Свой первый номер года многие журналы традиционно посвящают анализу основных экономических и политических тенденций текущего момента. Одно бросается в глаза: многие региональные деятели повторяют лозунги и манеры кремлевских политиков у себя в регионе. Сегодня у них новый политический стиль: сжатый, деятельный, авторитарный. Естественно, они его практикуют так, чтобы он служил их собственным интересам, а не, скажем, делу "путинской вертикали". Российская элита играет в Политические Матрёшки. Рождается все больше прокремлевских лидеров. А единства все меньше и меньше.
Журнал Эксперт - о политических тенденциях прошлого года:
Первое января 2000 года было субботой. Накануне Борис Ельцин объявил о своей отставке. И год прошел под знаком нового старта, новой эпохи. Но накануне понедельника 1 января 2001 года вдруг возникло ощущение, что никакой новой эпохи не случилось. А было - как это и должно быть в случае понедельника, начинающегося в субботу, - время чародейства и волшебства. Российская политическая реальность существовала по чародейским законам, повинуясь заклинаниям и заговорам (с ударением исключительно на третий слог). Вдруг стала покладистой и ласковой вся разномастная политическая оппозиция. Губернаторы, которые еще вчера находили самые унизительные формы для демонстрации неуважения к решениям и действиям центра, сегодня как миленькие проштамповали все, что им было предписано: лишили себя законодательных функций и парламентского иммунитета и даже приняли конкретный механизм снятия себя с должности. Олигархи, которые раньше - чуть что не по ним - с полплевка погружали страну в пучину информационно-политических кризисов и сажали тысячи шахтеров на рельсы, сейчас могут предъявить только злую суету в эфире.
И к понедельнику нарисовалась вроде бы такая картина. Система государственно-общественных отношений стала яснее. Восстановлена управляемость. Возрождается доверие к государственным институтам. Оппозиция признала авторитет власти и приняла правила игры. Наиболее влиятельные электронные СМИ потеряли возможность безответственного манипулирования общественным мнением и уже не могут быть так, как раньше, использованы для организации давления на власть. Приостановлены и губительные тенденции местнического самоуправства и пренебрежения интересами страны. Положен конец неопределенности в сфере государственных символов, являющихся одной из основ национального самосознания. И хотя все описанные изменения явно не завершены, только обозначают начало движения, многим уже кажется, что движение в сторону становления самодостаточной государственности и ответственного гражданского общества не просто возможно, а уже началось.
И все бы в этой картине хорошо, только что-то мешает ею насладиться. Вылезают ненужные вопросы: почему все так легко случилось? Если и в социально-политической сфере действует закон сохранения энергии и ни одна общественная группа, ни один участник политических и экономических процессов никогда просто так не откажется от того, что ему принадлежит, то чем же взял Путин? Почему его так все испугались?
Ответ простой: потому, что так было сказано. Было сказано, что новый президент никому не даст спуску. Что теперь не будет, как при дедушке. Что вольница кончилась. Что если что - можно и схлопотать. Кем было сказано? Да сами себе и сказали.
Себе сказали, что новый президент никому не даст спуску, и сами себе поверили. Решили, что не только электорат, но и даже значительная часть элиты желали строгого начальника, хозяина, готового применить силу. Так истолковали необычайно высокий уровень доверия к власти в народе. Эксперт пишет дальше:
Федеративная реформа - очень мощная, потенциально содержательная новация, имеющая глубокие корни в истории страны, в ее естественной географической структуре, в реальных проблемах управления. Но ни один из ключевых вопросов, ради которых стоило все это затевать, даже не сдвинулся с места. Федеральные округа оказались чем-то вроде хрущевских совнархозов, очередными бумажными тиграми. Наиболее одиозные и опасные регионалы (кубанский Кондратенко, например, или дальневосточный Наздратенко) не просто увернулись от карающей руки центра, но и нашли издевательские формы укрепления своих позиций в новой властной вертикали.
