегодня в США. Это можно обсуждать, хорошо это или плохо, достаточно ли продумана доктрина Буша, это все можно оставить теоретикам. Американцы сегодня практически начали работу по изменению мирового порядка. Может быть, они успешно это сделают, может быть, неуспешно, к этому вопросу придется снова вернуться, но факт тот, что они исходят из того, что старая система больше не работает, старая система реакции и разрешения международных конфликтов, которая была сложена после Второй мировой войны, она больше не работает. А та система была достаточно выгодна для некоторых европейских стран и для России, которые в результате Второй мировой войны получили очень высокие позиции и в международных организациях, и авторитет в международных отношениях. Россия, например, и Франция были в числе пяти стран, которые могли решать судьбы мира, что сейчас не соответствует ни военному, ни политическому, ни экономическому потенциалу этих стран.
Елена Коломийченко: На страницах британской "Sunday Telegraph" опубликована статья, в которой рассказывается о сотрудничестве российских и иракских спецслужб. С ее содержанием вас познакомит - Иван Воронцов:
Иван Воронцов: "Попавшие в распоряжение газеты совершенно секретные документы из Багдада, - пишет "Sunday Telegraph", - показывают, что Россия оказывала в предвоенные месяцы обширную поддержку режиму Саддама Хусейна. Наряду с прочим Багдад получал записи частных разговоров с участием премьер-министра Великобритании Тони Блэра и других западных лидеров. Москва также предоставила Саддаму списки пригодных для использования на Западе убийц и сведения о поставках оружия в соседние страны. Ирак и Россия подписали соглашение о сотрудничестве в области разведки, помощи друг другу в получении виз для агентов и обмене информацией касательно деятельности главы "Аль-Каиды" Усамы Бин Ладена.
Эти документы были найдены в разрушенном бомбардировкой здании иракской разведки в Багдаде. Документы написаны на арабском языке и представляют собой преимущественно доклады от не называемых по именам агентов иракской разведки и иракского посольства в Москве. Так, в докладе от 5 марта 2002-го года упоминается Тони Блэр и объясняется, что коллега из российской разведки передал автору доклада подробности частного разговора между Блэром и премьер-министром Италии Сильвио Берлускони на их встрече в Риме 15 февраля 2002-го года, где Блэр упоминал об "отрицательных решениях", принятых в США относительно Багдада, и что тогда британский премьер отказывался участвовать в военной акции в Ираке, потому что британские солдаты еще были задействованы в Афганистане. Как российские спецслужбы получили эту информацию - неизвестно, однако, разоблачение факта передачи ее Москвой Багдаду может иметь катастрофические последствия для британо-российских отношений и стать серьезным ударом лично по Блэру.
На встрече с президентом России Владимиром Путиным в октябре 2001-го года - вскоре после терактов 11 сентября - премьер-министр Великобритании объявил о начале новой эры в отношениях с Путиным. Несмотря на предостережения британской разведки о растущей активности российских шпионов на Западе, Блэр развивал близкие отношения с Путиным, посещал его на даче в Подмосковье, поддерживал Россию в войне в Чечне и устроил для российского президента прием у королевы Великобритании. Блэр был удивлен и разочарован, когда Путин присоединился к Франции, угрожая наложить вето на американо-британский проект резолюции в ООН, тем не менее, и после этого Блэр относился к президенту Путину не так, как к президенту Франции Жаку Шираку, и по прежнему рассматривал Путина как союзника на мировой политической арене, хотя Блэр и отказался присоединиться к франко-германо-российскому саммиту в Санкт-Петербурге.
Что касается списка киллеров, то он упоминается в докладе от 27 ноября 2000-го года. Там агент, скрывающийся под псевдонимом SAB, утверждает, что российская сторона передала ему этот подробный список. В докладе, правда, не упоминаются возможные заказы для этих киллеров, однако, он показывает, насколько Москва была готова помогать Багдаду. Другой документ, от 12 марта 2002-го года, кажется, подтверждает факт разработки режимом Саддама Хусейна ядерного оружия - в нем российская сторона предостерегает Багдад, что если он откажется сотрудничать с ООН, это даст США "повод уничтожить любое ядерное оружие".
В документе от 27 января 2000-го года Москва информирует Багдад о поставках вооружений странам региона, в частности, говорится, что Сирия закупила в России ракеты на общую сумму в 138 миллионов долларов, Египет приобрел зенитные ракеты, а Кувейт - старый враг Саддама - хочет закупить российских вооружений на миллиард долларов. Россия также проинформировала Ирак о поставке российских и израильских военных самолетов в 1999-м году Китаю.
Усама Бин Ладен фигурирует во многих докладах, несколько раз упоминается о поддержке им чеченских мятежников.
Еще одним доказательством близких отношений Багдада и Москвы являются найденные копии рождественских открыток, которые посылал своему российскому коллеге глава иракской разведки Тахир Джалил Хабош", - пишет британская газета "Sunday Telegraph".
Итальянская газета "Stampa", между тем, комментируя эту публикацию, приводит точку зрения бывшего резидента КГБ в Великобритании Олега Гордиевского, по мнению которого британские спецслужбы учитывали возможность передачи из Москвы информации Багдаду, а нынешние разоблачения не причинят вреда отношениям Блэра и Путина - пишет "Stampa".