"Запомните на всю свою оставшуюся жизнь и не вводите слушателей в оману, - пишет мне Владислав Кеденко. - Киевская Русь - это Украина. Она находилась на территории, на которой теперь Украина, столицей Киевской Руси был Киев, это и теперь столица Украины. Россия же произошла от Московской Руси. Московская Русь - от Московского княжества. А так как Москву построил киевский князь Юрий Довгорукий, то выходит, что Россия не больше и не меньше, как дочернее государство Украины. Как вам это нравится? Вот вам и "старший брат". Очень надеюсь, Владислав, что скоро этот разговор окончательно потеряет все те смыслы, которые делают ваше письмо таким колючим. Кто из братьев старше, имеет значение, когда они живут в одном доме, одной патриархальной семьёй. А когда они разошлись, зажили, как говорится, в дальнюю стёжку, то уже их дети, не говоря о внуках, смеются над счётами предков, называют обезьяньими их понятия о старшинстве да первенстве.
Письмо из электронной почты, не знаю, из какого города: "Обмывали сейчас, понимаешь, рождение еще одного русского, или хохла, словом, один черт, одного из тех, которых вы там, на "Свободе", все хороните, да хороните за госдеповские-то, а мы все рождаемся и рождаемся, блин. Полез перед сном посмотреть в Интернет, как там говнюков в Чечне, наконец, мочат, и вот зарулил нечаянно на "Свободу". А завтра с утра надо быть, как огурчик: заказан кран, будем ложить перекрытия второго этажа дома друга, и чтобы со стенки не слететь, надо быть в норме. Купличенко Валерий Петрович, инженер-физик, 49 лет, наполовину русский, наполовину хохол".
"Я пьяница и мизантроп, инженер, вынужденный жить и трудиться в среде работяг", - так начинается письмо из Красногорска, автора не называю. Дальше говорится о НАТО и Соединенных Штатах Америки: инженер обвиняет их во всем плохом, что происходит с ним и, конечно, с Россией. "Запад нас не любит", - главное обвинение. Мизантроп - значит человеконенавистник. В Западной Европе, в Америке тоже есть и пьяницы-мизантропы, и наркоманы, и лодыри-мечтатели, искатели легкой жизни, но никто из них не обвиняет Россию в своих неудачах, никто не задаётся вопросом, любит ли она Запад, никто не производит на свет детей, чтобы досадить России, полагая, что она зловредно не желает, чтобы росло западное народонаселение. Как вы думаете, господа инженеры, в чем тут дело? Откуда эта разница? Вспомните самый тот момент, когда вы последний раз напились. Вы сознавали, что эту неприятность вам устраивает именно Запад? Если бы вы были уверены, что он вас и вашу страну любит, вы бы остановились после первого стакана?
Письмо из Подольска: "Мне 35 лет, бывший офицер, занимаюсь мелким бизнесом (у меня небольшая розничная торговая сеть). В Подмосковье моя семья живет недавно, с 1997 года. Родился я в Казахстане, в Караганде. Отец мой был из донских казаков. Во время "расказачивания" его деда (моегопрадеда) вместе с другими станичниками отправили в Казахстан перевоспитываться, а точнее, погибать. Выслали ВСЕХ, потому что бедных в станице не было. Мою бабушку с дочкой (моей будущей мамой) и сыном выслали в 1941-ом как немку, хотя немкой она была только по отчиму и была женой офицера-пограничника, который погиб в первые дни войны в Тирасполе. Немецкого языка бабушка не знала, немцы на поселении относились к ней недружелюбно. Русские же считали ее немкой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не дал ей и её детям пропасть казах-директор совхоза. Совхозу дали задание разводить свиней. Казахи этим не занимались, а настоящим немцам не было доверия, так что поселил директор мою бабушку с детьми и десятком свиней в одинокой мазанке в степи и сказал: "Вырастите поросят - будете жить. Хоть одна свинья или поросенок подохнет - пойдете в лагерь". Так они войну и прожили - в одном помещении со свиньями. Повзрослев, я стал интересоваться своими предками. Если со стороны отца все было просто - казаки во многих поколениях, то со стороны матери слилось много разных кровей. Прадед - англичанин (сохранилась фамилия - Эдвардс), сын представителя английской судоходной компании в Одессе, владел ювелирным магазином. Прабабушка - итальянка, пела в Одесском театре. Это - со стороны бабушки. Со стороны деда - старинный еврейский род. Мой прадед (фамилия - Флям) был перед революцией раввином в Киевской синагоге. Все это я написал, чтобы Вы могли понять мою философию и отношение к российской действительности. Во-первых, не принимаю какого бы то ни было национализма. Во-вторых, испытываю генетическое отвращение к большевизму. По роду занятий, - автор этого