Ведущий Иван Толстой
Диктор:
На всех улицах вокруг Зимнего дворца стояли патрули Красной гвардии. Все контрольно-пропускные посты на подступах к Петрограду, вдоль дорог к Царскому Селу, Гатчине и Пскову были тоже заняты большевиками. Понимая всю рискованность такого шага, я решил ехать через город на автомобиле. Такие поездки я совершал постоянно, и к ним все привыкли. Водителю было велено ехать по главной столичной улице в сторону контрольно-пропускных постов с обычной скоростью. Такой расчет полностью оправдался. Многие из революционных стражей вытягивались по стойке смирно и отдавали мне честь. Выскочив за пределы города, водитель нажал на акселератор, и мы вихрем понеслись по дороге. Видимо, ему инстинктивно чудилось, будто кто-то уже донес Ленину и Троцкому о моем отъезде. У контрольно-пропускного пункта у московской заставы нас обстреляли. Тем не менее, мы благополучно прибыли в Гатчину.
Татьяна Вольтская:
Молва, творящая легенды налету, сообщила о бегстве Керенского в октябре 17-го некоторые обидные подробности, переодев его, по закону жанра, в женское платье, точнее, в платье медсестры. Как бы то ни было, Керенский бежал из Петрограда в Гатчину, и это только одна из множества легенд, связанных с тихим, провинциальным городком. Краткие исторические сведения о нем можно свести к следующему:
Диктор:
Территория, на которой расположена Гатчина, с 9-го века являлась владением великого Новогорода. Наимнование Гатчина восходит к слову «гать» - плотина, дорога через болота. С 1617 года ижорские земли находились под шведским владычеством как часть ингерманландского генерал-губернаторства. Во время Северной войны в бою у реки Ижоры, 13 августа 1702 года, русские войска одержали над шведскими победу. Вскоре Гатчина из небольшой мызы превратилась в вельможное поместье. Над дворцом и парком трудились такие архитекторы, как Ринальди, Бренна, Захаров, Штакеншнейдер. Статус города Гатчина получила при Павле Первом.
Татьяна Вольтская:
«Гатчина» - звучит далеко не так пышно, как Петергоф, Павловск или Царское Село. Это - тихий провинциальный городок с запущенным парком и опустевшим дворцом посередине. С остановившимся сердцем. Дворцу, пожалуй, пошла на пользу утрата прежней замковой воинственности. Явственней проступила его аскетическая красота в меланхолическом облаке неухоженной зелени, медленном блеске воды. При Екатерине Второй имение принадлежало Григорию Орлову, ее фавориту. Из письма Орлова Жан-Жаку Руссо:
Диктор:
Мне вздумалось сказать вам, что верстах в 60-ти от Петербурга у меня есть поместье, где воздух здоров, вода удивительна, пригорки, окружающие озера, образуют уголки приятные для прогулок и возбуждают к мечтательности. Итак, милостивый государь, если такой уголок вам по вкусу, от вас зависит поселиться в нем.
Татьяна Вольтская:
Поселиться тут суждено было Павлу Первому. Екатерина Вторая подарила Гатчину сыну по случаю рождения у него дочери Александры. И вот имение ненавистного материнского фаворита стало любимой резиденцией Павла. Тем самым, на Гатчину сразу упала тень, та самая, в которой пребывал гонимый наследник престола, а потом император. Ненавидимый и убитый знатью, осмеянный и освистанный историей. Народ верил, что, прикоснувшись к гробнице убиенного царя, можно избавиться от зубной боли или выпросить повышения по службе. Сотрудники гатчинского дворца-музея вряд ли в это верят, но, словно исправляя историческую несправедливость, они любят Павла. Рассказывает Ирина Жилина, научный сотрудник музея:
Ирина Жилина:
Есть страна, должна быть крепкая, надежная, хорошо мобилизованная армия. Павел к этому стремился. А как уж он поспособствовал солдату? Шинель - удобная верхняя одежда для солдата - придумана была Павлом Петровичем. Ее и под голову положить, ею и укрыться можно - на одну полу лег, другой укрылся. То есть доброе Павлом было все-таки сделано. Мы чувствуем его вкус. Он приодел нашу Гатчину. Это были какие-то деревянные ветхие строения. Павел центр своего города, главные его улицы решил обстроить. Он делает Гатчину городом. При Павле Петровиче и при Марии Федоровне построены были и больницы, и школы. Теперь мы уже совсем недавно узнаем, что одна из наших школ - это в прошлом Мариинская гимназия. Живет здесь Павел Петрович со своей семьей, потом император Павел Первый, огромный же круг людей вокруг них. Конечно же, здесь возникает кружок при Марии Федоровне. Сюда приезжают и литераторы и музыканты. Карамзин, Жуковский, Гнедич. У нас работает, например, Виже Лебрен - любимая портретистка Марии Антуанетты. У нас бывал Станислав Понятовский, у нас впервые прозвучит опера «Сокол» Бортнянского. В послевоенный период она в первый раз прозвучит именно в Гатчинском дворце. Это будет год 87-й. Ее восстановили и нам ее подарили. Сюда был приглашен Иван Долгоруков. Граф, талантливейший актер, великолепный певец, чтец, танцор - все было в нем. Здесь выступал Дмитриевский, и даже рассказывают о том, что Мария Федоровна сама готовила его к спектаклю. Он еще и женские роли исполнял. И как-то надела на его шейку ожерелье, и вот во время действия эмоциональный актер, размахивая руками, задел нитку жемчуга и все рассыпалось. Мария Федоровна ахнула. Но потом его похвалили. А она была дама умеющая считать все, что у нее было. И потом, после спектакля, ползая на сцене, найдено было ее штатом придворным все до единой жемчужинки.