В этом, кажется, состоит один из самых существенных побочных эффектов кремлёвской административной реформы. Региональная пресса уже не раз замечала, что выбранные губернаторы и мэры довольно быстро забывают о своем электорате. Теперь они чувствуют себя больше хозяевами народа, чем его представителями. Превращаясь во властителей, политические деятели перестают опасаться за своё политическое будущее. Пропадает потребность превзойти самого себя ради своих избирателей... В Вологде, еженедельник Премьер печатает политический комментарий под названием "Губернатор стал "комиссаром"":
Вячеслав Позгалев включен в список трех десятков губернаторов, которым Президент "дал добро" пойти на выборы в третий раз. Перечень счастливчиков, в который вошли региональные руководители, избранные до 19 декабря 1999 г., пресса уже окрестила "списком 26 бакинских комиссаров" (по числу номинантов). Нововведение удивило многих. Тем более что по Уставу Вологодской области, приведенному в соответствие с федеральным законодательством, занимать место руководителя области одному и тому же человеку разрешалось не более двух сроков. Однако наш губернатор в решении Президента ничего предосудительного не видит. "Право баллотироваться должно быть у всех, право же выбора остается за населением, - считает Позгалев... - Почему мы должны ограничивать право человека быть избранным, если люди ему доверяют, а сам он себя ничем не скомпрометировал? Да ради Бога!"
По собственному признанию, проблема выборов вологодского губернатора пока вообще не интересует. И то верно - у Вячеслава Позгалева еще три года работы впереди. За такой солидный срок в нашем государстве много чего измениться может. Те же самые законы о выборах, например. К тому же у Вячеслава Евгеньевича есть особая точка зрения на этот счет. "Я бы выступал за назначение губернаторов, - говорит он. - Поскольку сегодня, в период усиления государственной власти, ее вертикаль должна быть четко выстроенной - сверху донизу".
Интересно наблюдать, как Вологодский губернатор подражает кремлёвским политикам.
Вячеслав Позгалев объявил, что намерен подготовить себе преемника. Недавно он рассказал, что в администрацию области приняты на работу 20 новых сотрудников - молодых энергичных парней. Не исключено, что один из них в будущем и станет главой области. Конечно, при условии, что оправдает надежды Позгалева. Или все-таки избирателей?..
Рождение новой подобранной -именно подобранной, а не избранной - элиты отмечает и журнал Эксперт:
Формирование политического понятия "семья" стало первым предвестником новой политической реальности. В кризисной ситуации предчувствия наступающего краха "семьей" были начисто утрачены какие бы то ни было представления об "электоральной перспективности", этике, соответствии занимаемым должностям и т. д. Реставрация легальных способов управления страной стала, очевидно, одной из первоочередных задач президента Владимира Путина. Именно под знаком борьбы с произволом олигархов, за диктатуру закона прошел его первый год. И роль членов той "семьи", скорее всего, действительно уменьшилась радикально. Но вот какая незадача - в каком-то смысле в политической России к приходу Путина не осталось ничего, кроме "семьи". А поскольку деморализованное общество в первом туре делегировало всю ответственность одному человеку и только от него ждало "наведения порядка", это повело процесс дальше - к обнулению значимости практически всех существующих в обществе социально-политических ниш, постов, должностей. Кроме одного поста - первого лица, главы государства. Социально-политическая пирамида предстала перевернутой, опирающейся на верхушку.
И когда на исходе года оказалось, что особых кровопролитий со стороны президента не предвидится, то выявилась одна опаснейшая особенность такой перевернутой пирамиды: коль скоро единственно ценным является место первого лица, политическая жизнь превращается в самозванчество, в борьбу за власть методом самозахвата и самопровозглашения по принципу "кто первый встал, того и тапки".
