Правозащитные организации в Соединенных Штатах составили приблизительно следующий послужной список президента Владимира Путина (это видно хотя бы по документам международной правозащитной организации «Хьюман Райтс Уотч»): война в Чечне, сопровождавшаяся массовыми убийствами мирного населения, пытками и другими нарушениями норм международного гуманитарного права; информационная блокада этой войны; преследование отдельных журналистов; попытки подчинить основные информационные каналы; появление во властных структурах все большего числа людей из спецслужб; попытки концентрировать власть в руках президентской администрации. Все отмечают, что ситуация с правами человека в России с приходом к власти нынешнего президента не улучшилась. Что в первую очередь вызывает беспокойство Государственного департамента США и людей, которые занимаются проблемами соблюдения прав человека в федеральном правительстве Соединенных Штатов? Помощник заместителя Госсекретаря США по вопросам демократии, прав человека и труда Беннетт Фриман:
Беннетт Фриман:
Есть несколько областей, проблем с правами человека в России, которые вызывают наше беспокойство. В первую очередь, и это касается Чечни, мы хотели бы видеть более всесторонний процесс принятия на себя ответственности за происшедшее. Более всесторонний по сравнению с тем, что мы видим сейчас. Хотелось бы, чтобы более активно проводилось расследование преступлений и привлечение к ответственности тех, кто виновен в нарушении прав человека и даже в зверствах, которые, как все мы полагаем, совершались в Чечне, особенно в начале этого года.
Вторая область, которая вызывает большое беспокойство, - это продолжающаяся проблема с местами предварительного заключения, со следственными изоляторами, с тюрьмами в целом. Беспокойство вызывает широко распространенное применение пыток, как в сизо, так и в тюрьмах.
Третья область - это как преследование отдельных журналистов, в частности, так и некоторые общие внушающие беспокойство тенденции, которые, похоже, сейчас появляются и которые могут ограничить свободу прессы, ограничить ее возможность отражать широкий спектр разнообразных мнений. Были случаи запугивания, преследования и цензуры отдельных средств информации, особенно в регионах России.
Четвертая и последняя область нарушений, которая сейчас, в последние несколько месяцев, явно на виду, - это случаи преследования и нападений на представителей религиозных меньшинств. Например, нападение на Свидетелей Иеговы и на мормонов в Волгограде в августе этого года. Нападение на еврейское общество в Рязани в сентябре. И нападение 22 октября на вьетнамское сообщество в Москве. Россия, конечно, не единственная страна, в которой случается непосредственное и прямое преследование представителей религиозных и этнических меньшинств, но просто в последние месяцы мы стали свидетелями определенной тенденции, и эта тенденция вызывает очень большое беспокойство. Хотелось бы надеяться, что российские власти смогут провести расследование этих преступлений и наказать виновных. Обнадеживают некоторые позитивные, с этой точки зрения, заявления, которые сделал лично президент Путин. Я имею в виду прежде всего его заявление против антисемитизма в сентябре. Так что есть некоторые основания для оптимизма, что эти проблемы, как и другие, российский президент хочет решить.
Ирина Лагунина:
Говоря о Чечне и о расследовании преступлений, которые были там совершены. Кажется, что все средства давления на российские власти уже были использованы - как со стороны международных организаций (ОБСЕ, Совет Европы, ООН), так и на уровне двусторонних российско-американских отношений. Расследование по-прежнему не ведется. Более того, к правозащитным организациям поступает информация о том, что в Чечне и сейчас исчезают люди, проводятся «зачистки» чеченских селений. Что еще можно сделать, чтобы прокуратура России занялась расследованием всех этих преступлений?
Беннетт Фриман:
Многое сделано, но еще больше можно сделать. Во-первых, Соединенные Штаты прямо и последовательно выражали свою критику того, как вели себя российские войска в Чечне. Я имею в виду заявление президента Клинтона, когда он стоял рядом с бывшим теперь уже президентом России Борисом Ельциным в Стамбуле во время саммита ОБСЕ в прошлом году в ноябре. В начале этого года Государственный департамент выпустил доклад о состоянии прав человека в мире, где мы приводим широкий перечень фактов, того, что произошло в Чечне по состоянию на начало этого года. Мы также отмечали и нарушения прав человека и зверства, совершенные чеченскими отрядами. Ведь не все преступления и зверства в этом конфликте были совершены российскими войсками. Мы в нашей критике заняли сбалансированную позицию, как того требовали факты. В дополнение к дипломатическим заявлениям и предупреждениям, мы очень активно работали по линии ОБСЕ. Надеемся, что группа помощи ОБСЕ сможет прибыть на место, в саму Чечню, в течение нескольких недель. Рады, что премьер-министр России дал распоряжение соответствующим ответственным лицам, чтобы они оживили эту работу и разрешили группам помощи войти внутрь Чечни и оказывать гуманитарную помощь на месте и выполнять другие функции, которые записаны в мандате этих групп помощи Чечне. Надеемся, что оставшиеся технические вопросы и вопросы безопасности можно будет легко устранить в ближайшие дни.
