Анна Качкаева: 9 марта, 40 дней назад, у объединенных с культурой средств массовой информации появилось единое министерство и новые министры. Все это время министр Соколов не переставал удивлять. Обещал бороться с "кривыми зеркалами" в СМИ, с профессиональной некультурностью журналистов, высказывал недовольство рекламой, которая прерывает художественные фильмы, ошибочно объявил об акционировании ВГТРК, заявлял, что есть телевизионные программы, которые действуют на него как рвотный порошок, "а для позитивной взаимосвязи событий, - это цитата, - вместо жертв и катастроф можно сообщать о том, сколько за это время родилось детей, в том числе у известных в стране деятелей". На фоне публичных заявлений министра Соколова, на фоне заявлений его заместителя господина Надирова, который, в том числе и в эфире нашего радио, рассыпался в комплиментах бывшим руководителям информационного ведомства и руководителям крупнейших телеканалов, с представителями индустрии так никто до сих пор из вновь назначенных министров не встретился. Где-то в недрах нового министерства кипит невидимая работа по реформированию отрасли, готовятся указы, перераспределяются полномочия. О переменах на рынке гадает пресса, и недоумевают сами участники процесса. О том, каких реформ ждать телевидению в целом, почему руководство нового министерства не спешит знакомиться с ведущими редакторами и менеджерами российских СМИ, какие содержательные изменения ожидают вещание в будущем, обо всем этом мы с моим коллегой из "Московского Комсомольца" Александром Мельманом разговариваем с первой дамой телевизионной индустрии, президентом телекомпании "РЕН ТВ" Иреной Лесневской.
Ирена, министр культуры Соколов призвал к общественной дискуссии о госполитике в области кино. В дискуссию вступили продюсеры, в том числе и ваш сын, генеральный директор "РЕН ТВ" и продюсер знаменитого фильма "Возвращение" Дмитрий Лесневский. На этом фоне слишком очевидно нежелание дискутировать о госполитике в области телевидения. На ваш взгляд, почему?
Ирена Лесневская: На наш взгляд, они сами еще не определились, куда они попали, и что им со всеми надо делать. Слишком огромное хозяйство, в котором еще надо разобраться. Телевидение, в общем, в какой-то степени самодостаточно, и за эти годы все притерлись и к министерству, и к требованиям, и научились самоограничиваться в какой-то степени. Создан Индустриальный комитет за это время, а ряд общественных организаций работает и над национальной ассоциацией телевещателей, и "Интерньюс", и еще ряд организаций, мы все общаемся, собираемся, решаем свои проблемы. Но в свое время все эти заседания посещали либо Лесин, либо Сеславинский, и они абсолютно в курсе того, что происходят в нашей индустрии. Сейчас вот уже месяц, 40 дней прошло, за 40 дней с нами так никто и не встретился.
Анна Качкаева: Я знаю, что актив Индустриального комитета неделю назад все-таки собирался, и потом...
Ирена Лесневская: Да, мы собрались, но без представителей министерства.
Анна Качкаева: И потом даже, как я знаю, не от вас, встречались с проводником всем правительственных реформ Дмитрием Козаком. Это означает, что вы поняли, что с новыми министрами вы общего языка не найдете?
Ирена Лесневская: Да нет. Это им так кажется. Это должна быть инициатива, она должна, прежде всего, исходить от них, а не от нас. Мы готовы встретиться, общаться, знакомиться, что-то рассказать о себе, открыть картину, которая нам видится сегодня в индустрии. Пока у них нет на нас времени. Пока они в тиши своих новых кабинетов обживаются и пытаются создать некую структуру, которая, может быть, устроит их, устроит Кремль, и, может, будут знакомить нас с тем, что они там напридумали. Пока мы ничего не понимаем.
Александр Мельман: А может это то, о чем мечтали вы и другие руководители телевидения - вас не трогают, может, вас и оставят в этом резервуаре и не будут вами заниматься вообще - такое возможно?
Ирена Лесневская: Ну, я должна сказать, что нас мало кто и трогал. И я не могу сказать, что мы белые вороны, с одной стороны, мы белые вороны, конечно, с другой, нас действительно не трогали, я не могу похвастаться тем, что у меня был раскаленный телефон со звонками, с окриками, с директивами, и так далее, ничего этого не было
Александр Мельман: Вы говорите о себе, а я - вообще об индустрии.