письма, напомню, торговец в Подольске, - я каждый день сталкиваюсь с простыми людьми. Что мне бросается в глаза? Порыться в мусорном баке стало не зазорно не только бомжу, но и вполне обеспеченной пенсионерке, которая пошла с внуком погулять. Просить милостыню - другое излюбленное занятие. Один раз я сидел в машине (недорогой иномарке) у входа в банк, когда бабуля стала просить у меня три рубля "на хлебушек". Минут за пять до этого мы с ней стояли рядом у кассы, где она проверяла проценты по вкладу, а вклад был 15000 рублей, о чем она с гордостью во весь голос объявила. Мелкое воровство стало массовым явлением. Мои продавцы больше боятся не детишек, а таких вот бабушек. Дело здесь не в упавших доходах населения. Пенсию в Подольске платят регулярно. Большинство из этих помоечниц-попрошаек-воровок живут с детьми, в хорошо обставленных квартирах, храня на сберкнижках приличные суммы. Дело здесь в двух болезнях, которыми поражены сегодняшние россияне, особенно старшее поколение - зависть и страсть к "халяве". У тех, кому 25-55 лет, к этому добавляется пьянство и тунеядство. А надежда России - те, кто моложе, особенно нынешние школьники. Они больше видят и знают, в том числе благодаря Интернету. Их не затронуло советское воспитание. К счастью, ими в большинстве своём не занимаются их отцы и деды".
"Возможно, и на радио "Свобода" видели на днях телемост Москва - Киев с Александром Любимовым и Мыколой Вереснем. Красиво, масштабно, полезно. Обе стороны клянутся в братских чувствах. Но вот слово взял прямой, как стрела, военный в Киеве. И заговорил на украинском языке. Что тут произошло! Москва удивлена, как некогда был удивлен ее президент, услышав от украинского президента украинскую речь (надеюсь, многие помнят его ужимки). Киев в лице Мыколы смущен: " Из уважения к нашим братьям надо бы говорить по-русски". И перешел моряк на русский, хотя и сделал очень точное замечание. Отчего, мол, это мы, братья, должны говорить на языке только одного брата? Кстати, когда встречаются сознательные белорусы с украинцами, каждый говорит на своем языке. А вот русские, к сожалению, и сейчас могут сказать в Украине: "Да говори ты по-русски!" Мы, конечно, знаем, откуда это. А вот куда, знаем не всегда. Оказывается, аж до далекой Праги. Уважаемый Анатолий Иванович недавно (по привычке?) не решился оставить без перевода несколько слов Шевченко в письме слушателя "Свободы". Вот он - момент истины имперского наследия. Журналист Юрий Га".
Никаких правил на сей счет у меня нет, Юрий, хотя вынужден считаться с тем, что подлинного украинского языка наш обыкновенный русский слушатель не понимает. Иногда мне кажется, что вещать одновременно на украинском и русском, как делает киевское телевидение (когда два собеседника говорят на разных языках) недопустимо: это то же самое, как Пушкин, Мицкевич и Шевченко писали бы стихи: одну строфу по- русски, другую - по-польски, третью - по-украински. А иногда я думаю, что есть смысл и в том, чтобы делать так, как хотите вы. Иногда я склоняюсь к тому, что такие вещи должны решать сами люди (демократия, права человека!) а иногда - что нужна и государственная политика, государственное поощрение и даже принуждение, ничего страшного, лишь бы делалось всё открыто, без двуличия.
Господин Рудь, тоже из Киева, в своем письме не оставляет камня на камне от всей продукции радио "Свобода" и сомневается, что я оглашу его критику. "Побоитесь, - пишет, - а то и запретят". У нас, по его мнению, "запор мысли", мы "болтаем всякую чепуху", причем, "до блевоты нудно", поскольку являемся "интеллектуальными импотентами", особенно же мы "задолбали всех историями о неграх-джазистах". "Джаз вам не заказывает никто из слушателей, - пишет он. - Это не наша культура!!! Вам известно такое слово "культура"?" Ответа на этот вопрос господин Рудь, понятно, не ждет, но я всё-таки отвечу. Нам известно до десятка значений слова "культура", а скажу о трёх. "Культурой" называется все, что сотворено на Земле не природой, а человеком, - все рукотворное. "Культурой" также называется всё, что создаётся для удовлетворения не телесных потребностей человека, - всё, что служит, так сказать, духу, духовные ценности: развлечения и молитвы. Молитвы - сначала. В основе такой культуры лежит религиозный культ - то, чему или кому поклоняется народ. В основе христианской культуры - культ Христа, поклонение Христу, его учению. Употребляется слово "культура" и в значении "отёсанность". Отёсанный, культурный человек не настаивает на своих мнениях, он учтивый, знает грубые, оскорбительные, площадные слова, но брезгует ими.
