"...Еще высоко было солнце, и жалобно пели птицы в освещенном воздухе, не торжествуя, а ища пищи в пространстве; ласточки низко мчались над склоненными роющими людьми, они смолкали крыльями от усталости, и под их пухом и перьями был пот нужды -- они летали с самой зари, не переставая мучить себя для сытости птенцов и подруг. Вощев поднял однажды мгновенно умершую в воздухе птицу и павшую вниз: она была вся в поту; а когда ее Вощев ощипал, чтобы увидеть тело, то в его руках осталось скудное печальное существо, погибшее от утомления своего труда.
И нынче Вощев не жалел себя на уничтожении сросшегося грунта: здесь будет дом, в нем будут храниться люди от невзгоды и бросать крошки из окон живущим снаружи птицам.
Чиклин, не видя ни птиц, ни неба, не чувствуя мысли, грузно разрушал землю ломом, и его плоть истощалась в глинистой выемке, но он не тосковал от усталости, зная, что в ночном сне его тело наполнится вновь."
Лада Леденева: Множество экологических формаций, разнообразие природных зон - от высокогорья до пустыни - определило богатство и разнообразие видов певчих и хищных птиц, населяющих Ставропольский край. Однако в последнее время ученые-орнитологи все чаще обращают внимание широкой общественности на резкое уменьшение, а подчас и постепенное исчезновение того или иного вида.
Рассказывает ученый-биолог Евгений Рогожин.
Евгений Рогожин: Если взять, например, такую птицу, как дрофа, у нас осталось одно из немногих мест, где она еще встречается. Численность ее очень и очень невелика. Причина - та, что, во-первых, дрофу усиленно преследуют. А во-вторых: она совершенно не выносит фактора беспокойства. Народ стал моторизованный, машины и мотоциклы повсюду, и поэтому, естественно, у дроф - неуспешное гнездование, и они истребляются.
Один мой знакомый (он тоже зоолог) наблюдал зимой дроф (это было где-то в середине или даже в конце января), здесь, у нас, неподалеку, в районе совхоза "Пятигорский". Он встретил зимой стайку около 20 дроф. То есть - птицы здесь зимовали. У нас в России основная масса гнездящихся популяций сейчас сосредоточена на территории Саратовской области, это примерно 3 000 - 4 000 голов на страну. Не более того. Это - максимальное количество, которое может быть у нас.
А раньше в Азербайджане, где эти птицы зимовали, местное население для того, чтобы охранять посевы (дрофы питаются всходами), вынуждено было выставлять сторожей на поля, которые гоняли этих птиц. Потому что если бы эти посевы не охранялись, дрофы начисто уничтожали все пшеничные всходы. Стаи были по 5 000 - 6 000 голов.
А у нас - единицы. Максимальные данные, которые у меня есть, это примерно полсотни голов.
Бьют их. Во-первых, птица - завидная добыча. Старая дрофа-самец, он весит примерно 16 килограмм, отдельные экземпляры - до 20 килограммов. Они похожи на индюков, только без всяких этих бородавок на носу и всего прочего. В общем - крупная симпатичная птица. Самцы - крупные, самочки - меньше, где-то килограмма 3-4, глинисто-серого оперения.
Эта птица целиком и полностью приспособлена для обитания в открытых пространствах. У нее поэтому и длинная шея, и великолепное зрение. Она, когда летит, замечает врагов на расстоянии до 1,5 - 2 километров. В свое время, когда на нее была разрешена охота, приходилось, едва точка на горизонте покажется, замирать и не дышать, потому что она замечает все моментально.
Ну, а в последнее время у нас дроф стало очень мало. Хотя еще лет 30 тому назад у нас неподалеку от Минеральных Вод как-то даже самолет столкнулся с дрофами во время перелета. Правда, это был "кукурузник", особых проблем там не было, но факт есть факт. Здесь когда-то пролегал основной пролетный путь -по долине Подкумка. Дрофы приблизительно в конце октября совершали перелеты. И старые охотники, которых теперь уже не осталось совсем, рассказывали, что в октябре - в начале ноября здесь проходил постоянный путь пролета между Ессентуками и Пятигорском. Но в последнее время их стало мало.
Лада Леденева: По мнению Евгения Рогожина, дрофа - это птица, которую Ставропольский край потеряет совсем уже скоро, если не принять соответствующих мер по ее защите.
Евгений Рогожин: У них смертность молодняка равна примерно 50 процентам. Дрофа кладет 3 яйца, максимум - 4. Поэтому если на пару гнездящихся дроф вырастает 1 птенец и доживает до взрослого состояния - это хорошо. Ну, и считайте.