Ирена Лесневская: В общем, я так думаю, что ниша наша на фоне того, как сложилась ситуация после развала "НТВ" и "ТВ-6", последние два года, по крайней мере, достаточно стабильно работала. У каждого внутри свои проблемы, свои тараканы, но они редко выносятся на общее обсуждение. Все решают свои проблемы сами. Поэтому сейчас попытка нас выстроить, или привести к какому-то другому знаменателю, вообще это достаточно сложно.
Анна Качкаева: Тем не менее, вы ушли от ответа на вопрос, зачем вы к Дмитрию Козаку ходили.
Ирена Лесневская: Что значит, я? В "РИА Новости" была такая встреча-знакомство. Мы все знакомы с Козаком, и с удовольствием пошли, и я пошла, хотя могла и не ходить. Мне просто, во-первых, интересен этот человек. Он - один из авторов административной реформы. И он мне всегда интересен, потому что он отличается ясностью языка и абсолютно точно формулирует все то, что он задумал. Другой разговор - как это получатся. Поэтому туда с удовольствием пришли и главные редактора, и ряд менеджеров.
Анна Качкаева: То есть, вы не обсуждали с ним вопросы изменений на телевизионном рынке, того, что происходит сейчас?
Ирена Лесневская: В основном речь шла вообще о правительстве, что, как, как это видится. Скорее общие вопросы, чем частные, по нашей индустрии. Хотя, конечно, мы задавали эти вопросы, и пока мы не встречались с министром культуры, и его первым замом, бессмысленно эти вопросы задавать Козаку, который отвечает за все в данном случае.
Анна Качкаева: Тем не менее, некоторые руководители СМИ через СМИ же пытаются сейчас объяснить новому министерству, чего делать не надо, например, глава ВГТРК Олег Добродеев разъяснил, почему он категорически против акционирования ВГТРК. А чего, по мнению вас, президента "РЕН ТВ", делать не надо? И чему, может быть, следует поспособствовать для развития телевидения?
Ирена Лесневская: Я думаю, прежде всего, что нужно сделать. Нужно немедленно, потому что чем дальше будет оттягиваться... Может быть, они решили встретиться с нами после инагурации, может, после того, как они сложат сейчас все свои портфели, вы знаете, все министры должны уйти в отставку, происходит смена правительства после инаугурации и назначение вновь тех же самых министров.
Анна Качкаева: А может, не тех же самых?
Ирена Лесневская: У нас есть некоторая надежда, что может нас, даже не нас услышат, а прочитают все, что за это время наговорили эти товарищи, может, произойдет что-то...
Александр Мельман: Что вы имеете в виду? Что назначат нового министра?
Ирена Лесневская: Ну вот, вам все растолковать надо. Вы прекрасно меня понимаете.
Анна Качкаева: Хорошо, действительно будет новый, будет старый, хотя от этого многое зависит, но тем не менее, что все-таки не нужно делать в индустрии, или что нужно делать, каковы первоочередные задачи? Ведь все-таки действительно очень сильно поле-то изменилось.
Ирена Лесневская: Должны быть установлены абсолютно четкие правила игры, потому что, когда министр представляет телевидение, как большую симфоническую яму для оркестра, либо только "Лебединое озеро", наверное, это странно. Судя по всему, только это не вызывает рвотного рефлекса. Я надеюсь, что, даже не полюбив телевидение - я ним согласна, телевидение интеллигентному человеку любить не за что, дай Бог хватило бы жизни прочитать все книжки, которые хотелось бы, для нормального, развитого человека, который живет и внутренней жизнью, духовной жизнью, воспитывает детей, путешествует, что-то созидает и строит на этой земле, ему достаточно смотреть классное кино и новости на каналах.
Александр Мельман: На канале "Культура" и "РЕН ТВ"?
Ирена Лесневская: Почему? Не только, нет, простоновости и просто хорошее кино, и какие-то аналитические программы, может, еще ряд документальных фильмов, а так ведь интеллигенция не смотрит, у нас страна состоит из тонкого слоя интеллигенции, 90 процентов людей - нормальные смертные, которые смотрят телевизор, и для них это основной способ не только провести досуг, но и не быть в одиночестве, и быть в курсе дела того, что происходит в мире. Поэтому, как сложится, что сложится, трудно понять.
Александр Мельман: А вы вот пока, издалека, можете как-то охарактеризовать этого человека и его заместителей Соколова и Надирова? Как вы вообще видите этих людей в смысле той самой продвинутости в области телевидения?