Пишет господин Сартисон: "Многие мои знакомые и товарищи, имевшие раньше более-менее независимые взгляды на события, думают сейчас так, как вдалбливает им российское телевидение, особенно это видно на примере событий в Ираке, Югославии, Дагестане, Чечне. Они считают, что НАТО - агрессор, который терроризирует хороший и дружественный нам народ Ирака и угрожает самой России и что надо срочно разрабатывать новые виды оружия, чтобы остаться сверхдержавой. Они думают, что Международный валютный фонд хочет банкротства России. Они считают, что чеченские беженцы бегут от своих чеченских боевиков. Казалось когда-то, что как только телевидение перестанет принадлежать только государству, всё изменится: журналисты будут свободны в выражении своих мыслей по любым проблемам, а издатели - с радостью печатать их репортажи, но, увы, изменения произошли, но не в лучшую сторону: каналы и газеты куплены людьми, заработавшими огромные деньги явно нечестным путём, и вместо информации зрителю преподносится готовый набор не только сведений, но и выводов, выгодных тем, кому принадлежит газета или телевизионный канал. Я удивляюсь, как до простых людей эти сведения и выводы доходят не в тех словах, которые произносятся с экрана, а в тех, которые подразумеваются. НАТО - враг, чеченцы - террористы, МВФ - буржуи-капиталисты".
Как показывает опыт, человеку можно внушить всё, кроме того, чего ему невозможно внушить. Каждый человек и каждый народ предрасположен что-то воспринимать, а что-то не воспринимать. Внушить мнение, которое уже не гнездится в закоулках сознания, никто не в силах, никакая пропаганда. То, что происходит со знакомыми нашего слушателя Сартисона, говорит больше о них, чем о телевизионных каналах, которые они смотрят. Люди не верят, что тот, у кого дела лучше, чем у них, может желать им добра. Почему не может? Потому что всякий, кому лучше, - плохой. Да и всякий, кто не такой, как мы: Приходится признать, что верноподданные иракского отщепенца знакомым господина Сартисона всё ещё ближе, родственнее, понятнее, чем граждане любой свободной страны.
"Да, обработан народ чудовищно, - пишет господин Есаулов из Екатеринбурга. - Вчера мне один патриот заявил: дескать, ты на Запад больше смотришь. Ладно, говорю ему, буду смотреть на Кубу, на Иран, Ирак, Корею Северную, и деньги к ним пойду занимать, хотя они и должны России за танки, пушки, самолеты много больше, чем буду просить. Наше радио и телевидение работает на старушек, что у подъездов сидят целыми днями. Зюганов со своими думскими снегирями - их кумир. Он пенсию обещал добавить, говорят. Раньше они разбегались, завидев меня, потому что я над ними смеялся, теперь привыкли, хорошо, что хоть не бьют, а было и такое. В 1961 году наскрёб я деньжат 180 рэ, сумма в то время немалая, и купил в комиссионке на Малышева магнитофон "Яуза-5". Записывал с его помощью, как сам можешь догадаться, не "Ивушку зелёную". Однажды в огороде у друга, где копал грядки, завёл Пресли, Высоцкого с его рёвом, так веришь ли, труженики со всех сторон сбежались, всё переломали, кассеты раздробили, самому тоже досталось. С тех пор меня и распирает радость, как только услышу о новом космическом успехе моей Родины".
Александр Дерий из Петербурга: "Демократическое государство в России строится только на словах. На деле же создаётся государство полицейско-бюрократическое. Правит не закон, а чиновники всех уровней. Юридическим инструментом им служит Кодекс об административных правонарушениях (КоАП). Он даёт бюрократии право осуществлять так называемое "административное судопроизводство" - пародию на настоящее судопроизводство. Гаишник штрафует вас за нарушение не правил дорожного движения, а просто какой-нибудь инструкции МВД. Предпринимателю административная комиссия регулярно "впаривает" штрафы до двухсот минимальных зарплат за нарушение любой из сотен бюрократических инструкций, существующих только для того, чтобы можно было брать эти штрафы. Люди, которых штрафуют, преследуют в соответствии с КоАПом, даже не слышали этого слова. Они просто считают, что у милиционера, вообще, у всякого, кто "при исполнении", есть безусловное право штрафовать. КоАП - этот краеугольный камень советской системы был предусмотрительно перенесён в Конституцию 1993 года. И плакали все наши права! Административное судопроизводство - это прямая противоположность тому, что в свободном мире называют третьей - то есть, судебной - властью. Это суррогат судебной системы. Люди даже не понимают, каким способом власть облапошивает, обирает их и, самое главное, тормозит свободную творческую активность граждан. С виду часто все правильно и благопристойно. А в итоге - десять лет развала вместо российского экономического чуда, которое было возможно при некоторых условиях и в первую очередь - при отмене КоАПа - узаконенного беззакония бюрократии. Александр Дерий. Петербург".
