Ведущий программы "Liberty Live" Петр Вайль беседует с одним из ведущих российских кинокритиков - Андреем Плаховым.
Петр Вайль:
Андрей, победа Ларса фон Трира выглядит закономерной. Он не раз уже был буквально в одном шаге от Золотой Пальмовой Ветви, и это один из самых знаменитых и признанных режиссеров мира. То, что был высоко оценен китайский фильм, получивший второй по значению приз, и гонконгский режиссер, получивший режиссерскую премию - все выглядит более менее традиционно, как это было и в последние годы. Можно ли говорить о том, что в кино, судя по Каннскому фестивалю, не произошло каких-то решительных изменений?
Андрей Плахов:
Нет, на мой взгляд, все было совсем не традиционно. Дело в том, что фильм "Танцующая в темноте" Ларса фон Трира - картина, на мой взгляд, совершенно новаторская и ломающая все представления о традиционном кино, о традиционных жанрах, в частности, жанре мюзикла и многом другом в кинематографе, и вокруг него. Поэтому награждение именно этой картины, на мой взгляд, было принципиальным жестом. Я не знаю точно, кто автор этого жеста - Люк Бессон - председатель жюри, или стоящий как бы за кадром художественный директор фестиваля Жиль Жакоб, но этот жест был произведен, и я думаю, что он был очень последователен. Во всяком случае, он как бы в моем понимании продолжал политику Жиля Жакоба, который на протяжении последних 10 лет поддерживал именно новое, и плодотворные тенденции в мировом кино, независимо от того, исходили они из Америки, как это было в начале 90-хгодов или из Европы - Скандинавии, как это скажем происходило в последние два-три года или из других европейских стран - в прошлом году, как вы помните была награждена бельгийская картина "Розетта", была награждена французская картина "Человечность". Это - фильмы новых молодых режиссеров, которые представляют новую концепцию кино XXI века.
Ларс фон Трир в этом смысле как бы лидер этого движения. То, что он до сих пор не был удостоен Пальмовой Ветви, это цепь определенных обстоятельств и случайностей, а то, что он все-таки был ее удостоен, это - закономерность. Я все-таки не считаю, что это решение было традиционным. Оно было радикальным, тем более, что было встречено в штыки очень многими. Ведь очень многим эта картина резко не понравилась.
Петр Вайль:
А вы Андрей, что вы в ней нашли, вот российские кинолюбители знают какие-то отдельные кадры из этого фильма, которые крутили по телеканалам, там люди пляшут на платформах, движущихся по рельсам, и все это очень напоминает американский мюзикл 50-х годов. А что на самом деле?
Андрей Плахов:
Дело в том, что если рассматривать этот фильм по кадрам, то там действительно много цитат из американских и не только американских мюзиклов - из французских 60-х годов - "Шербурские зонтики", "Девушка из Рошфора", кстати, там играет Катрин Де Неф - какая то связующая нить между 60-ми годами и сегодняшним днем. В какой-то степени это даже напоминает - помните был такой чешский мюзикл - "Старики на уборке хмеля" и другие картины - социалистические мюзиклы 60-х годов. Дело в том, что там действие происходит на фабрике, и в мюзикл превращается все - и работа за станком, и впоследствии суд над героиней, совершившей убийство полицейского, и впоследствии даже ее казнь - она погибает как Жанна Д'Арк, как бы олицетворяя некие представления Ларса фон Трира о подлинной человечности и так называемом "золотом сердце" - так называется трилогия фон Трира - "Рассекая волны", "Идиоты" и последний фильм этой трилогии - "Танцующая в темноте".
Именно эта концепция вызвала резкое неприятие многих, поскольку, во-первых, героиня убивает полицейского, убивает очень жестоко, и сразу после убийства буквально не смыв кровь с рук, начинает петь и танцевать. Если бы она убила его случайно, то такого скандала и неприятия не было бы, но она убила его намеренно, хотя, прямо скажем, "за дело", потому что он оказался не очень хорошим человеком. Но в любом случае делать из этой героини святую или новую Жанну Д'Арк весьма рискованно - это радикальное этическое решение и столь же радикальное эстетическое. Мы видим, как фон Трир, в общем, издевается над идиотизмом голливудского мюзикла и, в общем, в какой-то степени и над ценностями американской демократии. То есть в фильме очень много моментов, которые наверняка задевают самые разные стороны.
Петр Вайль:
Андрей, два слова о российской картине, которая была в конкурсе - это фильм Павла Лунгина - "Свадьба". Он был удостоен награды - не премии, а лишь специального упоминания за подбор актеров. Но все же это что-то.
Андрей Плахов:
Эта картина хотя и финансирована французами, но снята целиком в России в городе Липки, и в большом конкурсе это было единственное напоминание о том, что существует Россия и российское кино. Там участвуют российские актеры, и, кстати, там действительно очень неплохой актерский ансамбль - Марат Башаров, Мария Миронова, Коликанова, и другие известные, и менее известные актеры. Но сказать, что эта картина имела оглушительный успех было бы весьма сильным преувеличением. Пресса по ней во Франции в основном была довольно ядовитая, во всяком случае то, что мне попалось на глаза в ведущих французских газетах. Но публика принимала ее довольно тепло в фестивальном зале. Вот итогом этого противоречивое приятия-неприятия и стало это специальное упоминание жюри именно за актерский ансамбль.