Этот сценарий повторяется повсюду в России. Владивосток и губернатор Наздратенко - не исключения. Сейчас российские журналы обращают на Дальний Восток больше внимания, чем в последние годы. Ситуация и условия жизни там стали хуже. Но в данный момент для многих журналистов важно то, что борьба за власть между Кремлем и местной администрацией стала испытанием президентского авторитета, проверяется эффективность новой, после ельцинской управляемости. Журнал Профиль предлагает своим читателям пространную биографию Евгения Наздратенко и подчеркивает, что он всегда соответствовал политическому стилю ельцинской эпохи. Обратите внимание: и здесь журнал Профиль показывает, что региональный лидер всегда пользовался модной политической философией, чтобы укрепить свою собственную власть на месте:
В самом начале своей политической карьеры (время это, как мы помним, было также началом чубайсовской приватизации) Наздратенко сделал поистине гениальный шаг -- создал акционерное общество закрытого типа "Приморская акционерная компания товаропроизводителей" (213 физических лиц, 32 предприятия). Последствия создания ПАКТа для края были далеко не столь однозначны, как для Наздратенко. Но свои позиции в Приморье он укрепил раз и навсегда: крупнейшее местное чиновничество, фактические создатели или хозяева крупнейших предприятий, надежно взяли все их акции под свой контроль и не сдали чужакам. Край, при прежнем губернаторе Кузнецове входивший в первую тройку по темпам приватизации, резко затормозил ее. Инвесторам в Приморье было, в сущности, нечего ловить: как и Лужков (и еще ряд "крепких хозяйственников"), Наздратенко, можно сказать, провел приватизацию своего края по собственной модели. У руля большинства предприятий остались прежние люди, разве что сделавшиеся теперь их владельцами. Многие предприятия тем самым были спасены от разорения, закрытия или банкротства. Правда, с демократией в Приморье дело обстояло так же, как и с приватизацией: право решать и высказываться тут получили только люди, лояльные хозяину. Именно ПАКТ, в сущности, сделал Евгения Ивановича хозяином края - сначала фактическим (он владел половиной всех акций своего АОЗТ, объединявшего элиту краевой промышленности), а затем и номинальным. Наздратенко стал губернатором в 1993 году, сменив на этом посту крайне непопулярного в крае Владимира Кузнецова. Вице-губернаторами немедленно сделались соратники нашего героя по акционерному обществу -- то есть все те же крепкие хозяйственники с их железной хваткой. Сам Евгений Иванович, естественно, из ПАКТа тотчас же вышел. Одновременно началась жестокая борьба с мафией, выразившаяся в том, что, уволив большую часть милицейских начальников во Владивостоке и окрестностях, Наздратенко насадил на ключевые посты верных ему людей.
Во Владивостоке, пишет выходящий там еженедельник Золотой Рог, "Гражданское собрание", как союз общественных организаций, существует с января 1999 года. Однако до сих пор о его существовании знал достаточно ограниченный круг людей. Общественная организация ставила своей целью "достижение гражданского согласия в обществе, обеспечение широкого участия граждан в осуществлении общественного самоуправления на территории Владивостока и разработку механизма взаимосвязи и взаимопонимания между органами государственной власти и коллективами граждан". Взаимосвязь и взаимопонимание. Вот потенциальная альтернатива теперешнему политическому стилю. Хотя еженедельник Золотой Рог сомневается в реальных возможностях организаций такого типа:
Собственно, "механизм взаимосвязи" организация уже как бы нашла. Собрание предлагает создать систему общественных договоров, заключаемых персонально между всеми представителями власти и консолидированной общественностью. Примерная форма подобных договоров звучит следующим образом: "Я, такой-то, публично обязуюсь перед избравшим меня народом, что в рамках своей компетенции беру личную ответственность за выполнение следующих общезначимых для города задач... Если по любым, даже не зависящим от меня причинам эти задачи не будут выполнены, я обязуюсь никогда не выставлять свою кандидатуру в органы государственной власти". Прямо Республика ШКИД какая-то. То есть романтический идеализм идейных отцов собрания, конечно, симпатичен, но складывается впечатление, что они живут вневременными критериями нравственности, не имеющими к политике никакого отношения. Во-первых, трудно найти хоть один пример, где система общественных договоров подменяла бы основной закон страны - Конституцию. Каким образом намереваются это сделать "гражданские собровцы", они не объясняют. Во-вторых, большие сомнения вызывает готовность кандидатов подписывать договоры, предлагаемые аморфным образованием "консолидированная общественность". А если и подпишут в рекламных целях, то ни один закон не обяжет их выполнять какую-то робингудовскую расписку. Один из членов правления организации в качестве заинтересованности кандидатов предполагает создание некоего фонда, который будет создаваться "консолидированной общественностью", а распоряжаться им будет исполнительная власть. Интересно только, как набрать хотя бы десяток "лопушков", еще сохранивших в глубине души светлое воспоминание о таком понятии, как "доверие к власти".