Лада Леденева: Все знают, что дрофа - редчайшая птица, которая занесена не только в российскую, а в международную "Красную книгу". Однако законы писаны не для всех. В минувшем году в одном из районов Ставропольского края на дроф устроили так называемую "царскую охоту".
Евгений Рогожин: У меня были такие сведения, что даже в прошлом и в позапрошлом году в районе Веречаевки (это северо-восток края) наши местные "новые русские" специально выезжали летом на охоту за дрофами. Ну, сами понимаете, коль скоро там были представители властей и все прочее. Вооружены они были карабинами, поэтому с оптикой на 200 - 300 метров можно было спокойно эту птичку бить.
Все знают, что ее нельзя стрелять, но все равно стреляют.
Марина Катыс: "...Прислонившись грудью к воткнутой для флага жердине, Елисей уставился в мутную сырость порожнего места. На том месте собрались грачи для отлета в теплую даль, хотя время их расставания со здешней землей еще не наступило. Еще ранее отлета грачей Елисей видел исчезновение ласточек, и тогда он хотел было стать легким, малосознательным телом птицы, но теперь он уже не думал, чтобы обратиться в грача, потому что думать не мог. Он жил и глядел глазами лишь оттого, что имел документы середняка, и его сердце билось по закону.
Мужик тронулся и пошел через порожнее сырое место, где находилось последнее сборище грачей; грачи ему дали дорогу, и Елисей увидел того мужика, который был с желтыми глазами; он приставил гроб к плетню и писал на нем свою фамилию печатными буквами, доставая изобразительным пальцем какую-то гущу из бутылки..."
"...Хаты стояли, полные бездетной тишины; одичалые, переросшие свою норму лопухи ожидали хозяев у ворот, на дорожках и на всех обжитых протоптанных местах, где ранее никакая трава не держалась, и покачивались, как будущие деревья. Плетни от безлюдья тоже зацвели: их обвили хмель и повитель, а некоторые колья и хворостины принялись и обещали стать рощей, если люди не вернутся. Дворовые колодцы осохли, туда свободно, переползая через сруб, бегали ящерицы отдыхать от зноя и размножаться. Захара Павловича еще немало удивило такое бессмысленное происшествие, что на полях хлеб давно умер, а на соломенных крышах изб зеленела рожь, овес, просо и шумела лебеда: они принялись из зерен в соломенных покрытиях.
В село перебрались также полевые желто-зеленые птицы, живя прямо в горницах изб; воробьи же снимались с подножия тучами и выговаривали сквозь ветер крыльев свои хозяйские деловые песни.
Минуя село, Захар Павлович увидел лапоть; лапоть тоже ожил без людей и нашел свою судьбу -- он дал из себя отросток шелюги, а остальным телом гнил в прах и хранил тень под корешком будущего куста. На трубе последней хаты сидела ласточка, которая от вида Захара Павловича влезла внутрь трубы и там, в тьме дымохода, обняла крыльями своих потомков...
В природе отходил в вечер опустошенный летний день; все постепенно кончалось вблизи и вдали: прятались птицы, ложились люди, смирно курился дым из отдаленных полевых жилищ, где безвестный усталый человек сидел у котелка, ожидая ужина, решив терпеть свою жизнь до конца.
Наступила безлюдная ночь; лишь вода и ветер населяли вдали этот мрак и природу, и одни птицы сумели воспеть грусть этого великого вещества, потому что они летали сверху и им было легче..."
Лада Леденева: Огромный пресс на популяцию не только дрофы, но и других птиц оказывают хищники: представители семейства врановых - вороны, галки, грачи. Они разоряют гнезда, расклевывая кладки яиц и уничтожая уже вылупившихся птенцов. В свою очередь, увеличение численности врановых и других хищников связано с деятельностью человека и, прежде всего, с постоянно растущим количеством мусорных свалок, где, к примеру, вороны находят себе регулярное пропитание.
На Ставрополье (и, что удивительно, в городах-курортах Кавказских Минеральных Вод) подобных свалок предостаточно. По подсчетам специалистов, на каждой из крупных мусорных свалок Ставропольского края могут зимовать до 140 000 особей ворон, галок и грачей. Для сравнения: на центральной свалке в Одессе (150 гектаров) кормится 54 000 птиц, а на свалках Москвы, которых в самом городе и его окрестностях более 100, кормится больше 800 000.
Говорит Евгений Рогожин.