Я бы еще добавил, что Соединенные Штаты вместе с Европейским Союзом решили выступить ко-спонсором жесткой резолюции о нарушениях прав человека в Чечне, которая была принята Комиссией ООН по правам человека в апреле в Женеве. В этой резолюции международное сообщество призвало Россию создать независимую следственную комиссию, чтобы выявить и привлечь к ответственности тех, кто виновен в нарушениях прав человека и в зверствах, которые происходили в Чечне. Мы по-прежнему призываем правительство России создать такую независимую группу. Некоторые надежды внушает тот факт, что господин Каламанов, специальный представитель президента Путина по правам человека в Чечне, проводит определенную работу на месте. Прежде всего это касается гуманитарных вопросов - выдачи документов чеченцам, проверок состояния следственных изоляторов и мест предварительного заключения.
С другой стороны, серьезное беспокойство вызывает то, как и какими темпами ведут расследование прокурорские органы в Чечне. Беспокойство вызывает как способность этих органов проводить расследование, так и то, есть ли у них желание, политическая воля, проводить это расследование, выявлять и наказывать за совершенное. Так что мы будем и впредь призывать российские власти полностью выполнить все условия Женевской резолюции во всех аспектах, включая работу в Чечне специальных представителей и посланников ООН, как: специального посланника ООН, который занимается проблемой детей в вооруженных конфликтах или проблемами насилия над женщинами, или специального представителя по противодействию пыткам. Мы думаем, что роль каждого из этих международных представителей в Чечне очень важна и каждый из них может внести свой, очень важный вклад в нормализации обстановки.
Будем и впредь пытаться убедить Россию выполнить эту резолюцию, - вместе с нашими партнерами по ОБСЕ и напрямую в двусторонних переговорах с российским правительством. Думается, что в Чечне можно провести более энергичное и более открытое расследование совершенного и привлечь к ответственности всех виновных.
Ирина Лагунина:
Конгресс, специалисты по России все это время предлагают принять более жесткие меры в отношении России - и за то, что было сделано в Чечне, и за то, что сейчас происходит со свободой прессы в России. Эти предложения, выраженные нередко в резолюциях Конгресса, включали в себя такие меры, как исключение России из состава Большой Восьмерки или отказ от реструктуризации советского долга, что привело бы к пересмотру торгового статуса России в отношениях с Соединенными Штатами. Несмотря на все протесты внутри страны, администрация Клинтона не пошла на, скажем, «физическое» давление на Россию. Почему? Это не принесло бы успеха?
Беннетт Фриман:
Нет ничего удивительного в том, что такого рода жесткие рекомендации в Соединенных Штатах давались, если учесть всю тяжесть ситуации в Чечне за последний год как с точки зрения нарушений прав человека, которые там совершались, так и с точки зрения того, что расследование этих преступлений не было проведено. Но даже при том, что мы об этом говорим, подходить к тому, какие шаги мы можем предпринять, приходится очень осторожно. И каждый шаг должен быть сбалансирован. Ко всему надо относиться с трезвой оценкой: а что мы всем этим добьемся - как для улучшения ситуации в Чечне, так и в рамках наших двусторонних отношений с Россией по всему спектру взаимных интересов. Сейчас мы сконцентрировали наше внимание на том, что призываем правительство России выполнить рекомендации резолюции комиссии по правам человека ООН, особенно в той ее части, которая требует создать независимую следственную комиссию в Чечне. И хотелось бы, чтобы Россия допустила группы помощи в Чечню в ближайшие недели и даже дни, а не месяцы. Мы все еще надеемся, что в этой области может быть достигнут какой-то прогресс. Думаю, что уделять внимание именно этим вопросам - намного более продуктивно.
Ирина Лагунина:
Еще три темы, которые вы затронули, - пытки в тюрьмах и местах предварительного заключения, ущемления свободы прессы, свободы вероисповедания, - это, своего рода, действия в одном направлении. Они отражают общее направление политики правительства. К этому можно добавить тот факт, что спецслужбы пытаются полностью контролировать Интернет и электронную переписку, ученые сидят в тюрьме за то, что они пишут в научных работах в области разоружения. И так далее... Как вы думаете, это политика нынешнего президента России, с которой вам придется и дальше иметь дело, или все эти процессы проходят где-то на менее высоком уровне, не затрагивая Кремль, и президент Путин не имеет к этому никакого отношения?