Многим известен случай, как Екатерина Ивановна Нелидова в рукопашную практически хотела сойтись с Павлом Петровичем. Об этом вспоминает Николай Саблуков. В наших нынешних комнатах оружия была библиотека и камердинерская, и вот он стоит и готовит себе литературу. И в это время входит Павел Петрович. Пыхтящий, когда он сердился, он пыхтел и менял цвет кожи. Он расстроен, подходит быстро и решительно к столу. И в это время в комнату впархивает маленькая Екатерина Ивановна Нелидова. Он очень к ней тепло относился. Но на одной ее ножке есть каблучок, а на второй нет - туфелька в руке зажата. И она в голову Павла швыряет эту туфельку. Тот уклонился, и туфелька просвистела мимо. И Павел сразу же пришел в себя. Он успокаивается и Саблукову предлагает завтра, может, и бал объявить, и собрать народ, и «хотел тебя видеть в первой паре вместе с Нелидовой».
Татьяна Вольтская:
Память концентрируется, прежде всего, во дворце, теперь музее. Помещений в нем 547. Из них действуют всего 7 парадных залов, личные комнаты Павла, выставка оружия, да еще несколько залов на третьем этаже. Усилия сотрудников по созданию музейного космоса тонут в хаосе запустения. Так, маленький бронзовый Павел теряется на огромном парадном плацу. А обогнешь плац - голые кирпичи, леса, облупившаяся кожа штукатурки. Спустишься в парк - заросшие озера шевелят густыми водорослями, осыпаются под ногами прелестные хрупкие мостики, и облезлый павильон Венеры как будто намекает, что здесь, на Севере, сладостный плод любви произрастает с трудом. Должность Виктора Чикичева называется главный хранитель парка.
Виктор Чикичев:
Раньше я думал, что все вопросы решаются финансами, а сейчас я не изменил своего мнения - финансы все решают, но многое зависит и от внутренней организации. Нашей внутренней организации. Потом, то количество людей, которое нам выделено по штатному расписанию, оно явно не достаточно для нормального ухода за парком. А с учетом зарплаты, которую получают наши сотрудники, это вообще смешные цифры. При всех надбавках, а это 150% губернаторских, это 750-800 рублей.
Татьяна Вольтская:
Что же нужно, чтобы хотя бы почистить озера?
Виктор Чикичев:
Деньги и люди.
Татьяна Вольтская:
Новый директор музея Никита Батенин заступил на свою должность совсем недавно.
Никита Батенин:
Проблем в гатчинском дворце-музее накопилось достаточно много и не только за последние годы, а они копились годами, десятилетиями. Эти проблемы рождались и оттого, что это последний музей, получивший статус заповедника. А раз последний, то, как правило, и наименее обхаживаемый, наименее заметный.
Татьяна Вольтская:
Ирина Жилина согласна с директором.
Ирина Жилина:
Заповедник - это вот Михайловское. Все вычищено, все гладенькое, сколько бы там народу ни бывало. Нам даже следить некому. С новой политикой правительства нашего, когда пенсионеры 300 рублей получали здесь, а 400 рублей вынимали из пенсии, все пенсионеры ушли. Для нас это трагедия. Нет ни метельщиков - у нас не метется парк, - ни трактористов. Если при царе-батюшке охраняли парк 140 человек и здесь работали постоянно, сейчас этого нет.
Татьяна Вольтская:
И все же работа идет. И реставрационная, и теоретическая, хотя и очень медленно.
Никита Батенин:
Новая концепция музея готовилась довольно долгое время, но на совещании в комитете, которое проходило меньше года назад, какие-то ее положения не были приняты, что-то было оспорено музейными работниками. И на сегодняшний день задача воссоздания и этой концепции тоже, переработка ее, создание программы развития музея, это та задача, которая стоит перед нами.
Татьяна Вольтская:
Призрак музейной концепции не единственный призрак, который здесь бродит. Говорят, по количеству призраков гатчинский дворец безусловный лидер. Что-то есть в нем такое невыразимое словами. Директор тоже это чувствует.
