В программе участвуют: Татьяна Кутковец - социолог, директор по исследованиям Института социологического анализа, и Отто Лацис - экономист, обозреватель газеты "Новые известия"
Анатолий Стреляный:
Обсудим мировоззрение и политическое поведение Геннадия Андреевича Зюганова - первого лица в блоке "За победу", вождя самой крупной из российских коммунистических партий - КПРФ. Разговор о его мировоззрении не просто уместно, а просто необходимо начать с основного вопроса философии, как его ставил Ленин: какие у Зюганова отношения с материей и духом, что, по его мнению, первично, верит ли он в Бога по-настоящему или "заигрывает с Боженькой", опять говоря по-ленински? "История учит, - провозглашает, например, Зюганов, - что перед Богом и законом каждый ответит за всё содеянное им". Это - из его "Двенадцати ответов товарищам" - ответов на вопросы, которые он сводит к одному: "Как избрать в Думу 300 патриотов-государственников?" Вопрос о религиозности Зюганова, о Боге Зюганова интересен и по другой причине. Словесная война Зюганова против Ельцина, против российской власти - это война на уничтожение. "Предатели", "оккупанты", "геноцид" - обычные слова в его устах. Речи и высказывания Зюганова напоминают речи и высказывания Ленина между февралем и октябрем Семнадцатого, такими словами, таким тоном готовят вооруженные выступления, гражданскую войну, это слова, тон, манеры воинственных, ожесточенных, не знающих удержу безбожников - и в то же время Зюганов и его партия заявляют, что собираются действовать только мирными средствами. Мирными средствами - это слова скорее верующего, религиозного человека.
Говорит Татьяна Кутковец - социолог, директор по исследованиям Института социологического анализа:
Татьяна Кутковец:
Мы не знаем, верит Зюганов на самом деле в Бога или не верит, да и не в этом дело, то, что он в своей риторике использует апелляции к православным традициям, которые Октябрьская революция, как известно, обрубила, входит в глубокое противоречие с демонстрацией преданности идеалам этой самой революции. Чем это противоречие перекрывается - традиционно трактуемым государственничеством, когда коммунистические вожди, включая Сталина, могут быть поставлены в один ряд с большинством русских царей. Отсюда и царь Петр, и Сталин в одном ряду. Суть этой государственнической позиции заключается, во-первых, в том, что государство стоит над обществом, как независимая от него сила, во-вторых, такое толкование государственничества принципиально антизападническое. Речь идет о том, что большинство русских правителей, как бы они ни назывались - цари или генсеки, использовали достижения, прежде всего, технологические, западной цивилизации, для сохранения и упрочения именно привычного взаимоотношения государства и общества. Зюганов в этом смысле наследник этой традиции, или, по крайней мере, пытается таковым выглядеть. Играть эту роль очень не просто потому что общественная конъюнктура уже не воспринимает коммунистическую риторику советских времен. Поэтому ему приходится соединять несоединимое: приверженность традиционному государственничеству с демократическими процедурами. Он, в отличие от Тюлькина или Анпилова - его политических конкурентов, не может позволить себе призвать к борьбе за власть любой ценой, используя все доступные методы, потому что его социальная база, его избиратели, в основном, уже давно не состоят из убежденных коммунистов. Они представляют собой советских обывателей, чей идеал - брежневские времена. Являясь председателем КПРФ Зюганов уже давно не соответствует образу коммуниста советских времен. Именно поэтому в своей избирательной программе 1996-го года он пишет: "Наша цель - свобода и справедливость. Если государственная власть это обеспечивает, то все остальное свободные люди в свободной стране сделают сами без поучений и понуканий. Суть моей стратегии в том, чтобы дать максимальный простор творческой энергии, инициативе и предприимчивости всех граждан. Государство - не благодетель, ниспосылающий манну небесную на своих подданных. Государство - гарант свободного труда миллионов, устраивающих жизнь по собственному разумению, но оно обязано сделать так, чтобы никто не мог помешать людям свободно трудиться, владеть плодами своего труда и самостоятельно решать свою судьбу". Это замечательные и очень точные слова, можно подписаться почти под каждым из них, но принадлежат они, как мы знаем, Геннадию Андреевичу Зюганову. Другими словами, он предстает перед публикой коммунистом без коммунистических убеждений, или, выражаясь большевистским языком - "классическим ренегатом-ревизионистом".