Милые люди... Причем они сами признают, что не смогли вписаться в политическую систему края в 1999 году, потому что складывалась острая предвыборная ситуация. А неострых предвыборных ситуаций не бывает - это борьба за власть, где все методы оправдывают цель, в том числе и популистские обещания (не самый грязный метод, кстати). Сегодня их радует заинтересованность в предлагаемой системе договоров краевой администрации и аппарата дальневосточного полпреда президента. Вот уж где есть все шансы оказаться раздавленными между двумя политическими жерновами.
Такие горькие слова вполне понятны. До сих пор российские политические деятели дали народу мало оснований, чтобы росло его доверие к власти. Но может быть, речь идет не столько о доверии населения к власти, сколько о доверии населения к самому себе. Еженедельник Эксперт, например, гораздо оптимистичнее:
Есть ли шансы избежать такой судьбы? Хороший вопрос. Начнем с того, что рассматриваемый нами политический класс России (бомонд, элита, тусовка) - это не вся Россия, это даже совсем не Россия. Этот класс сложился и был более или менее адекватен стране до августа 1998 года, в период перераспределения бывшей всенародной собственности. Отсюда и упоминавшаяся поведенческая "доминанта тапок". Теперь делить осталось мало чего, зато стало можно производить и зарабатывать. Падение рубля сделало отечественные товары конкурентоспособными хотя бы на отечественном же рынке, и промышленность стала оживать. Кроме того, рост цен на нефть позволил правительству дать немножко заказов оборонке, немножко денег науке, образованию, пенсионерам и прочей социалке. Впервые с 1989 года более половины населения считает, что они стали жить лучше, чем в предыдущем году (...) И самое главное: вдруг стал обнаруживаться тот самый средний класс, без которого невозможно стабильное ответственное общество.
Основу пока немногочисленного и не представленного никакими партиями слоя составляют представители реального бизнеса, управленцы, специалисты - те, кто создает рабочие места, товары и услуги как бы назло государству, делающему все, чтобы эти товары, услуги и рабочие места никогда не появились. Кошмарные налоги, тупые законы, продажные чиновники, злые бандиты и милиционеры - с этим всем средним русским приходится встречаться гораздо чаще, чем остальному населению, просто каждый день и со всеми сразу. И даже не высокие идеи, а жизненные интересы собственного бизнеса заставляют этих людей вплотную озаботиться проблемой создания эффективного правового государства. И тут можно без всякого пафоса сказать: вот главная новость года и даже десятилетия.
Журнал Эксперт - о политических тенденциях прошлого года:
Первое января 2000 года было субботой. Накануне Борис Ельцин объявил о своей отставке. И год прошел под знаком нового старта, новой эпохи. Но накануне понедельника 1 января 2001 года вдруг возникло ощущение, что никакой новой эпохи не случилось. А было - как это и должно быть в случае понедельника, начинающегося в субботу, - время чародейства и волшебства. Российская политическая реальность существовала по чародейским законам, повинуясь заклинаниям и заговорам (с ударением исключительно на третий слог). Вдруг стала покладистой и ласковой вся разномастная политическая оппозиция. Губернаторы, которые еще вчера находили самые унизительные формы для демонстрации неуважения к решениям и действиям центра, сегодня как миленькие проштамповали все, что им было предписано: лишили себя законодательных функций и парламентского иммунитета и даже приняли конкретный механизм снятия себя с должности. Олигархи, которые раньше - чуть что не по ним - с полплевка погружали страну в пучину информационно-политических кризисов и сажали тысячи шахтеров на рельсы, сейчас могут предъявить только злую суету в эфире.
И к понедельнику нарисовалась вроде бы такая картина. Система государственно-общественных отношений стала яснее. Восстановлена управляемость. Возрождается доверие к государственным институтам. Оппозиция признала авторитет власти и приняла правила игры. Наиболее влиятельные электронные СМИ потеряли возможность безответственного манипулирования общественным мнением и уже не могут быть так, как раньше, использованы для организации давления на власть. Приостановлены и губительные тенденции местнического самоуправства и пренебрежения интересами страны. Положен конец неопределенности в сфере государственных символов, являющихся одной из основ национального самосознания. И хотя все описанные изменения явно не завершены, только обозначают начало движения, многим уже кажется, что движение в сторону становления самодостаточной государственности и ответственного гражданского общества не просто возможно, а уже началось.