Людям, которые знают то, что знает Александр Дерий, нет цены, по-моему. Он не из тех правдоискателей, что докучали советскому чиновничеству. Те обычно не знали и не хотели знать законов, они требовали именно правды, справедливости, а не законности. Господин же Дерий требует законной законности. Это требование долго будет наталкиваться на препятствие, о котором в его письме не говорится. Жертвы-то этого КоАПа, этого узаконенного беззакония, на свой лад, не лучше палачей: нарушают всё, что можно нарушить, обходят всё, что могут обойти, ловчат везде, где могут ловчить.
Слушатель 22-х лет, московский аспирант: "Действительно, трудно назвать нормальной страну, которая, располагаясь почти на шестой части суши, обладая почти третью ресурсов планеты, с населением всего лишь в три процента мирового, с далеко не глупыми людьми, находится в глубочайшем экономическом кризисе и скоро скатится к уровню даже ниже развивающихся стран. Ненормальна страна, на центральной площади которой хранится труп человека, являющегося одним из самых страшных преступников века, уничтожавшим народ и культуру той страны, в центре которой он и лежит".
Почти на каждое такое письмо есть противоположное, продиктованное патриотическим задором. Это два лика России, христианский и языческий, как их определил когда-то русский философ, вернее, две России. Христианская всё время недовольна собой, осуждает себя, с отвращением всматривается в себя вчерашнюю, кается, хочет улучшиться, перемениться. По-гречески "покаяние" и "перемена" - одно слово: Языческая Россия постоянно собой довольна, полна самообожания, счастлива, когда её боятся. Этот национализм Владимир Соловьев называл стихийным, звериным, это был национализм генералов Александра Третьего и Николая Второго, это был патриотизм тех русских историков и литераторов, которые считали, что таких народов, как польский, украинский, не существует в природе, что эти народы выдуманы врагами России.
Майор в отставке из Белоруссии Сызранцев Александр Григорьевич пишет о своём отце, умершем в 1974 году: "Он был ремесленник - перчаточник, рукавичник. В 1920 году его мобилизовали в продотряд, он говорил: "Грабить крестьян". У него не укладывалось в голове, как можно отбирать у людей хлеб, да ещё бесплатно, ведь это значит морить их голодом. Он считал, что при таких порядках и его труд не будет оплачиваться. Он стал отказываться участвовать в этих делах. Последовала команда: "В холодную, потом расстрелять!" Продержали два дня в расстрельном положении, потом выпустили. После продотряда отец стал работать дома. У него была швейная машинка "Зингер". Он женился, купил дом и до самой смерти работал по 16 часов, всё сидит за машинкой или раскраивает материал. В 1930 году ему назначили налог, который нельзя было выплатить. Зимой всю семью, в которой уже было четверо детей, выгнали из дома. Отец решил повеситься, но за ним все время присматривали домашние и вынули его из петли, когда он уже хрипел".
Автор этого письма, Сызранцев Александр Грнгорьевич из Гомеля, положительно оценивает нашу работу. "Я считаю, - пишет он, - что радио "Свобода" на 50 процентов обеспечило перестройку, хотя потом она и перешла в "катастройку". Горбачева он одобряет на 50 процентов, Ельцина и Лукашенко не одобряет совсем. Не перестаю изумляться здравомыслию, прозорливости таких людей, как ваш отец, Александр Григорьевич. Власть, которая отнимает хлеб у мужика, будет отнимать всё у всех. Самое малое треть населения России до сих пор не понимает этой связи. А ваш отец понял уже тогда, сразу.