Ирена Лесневская: Никак не вижу. Потому что ни разу их не видела, просто ни разу, визуально, то, что они говорили, читала в газетах. Соколов производит впечатление, у него большая породистая голова, Надирова фотографию даже не видела, не знаю, как он выглядит. Поэтому мне что-либо сказать трудно. Потому, что я читала, все эти стенограммы, и что я слышала от людей, которые их слушали, это производит впечатление абсолютно наивное, людей абсолютно некомпетентных
Анна Качкаева: Может, они поэтому и не торопятся с вами встречаться, потому что опасаются. Надиров у нас в эфире сказал, "нельзя же прийти, просто пожать руку, сказать, "здравствуйте, я - Надиров". Надо же подготовиться к этой встрече". Вот, готовится.
Ирена Лесневская: Мы готовы отвечать. Индустриальный комитет, который объединил абсолютно все ведущие средства массовой информации, и не столько средства, сколько людей, потому что это комитет из личностей, за каждой из которых стоит либо издание, либо канал, какое-то свое дело, которое они сделали, поэтому просто мы готовы отвечать на любые вопросы, посвятить в курс дела, ознакомить каждого из них с кухней, куда они попали. Причем не только с парадного входа, но и изнутри, познакомить с тем, с чем им придется столкнуться. Если этого не произойдет, и они постигнут то, что Лесин - министр, который вырос на телевидении и познал всю кухню изнутри, дойдя до министра, если они в силу своего интеллекта, а я предполагаю, он достаточно высок, смогут постичь все то, что Лесин постигал 20 лет за полгода или год, значит, через год мы увидимся и ответим на их вопросы.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Сергей: Добрый день, Сергей. У меня такой вопрос: насколько, на ваш взгляд, "РЕН ТВ" влияет на общую ситуацию, что вы несете в общество? Или вы просто зарабатываете деньги, и все остальное вас не волнует? Хочу, правда, сказать, что новости на "РЕН ТВ" все-таки не отличаются от других каналов.
Ирена Лесневская: На самом деле, зарабатывать деньги - это не так плохо. Вы, по-моему, сказали с таким негативным смыслом, потому что каждый человек, который работает, должен за это получать деньги. У нас нет и не было никаких инвестиций, все это вранье, когда говорят, что на нас кто-то, РАО ЕЭС, или еще кто-то тратит деньги. Мы сами зарабатываем деньги, на эти деньги содержим все те программы и новости, и закупаем кино, и сами снимаем кино, поэтому мы вынуждены все считать и, естественно, зарабатывать деньги. Это и жизнь, и бизнес, это все вместе. Поэтому вопроса не поняла.
Анна Качкаева: "Ирена, всех людей, - вам возражают - всех людей, которые хотят смотреть по телевидению нравственные вещи и классику, вы называете овцами, а вот интеллигенция, это, видимо, элита, типа олигархов, они видимо хотят смотреть убийства и кровавые переделы. Валентина, Москва". Это, видимо, вас как-то так поняли.
Ирена Лесневская: Не знаю. Про овец - нет.
Анна Качкаева: Да, овцами точно не называли
Ирена Лесневская: Я крайне уважительно отношусь к 90 процентам населения, которых я не считаю овцами, и телевидение, которое должно нести, информировать, развлекать и просвещать, вот три функции, которые собственно должны быть главными на телевидении.
Анна Качкаева: Хорошо, что вы вспомнили о триединой телевизионной задаче. Тоже в своем знаковом интервью недавнем Олег Добродеев, фанатик информации и признанный телевизионный профессионал, здесь никто спорить не будет, заговорил о психотерапевтическом воздействии телевидения, имея, прежде всего, в виду канал "Спорт", но это частности, потому что, на мой взгляд, Добролдев никогда ничего не говорит просто так, потому что он очень чувствует общее направление исторического момента. Как вам кажется, общее направление вещания действительно все больше сводится к утешительной, терапевтической функции, такому телевизионному антидепрессанту?
Ирена Лесневская: Можно в таком случае скатиться до абсолютного замалчивания того, что происходит. Случаются и взрывы, и болезни, и катастрофы, и стихийные бедствия, и все время то самолеты падают, то наводнения, и так далее не говорить об этом невозможно. Не информировать людей о том, что происходит сегодня и сейчас, на самом деле, невозможно. Тогда нужно с утра до вечера показывать "Окна", "Аншлаги".