Евгений Рогожин: Ну, конечно, все эти помойки просто-напросто провоцируют ворон к нормальному размножению и переживанию трудных условий.
Вторая причина увеличения численности врановых - то, что человек в свое время усиленно истреблял хищных птиц, которые являются их естественными врагами. Например, у нас есть такая птица - ястреб-тетеревятник. Она стала редкой в связи с борьбой с ней, можно сказать, что ее стало совсем мало. Так вот, раньше тетеревятники в районе своего гнездового участка уничтожали всех ворон. Но поскольку ястребов остались единицы, а ворон теперь - громадное количество, то теперь тетеревятники, естественно, погоду сделать не могут.
Более того, в Москве, например, у коменданта Кремля есть такая специальная служба - соколятники. Они при помощи этих самых ястребов-тетеревятников охраняют купола храмов Кремля. Дело в том, что вороны освоили своеобразную игру - они садятся на пузо на этом куполе и съезжают вниз, а когтями тормозят. А поскольку купола покрыты сусальным золотом (там слой-то - в микрон толщины), поэтому появляются царапины, задиры. Идет обычная коррозия, и купола приходят в негодность. Так вот, в московском Кремле ежедневно рано утречком - или когда там эти вороны летают - выходят соколятники с ястребами, выпускают их и ворон разгоняют.
Марина Катыс: "....Уже давно на Спасской башне прозвучала полночь и умолкла музыка интернационала; скоро наступит рассвет, и в предвидении его самые нежные, мало гостящие птицы зашевелились в кустарниках и садоводствах, а затем поднялись и улетели прочь, оставляя страну, где лето уже начало остывать..."
Лада Леденева: Хищные птицы, по мнению ученых, вредят не только популяциям птиц певчих. Они опасны и для человека. Так, в этом году в Ставропольском крае даже была инициирована охота на ворон. За каждую убитую особь охотников премировали бесплатными патронами.
Все дело в том, что ворона - один из самых крупных переносчиков насекомых-паразитов, в частности - клещей, опасных для жизни и здоровья человека. На Ставрополье на теле одной вороны эпидемиологи насчитывают до 200 клещей - переносчиков опасного заболевания, конго-крымской геморрогической лихорадки, с которой в крае борются уже в течение 3 лет. За этот период лихорадкой переболели сотни жителей сельских районов края, погибли около 20 человек.
За последнее время по вине человека на Ставрополье резко сократилась численность не только дроф. Почти полностью исчез и другой вид - сокол-сапсан. Причина - линии электропередач, на которых эта птица гибла десятками, а то и сотнями. Большой размах крыльев не позволяет сапсану беспрепятственно взлететь с излюбленного столба-опоры, не задев электрических проводов.
В Пятигорске полностью исчезли ласточки, не стало скворцов, и даже обычного воробья можно встретить гораздо реже, чем раньше.
Евгений Рогожин: Ласточки город покинули практически начисто. Осталось всего несколько колоний, и то - в районах, близких к районам сельской застройки. Когда-то в районе Цветника, где сейчас находится музей и медучилище (там громадная стена) была колония ласточек, где-то - около 300 гнезд. Над старым кинотеатром "Родина" вечно крутилась громадная стая ласточек. Сегодня - нет. Причина - в гнездах ласточек прекрасно уживались клопы и когда ласточки улетали, эти клопы лезли по щелочкам в квартиры. Например, на Белой Ромашке и в других районах люди просто-напросто уничтожали эти гнезда. И результат не замедлил сказаться. Сегодня ласточка стала редкой птицей.
У нас многие птицы исчезают из города. Дубоносы были когда-то самой обычной птицей. Я помню, что рядом со школой, где я работал, постоянно каждый год гнездилось 2-3 пары. И дети у меня за ними наблюдали, и их можно было всегда увидеть. Сегодня их нет. А птица очень интересная. Мощный клюв, она запросто раскусывает вишневую косточку своим клювом. Попробуйте ее разгрызть - зубы поломаете. А она совершенно свободно это дело делает.
Дубоносы стали редчайшими птицами. Вот я уж хожу достаточно много а только 2 - 3 пары регистрирую. А ведь это была обычная гнездящаяся птица.
Птица, которой в городе уже не стало, это скворец. Мы даже в этом году весной специально с ребятами проехали и на всю территорию города, только на окраинах нашли десяток пар. Все очень просто - мы очень "громко" живем. Скворушки питаются тем, что находят на земле. Это всякого рода личинки, насекомые на газонах и так далее. Обычно это разного рода насекомые. Сегодня, когда у нас газоны стригутся через каждые 2 недели, там никакой живности не заводится. Там нечему жить.