Никита Батенин:
У гатчинского дворца есть своя душа, свой дух и что-то то особое, что отличает его от всех остальных. Это ощущаешь уже при приближении к самому дворцу - сама эта особая конструкция, оригинальная и не свойственная российским дворцам. Дело не только в облике, но и в самой сущности дворца. Ходить по его подземному ходу, по его тайным лестницам. Даже здесь, в кабинете, есть потайные лестницы. Они, правда, ведут в реставрируемые помещения.
Татьяна Вольтская:
То есть, вы хотите сказать, что, если будет бунт, то директор может удрать по потайной лестнице?
Никита Батенин:
Сейчас нет, потому что помещения реставрируемые перекрыты, но, в принципе, можно.
Татьяна Вольтская:
О призраках чуть позже. В Гатчинском дворце хранится одна из лучших в стране коллекций оружия. Почти вся она - мемориальная. Ее начал собирать еще граф Орлов, а потом продолжили императоры. Есть интересные технические новинки 17-18 веков, старинные прототипы револьверов. Сам Павел оружием интересовался только для нужд армии. А вот Александр Второй перевел из Петергофа в Гатчину царскую охоту. Для егерей в городе построили целую улицу. Николай Первый проводил здесь учения, разбивал военные лагеря. Рассказывают, что однажды в таком лагере, чтобы отвадить любопытную публику, царь, ко всеобщему изумлению, вышел из своей палатки прямо в халате.
Но Гатчина - это не только пистолеты и палаши с памятными надписями сослуживцев августейшему однополчанину. Мало кто знает, что Гатчина - колыбель многих революционных новшеств вооружения российской армии. Елене Артемьевой, хранителю оружия, известно не только о том, что хранится в музейных витринах.
Елена Артемьева:
В 1883 году подводная лодка, сконструированная инженером Дживецким, прошла испытания в Серебряном озере, непосредственно перед дворцом. Самое маленькое озеро в парке по площади своей, но оно самое глубокое, оно наполняется донными ключами. Лодке было не тесно в глубоком озере, ее хорошо было видно в прозрачной воде. Инженер Дживецкий, чтобы утвердить свое изобретение, чтобы дать ему жизнь, убедил Александра Третьего и Марию Федоровну, что испытания должны были пройти здесь. Они прошли очень удачно, и лодка Дживецкого была запущена в производство. Это была четырехместная подводная лодка длиной 6 метров с очень малой глубиной погружения и скоростью, поскольку в движение она приводилась непосредственно ногами экипажа, через педальный привод, соединенный с винтом. Морское министерство заказало для русского флота 50 таких лодок. Правда, ни в каких боях они не участвовали. Лодка - только одно звено в цепи изобретений. В Гатчине, еще при графе Орлове, поставлен один из первых в России громоотводов. Здесь испытан первый ранцевый парашют, спасший жизни множеству летчиков. Изобретен он, кстати, бывшим актером. На здешних улицах, при Александре Третьем зажглись первые в России электрические лампочки. В тихой и незаметной Гатчине все было впервые, считает Ирина Жилина.
Ирина Жилина:
Первая подводная серийная лодка, первый русский военный аэродром начала 20-го столетия. Николай Второй распоряжается здесь обустроить ангары, построить взлетно-посадочные полосы. Какие имена звучали здесь! Это и Петр Нестеров, и Маврикий Слепнев. Летчики - две женщины: актриса Галанчикова и Лидия Зверева поднимались у нас, с нашего летного поля, в воздух. Александр Иванович Куприн поднимался на летательном аппарате. Правда, бухнулись они вместе с пилотом. Машина пострадала, но люди не пострадали. И сказал Александр Иванович Куприн, что никогда в жизни он больше не будет подниматься. Но поднимался. Человек был рисковый.
Татьяна Вольтская:
Из воспоминаний пилота Заикина о полете с писателем Куприным.
Диктор:
Подняться удалось всего лишь метров на 400. Пока не поздно, надо опускаться. Летим над городом. Повернул налево, машина все ниже, и ниже. Чего доброго, сядешь на людей. Что делать? Решил лучше рискнуть собой и Куприным, чем врезаться в публику. Делаю поворот влево, и машина садится самым сильным темпом, а шоссмены мои почему-то бездействуют, и я врезаюсь левым крылом в землю метрах в 20-ти от публики. Треск, звон. Куприн пролетел через меня метров на 10, как мячик. Меня с силой выбросило из сиденья, придавило аэропланом. Крики ужаса: «Убились, разбились». Куприн быстро вскочил на ноги, кричит: «Старик, жив?». «Жив, - говорю, -курилка».
Татьяна Вольтская:
Рассказов о Куприне Ирина Жилина знает очень много.