Анна Качкаева: Спорт можно.
Ирена Лесневская: Спорт тоже можно, но легче населению от этого не станет. От того, что человек не будет знать, как себя вести, что происходит, можно скатиться абсолютно в стагнацию, которую мы имели 15-20 лет назад, когда все было одно и то же, и у нас были сплошные надои молока, балет, я не говорю о телевидении, я говорю об информации. Вспомните программу "Время" 15-20 лет назад - все было хорошо, в основном, катастрофы случались на Западе, про наши катастрофы мы не знали.
Александр Мельман: Может, люди не хотят смотреть такое информационное общественно-политическое телевидение? Может, Добродеев говорит на основе серьезных расчетов, что хотят смотреть люди, то телевидение им и выдает?
Ирена Лесневская: Вы знаете, не надо решать за людей, что им смотреть, что знать и что не знать. У нас, слава Богу, колоссальный выбор каналов, на любой вкус, можно смотреть спорт, можно смотреть еще один канал "Спорт", можно смотреть "ТНТ", "СТС", потом государственную точку зрения, потом объективную, потом еще какую-то...
Александр Мельман: Объективную кто показывает?
Ирена Лесневская: "РЕН ТВ".
Анна Качкаева: Вы убеждены, что вы абсолютно объективны с точки зрения информации?
Ирена Лесневская: Абсолютно... В любом случае, стопроцентно объективным нельзя быть, потому что журналист уже субъективен. Мы на все смотрим глазами того журналиста, который рассказывает о том или ином событии. Тем не менее, донести объективно, что сейчас произошло или происходит, журналист, со своей интонацией, своим каким-то отношением, но, тем не менее, он старается быть объективным.
Александр Мельман: Ирена Александровна говорит об информации на своем канале, безусловно, она имеет отличие от "НТВ", не говоря уж об остальных каналах, но мне, например, я с удовольствием смотрю программу Троицкого, которого вы заполучили. Мне кажется, это ваш плюс. Мне хочется узнать, как вы вообще видите свой канал в этом разнообразии всех каналов. Есть, скажем, "ТВЦ", Олег Попцов, который практически вне зависимости от рейтинга строит то телевидение, которое он хочет видеть, потому что его снабжает бюджет московского правительства. Есть канал "Культура", который смотрят 2-4 процента, к сожалению. Есть "СТС", к которому, по-моему. вы относитесь неравнодушно...
Анна Качкаева: Итак, Ирена. для кого же ваш канал, чем он отличается от всех остальных?
Ирена Лесневская: Если бы мы были кабельным каналом, я бы могла сказать, что тут дифференцированный подход. Но так как мы - общедоступный, бесплатный канал, один из 12 каналов, или уже 13, которые есть на рынке, и, на мой взгляд, мы, в общем, отличаемся. Мы отличаемся от "Первого" и "Второго" каналов, от "ТНТ" понятно, чем и как, "СТС" - замечательный канал, который занимает сейчас чуть ли не третью позицию, они вырвались за два года вперед. Это развлекательный канал, в основном молодежный. А наш канал отличается тем, что он молодой, динамично развивающийся, но с новостями, с аналитикой, с документальным кино, и со своими играми, в общем, практически за это время лицензионных программ у нас не было. Сейчас для нас "Эндемол" совместно с "Видеофильмом" делает ежедневную лицензионную программу "Суд идет". Это западный образец, и он довольно удачно идет на канале. Хотя мы работаем на молодую аудиторию, но это - программа, которая собирает, как ни странно, и пенсионеров, и молодых, потому что там затрагиваются вопросы, которые всем интересны, с которыми мы каждый день сталкиваемся. Кроме всего прочего, все, что мы производим, мы производим сами, и это постоянные эксперименты. Кино мы снимаем сами. Сейчас запустили, на мой взгляд, просто безумно интересную игру, это отмечает и Запад, они готовы купить лицензию у нас. Это "Естественный отбор", идея Дмитрия Лесневского, которую он от и до реализовал, он там продюсер. И это безумно интересно - до какой стадии может дойти человек, чтобы заработать деньги.
Анна Качкаева: На "ТНТ" мы уже видели, до какой стадии, голодать...
Ирена Лесневская: Нет, это немножко другое, то "реалити-шоу", а здесь отвечают на интеллектуальные вопросы, это викторина.