Многих птиц не стало. Они просто-напросто не могут жить в условиях постоянного стресса. Музыка гремит до полуночи, освещение...
Марина Катыс: "...Судьба воробья переменилась. Он не долетел до ближней пищи: стихия ветра схватила его и понесла вдаль, в ужас, и воробей окоченел от скорости своего полета, но он встретил ночь, - темнота скрыла от него высоту и пространство, он согрелся, уснул, сжался во сне в мелкий комок и упал вниз, в рощу на мягкую ветку, проснулся в тишине, на заре незнакомого дня, среди ликующих неизвестных ему птиц...."
Нина Черлиневская: Я много лет подряд кормила на балконе воробушков. Последние годы у меня поселилась рядом сойка, вот тут - на каштане, и воробьи постепенно сошли на нет. И уже 2 или 3 года, как я ни одного воробушка не вижу. Иногда бывает зеленушка, всегда - синички, и иногда бывает еще зоряночка. И все. А воробьев я совсем не вижу. Я уже соскучилась по ним, но я их не вижу. Я кормлю с удовольствием синичек, но мне жалко, что исчезли мои воробушки.
Лада Леденева: По мнению Нины Черлиневской, сокращение численности певчих птиц на пятигорской горе Машук - дело рук любознательных туристов.
Нина Черлиневская: На Машуке - проблема. Как только период гнездования, у нас начинаются туристские слеты на Машуке. Это из года в год. И Машук опустел из-за этого. Вообще, туристы - это большие вредители природы. Но на Машуке они просто извели птиц, потому что регулярно, из года в год, все это совпадает по срокам. Когда нужна в лесу тишина, в лесу - гам-тарарам. Они же с песнями, с кострами, с воплями.
Марина Катыс: "...Здания, сады и железные дороги -- что это иное, как не запечатленная надолго кратковременная трудовая жизнь? Поэтому Петр Евсеевич правильно полагал, что сочувствовать надо не преходящим гражданам, но их делу, затвердевшему в образе государства. Тем более необходимо было беречь всякий труд, обратившийся в общее тело государства.
"Нет ли птиц на просе? -- с волнением вспоминал Петр Евсеевич. -- Поклюют молодые зернышки, чем тогда кормиться населению?"
Петр Евсеевич поспешно удалялся на просяное поле и, действительно, заставал там питающихся птиц.
"И что же это делается, господи боже ты мой? Что ж тут цело будет, раз никакому добру покоя нет? Замучили меня эти стихии -- то дожди, то жажда, то воробьи, то поезда останавливаются! Как государство-то живет против этого? А люди еще обижаются на страну: разве они граждане? Они потомки орды!"
В начале ночи Петр Евсеевич возвращался на свою квартиру. Воробьи тоже теперь угомонились и жрать на просо не придут; а за ночь зернышки в колосьях более созреют и окрепнут -- завтра их выклевать будет уже трудней.
С этим успокоительным размышлением Петр Евсеевич подъедал крошки утреннего завтрака и преклонял голову ко сну, но заснуть никак не мог...."
Лада Леденева: По мнению специалистов, деятельность человека настолько вредит численности его пернатых друзей, что выживают только те виды, которые гнездятся в совершенно недоступных скалистых местах.
Евгений Рогожин: На недоступных местах у нас гнездятся только грифы. Грифы-бородачи - это уже горные районы, потому что там, во-первых, мало народу, а второе - то, что они для гнездования выбирают именно такие вот места.
Черный гриф у нас редкий. Более часто встречается белоголовый сип. Они постоянно держатся у нас в районе города, где дельтапланеристы летают. В том районе постоянно в течение года, примерно 5 раз в неделю появляются 3 - 4 (а то и больше) птиц этого вида. Когда-то там были скотомогильники, и сегодня кое-где эту дохлятину еще вывозят на поля. Это их основной корм. Это им помогает выжить.
В хороших странах, где заботятся об этом деле, (возьмите Испанию или Южную Америку), там для птиц-падальщиков специально выкладывают подкормку, чтобы они нашли себе еду. Ведь сегодня утилизуется все практически, и им еды не остается. Эти грифы, по некоторым данным, прилетают к нам из районов Теберды. Это около 150 - 200 километров. Они вдоль хребта летят и попадают в наши районы в поисках пищи.