И все бы в этой картине хорошо, только что-то мешает ею насладиться. Вылезают ненужные вопросы: почему все так легко случилось? Если и в социально-политической сфере действует закон сохранения энергии и ни одна общественная группа, ни один участник политических и экономических процессов никогда просто так не откажется от того, что ему принадлежит, то чем же взял Путин? Почему его так все испугались?
Ответ простой: потому, что так было сказано. Было сказано, что новый президент никому не даст спуску. Что теперь не будет, как при дедушке. Что вольница кончилась. Что если что - можно и схлопотать. Кем было сказано? Да сами себе и сказали.
Себе сказали, что новый президент никому не даст спуску, и сами себе поверили. Решили, что не только электорат, но и даже значительная часть элиты желали строгого начальника, хозяина, готового применить силу. Так истолковали необычайно высокий уровень доверия к власти в народе. Эксперт пишет дальше:
Федеративная реформа - очень мощная, потенциально содержательная новация, имеющая глубокие корни в истории страны, в ее естественной географической структуре, в реальных проблемах управления. Но ни один из ключевых вопросов, ради которых стоило все это затевать, даже не сдвинулся с места. Федеральные округа оказались чем-то вроде хрущевских совнархозов, очередными бумажными тиграми. Наиболее одиозные и опасные регионалы (кубанский Кондратенко, например, или дальневосточный Наздратенко) не просто увернулись от карающей руки центра, но и нашли издевательские формы укрепления своих позиций в новой властной вертикали.
В этом, кажется, состоит один из самых существенных побочных эффектов кремлёвской административной реформы. Региональная пресса уже не раз замечала, что выбранные губернаторы и мэры довольно быстро забывают о своем электорате. Теперь они чувствуют себя больше хозяевами народа, чем его представителями. Превращаясь во властителей, политические деятели перестают опасаться за своё политическое будущее. Пропадает потребность превзойти самого себя ради своих избирателей... В Вологде, еженедельник Премьер печатает политический комментарий под названием "Губернатор стал "комиссаром"":
Вячеслав Позгалев включен в список трех десятков губернаторов, которым Президент "дал добро" пойти на выборы в третий раз. Перечень счастливчиков, в который вошли региональные руководители, избранные до 19 декабря 1999 г., пресса уже окрестила "списком 26 бакинских комиссаров" (по числу номинантов). Нововведение удивило многих. Тем более что по Уставу Вологодской области, приведенному в соответствие с федеральным законодательством, занимать место руководителя области одному и тому же человеку разрешалось не более двух сроков. Однако наш губернатор в решении Президента ничего предосудительного не видит. "Право баллотироваться должно быть у всех, право же выбора остается за населением, - считает Позгалев... - Почему мы должны ограничивать право человека быть избранным, если люди ему доверяют, а сам он себя ничем не скомпрометировал? Да ради Бога!"
По собственному признанию, проблема выборов вологодского губернатора пока вообще не интересует. И то верно - у Вячеслава Позгалева еще три года работы впереди. За такой солидный срок в нашем государстве много чего измениться может. Те же самые законы о выборах, например. К тому же у Вячеслава Евгеньевича есть особая точка зрения на этот счет. "Я бы выступал за назначение губернаторов, - говорит он. - Поскольку сегодня, в период усиления государственной власти, ее вертикаль должна быть четко выстроенной - сверху донизу".
Интересно наблюдать, как Вологодский губернатор подражает кремлёвским политикам.
Вячеслав Позгалев объявил, что намерен подготовить себе преемника. Недавно он рассказал, что в администрацию области приняты на работу 20 новых сотрудников - молодых энергичных парней. Не исключено, что один из них в будущем и станет главой области. Конечно, при условии, что оправдает надежды Позгалева. Или все-таки избирателей?..