Ирина Жилина:
Куприн поселится здесь в 1911 году. И кого только здесь не было! И клоун Жакомино, и Федор Шаляпин, и Павел Гущелов, его сосед, обязательно здесь. К нему приезжал Александр Степанович Грин. И часто их выпившими видели. А Грин искал утешения на дне бутылки довольно часто. Да и таким любителем выпить был Александр Иванович Куприн. И его очень любили возить наши гатчинские извозчики, они просто затаскивали его к себе. Потому что у Куприна всегда можно было что-либо попросить, крестным стать отцом. А раз крестный - это подарок, значит, он будет следить. Корова пала - на корову немножечко тебе денег добавит. Куприн был очень щедрым человеком. И вот в зеленом домике огромное количество людей постоянно пребывало.
Татьяна Вольтская:
Из воспоминаний дочери писателя Ксении Куприной.
Диктор:
Приезжали писатели, актеры, поэты. Всегда желанными гостями у нас были циркачи. Как-то клоун Жакомино обещал мне подарить козленка, а потом забыл про это. Однажды, во время его номера в цирке ему на арену ввели козочку с розовой ленточкой. Внесли бурдюк с красным вином и записку, которую он немедленно прочел вслух:
«Обещал козленка, обманул ребенка, старый ты кретин.
А. Куприн».
Под всеобщий хохот и аплодисменты, с комическими жестами и поклонами, Жакомино подвел козочку к нашей ложе и вручил ее мне. Очаровательная белая козочка сделалась моим любимым другом. Понемногу она становилась большой, у нее выросла борода, большие рога, появился сильный запах, и она оказалась козлом. Пришлось расстаться, так как козел упрямо продолжал входить в дом и бодать всех под коленки, в особенности, толстую кухарку Дуню. Его отдали в воинскую часть, где он подружился с лошадьми и стал общим любимцем.
Татьяна Вольтская:
В письмах из эмиграции Куприн подписывался «Всероссийский гатчинский житель». Действительно, Гатчина, насмотря на отсутствие парадного блеска, явление всероссийское. Однако, нити истории, стягивались сюда, в гатчинскую тень незаметно, скорее, путем легенд и слухов. Это таинственное место, где стирается грань между легендой и историческим анекдотом, сном и явью, славным прошлым и провинциальным, вернее, пригородным, настоящим. От прошлого теперь остались одни призраки. И это не просто фигура речи.
Ирина Жилина:
Ни о каком, наверное, дворце, ни о каком замке, у нас, я говорю, на Северо-Западе, наверное, не складывают легенд о привидениях в таком количестве, в котором они у нас есть. Они были еще после смерти Павла Петровича. Вообще, говорят, что душа невинно убиенного человека в своем любимом месте живет. Она должна быть здесь. Она приходит. Эти легенды были, ими пронизаны стены гатчинского дворца. И об этом сегодня говорят наши сотрудники. Я сама этого не слышала. Но вот наши милиционеры... Один молодой человек, когда только начал служить, он утверждал, что вот сижу за своим столом, и я слышу шуршит шелк платья, звенят шпоры офицера. И я слышу, как даже собачка своими лапками бежит за ними. Мы как-то сидели пили чай, заходит милиционер, и говорит, что я иногда бываю постовым на улице и хожу мимо часовой башни. И вот ночью, особенно, а мы сидели уже далеко за вечер, я вот слышу музыка звучит. И мы идем посмотреть, что делается, поднимаемся и слышим эту музыку. Мы вооружились свечой, зажигалками и все наши девушки, человек 20, мужчин не было, мы пошли слушать музыку на часовую башню. Темно, света нет, где-то стукнешься о какую-то балку. Шумели, кричали, а музыки мы не услышали. А милиционер утверждает, что она есть.
Татьяна Вольтская:
Говорят, по ночам, по дворцу сами собой летают музейные тапки. А в подземном ходе появляется тень гренадера. Неудивительно, что особенной любовью привидений пользуются милиционеры. С кем же еще им коротать ночи? Виктор, охранник дворца, в курсе творящихся здесь мистических безобразий.
Виктор:
Насколько я знаю, эти явления происходили с молодыми сотрудниками. Слышалась органная музыка. Потом наш сотрудник стоял на посту в арсенальной, и в ночное время явно слышались шаги на Медвежьей лестнице. Как будто массивный человек в ботфортах. Иногда слышится вдали детский смех. Много посторонних звуков, которым мы не можем дать объяснение. Один из наших сотрудников шел как-то по коридору, на него навстречу такая двигалась субстанция в виде дымки, прошла сквозь него, и его обдало жутким холодом.
Татьяна Вольтская:
Всероссийская Гатчина, кузница нового оружия, колыбель призраков, тени первых подводных лодок и самолетов мешаются с тенями императоров. Тусклый свет первых электрических лампочек заливает всю страну, оставляя в тени саму Гатчину. Туфелька Нелидовой плывет по затхлой воде острова любви, притворяясь обыкновенной уткой.