Марина Катыс: "...На квартире он не спал всю ночь; он глядел через одинарное окно в тьму лесов, слушал голоса полуночных птиц и ожидал от тишины природы смирения своих тревожных чувств; но и тут он не мог успокоиться, поскольку такое отношение к природе есть лишь натурфилософия -- мировоззрение кулака, а не диалектика..."
В программе прозвучали отрывки из произведений Андрея Платонова.
И нынче Вощев не жалел себя на уничтожении сросшегося грунта: здесь будет дом, в нем будут храниться люди от невзгоды и бросать крошки из окон живущим снаружи птицам.
Чиклин, не видя ни птиц, ни неба, не чувствуя мысли, грузно разрушал землю ломом, и его плоть истощалась в глинистой выемке, но он не тосковал от усталости, зная, что в ночном сне его тело наполнится вновь."
Лада Леденева: Множество экологических формаций, разнообразие природных зон - от высокогорья до пустыни - определило богатство и разнообразие видов певчих и хищных птиц, населяющих Ставропольский край. Однако в последнее время ученые-орнитологи все чаще обращают внимание широкой общественности на резкое уменьшение, а подчас и постепенное исчезновение того или иного вида.
Рассказывает ученый-биолог Евгений Рогожин.
Евгений Рогожин: Если взять, например, такую птицу, как дрофа, у нас осталось одно из немногих мест, где она еще встречается. Численность ее очень и очень невелика. Причина - та, что, во-первых, дрофу усиленно преследуют. А во-вторых: она совершенно не выносит фактора беспокойства. Народ стал моторизованный, машины и мотоциклы повсюду, и поэтому, естественно, у дроф - неуспешное гнездование, и они истребляются.
Один мой знакомый (он тоже зоолог) наблюдал зимой дроф (это было где-то в середине или даже в конце января), здесь, у нас, неподалеку, в районе совхоза "Пятигорский". Он встретил зимой стайку около 20 дроф. То есть - птицы здесь зимовали. У нас в России основная масса гнездящихся популяций сейчас сосредоточена на территории Саратовской области, это примерно 3 000 - 4 000 голов на страну. Не более того. Это - максимальное количество, которое может быть у нас.
А раньше в Азербайджане, где эти птицы зимовали, местное население для того, чтобы охранять посевы (дрофы питаются всходами), вынуждено было выставлять сторожей на поля, которые гоняли этих птиц. Потому что если бы эти посевы не охранялись, дрофы начисто уничтожали все пшеничные всходы. Стаи были по 5 000 - 6 000 голов.
А у нас - единицы. Максимальные данные, которые у меня есть, это примерно полсотни голов.
Бьют их. Во-первых, птица - завидная добыча. Старая дрофа-самец, он весит примерно 16 килограмм, отдельные экземпляры - до 20 килограммов. Они похожи на индюков, только без всяких этих бородавок на носу и всего прочего. В общем - крупная симпатичная птица. Самцы - крупные, самочки - меньше, где-то килограмма 3-4, глинисто-серого оперения.
Эта птица целиком и полностью приспособлена для обитания в открытых пространствах. У нее поэтому и длинная шея, и великолепное зрение. Она, когда летит, замечает врагов на расстоянии до 1,5 - 2 километров. В свое время, когда на нее была разрешена охота, приходилось, едва точка на горизонте покажется, замирать и не дышать, потому что она замечает все моментально.
Ну, а в последнее время у нас дроф стало очень мало. Хотя еще лет 30 тому назад у нас неподалеку от Минеральных Вод как-то даже самолет столкнулся с дрофами во время перелета. Правда, это был "кукурузник", особых проблем там не было, но факт есть факт. Здесь когда-то пролегал основной пролетный путь -по долине Подкумка. Дрофы приблизительно в конце октября совершали перелеты. И старые охотники, которых теперь уже не осталось совсем, рассказывали, что в октябре - в начале ноября здесь проходил постоянный путь пролета между Ессентуками и Пятигорском. Но в последнее время их стало мало.
Лада Леденева: По мнению Евгения Рогожина, дрофа - это птица, которую Ставропольский край потеряет совсем уже скоро, если не принять соответствующих мер по ее защите.
Евгений Рогожин: У них смертность молодняка равна примерно 50 процентам. Дрофа кладет 3 яйца, максимум - 4. Поэтому если на пару гнездящихся дроф вырастает 1 птенец и доживает до взрослого состояния - это хорошо. Ну, и считайте.
Лада Леденева: Все знают, что дрофа - редчайшая птица, которая занесена не только в российскую, а в международную "Красную книгу". Однако законы писаны не для всех. В минувшем году в одном из районов Ставропольского края на дроф устроили так называемую "царскую охоту".