Петр Вайль:
Андрей, победа Ларса фон Трира выглядит закономерной. Он не раз уже был буквально в одном шаге от Золотой Пальмовой Ветви, и это один из самых знаменитых и признанных режиссеров мира. То, что был высоко оценен китайский фильм, получивший второй по значению приз, и гонконгский режиссер, получивший режиссерскую премию - все выглядит более менее традиционно, как это было и в последние годы. Можно ли говорить о том, что в кино, судя по Каннскому фестивалю, не произошло каких-то решительных изменений?
Андрей Плахов:
Нет, на мой взгляд, все было совсем не традиционно. Дело в том, что фильм "Танцующая в темноте" Ларса фон Трира - картина, на мой взгляд, совершенно новаторская и ломающая все представления о традиционном кино, о традиционных жанрах, в частности, жанре мюзикла и многом другом в кинематографе, и вокруг него. Поэтому награждение именно этой картины, на мой взгляд, было принципиальным жестом. Я не знаю точно, кто автор этого жеста - Люк Бессон - председатель жюри, или стоящий как бы за кадром художественный директор фестиваля Жиль Жакоб, но этот жест был произведен, и я думаю, что он был очень последователен. Во всяком случае, он как бы в моем понимании продолжал политику Жиля Жакоба, который на протяжении последних 10 лет поддерживал именно новое, и плодотворные тенденции в мировом кино, независимо от того, исходили они из Америки, как это было в начале 90-хгодов или из Европы - Скандинавии, как это скажем происходило в последние два-три года или из других европейских стран - в прошлом году, как вы помните была награждена бельгийская картина "Розетта", была награждена французская картина "Человечность". Это - фильмы новых молодых режиссеров, которые представляют новую концепцию кино XXI века.
Ларс фон Трир в этом смысле как бы лидер этого движения. То, что он до сих пор не был удостоен Пальмовой Ветви, это цепь определенных обстоятельств и случайностей, а то, что он все-таки был ее удостоен, это - закономерность. Я все-таки не считаю, что это решение было традиционным. Оно было радикальным, тем более, что было встречено в штыки очень многими. Ведь очень многим эта картина резко не понравилась.
Петр Вайль:
А вы Андрей, что вы в ней нашли, вот российские кинолюбители знают какие-то отдельные кадры из этого фильма, которые крутили по телеканалам, там люди пляшут на платформах, движущихся по рельсам, и все это очень напоминает американский мюзикл 50-х годов. А что на самом деле?
Андрей Плахов:
Дело в том, что если рассматривать этот фильм по кадрам, то там действительно много цитат из американских и не только американских мюзиклов - из французских 60-х годов - "Шербурские зонтики", "Девушка из Рошфора", кстати, там играет Катрин Де Неф - какая то связующая нить между 60-ми годами и сегодняшним днем. В какой-то степени это даже напоминает - помните был такой чешский мюзикл - "Старики на уборке хмеля" и другие картины - социалистические мюзиклы 60-х годов. Дело в том, что там действие происходит на фабрике, и в мюзикл превращается все - и работа за станком, и впоследствии суд над героиней, совершившей убийство полицейского, и впоследствии даже ее казнь - она погибает как Жанна Д'Арк, как бы олицетворяя некие представления Ларса фон Трира о подлинной человечности и так называемом "золотом сердце" - так называется трилогия фон Трира - "Рассекая волны", "Идиоты" и последний фильм этой трилогии - "Танцующая в темноте".
Именно эта концепция вызвала резкое неприятие многих, поскольку, во-первых, героиня убивает полицейского, убивает очень жестоко, и сразу после убийства буквально не смыв кровь с рук, начинает петь и танцевать. Если бы она убила его случайно, то такого скандала и неприятия не было бы, но она убила его намеренно, хотя, прямо скажем, "за дело", потому что он оказался не очень хорошим человеком. Но в любом случае делать из этой героини святую или новую Жанну Д'Арк весьма рискованно - это радикальное этическое решение и столь же радикальное эстетическое. Мы видим, как фон Трир, в общем, издевается над идиотизмом голливудского мюзикла и, в общем, в какой-то степени и над ценностями американской демократии. То есть в фильме очень много моментов, которые наверняка задевают самые разные стороны.
Петр Вайль:
Андрей, два слова о российской картине, которая была в конкурсе - это фильм Павла Лунгина - "Свадьба". Он был удостоен награды - не премии, а лишь специального упоминания за подбор актеров. Но все же это что-то.
Андрей Плахов:
Эта картина хотя и финансирована французами, но снята целиком в России в городе Липки, и в большом конкурсе это было единственное напоминание о том, что существует Россия и российское кино. Там участвуют российские актеры, и, кстати, там действительно очень неплохой актерский ансамбль - Марат Башаров, Мария Миронова, Коликанова, и другие известные, и менее известные актеры. Но сказать, что эта картина имела оглушительный успех было бы весьма сильным преувеличением. Пресса по ней во Франции в основном была довольно ядовитая, во всяком случае то, что мне попалось на глаза в ведущих французских газетах. Но публика принимала ее довольно тепло в фестивальном зале. Вот итогом этого противоречивое приятия-неприятия и стало это специальное упоминание жюри именно за актерский ансамбль.