Диктор:
На всех улицах вокруг Зимнего дворца стояли патрули Красной гвардии. Все контрольно-пропускные посты на подступах к Петрограду, вдоль дорог к Царскому Селу, Гатчине и Пскову были тоже заняты большевиками. Понимая всю рискованность такого шага, я решил ехать через город на автомобиле. Такие поездки я совершал постоянно, и к ним все привыкли. Водителю было велено ехать по главной столичной улице в сторону контрольно-пропускных постов с обычной скоростью. Такой расчет полностью оправдался. Многие из революционных стражей вытягивались по стойке смирно и отдавали мне честь. Выскочив за пределы города, водитель нажал на акселератор, и мы вихрем понеслись по дороге. Видимо, ему инстинктивно чудилось, будто кто-то уже донес Ленину и Троцкому о моем отъезде. У контрольно-пропускного пункта у московской заставы нас обстреляли. Тем не менее, мы благополучно прибыли в Гатчину.
Татьяна Вольтская:
Молва, творящая легенды налету, сообщила о бегстве Керенского в октябре 17-го некоторые обидные подробности, переодев его, по закону жанра, в женское платье, точнее, в платье медсестры. Как бы то ни было, Керенский бежал из Петрограда в Гатчину, и это только одна из множества легенд, связанных с тихим, провинциальным городком. Краткие исторические сведения о нем можно свести к следующему:
Диктор:
Территория, на которой расположена Гатчина, с 9-го века являлась владением великого Новогорода. Наимнование Гатчина восходит к слову «гать» - плотина, дорога через болота. С 1617 года ижорские земли находились под шведским владычеством как часть ингерманландского генерал-губернаторства. Во время Северной войны в бою у реки Ижоры, 13 августа 1702 года, русские войска одержали над шведскими победу. Вскоре Гатчина из небольшой мызы превратилась в вельможное поместье. Над дворцом и парком трудились такие архитекторы, как Ринальди, Бренна, Захаров, Штакеншнейдер. Статус города Гатчина получила при Павле Первом.
Татьяна Вольтская:
«Гатчина» - звучит далеко не так пышно, как Петергоф, Павловск или Царское Село. Это - тихий провинциальный городок с запущенным парком и опустевшим дворцом посередине. С остановившимся сердцем. Дворцу, пожалуй, пошла на пользу утрата прежней замковой воинственности. Явственней проступила его аскетическая красота в меланхолическом облаке неухоженной зелени, медленном блеске воды. При Екатерине Второй имение принадлежало Григорию Орлову, ее фавориту. Из письма Орлова Жан-Жаку Руссо:
Диктор:
Мне вздумалось сказать вам, что верстах в 60-ти от Петербурга у меня есть поместье, где воздух здоров, вода удивительна, пригорки, окружающие озера, образуют уголки приятные для прогулок и возбуждают к мечтательности. Итак, милостивый государь, если такой уголок вам по вкусу, от вас зависит поселиться в нем.
Татьяна Вольтская:
Поселиться тут суждено было Павлу Первому. Екатерина Вторая подарила Гатчину сыну по случаю рождения у него дочери Александры. И вот имение ненавистного материнского фаворита стало любимой резиденцией Павла. Тем самым, на Гатчину сразу упала тень, та самая, в которой пребывал гонимый наследник престола, а потом император. Ненавидимый и убитый знатью, осмеянный и освистанный историей. Народ верил, что, прикоснувшись к гробнице убиенного царя, можно избавиться от зубной боли или выпросить повышения по службе. Сотрудники гатчинского дворца-музея вряд ли в это верят, но, словно исправляя историческую несправедливость, они любят Павла. Рассказывает Ирина Жилина, научный сотрудник музея:
Ирина Жилина:
Есть страна, должна быть крепкая, надежная, хорошо мобилизованная армия. Павел к этому стремился. А как уж он поспособствовал солдату? Шинель - удобная верхняя одежда для солдата - придумана была Павлом Петровичем. Ее и под голову положить, ею и укрыться можно - на одну полу лег, другой укрылся. То есть доброе Павлом было все-таки сделано. Мы чувствуем его вкус. Он приодел нашу Гатчину. Это были какие-то деревянные ветхие строения. Павел центр своего города, главные его улицы решил обстроить. Он делает Гатчину городом. При Павле Петровиче и при Марии Федоровне построены были и больницы, и школы. Теперь мы уже совсем недавно узнаем, что одна из наших школ - это в прошлом Мариинская гимназия. Живет здесь Павел Петрович со своей семьей, потом император Павел Первый, огромный же круг людей вокруг них. Конечно же, здесь возникает кружок при Марии Федоровне. Сюда приезжают и литераторы и музыканты. Карамзин, Жуковский, Гнедич. У нас работает, например, Виже Лебрен - любимая портретистка Марии Антуанетты. У нас бывал Станислав Понятовский, у нас впервые прозвучит опера «Сокол» Бортнянского. В послевоенный период она в первый раз прозвучит именно в Гатчинском дворце. Это будет год 87-й. Ее восстановили и нам ее подарили. Сюда был приглашен Иван Долгоруков. Граф, талантливейший актер, великолепный певец, чтец, танцор - все было в нем. Здесь выступал Дмитриевский, и даже рассказывают о том, что Мария Федоровна сама готовила его к спектаклю. Он еще и женские роли исполнял. И как-то надела на его шейку ожерелье, и вот во время действия эмоциональный актер, размахивая руками, задел нитку жемчуга и все рассыпалось. Мария Федоровна ахнула. Но потом его похвалили. А она была дама умеющая считать все, что у нее было. И потом, после спектакля, ползая на сцене, найдено было ее штатом придворным все до единой жемчужинки.