Евгений Рогожин: У меня были такие сведения, что даже в прошлом и в позапрошлом году в районе Веречаевки (это северо-восток края) наши местные "новые русские" специально выезжали летом на охоту за дрофами. Ну, сами понимаете, коль скоро там были представители властей и все прочее. Вооружены они были карабинами, поэтому с оптикой на 200 - 300 метров можно было спокойно эту птичку бить.
Все знают, что ее нельзя стрелять, но все равно стреляют.
Марина Катыс: "...Прислонившись грудью к воткнутой для флага жердине, Елисей уставился в мутную сырость порожнего места. На том месте собрались грачи для отлета в теплую даль, хотя время их расставания со здешней землей еще не наступило. Еще ранее отлета грачей Елисей видел исчезновение ласточек, и тогда он хотел было стать легким, малосознательным телом птицы, но теперь он уже не думал, чтобы обратиться в грача, потому что думать не мог. Он жил и глядел глазами лишь оттого, что имел документы середняка, и его сердце билось по закону.
Мужик тронулся и пошел через порожнее сырое место, где находилось последнее сборище грачей; грачи ему дали дорогу, и Елисей увидел того мужика, который был с желтыми глазами; он приставил гроб к плетню и писал на нем свою фамилию печатными буквами, доставая изобразительным пальцем какую-то гущу из бутылки..."
"...Хаты стояли, полные бездетной тишины; одичалые, переросшие свою норму лопухи ожидали хозяев у ворот, на дорожках и на всех обжитых протоптанных местах, где ранее никакая трава не держалась, и покачивались, как будущие деревья. Плетни от безлюдья тоже зацвели: их обвили хмель и повитель, а некоторые колья и хворостины принялись и обещали стать рощей, если люди не вернутся. Дворовые колодцы осохли, туда свободно, переползая через сруб, бегали ящерицы отдыхать от зноя и размножаться. Захара Павловича еще немало удивило такое бессмысленное происшествие, что на полях хлеб давно умер, а на соломенных крышах изб зеленела рожь, овес, просо и шумела лебеда: они принялись из зерен в соломенных покрытиях.
В село перебрались также полевые желто-зеленые птицы, живя прямо в горницах изб; воробьи же снимались с подножия тучами и выговаривали сквозь ветер крыльев свои хозяйские деловые песни.
Минуя село, Захар Павлович увидел лапоть; лапоть тоже ожил без людей и нашел свою судьбу -- он дал из себя отросток шелюги, а остальным телом гнил в прах и хранил тень под корешком будущего куста. На трубе последней хаты сидела ласточка, которая от вида Захара Павловича влезла внутрь трубы и там, в тьме дымохода, обняла крыльями своих потомков...
В природе отходил в вечер опустошенный летний день; все постепенно кончалось вблизи и вдали: прятались птицы, ложились люди, смирно курился дым из отдаленных полевых жилищ, где безвестный усталый человек сидел у котелка, ожидая ужина, решив терпеть свою жизнь до конца.
Наступила безлюдная ночь; лишь вода и ветер населяли вдали этот мрак и природу, и одни птицы сумели воспеть грусть этого великого вещества, потому что они летали сверху и им было легче..."
Лада Леденева: Огромный пресс на популяцию не только дрофы, но и других птиц оказывают хищники: представители семейства врановых - вороны, галки, грачи. Они разоряют гнезда, расклевывая кладки яиц и уничтожая уже вылупившихся птенцов. В свою очередь, увеличение численности врановых и других хищников связано с деятельностью человека и, прежде всего, с постоянно растущим количеством мусорных свалок, где, к примеру, вороны находят себе регулярное пропитание.
На Ставрополье (и, что удивительно, в городах-курортах Кавказских Минеральных Вод) подобных свалок предостаточно. По подсчетам специалистов, на каждой из крупных мусорных свалок Ставропольского края могут зимовать до 140 000 особей ворон, галок и грачей. Для сравнения: на центральной свалке в Одессе (150 гектаров) кормится 54 000 птиц, а на свалках Москвы, которых в самом городе и его окрестностях более 100, кормится больше 800 000.
Говорит Евгений Рогожин.
Евгений Рогожин: Ну, конечно, все эти помойки просто-напросто провоцируют ворон к нормальному размножению и переживанию трудных условий.