Рождение новой подобранной -именно подобранной, а не избранной - элиты отмечает и журнал Эксперт:
Формирование политического понятия "семья" стало первым предвестником новой политической реальности. В кризисной ситуации предчувствия наступающего краха "семьей" были начисто утрачены какие бы то ни было представления об "электоральной перспективности", этике, соответствии занимаемым должностям и т. д. Реставрация легальных способов управления страной стала, очевидно, одной из первоочередных задач президента Владимира Путина. Именно под знаком борьбы с произволом олигархов, за диктатуру закона прошел его первый год. И роль членов той "семьи", скорее всего, действительно уменьшилась радикально. Но вот какая незадача - в каком-то смысле в политической России к приходу Путина не осталось ничего, кроме "семьи". А поскольку деморализованное общество в первом туре делегировало всю ответственность одному человеку и только от него ждало "наведения порядка", это повело процесс дальше - к обнулению значимости практически всех существующих в обществе социально-политических ниш, постов, должностей. Кроме одного поста - первого лица, главы государства. Социально-политическая пирамида предстала перевернутой, опирающейся на верхушку.
И когда на исходе года оказалось, что особых кровопролитий со стороны президента не предвидится, то выявилась одна опаснейшая особенность такой перевернутой пирамиды: коль скоро единственно ценным является место первого лица, политическая жизнь превращается в самозванчество, в борьбу за власть методом самозахвата и самопровозглашения по принципу "кто первый встал, того и тапки".
Этот сценарий повторяется повсюду в России. Владивосток и губернатор Наздратенко - не исключения. Сейчас российские журналы обращают на Дальний Восток больше внимания, чем в последние годы. Ситуация и условия жизни там стали хуже. Но в данный момент для многих журналистов важно то, что борьба за власть между Кремлем и местной администрацией стала испытанием президентского авторитета, проверяется эффективность новой, после ельцинской управляемости. Журнал Профиль предлагает своим читателям пространную биографию Евгения Наздратенко и подчеркивает, что он всегда соответствовал политическому стилю ельцинской эпохи. Обратите внимание: и здесь журнал Профиль показывает, что региональный лидер всегда пользовался модной политической философией, чтобы укрепить свою собственную власть на месте:
В самом начале своей политической карьеры (время это, как мы помним, было также началом чубайсовской приватизации) Наздратенко сделал поистине гениальный шаг -- создал акционерное общество закрытого типа "Приморская акционерная компания товаропроизводителей" (213 физических лиц, 32 предприятия). Последствия создания ПАКТа для края были далеко не столь однозначны, как для Наздратенко. Но свои позиции в Приморье он укрепил раз и навсегда: крупнейшее местное чиновничество, фактические создатели или хозяева крупнейших предприятий, надежно взяли все их акции под свой контроль и не сдали чужакам. Край, при прежнем губернаторе Кузнецове входивший в первую тройку по темпам приватизации, резко затормозил ее. Инвесторам в Приморье было, в сущности, нечего ловить: как и Лужков (и еще ряд "крепких хозяйственников"), Наздратенко, можно сказать, провел приватизацию своего края по собственной модели. У руля большинства предприятий остались прежние люди, разве что сделавшиеся теперь их владельцами. Многие предприятия тем самым были спасены от разорения, закрытия или банкротства. Правда, с демократией в Приморье дело обстояло так же, как и с приватизацией: право решать и высказываться тут получили только люди, лояльные хозяину. Именно ПАКТ, в сущности, сделал Евгения Ивановича хозяином края - сначала фактическим (он владел половиной всех акций своего АОЗТ, объединявшего элиту краевой промышленности), а затем и номинальным. Наздратенко стал губернатором в 1993 году, сменив на этом посту крайне непопулярного в крае Владимира Кузнецова. Вице-губернаторами немедленно сделались соратники нашего героя по акционерному обществу -- то есть все те же крепкие хозяйственники с их железной хваткой. Сам Евгений Иванович, естественно, из ПАКТа тотчас же вышел. Одновременно началась жестокая борьба с мафией, выразившаяся в том, что, уволив большую часть милицейских начальников во Владивостоке и окрестностях, Наздратенко насадил на ключевые посты верных ему людей.