Многим известен случай, как Екатерина Ивановна Нелидова в рукопашную практически хотела сойтись с Павлом Петровичем. Об этом вспоминает Николай Саблуков. В наших нынешних комнатах оружия была библиотека и камердинерская, и вот он стоит и готовит себе литературу. И в это время входит Павел Петрович. Пыхтящий, когда он сердился, он пыхтел и менял цвет кожи. Он расстроен, подходит быстро и решительно к столу. И в это время в комнату впархивает маленькая Екатерина Ивановна Нелидова. Он очень к ней тепло относился. Но на одной ее ножке есть каблучок, а на второй нет - туфелька в руке зажата. И она в голову Павла швыряет эту туфельку. Тот уклонился, и туфелька просвистела мимо. И Павел сразу же пришел в себя. Он успокаивается и Саблукову предлагает завтра, может, и бал объявить, и собрать народ, и «хотел тебя видеть в первой паре вместе с Нелидовой».
Татьяна Вольтская:
Память концентрируется, прежде всего, во дворце, теперь музее. Помещений в нем 547. Из них действуют всего 7 парадных залов, личные комнаты Павла, выставка оружия, да еще несколько залов на третьем этаже. Усилия сотрудников по созданию музейного космоса тонут в хаосе запустения. Так, маленький бронзовый Павел теряется на огромном парадном плацу. А обогнешь плац - голые кирпичи, леса, облупившаяся кожа штукатурки. Спустишься в парк - заросшие озера шевелят густыми водорослями, осыпаются под ногами прелестные хрупкие мостики, и облезлый павильон Венеры как будто намекает, что здесь, на Севере, сладостный плод любви произрастает с трудом. Должность Виктора Чикичева называется главный хранитель парка.
Виктор Чикичев:
Раньше я думал, что все вопросы решаются финансами, а сейчас я не изменил своего мнения - финансы все решают, но многое зависит и от внутренней организации. Нашей внутренней организации. Потом, то количество людей, которое нам выделено по штатному расписанию, оно явно не достаточно для нормального ухода за парком. А с учетом зарплаты, которую получают наши сотрудники, это вообще смешные цифры. При всех надбавках, а это 150% губернаторских, это 750-800 рублей.
Татьяна Вольтская:
Что же нужно, чтобы хотя бы почистить озера?
Виктор Чикичев:
Деньги и люди.
Татьяна Вольтская:
Новый директор музея Никита Батенин заступил на свою должность совсем недавно.
Никита Батенин:
Проблем в гатчинском дворце-музее накопилось достаточно много и не только за последние годы, а они копились годами, десятилетиями. Эти проблемы рождались и оттого, что это последний музей, получивший статус заповедника. А раз последний, то, как правило, и наименее обхаживаемый, наименее заметный.
Татьяна Вольтская:
Ирина Жилина согласна с директором.
Ирина Жилина:
Заповедник - это вот Михайловское. Все вычищено, все гладенькое, сколько бы там народу ни бывало. Нам даже следить некому. С новой политикой правительства нашего, когда пенсионеры 300 рублей получали здесь, а 400 рублей вынимали из пенсии, все пенсионеры ушли. Для нас это трагедия. Нет ни метельщиков - у нас не метется парк, - ни трактористов. Если при царе-батюшке охраняли парк 140 человек и здесь работали постоянно, сейчас этого нет.
Татьяна Вольтская:
И все же работа идет. И реставрационная, и теоретическая, хотя и очень медленно.
Никита Батенин:
Новая концепция музея готовилась довольно долгое время, но на совещании в комитете, которое проходило меньше года назад, какие-то ее положения не были приняты, что-то было оспорено музейными работниками. И на сегодняшний день задача воссоздания и этой концепции тоже, переработка ее, создание программы развития музея, это та задача, которая стоит перед нами.
Татьяна Вольтская:
Призрак музейной концепции не единственный призрак, который здесь бродит. Говорят, по количеству призраков гатчинский дворец безусловный лидер. Что-то есть в нем такое невыразимое словами. Директор тоже это чувствует.