Вторая причина увеличения численности врановых - то, что человек в свое время усиленно истреблял хищных птиц, которые являются их естественными врагами. Например, у нас есть такая птица - ястреб-тетеревятник. Она стала редкой в связи с борьбой с ней, можно сказать, что ее стало совсем мало. Так вот, раньше тетеревятники в районе своего гнездового участка уничтожали всех ворон. Но поскольку ястребов остались единицы, а ворон теперь - громадное количество, то теперь тетеревятники, естественно, погоду сделать не могут.
Более того, в Москве, например, у коменданта Кремля есть такая специальная служба - соколятники. Они при помощи этих самых ястребов-тетеревятников охраняют купола храмов Кремля. Дело в том, что вороны освоили своеобразную игру - они садятся на пузо на этом куполе и съезжают вниз, а когтями тормозят. А поскольку купола покрыты сусальным золотом (там слой-то - в микрон толщины), поэтому появляются царапины, задиры. Идет обычная коррозия, и купола приходят в негодность. Так вот, в московском Кремле ежедневно рано утречком - или когда там эти вороны летают - выходят соколятники с ястребами, выпускают их и ворон разгоняют.
Марина Катыс: "....Уже давно на Спасской башне прозвучала полночь и умолкла музыка интернационала; скоро наступит рассвет, и в предвидении его самые нежные, мало гостящие птицы зашевелились в кустарниках и садоводствах, а затем поднялись и улетели прочь, оставляя страну, где лето уже начало остывать..."
Лада Леденева: Хищные птицы, по мнению ученых, вредят не только популяциям птиц певчих. Они опасны и для человека. Так, в этом году в Ставропольском крае даже была инициирована охота на ворон. За каждую убитую особь охотников премировали бесплатными патронами.
Все дело в том, что ворона - один из самых крупных переносчиков насекомых-паразитов, в частности - клещей, опасных для жизни и здоровья человека. На Ставрополье на теле одной вороны эпидемиологи насчитывают до 200 клещей - переносчиков опасного заболевания, конго-крымской геморрогической лихорадки, с которой в крае борются уже в течение 3 лет. За этот период лихорадкой переболели сотни жителей сельских районов края, погибли около 20 человек.
За последнее время по вине человека на Ставрополье резко сократилась численность не только дроф. Почти полностью исчез и другой вид - сокол-сапсан. Причина - линии электропередач, на которых эта птица гибла десятками, а то и сотнями. Большой размах крыльев не позволяет сапсану беспрепятственно взлететь с излюбленного столба-опоры, не задев электрических проводов.
В Пятигорске полностью исчезли ласточки, не стало скворцов, и даже обычного воробья можно встретить гораздо реже, чем раньше.
Евгений Рогожин: Ласточки город покинули практически начисто. Осталось всего несколько колоний, и то - в районах, близких к районам сельской застройки. Когда-то в районе Цветника, где сейчас находится музей и медучилище (там громадная стена) была колония ласточек, где-то - около 300 гнезд. Над старым кинотеатром "Родина" вечно крутилась громадная стая ласточек. Сегодня - нет. Причина - в гнездах ласточек прекрасно уживались клопы и когда ласточки улетали, эти клопы лезли по щелочкам в квартиры. Например, на Белой Ромашке и в других районах люди просто-напросто уничтожали эти гнезда. И результат не замедлил сказаться. Сегодня ласточка стала редкой птицей.
У нас многие птицы исчезают из города. Дубоносы были когда-то самой обычной птицей. Я помню, что рядом со школой, где я работал, постоянно каждый год гнездилось 2-3 пары. И дети у меня за ними наблюдали, и их можно было всегда увидеть. Сегодня их нет. А птица очень интересная. Мощный клюв, она запросто раскусывает вишневую косточку своим клювом. Попробуйте ее разгрызть - зубы поломаете. А она совершенно свободно это дело делает.
Дубоносы стали редчайшими птицами. Вот я уж хожу достаточно много а только 2 - 3 пары регистрирую. А ведь это была обычная гнездящаяся птица.
Птица, которой в городе уже не стало, это скворец. Мы даже в этом году весной специально с ребятами проехали и на всю территорию города, только на окраинах нашли десяток пар. Все очень просто - мы очень "громко" живем. Скворушки питаются тем, что находят на земле. Это всякого рода личинки, насекомые на газонах и так далее. Обычно это разного рода насекомые. Сегодня, когда у нас газоны стригутся через каждые 2 недели, там никакой живности не заводится. Там нечему жить.
Многих птиц не стало. Они просто-напросто не могут жить в условиях постоянного стресса. Музыка гремит до полуночи, освещение...