Письмо с Урала: "Может быть, вы не в курсе, но была на радио "Свобода" передача о кошках. Говорилось, что нет абсолютно черных кошек. Ради Бога, дочитайте моё письмо! Есть такие кошки! У меня настоящая черная кошка с зелеными, желтыми и голубыми глазами. Ходит, прыгает, сидит и лежит, как пантера. Очень загадочная по поведению. Когти точит на брёвнышке берёзы. Я очень её люблю, но буду счастлива, если она уйдет в хорошую семью или к хорошему одинокому человеку, который будет её кормить. Я отбираю для неё еду у овчарки, которая от этого стала худая, все рёбра видны. Никак не могу забыть письмо одного рабочего, которое слышала по "Свободе": он просил у Калинина старые сапоги. Вот наступило время, когда и мне хочется попросить у кого-нибудь простые старые ботинки без подкладки, чтобы проходить в них осень".
Письмо из электронной почты, не знаю, из какого города: "Обмывали сейчас, понимаешь, рождение еще одного русского, или хохла, словом, один черт, одного из тех, которых вы там, на "Свободе", все хороните, да хороните за госдеповские-то, а мы все рождаемся и рождаемся, блин. Полез перед сном посмотреть в Интернет, как там говнюков в Чечне, наконец, мочат, и вот зарулил нечаянно на "Свободу". А завтра с утра надо быть, как огурчик: заказан кран, будем ложить перекрытия второго этажа дома друга, и чтобы со стенки не слететь, надо быть в норме. Купличенко Валерий Петрович, инженер-физик, 49 лет, наполовину русский, наполовину хохол".
"Я пьяница и мизантроп, инженер, вынужденный жить и трудиться в среде работяг", - так начинается письмо из Красногорска, автора не называю. Дальше говорится о НАТО и Соединенных Штатах Америки: инженер обвиняет их во всем плохом, что происходит с ним и, конечно, с Россией. "Запад нас не любит", - главное обвинение. Мизантроп - значит человеконенавистник. В Западной Европе, в Америке тоже есть и пьяницы-мизантропы, и наркоманы, и лодыри-мечтатели, искатели легкой жизни, но никто из них не обвиняет Россию в своих неудачах, никто не задаётся вопросом, любит ли она Запад, никто не производит на свет детей, чтобы досадить России, полагая, что она зловредно не желает, чтобы росло западное народонаселение. Как вы думаете, господа инженеры, в чем тут дело? Откуда эта разница? Вспомните самый тот момент, когда вы последний раз напились. Вы сознавали, что эту неприятность вам устраивает именно Запад? Если бы вы были уверены, что он вас и вашу страну любит, вы бы остановились после первого стакана?
Письмо из Подольска: "Мне 35 лет, бывший офицер, занимаюсь мелким бизнесом (у меня небольшая розничная торговая сеть). В Подмосковье моя семья живет недавно, с 1997 года. Родился я в Казахстане, в Караганде. Отец мой был из донских казаков. Во время "расказачивания" его деда (моегопрадеда) вместе с другими станичниками отправили в Казахстан перевоспитываться, а точнее, погибать. Выслали ВСЕХ, потому что бедных в станице не было. Мою бабушку с дочкой (моей будущей мамой) и сыном выслали в 1941-ом как немку, хотя немкой она была только по отчиму и была женой офицера-пограничника, который погиб в первые дни войны в Тирасполе. Немецкого языка бабушка не знала, немцы на поселении относились к ней недружелюбно. Русские же считали ее немкой со всеми вытекающими отсюда последствиями. Не дал ей и её детям пропасть казах-директор совхоза. Совхозу дали задание разводить свиней. Казахи этим не занимались, а настоящим немцам не было доверия, так что поселил директор мою бабушку с детьми и десятком свиней в одинокой мазанке в степи и сказал: "Вырастите поросят - будете жить. Хоть одна свинья или поросенок подохнет - пойдете в лагерь". Так они войну и прожили - в одном помещении со свиньями. Повзрослев, я стал интересоваться своими предками. Если со стороны отца все было просто - казаки во многих поколениях, то со стороны матери слилось много разных кровей. Прадед - англичанин (сохранилась фамилия - Эдвардс), сын представителя английской судоходной компании в Одессе, владел ювелирным магазином. Прабабушка - итальянка, пела в Одесском театре. Это - со стороны бабушки. Со стороны деда - старинный еврейский род. Мой прадед (фамилия - Флям) был перед революцией раввином в Киевской синагоге. Все это я написал, чтобы Вы могли понять мою философию и отношение к российской действительности. Во-первых, не принимаю какого бы то ни было национализма. Во-вторых, испытываю генетическое отвращение к большевизму. По роду занятий, - автор этого письма, напомню, торговец в Подольске, - я каждый день сталкиваюсь с простыми людьми. Что мне бросается в глаза? Порыться в мусорном баке стало не зазорно не только бомжу, но и вполне обеспеченной пенсионерке, которая пошла с внуком погулять. Просить милостыню - другое излюбленное занятие. Один раз я сидел в машине (недорогой иномарке) у входа в банк, когда бабуля стала просить у меня три рубля "на хлебушек". Минут за пять до этого мы с ней стояли рядом у кассы, где она проверяла проценты по вкладу, а вклад был 15000 рублей, о чем она с гордостью во весь голос объявила. Мелкое воровство стало массовым явлением. Мои продавцы больше боятся не детишек, а таких вот бабушек. Дело здесь не в упавших доходах населения. Пенсию в Подольске платят регулярно. Большинство из этих помоечниц-попрошаек-воровок живут с детьми, в хорошо обставленных квартирах, храня на сберкнижках приличные суммы. Дело здесь в двух болезнях, которыми поражены сегодняшние россияне, особенно старшее поколение - зависть и страсть к "халяве". У тех, кому 25-55 лет, к этому добавляется пьянство и тунеядство. А надежда России - те, кто моложе, особенно нынешние школьники. Они больше видят и знают, в том числе благодаря Интернету. Их не затронуло советское воспитание. К счастью, ими в большинстве своём не занимаются их отцы и деды".