Анатолий Стреляный:
Говорит Отто Лацис, экономист, обозреватель газеты "Новые известия":
Отто Лацис:
Какое на самом деле мировоззрение у этого учителя математики и доктора философии, я думаю, не знает никто. По его словесности получается такая каша, в которой все можно найти, и все можно опровергнуть. Я думаю, самая общая характеристика в двух словах: национал-социализм. Мне кажется так, но в зависимости от аудитории и сиюминутной политической потребности это может быть поправлено любым способом. Конечно, от ленинского коммунистического интернационализма там не осталось ничего. Приверженность сталинизму он демонстрирует, но когда надо убирает за пазуху, никогда не отрекается от этого, не критикует, упаси Бог, но иногда может и промолчать. Религиозность, конечно, сугубо спекулятивная. Это - явная установка на то, чтобы просто постараться забыть, заставить русских людей забыть о тех преступлениях против религии и церкви, которые совершали большевики. Он же вроде как наследник большевиков. Хотя на самом деле, это не так. Да, Зюганов как бы за демократические процедуры, но это вытекает из его политического выбора. Его подпирают анпиловцы, и в борьбе за электорат он должен произносить все слова, чтобы не отдать своих твердокаменных сторонников Анпилову и "Сталинскому блоку за СССР". Но на самом деле он вовсе не нацелен на воинственные действия. Он избрал свою стратегию в декабре 1993-го года. Это - стратегия мирного сосуществования с ельцинской властью. Там все корни, он об этом глухо молчит, и сколько бы ему не напоминали, никогда не отвечает, потому что хочет чтобы это все забыли, а это - главное родимое пятно его нынешней идеологии и политики - он сделал выбор. Он мог не дать Ельцину Конституцию, не дать Ельцину стать президентом на основе новой Конституции одним решением: призвать в декабре 1993-го года свою партию к бойкоту. Если бы электорат коммунистов, составлявший тогда 6-7 процентов, не пришел бы на выборы и соответственно на референдум по Конституции, то 54 процента, участвовавших в голосовании - минус шесть-семь - референдум бы не состоялся, Россия не получила бы новой Конституции, и выборы на ее основе не состоялись бы. Зюганов принял другое решение - идти и голосовать против Конституции. Заранее было известно, что в этом случае она будет принята. Даровав таким образом Ельцину Конституцию, он пошел на то, чтобы встроиться в эту власть, и еще более укрепил эту свою стратегию и тактику, когда в 1996-м году сделал все возможное, чтобы не победить на президентских выборах. Его победа была бы, конечно, катастрофой не только для России, но и для его партии. Есть не только противоречие его псевдокоммунистической сущности с устоями нынешнего государства, но и противоречие между тем, во что он рядится - как бы он коммунист, и своей фактической политикой, и оно определяет множество маскировочных элементов его идеологии, которые на самом деле не связаны с ее сущностью.
Анатолий Стреляный:
Перед прошлыми выборами Зюганов наибольшим, так сказать, числом голосов специалистов определялся как сталинист. В сталинизме есть место - и немало места - национал-социализму. На этом-то месте Зюганов и утвердился за последние годы. Что значит: Зюганов - национал-социалист? Говорит Татьяна Кутковец:
Татьяна Кутковец:
Я бы хотела напомнить, что еще до 1985-го года в своих первых статьях в "Правде" Геннадий Андреевич упражнялся в идеологических изысканиях по русскому вопросу, тем самым дистанцируя себя от официальной идеологии социалистического интернационализма. Уже тогда он выстраивал себя под Сталина послевоенного периода, по сути, просто не успевшего внедрить идеологию национал-социализма, так что, по мировоззрению Зюганова абсолютно можно назвать национал-социалистом. На словах Зюганов выступает за социалистический строй нэповского толка, но слово социализм предпочитает вслух вовсе не упоминать. У него получается "стыдливый социализм". Не обсуждается вслух и форма правления. Поэтому президентская республика его не устраивает, потому что в этом варианте не получается выиграть выборы, а парламентская республика не годится, поскольку ассоциируется с западной формой правления, но и о республике Советов Зюганов тоже предпочитает не упоминать. Вся эта невнятность компенсируется многолетними призывами к созданию "правительства народного доверия" или, что то же самое, "правительства парламентского большинства", но могу добавить, что за этими призывами ничего, кроме желания получить власть не стоит, в условиях, когда выиграть президентские выборы коммунисты не могут. Когда впервые было произнесено слово нацист, то это вызывало ассоциации только с фашизмом и с Гитлером, в Германии, на самом деле, был национал-социализм. Что это значит? В немецком варианте это - "Германия для немцев", в российском варианте, это - "Россия для русских". Однако, некая вмонтированность в систему никогда не позволит Зюганову произнести то, что говорит Макашов. Поэтому, он просто старается избегать коммунистической идеологии прежних времен, в основе которой лежала идея интернационализма. Вот слово интернационализм не произносится в упор, между тем, всевозможными разными способами достаточно иезуитского свойства он внедряет в сознание, что русский народ обижен, что русский народ ущемлен, что русские люди не могут себя чувствовать хозяевами на своей земле... А социализм, даже если он не произносится в открытую, четко и внятно, как некая форма устройства общества, то это только лишь тактическая уловка, потому что никакого другого устройства он не может себе представить по той простой причине, что и он, и его коллеги и соратники умеют делать только тот социализм, который у нас был, другого они не умеют. Психологи хорошо знают это явление, когда в экстремальной ситуации люди желают только то, что они умеют, только то, что они могут, а когда чего-то не могут и не умеют, но хотят достичь своей цели, тогда они камуфлируют свои намерения всевозможными удобными словами, которые должны подействовать на избирателей в нашем случае. Это и есть политический камуфляж.