Марина Катыс: "...Судьба воробья переменилась. Он не долетел до ближней пищи: стихия ветра схватила его и понесла вдаль, в ужас, и воробей окоченел от скорости своего полета, но он встретил ночь, - темнота скрыла от него высоту и пространство, он согрелся, уснул, сжался во сне в мелкий комок и упал вниз, в рощу на мягкую ветку, проснулся в тишине, на заре незнакомого дня, среди ликующих неизвестных ему птиц...."
Нина Черлиневская: Я много лет подряд кормила на балконе воробушков. Последние годы у меня поселилась рядом сойка, вот тут - на каштане, и воробьи постепенно сошли на нет. И уже 2 или 3 года, как я ни одного воробушка не вижу. Иногда бывает зеленушка, всегда - синички, и иногда бывает еще зоряночка. И все. А воробьев я совсем не вижу. Я уже соскучилась по ним, но я их не вижу. Я кормлю с удовольствием синичек, но мне жалко, что исчезли мои воробушки.
Лада Леденева: По мнению Нины Черлиневской, сокращение численности певчих птиц на пятигорской горе Машук - дело рук любознательных туристов.
Нина Черлиневская: На Машуке - проблема. Как только период гнездования, у нас начинаются туристские слеты на Машуке. Это из года в год. И Машук опустел из-за этого. Вообще, туристы - это большие вредители природы. Но на Машуке они просто извели птиц, потому что регулярно, из года в год, все это совпадает по срокам. Когда нужна в лесу тишина, в лесу - гам-тарарам. Они же с песнями, с кострами, с воплями.
Марина Катыс: "...Здания, сады и железные дороги -- что это иное, как не запечатленная надолго кратковременная трудовая жизнь? Поэтому Петр Евсеевич правильно полагал, что сочувствовать надо не преходящим гражданам, но их делу, затвердевшему в образе государства. Тем более необходимо было беречь всякий труд, обратившийся в общее тело государства.
"Нет ли птиц на просе? -- с волнением вспоминал Петр Евсеевич. -- Поклюют молодые зернышки, чем тогда кормиться населению?"
Петр Евсеевич поспешно удалялся на просяное поле и, действительно, заставал там питающихся птиц.
"И что же это делается, господи боже ты мой? Что ж тут цело будет, раз никакому добру покоя нет? Замучили меня эти стихии -- то дожди, то жажда, то воробьи, то поезда останавливаются! Как государство-то живет против этого? А люди еще обижаются на страну: разве они граждане? Они потомки орды!"
В начале ночи Петр Евсеевич возвращался на свою квартиру. Воробьи тоже теперь угомонились и жрать на просо не придут; а за ночь зернышки в колосьях более созреют и окрепнут -- завтра их выклевать будет уже трудней.
С этим успокоительным размышлением Петр Евсеевич подъедал крошки утреннего завтрака и преклонял голову ко сну, но заснуть никак не мог...."
Лада Леденева: По мнению специалистов, деятельность человека настолько вредит численности его пернатых друзей, что выживают только те виды, которые гнездятся в совершенно недоступных скалистых местах.
Евгений Рогожин: На недоступных местах у нас гнездятся только грифы. Грифы-бородачи - это уже горные районы, потому что там, во-первых, мало народу, а второе - то, что они для гнездования выбирают именно такие вот места.
Черный гриф у нас редкий. Более часто встречается белоголовый сип. Они постоянно держатся у нас в районе города, где дельтапланеристы летают. В том районе постоянно в течение года, примерно 5 раз в неделю появляются 3 - 4 (а то и больше) птиц этого вида. Когда-то там были скотомогильники, и сегодня кое-где эту дохлятину еще вывозят на поля. Это их основной корм. Это им помогает выжить.
В хороших странах, где заботятся об этом деле, (возьмите Испанию или Южную Америку), там для птиц-падальщиков специально выкладывают подкормку, чтобы они нашли себе еду. Ведь сегодня утилизуется все практически, и им еды не остается. Эти грифы, по некоторым данным, прилетают к нам из районов Теберды. Это около 150 - 200 километров. Они вдоль хребта летят и попадают в наши районы в поисках пищи.
Марина Катыс: "...На квартире он не спал всю ночь; он глядел через одинарное окно в тьму лесов, слушал голоса полуночных птиц и ожидал от тишины природы смирения своих тревожных чувств; но и тут он не мог успокоиться, поскольку такое отношение к природе есть лишь натурфилософия -- мировоззрение кулака, а не диалектика..."
В программе прозвучали отрывки из произведений Андрея Платонова.