"Возможно, и на радио "Свобода" видели на днях телемост Москва - Киев с Александром Любимовым и Мыколой Вереснем. Красиво, масштабно, полезно. Обе стороны клянутся в братских чувствах. Но вот слово взял прямой, как стрела, военный в Киеве. И заговорил на украинском языке. Что тут произошло! Москва удивлена, как некогда был удивлен ее президент, услышав от украинского президента украинскую речь (надеюсь, многие помнят его ужимки). Киев в лице Мыколы смущен: " Из уважения к нашим братьям надо бы говорить по-русски". И перешел моряк на русский, хотя и сделал очень точное замечание. Отчего, мол, это мы, братья, должны говорить на языке только одного брата? Кстати, когда встречаются сознательные белорусы с украинцами, каждый говорит на своем языке. А вот русские, к сожалению, и сейчас могут сказать в Украине: "Да говори ты по-русски!" Мы, конечно, знаем, откуда это. А вот куда, знаем не всегда. Оказывается, аж до далекой Праги. Уважаемый Анатолий Иванович недавно (по привычке?) не решился оставить без перевода несколько слов Шевченко в письме слушателя "Свободы". Вот он - момент истины имперского наследия. Журналист Юрий Га".
Никаких правил на сей счет у меня нет, Юрий, хотя вынужден считаться с тем, что подлинного украинского языка наш обыкновенный русский слушатель не понимает. Иногда мне кажется, что вещать одновременно на украинском и русском, как делает киевское телевидение (когда два собеседника говорят на разных языках) недопустимо: это то же самое, как Пушкин, Мицкевич и Шевченко писали бы стихи: одну строфу по- русски, другую - по-польски, третью - по-украински. А иногда я думаю, что есть смысл и в том, чтобы делать так, как хотите вы. Иногда я склоняюсь к тому, что такие вещи должны решать сами люди (демократия, права человека!) а иногда - что нужна и государственная политика, государственное поощрение и даже принуждение, ничего страшного, лишь бы делалось всё открыто, без двуличия.
Господин Рудь, тоже из Киева, в своем письме не оставляет камня на камне от всей продукции радио "Свобода" и сомневается, что я оглашу его критику. "Побоитесь, - пишет, - а то и запретят". У нас, по его мнению, "запор мысли", мы "болтаем всякую чепуху", причем, "до блевоты нудно", поскольку являемся "интеллектуальными импотентами", особенно же мы "задолбали всех историями о неграх-джазистах". "Джаз вам не заказывает никто из слушателей, - пишет он. - Это не наша культура!!! Вам известно такое слово "культура"?" Ответа на этот вопрос господин Рудь, понятно, не ждет, но я всё-таки отвечу. Нам известно до десятка значений слова "культура", а скажу о трёх. "Культурой" называется все, что сотворено на Земле не природой, а человеком, - все рукотворное. "Культурой" также называется всё, что создаётся для удовлетворения не телесных потребностей человека, - всё, что служит, так сказать, духу, духовные ценности: развлечения и молитвы. Молитвы - сначала. В основе такой культуры лежит религиозный культ - то, чему или кому поклоняется народ. В основе христианской культуры - культ Христа, поклонение Христу, его учению. Употребляется слово "культура" и в значении "отёсанность". Отёсанный, культурный человек не настаивает на своих мнениях, он учтивый, знает грубые, оскорбительные, площадные слова, но брезгует ими.