Анна Качкаева: Кто не видел - это такой ринг, спарринг, состояние в невесомости, бомбардировка мечами, и в этот момент нужно отвечать на вопросы типа "Что, где ,когда"
Ирена Лесневская: Человеку, которому задают вопрос, создают всяческие неудобства, чтобы сбить его с ответа. Если он сильный, хочет заработать и знает ответ, он добьется своего. И там приличные деньги зарабатывают.
Анна Качкаева: Уважаемые слушатели прошу вас быть корректными, я не знаю, что имеет в виду Ольга, потому что она ссылается на вашего сына гендиректора "РЕН ТВ", это сообщение на пейджер, " ваш сын несколько лет назад сказал, что на телевидении работают очень фальшивые люди, убеждаемся в этом". Что она имеет в виду - не знаю. Либо разъясните, либо задайте вопрос... А у нас в эфире слушатель. Добрый день, представьтесь пожалуйста.
Александр: Здравствуйте, Александр, Москва. У меня вопрос к Ирене: цензоры бывают внешние и внутренние. Внутренний цензор часто зависит от такого фактора - от денег. Ведь зависимости от денег никому не удается избежать. Они влияют. Скажите, все-таки этот внутренний цензор, который выстраивает людей задолго до того, когда начинается какое-то давление власти, идеологический отдел со Старой площади сейчас, конечно, уже не действует, а вот, мне кажется, деньги действуют намного лучше. И, например, спором хозяйственных субъектов можно прихлопнуть любой канал. Как вы думаете, вдруг, когда вам все-таки захочется отстаивать какую-то нравственную позицию, и это не будет укладываться в ту самую линию, что все быстро по ветру выстраиваются, хорошо ли вы защищены законодательством сегодня, чтобы вы могли все-таки какое-то слово честное сказать.
Ирена Лесневская: Мне кажется, что мы сегодня говорим совершенно спокойно и открыто то, что мы думаем, но внутренний цензор должен присутствовать всегда. И чем свободнее человек, тем внутренний цензор должен лучше работать, потому что вседозволенность недопустима при свободе. Иначе ты опускаешься уже до такой планки, при которой ты уже не понимаешь, ни что ты делаешь, ни ради чего ты живешь, ради чего ты работаешь, и так далее. Поэтому самая главная заповедь - "не навреди". Очень часто мы сами себе вставляем кляп - это может навредить, помешать. Вот то же самое сейчас: наши корреспонденты в Катаре... Мы все время на связи... И я все время говорю только одно: я не знаю, взорвали те люди машину, или нет, но я болею за них значительно больше, чем за весь Катар. Это люди, которые, виноваты они, или нет, но они должны вернуться в Россию. И любой неосторожный шаг может навредить
Анна Качкаева: Но наш слушатель спрашивал, насколько вы защищены? Что вы можете быть кому-то проданы, в том числе и "Еврофинансу"?
Ирена Лесневская: Вы знаете, все возможно, единственное, что "спора хозяйствующих субъектов" у нас не может быть, потому что, во-первых, у нас нет долгов, нет сумасшедших кредитов государства, государство в нас ничего не вкладывало, это частный канал, созданный двумя людьми, плюс коллектив, который по ходу рос, от 12 человек, сейчас до полутора тысяч. Тем не менее, у меня есть партнеры, у нас есть совет директоров...
Анна Качкаева: То есть, вы себя чувствуете довольно спокойно?
Ирена Лесневская: Я ничего не делаю такого, за что меня или канал можно наказать.
Анна Качкаева: Александр так сейчас улыбается... У нас в эфире слушатель из Самары.
Антон: Здравствуйте, Антон. Большое спасибо за проект "Отражение", сейчас, по-моему, второй блок идет, очень интересно смотреть, когда какие-то темы берутся, и в режиме часа исследуются, изучаются. Мне интересно будете ли вы повторять его, может, потом в другое время, потому что некоторые выпуски не удалось посмотреть, и еще хочу сказать большое спасибо, что вы по пятницам и по субботам ночью показываете эротические фильмы, практически только ваш канал этим занимается, и иногда они очень хороши.
Анна Качкаева: Видели бы вы, что сейчас с лицом Ирены происходит.
Ирена Лесневская: Мне так это не нравится, я каждый раз брезгливо выворачиваю на другую кнопку.
Анна Качкаева: Но слушатель наш молод, я так понимаю.