Никита Батенин:
У гатчинского дворца есть своя душа, свой дух и что-то то особое, что отличает его от всех остальных. Это ощущаешь уже при приближении к самому дворцу - сама эта особая конструкция, оригинальная и не свойственная российским дворцам. Дело не только в облике, но и в самой сущности дворца. Ходить по его подземному ходу, по его тайным лестницам. Даже здесь, в кабинете, есть потайные лестницы. Они, правда, ведут в реставрируемые помещения.
Татьяна Вольтская:
То есть, вы хотите сказать, что, если будет бунт, то директор может удрать по потайной лестнице?
Никита Батенин:
Сейчас нет, потому что помещения реставрируемые перекрыты, но, в принципе, можно.
Татьяна Вольтская:
О призраках чуть позже. В Гатчинском дворце хранится одна из лучших в стране коллекций оружия. Почти вся она - мемориальная. Ее начал собирать еще граф Орлов, а потом продолжили императоры. Есть интересные технические новинки 17-18 веков, старинные прототипы револьверов. Сам Павел оружием интересовался только для нужд армии. А вот Александр Второй перевел из Петергофа в Гатчину царскую охоту. Для егерей в городе построили целую улицу. Николай Первый проводил здесь учения, разбивал военные лагеря. Рассказывают, что однажды в таком лагере, чтобы отвадить любопытную публику, царь, ко всеобщему изумлению, вышел из своей палатки прямо в халате.
Но Гатчина - это не только пистолеты и палаши с памятными надписями сослуживцев августейшему однополчанину. Мало кто знает, что Гатчина - колыбель многих революционных новшеств вооружения российской армии. Елене Артемьевой, хранителю оружия, известно не только о том, что хранится в музейных витринах.
Елена Артемьева:
В 1883 году подводная лодка, сконструированная инженером Дживецким, прошла испытания в Серебряном озере, непосредственно перед дворцом. Самое маленькое озеро в парке по площади своей, но оно самое глубокое, оно наполняется донными ключами. Лодке было не тесно в глубоком озере, ее хорошо было видно в прозрачной воде. Инженер Дживецкий, чтобы утвердить свое изобретение, чтобы дать ему жизнь, убедил Александра Третьего и Марию Федоровну, что испытания должны были пройти здесь. Они прошли очень удачно, и лодка Дживецкого была запущена в производство. Это была четырехместная подводная лодка длиной 6 метров с очень малой глубиной погружения и скоростью, поскольку в движение она приводилась непосредственно ногами экипажа, через педальный привод, соединенный с винтом. Морское министерство заказало для русского флота 50 таких лодок. Правда, ни в каких боях они не участвовали. Лодка - только одно звено в цепи изобретений. В Гатчине, еще при графе Орлове, поставлен один из первых в России громоотводов. Здесь испытан первый ранцевый парашют, спасший жизни множеству летчиков. Изобретен он, кстати, бывшим актером. На здешних улицах, при Александре Третьем зажглись первые в России электрические лампочки. В тихой и незаметной Гатчине все было впервые, считает Ирина Жилина.
Ирина Жилина:
Первая подводная серийная лодка, первый русский военный аэродром начала 20-го столетия. Николай Второй распоряжается здесь обустроить ангары, построить взлетно-посадочные полосы. Какие имена звучали здесь! Это и Петр Нестеров, и Маврикий Слепнев. Летчики - две женщины: актриса Галанчикова и Лидия Зверева поднимались у нас, с нашего летного поля, в воздух. Александр Иванович Куприн поднимался на летательном аппарате. Правда, бухнулись они вместе с пилотом. Машина пострадала, но люди не пострадали. И сказал Александр Иванович Куприн, что никогда в жизни он больше не будет подниматься. Но поднимался. Человек был рисковый.
Татьяна Вольтская:
Из воспоминаний пилота Заикина о полете с писателем Куприным.
Диктор:
Подняться удалось всего лишь метров на 400. Пока не поздно, надо опускаться. Летим над городом. Повернул налево, машина все ниже, и ниже. Чего доброго, сядешь на людей. Что делать? Решил лучше рискнуть собой и Куприным, чем врезаться в публику. Делаю поворот влево, и машина садится самым сильным темпом, а шоссмены мои почему-то бездействуют, и я врезаюсь левым крылом в землю метрах в 20-ти от публики. Треск, звон. Куприн пролетел через меня метров на 10, как мячик. Меня с силой выбросило из сиденья, придавило аэропланом. Крики ужаса: «Убились, разбились». Куприн быстро вскочил на ноги, кричит: «Старик, жив?». «Жив, - говорю, -курилка».
Татьяна Вольтская:
Рассказов о Куприне Ирина Жилина знает очень много.