Пишет господин Сартисон: "Многие мои знакомые и товарищи, имевшие раньше более-менее независимые взгляды на события, думают сейчас так, как вдалбливает им российское телевидение, особенно это видно на примере событий в Ираке, Югославии, Дагестане, Чечне. Они считают, что НАТО - агрессор, который терроризирует хороший и дружественный нам народ Ирака и угрожает самой России и что надо срочно разрабатывать новые виды оружия, чтобы остаться сверхдержавой. Они думают, что Международный валютный фонд хочет банкротства России. Они считают, что чеченские беженцы бегут от своих чеченских боевиков. Казалось когда-то, что как только телевидение перестанет принадлежать только государству, всё изменится: журналисты будут свободны в выражении своих мыслей по любым проблемам, а издатели - с радостью печатать их репортажи, но, увы, изменения произошли, но не в лучшую сторону: каналы и газеты куплены людьми, заработавшими огромные деньги явно нечестным путём, и вместо информации зрителю преподносится готовый набор не только сведений, но и выводов, выгодных тем, кому принадлежит газета или телевизионный канал. Я удивляюсь, как до простых людей эти сведения и выводы доходят не в тех словах, которые произносятся с экрана, а в тех, которые подразумеваются. НАТО - враг, чеченцы - террористы, МВФ - буржуи-капиталисты".
Как показывает опыт, человеку можно внушить всё, кроме того, чего ему невозможно внушить. Каждый человек и каждый народ предрасположен что-то воспринимать, а что-то не воспринимать. Внушить мнение, которое уже не гнездится в закоулках сознания, никто не в силах, никакая пропаганда. То, что происходит со знакомыми нашего слушателя Сартисона, говорит больше о них, чем о телевизионных каналах, которые они смотрят. Люди не верят, что тот, у кого дела лучше, чем у них, может желать им добра. Почему не может? Потому что всякий, кому лучше, - плохой. Да и всякий, кто не такой, как мы: Приходится признать, что верноподданные иракского отщепенца знакомым господина Сартисона всё ещё ближе, родственнее, понятнее, чем граждане любой свободной страны.
"Да, обработан народ чудовищно, - пишет господин Есаулов из Екатеринбурга. - Вчера мне один патриот заявил: дескать, ты на Запад больше смотришь. Ладно, говорю ему, буду смотреть на Кубу, на Иран, Ирак, Корею Северную, и деньги к ним пойду занимать, хотя они и должны России за танки, пушки, самолеты много больше, чем буду просить. Наше радио и телевидение работает на старушек, что у подъездов сидят целыми днями. Зюганов со своими думскими снегирями - их кумир. Он пенсию обещал добавить, говорят. Раньше они разбегались, завидев меня, потому что я над ними смеялся, теперь привыкли, хорошо, что хоть не бьют, а было и такое. В 1961 году наскрёб я деньжат 180 рэ, сумма в то время немалая, и купил в комиссионке на Малышева магнитофон "Яуза-5". Записывал с его помощью, как сам можешь догадаться, не "Ивушку зелёную". Однажды в огороде у друга, где копал грядки, завёл Пресли, Высоцкого с его рёвом, так веришь ли, труженики со всех сторон сбежались, всё переломали, кассеты раздробили, самому тоже досталось. С тех пор меня и распирает радость, как только услышу о новом космическом успехе моей Родины".
Александр Дерий из Петербурга: "Демократическое государство в России строится только на словах. На деле же создаётся государство полицейско-бюрократическое. Правит не закон, а чиновники всех уровней. Юридическим инструментом им служит Кодекс об административных правонарушениях (КоАП). Он даёт бюрократии право осуществлять так называемое "административное судопроизводство" - пародию на настоящее судопроизводство. Гаишник штрафует вас за нарушение не правил дорожного движения, а просто какой-нибудь инструкции МВД. Предпринимателю административная комиссия регулярно "впаривает" штрафы до двухсот минимальных зарплат за нарушение любой из сотен бюрократических инструкций, существующих только для того, чтобы можно было брать эти штрафы. Люди, которых штрафуют, преследуют в соответствии с КоАПом, даже не слышали этого слова. Они просто считают, что у милиционера, вообще, у всякого, кто "при исполнении", есть безусловное право штрафовать. КоАП - этот краеугольный камень советской системы был предусмотрительно перенесён в Конституцию 1993 года. И плакали все наши права! Административное судопроизводство - это прямая противоположность тому, что в свободном мире называют третьей - то есть, судебной - властью. Это суррогат судебной системы. Люди даже не понимают, каким способом власть облапошивает, обирает их и, самое главное, тормозит свободную творческую активность граждан. С виду часто все правильно и благопристойно. А в итоге - десять лет развала вместо российского экономического чуда, которое было возможно при некоторых условиях и в первую очередь - при отмене КоАПа - узаконенного беззакония бюрократии. Александр Дерий. Петербург".