Во Владивостоке, пишет выходящий там еженедельник Золотой Рог, "Гражданское собрание", как союз общественных организаций, существует с января 1999 года. Однако до сих пор о его существовании знал достаточно ограниченный круг людей. Общественная организация ставила своей целью "достижение гражданского согласия в обществе, обеспечение широкого участия граждан в осуществлении общественного самоуправления на территории Владивостока и разработку механизма взаимосвязи и взаимопонимания между органами государственной власти и коллективами граждан". Взаимосвязь и взаимопонимание. Вот потенциальная альтернатива теперешнему политическому стилю. Хотя еженедельник Золотой Рог сомневается в реальных возможностях организаций такого типа:
Собственно, "механизм взаимосвязи" организация уже как бы нашла. Собрание предлагает создать систему общественных договоров, заключаемых персонально между всеми представителями власти и консолидированной общественностью. Примерная форма подобных договоров звучит следующим образом: "Я, такой-то, публично обязуюсь перед избравшим меня народом, что в рамках своей компетенции беру личную ответственность за выполнение следующих общезначимых для города задач... Если по любым, даже не зависящим от меня причинам эти задачи не будут выполнены, я обязуюсь никогда не выставлять свою кандидатуру в органы государственной власти". Прямо Республика ШКИД какая-то. То есть романтический идеализм идейных отцов собрания, конечно, симпатичен, но складывается впечатление, что они живут вневременными критериями нравственности, не имеющими к политике никакого отношения. Во-первых, трудно найти хоть один пример, где система общественных договоров подменяла бы основной закон страны - Конституцию. Каким образом намереваются это сделать "гражданские собровцы", они не объясняют. Во-вторых, большие сомнения вызывает готовность кандидатов подписывать договоры, предлагаемые аморфным образованием "консолидированная общественность". А если и подпишут в рекламных целях, то ни один закон не обяжет их выполнять какую-то робингудовскую расписку. Один из членов правления организации в качестве заинтересованности кандидатов предполагает создание некоего фонда, который будет создаваться "консолидированной общественностью", а распоряжаться им будет исполнительная власть. Интересно только, как набрать хотя бы десяток "лопушков", еще сохранивших в глубине души светлое воспоминание о таком понятии, как "доверие к власти".
Милые люди... Причем они сами признают, что не смогли вписаться в политическую систему края в 1999 году, потому что складывалась острая предвыборная ситуация. А неострых предвыборных ситуаций не бывает - это борьба за власть, где все методы оправдывают цель, в том числе и популистские обещания (не самый грязный метод, кстати). Сегодня их радует заинтересованность в предлагаемой системе договоров краевой администрации и аппарата дальневосточного полпреда президента. Вот уж где есть все шансы оказаться раздавленными между двумя политическими жерновами.
Такие горькие слова вполне понятны. До сих пор российские политические деятели дали народу мало оснований, чтобы росло его доверие к власти. Но может быть, речь идет не столько о доверии населения к власти, сколько о доверии населения к самому себе. Еженедельник Эксперт, например, гораздо оптимистичнее:
Есть ли шансы избежать такой судьбы? Хороший вопрос. Начнем с того, что рассматриваемый нами политический класс России (бомонд, элита, тусовка) - это не вся Россия, это даже совсем не Россия. Этот класс сложился и был более или менее адекватен стране до августа 1998 года, в период перераспределения бывшей всенародной собственности. Отсюда и упоминавшаяся поведенческая "доминанта тапок". Теперь делить осталось мало чего, зато стало можно производить и зарабатывать. Падение рубля сделало отечественные товары конкурентоспособными хотя бы на отечественном же рынке, и промышленность стала оживать. Кроме того, рост цен на нефть позволил правительству дать немножко заказов оборонке, немножко денег науке, образованию, пенсионерам и прочей социалке. Впервые с 1989 года более половины населения считает, что они стали жить лучше, чем в предыдущем году (...) И самое главное: вдруг стал обнаруживаться тот самый средний класс, без которого невозможно стабильное ответственное общество.
Основу пока немногочисленного и не представленного никакими партиями слоя составляют представители реального бизнеса, управленцы, специалисты - те, кто создает рабочие места, товары и услуги как бы назло государству, делающему все, чтобы эти товары, услуги и рабочие места никогда не появились. Кошмарные налоги, тупые законы, продажные чиновники, злые бандиты и милиционеры - с этим всем средним русским приходится встречаться гораздо чаще, чем остальному населению, просто каждый день и со всеми сразу. И даже не высокие идеи, а жизненные интересы собственного бизнеса заставляют этих людей вплотную озаботиться проблемой создания эффективного правового государства. И тут можно без всякого пафоса сказать: вот главная новость года и даже десятилетия.