Беннетт Фриман:
И то, и другое. Это очень сложная ситуация. Мы имеем дело с несколькими пересекающими тенденциями. В более широком смысле, соблюдение прав человека в России - это проблема, которую Российской Федерации предстояло решить с самого первого дня своего существования. Это наследие политики пренебрежения к правам человека, которое Россия получила от бывшего Советского Союза. Никто не ожидал, что с этим наследством удастся распрощаться за один день - стереть, изжить весь этот климат безнаказанности за вмешательство в жизнь отдельного человека. На это уйдет много времени, потребуются усилия, чтобы преодолеть структурное и организационное сопротивление, которое сдерживает процесс, делает его не таким быстрым, как нам всем бы хотелось.
Вторая тенденция, которая сейчас явно заметна, - это сужение территории страны и децентрализация правительственных институтов; все разделение труда между федеральными правительственными структурами в Москве и областями, губернаторами и областными правительственными структурами. Это очень сложная структура управления, и надо еще много сделать для того, чтобы установить уважение к закону во всей этой перепутанной и подменяющей друг друга схеме правительственных учреждений России.
И затем, возникает вопрос о личных пристрастиях и политической воле президента Путина, которые он может выражать и прививать в своем правительстве, чтобы обеспечить большее уважение к закону и к правам человека. Со стороны президента Путина было сделано несколько обнадеживающих заявлений. Например, он жестко встал на защиту еврейского сообщества, он резко отверг антисемитизм, выступая в сентябре этого года в Москве. Но мы видим и другие тенденции, исходящие из Кремля. Например, подготовка и публикация новой доктрины информационной безопасности. Такого рода действия вызывают большое беспокойство, они предполагают полное замораживание свободы выражать свое мнение и свободы прессы, в частности. Мы в этой связи надеемся, что российское правительство, как на самых верхних ступенях, так и на более низком уровне учтет все последствия, которые может иметь перевод этого документа в реальные законы и указы. Так что мы видим и слышим сейчас разные заявления и разные действия, но хотелось бы, чтобы президент Путин действительно стал лидером в укреплении законности, правопорядка и соблюдении прав человека в России.
Президент Путин немало говорит о том, что в России есть насущная необходимость восстановить порядок. Так беспокоит характер этого «порядка». Думается, что порядок хорош тогда, когда он означает уважение законности. А это значит, что правительственные учреждения работают в соответствии с международно закрепленными стандартами соблюдения прав человека, что власти уважают права и свободы каждого конкретного гражданина. Укрепление законности и правопорядка - это критически важная инвестиция в будущее России, в будущее российской демократии, как и в будущее экономических реформ и процветания страны. Но мы надеемся, что под «порядком» не понимается ущемление прав и безнаказанность. Это был бы очень негативный поворот для России....
Ирина Лагунина:
Что бы вы назвали проблемой номер один для следующей администрации Соединенных Штатов с точки зрения прав человека в России?
Беннетт Фриман:
Хотелось бы надеяться, что следующая администрация будет так же подчеркивать важность демократических институтов, законности и уважения прав человека, строя свои отношения с Россией, как и нынешняя. И думаю, это необходимо по двум причинам. Во-первых, это те ценности, которые мы хотим развивать в мире. Мы думаем, что это - общечеловеческие ценности, что стандарты прав человека универсальны. Вторая причина состоит в том, что есть внутренняя взаимосвязь между характером общества, политической системой страны и поведением, действиями этой страны на международной арене. Иными словами, есть внутренняя связь между тем, как государство ведет себя у себя дома, и как оно ведет себя в мире. Администрация Клинтона преднамеренно и постоянно в течение почти восьми лет содействовала развитию демократии, установлению законности и уважения к правам человека в России. Все это было инвестицией непосредственно в демократию и права человека в России. Но плюс к этому мы видим, что уважение этих ценностей и вытекающая из этого политика - это очень важная инвестиция в ту Россию, которая, как нам хотелось бы, могла появиться в международной системе взаимоотношений. Демократическое развитие России - в большой мере все еще в процессе работы. И поэтому, в той мере, в какой этот процесс не закончен внутри страны, в той же мере и ее поведение на международной арене - в развитии. Но хотелось бы верить, учитывая, насколько это важно для наших национальных интересов, и учитывая надпартийный характер американской внешней политики, что следующая администрация продолжит содействовать установлению демократии и соблюдению прав человека в России.