Анатолий Стреляный:
От Геннадия Зюганова никто не слышал слов: "Социализм с человеческим лицом". Слова "социализм", "коммунизм" выброшены из языка самой крупной из российских коммунистических партий. Казалось бы: почему Зюганову не попытаться увеличить ряды своих сторонников обещаниями "хорошего", "улучшенного", "правильного", "подлинного" социализма, почему не рисовать изо дня в день привлекательный образ "социализма с человеческим лицом", чем до сих пор занимается Михаил Горбачев, например? Говорит Отто Лацис:
Отто Лацис:
Эти слова - "социализм с человеческим лицом", в которые в свое время верила советская демократическая интеллигенция, а кто-то, может быть, верит и сейчас, это вовсе не слова, в которые верит электорат Зюганова. С его стороны было бы опрометчиво произносить такие слова. Он апеллирует к тем избирателям, которые считают, что от этих ревизионистов, как их тогда называли, которые потом оказались горбачевцами, которых сейчас Зюганов объявляет предателями, что от них все зло. Даже раньше - от хрущевской оттепели все зло. Зюганов по своему логичен, у есть некоторая цельность идеологии. Он обещает вернуть прежнее, я думаю, что сам он догадывается, что вернуть нельзя, но он должен создавать у своих избирателей иллюзию, что он может вернуть, скажем, социализм брежневской эпохи, обещать это можно только на основе цельной идеологии сталинизма - брежневского застоя. Иначе никак не получается. Все стало рушиться тогда, когда началась критика сталинизма, критика застоя, критика социализма с нечеловеческим лицом. Он не понимает, и обращается к людям, которые не понимают, не хотят и не могут понять, что есть причина, а что есть следствие, что не потому оно порушилось, что пошла критика, а критика пошла потому, что этот строй исчерпал возможности своего существования. Поэтому Зюганов должен делать вид, что все дело в том, что заговорили об этом человеческом лице. Это - лозунги его идейных противников. Еще когда у нас была единственная, но не единая, как и положено каждой единственной, а содержавшая в себе много других партий, партия, в этой единственной партии слова "социализм с человеческим лицом" - это были слова его заклятых врагов внутри той партии, и, естественно, он не может сейчас их повторять.
Анатолий Стреляный:
Это был Отто Лацис, экономист, обозреватель газеты "Новые Известия". Обсуждается мировоззрение и политическое поведение Геннадия Зюганова. Как оценить его роль в новейшей российской истории (с демократической, конечно, точки зрения)? Что можно поставить ему в заслугу, пусть и невольную? Говорит Татьяна Кутковец:
Татьяна Кутковец:
Роль Зюганова отнюдь неоднозначна. С одной стороны, он создал и возглавил партию, которая является осколком старой советской системы, одним своим появлением эта партия явилась элементом распада КПСС, если строго относиться к этому явлению, то и распада СССР, безусловно, тоже. И пока эта партия существует, говорить о демократической консолидации политического класса и общества в нашей стране невозможно. Это одна сторона, с другой стороны, он привнес в эту партию разлагающий ее вирус демократии. С этим сама партия тоже уже, скорее всего, не справится. Достаточно вспомнить какие-то уже отколовшиеся куски - Аграрная партия, которая ушла, Подберезкин с "Духовным наследием", который покинул ее ряды, и "персонально-экзотический капиталист" Семаго, который тоже ее покинул. То есть она уже заражена вирусом демократии, и в этом смысле роль Зюганова нельзя проигнорировать.
Анатолий Стреляный:
Это была Татьяна Кутковец, директор по исследованиям Института социологического анализа в передаче радио "Свобода" "Программы писаные и неписаные". Мы обсуждали мировоззрение и политическое поведение Геннадия Зюганова - политика, который опять может оказаться руководителем крупнейшей думской фракции - фракции коммунистов и их союзников. Он не говорит то, что думает, а что думает - не говорит. Это - главное. Тем не менее, его прекрасно понимают его сторонники. Они одобряют этот разрыв между словом и мыслью, заверением и подлинным намерением. Можно сказать, что руководимая Зюгановым КПРФ есть узаконенная, открыто действующая, но, по существу, подпольная партия.