Ирина Жилина:
Куприн поселится здесь в 1911 году. И кого только здесь не было! И клоун Жакомино, и Федор Шаляпин, и Павел Гущелов, его сосед, обязательно здесь. К нему приезжал Александр Степанович Грин. И часто их выпившими видели. А Грин искал утешения на дне бутылки довольно часто. Да и таким любителем выпить был Александр Иванович Куприн. И его очень любили возить наши гатчинские извозчики, они просто затаскивали его к себе. Потому что у Куприна всегда можно было что-либо попросить, крестным стать отцом. А раз крестный - это подарок, значит, он будет следить. Корова пала - на корову немножечко тебе денег добавит. Куприн был очень щедрым человеком. И вот в зеленом домике огромное количество людей постоянно пребывало.
Татьяна Вольтская:
Из воспоминаний дочери писателя Ксении Куприной.
Диктор:
Приезжали писатели, актеры, поэты. Всегда желанными гостями у нас были циркачи. Как-то клоун Жакомино обещал мне подарить козленка, а потом забыл про это. Однажды, во время его номера в цирке ему на арену ввели козочку с розовой ленточкой. Внесли бурдюк с красным вином и записку, которую он немедленно прочел вслух:
«Обещал козленка, обманул ребенка, старый ты кретин.
А. Куприн».
Под всеобщий хохот и аплодисменты, с комическими жестами и поклонами, Жакомино подвел козочку к нашей ложе и вручил ее мне. Очаровательная белая козочка сделалась моим любимым другом. Понемногу она становилась большой, у нее выросла борода, большие рога, появился сильный запах, и она оказалась козлом. Пришлось расстаться, так как козел упрямо продолжал входить в дом и бодать всех под коленки, в особенности, толстую кухарку Дуню. Его отдали в воинскую часть, где он подружился с лошадьми и стал общим любимцем.
Татьяна Вольтская:
В письмах из эмиграции Куприн подписывался «Всероссийский гатчинский житель». Действительно, Гатчина, насмотря на отсутствие парадного блеска, явление всероссийское. Однако, нити истории, стягивались сюда, в гатчинскую тень незаметно, скорее, путем легенд и слухов. Это таинственное место, где стирается грань между легендой и историческим анекдотом, сном и явью, славным прошлым и провинциальным, вернее, пригородным, настоящим. От прошлого теперь остались одни призраки. И это не просто фигура речи.
Ирина Жилина:
Ни о каком, наверное, дворце, ни о каком замке, у нас, я говорю, на Северо-Западе, наверное, не складывают легенд о привидениях в таком количестве, в котором они у нас есть. Они были еще после смерти Павла Петровича. Вообще, говорят, что душа невинно убиенного человека в своем любимом месте живет. Она должна быть здесь. Она приходит. Эти легенды были, ими пронизаны стены гатчинского дворца. И об этом сегодня говорят наши сотрудники. Я сама этого не слышала. Но вот наши милиционеры... Один молодой человек, когда только начал служить, он утверждал, что вот сижу за своим столом, и я слышу шуршит шелк платья, звенят шпоры офицера. И я слышу, как даже собачка своими лапками бежит за ними. Мы как-то сидели пили чай, заходит милиционер, и говорит, что я иногда бываю постовым на улице и хожу мимо часовой башни. И вот ночью, особенно, а мы сидели уже далеко за вечер, я вот слышу музыка звучит. И мы идем посмотреть, что делается, поднимаемся и слышим эту музыку. Мы вооружились свечой, зажигалками и все наши девушки, человек 20, мужчин не было, мы пошли слушать музыку на часовую башню. Темно, света нет, где-то стукнешься о какую-то балку. Шумели, кричали, а музыки мы не услышали. А милиционер утверждает, что она есть.
Татьяна Вольтская:
Говорят, по ночам, по дворцу сами собой летают музейные тапки. А в подземном ходе появляется тень гренадера. Неудивительно, что особенной любовью привидений пользуются милиционеры. С кем же еще им коротать ночи? Виктор, охранник дворца, в курсе творящихся здесь мистических безобразий.
Виктор:
Насколько я знаю, эти явления происходили с молодыми сотрудниками. Слышалась органная музыка. Потом наш сотрудник стоял на посту в арсенальной, и в ночное время явно слышались шаги на Медвежьей лестнице. Как будто массивный человек в ботфортах. Иногда слышится вдали детский смех. Много посторонних звуков, которым мы не можем дать объяснение. Один из наших сотрудников шел как-то по коридору, на него навстречу такая двигалась субстанция в виде дымки, прошла сквозь него, и его обдало жутким холодом.
Татьяна Вольтская:
Всероссийская Гатчина, кузница нового оружия, колыбель призраков, тени первых подводных лодок и самолетов мешаются с тенями императоров. Тусклый свет первых электрических лампочек заливает всю страну, оставляя в тени саму Гатчину. Туфелька Нелидовой плывет по затхлой воде острова любви, притворяясь обыкновенной уткой.