Людям, которые знают то, что знает Александр Дерий, нет цены, по-моему. Он не из тех правдоискателей, что докучали советскому чиновничеству. Те обычно не знали и не хотели знать законов, они требовали именно правды, справедливости, а не законности. Господин же Дерий требует законной законности. Это требование долго будет наталкиваться на препятствие, о котором в его письме не говорится. Жертвы-то этого КоАПа, этого узаконенного беззакония, на свой лад, не лучше палачей: нарушают всё, что можно нарушить, обходят всё, что могут обойти, ловчат везде, где могут ловчить.
Слушатель 22-х лет, московский аспирант: "Действительно, трудно назвать нормальной страну, которая, располагаясь почти на шестой части суши, обладая почти третью ресурсов планеты, с населением всего лишь в три процента мирового, с далеко не глупыми людьми, находится в глубочайшем экономическом кризисе и скоро скатится к уровню даже ниже развивающихся стран. Ненормальна страна, на центральной площади которой хранится труп человека, являющегося одним из самых страшных преступников века, уничтожавшим народ и культуру той страны, в центре которой он и лежит".
Почти на каждое такое письмо есть противоположное, продиктованное патриотическим задором. Это два лика России, христианский и языческий, как их определил когда-то русский философ, вернее, две России. Христианская всё время недовольна собой, осуждает себя, с отвращением всматривается в себя вчерашнюю, кается, хочет улучшиться, перемениться. По-гречески "покаяние" и "перемена" - одно слово: Языческая Россия постоянно собой довольна, полна самообожания, счастлива, когда её боятся. Этот национализм Владимир Соловьев называл стихийным, звериным, это был национализм генералов Александра Третьего и Николая Второго, это был патриотизм тех русских историков и литераторов, которые считали, что таких народов, как польский, украинский, не существует в природе, что эти народы выдуманы врагами России.
Майор в отставке из Белоруссии Сызранцев Александр Григорьевич пишет о своём отце, умершем в 1974 году: "Он был ремесленник - перчаточник, рукавичник. В 1920 году его мобилизовали в продотряд, он говорил: "Грабить крестьян". У него не укладывалось в голове, как можно отбирать у людей хлеб, да ещё бесплатно, ведь это значит морить их голодом. Он считал, что при таких порядках и его труд не будет оплачиваться. Он стал отказываться участвовать в этих делах. Последовала команда: "В холодную, потом расстрелять!" Продержали два дня в расстрельном положении, потом выпустили. После продотряда отец стал работать дома. У него была швейная машинка "Зингер". Он женился, купил дом и до самой смерти работал по 16 часов, всё сидит за машинкой или раскраивает материал. В 1930 году ему назначили налог, который нельзя было выплатить. Зимой всю семью, в которой уже было четверо детей, выгнали из дома. Отец решил повеситься, но за ним все время присматривали домашние и вынули его из петли, когда он уже хрипел".
Автор этого письма, Сызранцев Александр Грнгорьевич из Гомеля, положительно оценивает нашу работу. "Я считаю, - пишет он, - что радио "Свобода" на 50 процентов обеспечило перестройку, хотя потом она и перешла в "катастройку". Горбачева он одобряет на 50 процентов, Ельцина и Лукашенко не одобряет совсем. Не перестаю изумляться здравомыслию, прозорливости таких людей, как ваш отец, Александр Григорьевич. Власть, которая отнимает хлеб у мужика, будет отнимать всё у всех. Самое малое треть населения России до сих пор не понимает этой связи. А ваш отец понял уже тогда, сразу.
Письмо с Урала: "Может быть, вы не в курсе, но была на радио "Свобода" передача о кошках. Говорилось, что нет абсолютно черных кошек. Ради Бога, дочитайте моё письмо! Есть такие кошки! У меня настоящая черная кошка с зелеными, желтыми и голубыми глазами. Ходит, прыгает, сидит и лежит, как пантера. Очень загадочная по поведению. Когти точит на брёвнышке берёзы. Я очень её люблю, но буду счастлива, если она уйдет в хорошую семью или к хорошему одинокому человеку, который будет её кормить. Я отбираю для неё еду у овчарки, которая от этого стала худая, все рёбра видны. Никак не могу забыть письмо одного рабочего, которое слышала по "Свободе": он просил у Калинина старые сапоги. Вот наступило время, когда и мне хочется попросить у кого-нибудь простые старые ботинки без подкладки, чтобы проходить в них осень".