Ирена Лесневская: Да, у нас молодая аудитория, рейтинг очень высокий, и наши продюсеры стараются качественное кино покупать в эту нишу, хотя мне это очень не нравится. Что касается "Отражения", мы снимаем сейчас каждую неделю, идут премьеры, повторять мы будем летом, это один из самых удачных проектов у нас, документальная линейка, и мы этим гордимся.
Анна Качкаева: То есть вам не нравится эротика в том смысле, что лучше, чтобы ее на открытом канале не было? Так я вас понимаю?
Ирена Лесневская: Не знаю...
Анна Качкаева: Или, может, вы консервативны?
Ирена Лесневская: Ну, есть какие-то моменты, которые лучше по подписке.
Анна Качкаева: Вот я и говорю, что, скорее всего, не в открытом допуске... Звонок из Тверской области
Леонид Константинович: Здравствуйте, Леонид Константинович, меня зовут. Я с удовольствием смотрю "РЕН ТВ", это лучший канал, настоящие объективные новости, изумительная Латынина, настоящий юмор, эротику я не смотрю по возрасту. Но мои родственники живут в Москве и, к сожалению, не могут смотреть. В Тушино и Новые Черемушки не поступает почему-то. Мой внук мне страшно завидует и страдает - он не может смотреть "Симпсонов".
Ирена Лесневская: Вы знаете, когда 1 января 1997-го года мы вышли в эфир, канал начал свою работу в Москве, его видело очень мало людей, и за эти годы в принципе мы довели - два с половиной миллиона абонентов могут смотреть этот канал в свободном доступе. Дальше, к сожалению, это безумные деньги. Так как мы живем не за государственный счет, и нас не водит государство, как остальные каналы, мы за каждого зрителя сами платим деньги, и ведя два с половиной миллиона хозяйств, а всего 3 миллиона 300 тысяч хозяйств в Москве, это становится брильянтовым, хотя мы потихонечку продвигаемся и в новые районы. Очень трудно со старыми районами, где плохая сеть. Но купите "тарелку" - мы идем по "НТВ Плюс".
Анна Качкаева: Тарелку тоже, к сожалению, не все могут позволить себе. Кстати, о "Симпсонах" - традиционная рубрика "Смотритель", в которой дежурный телезритель всматривается в телепейзаж недели и высказывает свое личное мнение. У телевизора на минувшей неделе дежурила Юлия Тетдоева, студентка, ей 18 лет.
Юлия Тетдоева: Если рассуждать логически, то из возраста, когда "фанатеют" по мультсериалам, я вышла. Это относится практически ко всем мультфильмам, кроме одного - сериала "Симпсоны" на "РЕН ТВ". Я не отношу себя к тем, кто считает, что подобные проекты отупляют российских детей, которым, на первый взгляд, эти мультики предназначены. Дело в том, что для меня "Симпсоны" не совсем мультик. Это полноценная эпопея о жизни средней американской семьи. И многим из нас стоит посмотреть на то, как живут они там, на Западе. Несмотря на то, что железный занавес рухнул, мы все находимся во власти стереотипа, согласно которому американцы - тупые, толстые уроды, не чета нам, интеллектуальной, читающей нации с широкой русской душой. Действительно так рассуждать проще. Труднее включить телевизор, и посмотреть, и понять, что не могут быть так категорически тупы люди, которые так легко и непринужденно смогут смеяться над собой, видят пороки своей нации и системы. "Симпсоны" - скорее продукт для внутреннего американского пользования, кривое зеркало, в котором американский обыватель может увидеть себя, увидеть и задуматься. И тем ценнее этот мультсериал для нас. Глядя в зеркало, которое отражает чужие пороки и в котором по определению твоего отражения нет, легче понять, что они, наши перманентные враги, тоже люди, такие же, как и мы.
В ночном эфире "РЕН ТВ" отважные агенты ФБР Малдер и Скалли продолжают бороться со сверхъестественными силами и инопланетными вторжениями. Нахлынула волна ностальгии. Несколько лет назад, когда "Секретные материалы" только появились на российском экране, каждая новая серия была для меня праздником. Сейчас очень много говорят о тлетворном влиянии западной телепродукции. По мнению многих радетелей за чистоту нашего эфира от американской кинопродукции, этот фильм должен был вызывать у меня немотивированные приступы агрессии и жажду крови. А я, вместо того, чтобы выйти на улицу с осиновым колом на предмет обнаружения вампиров, восхищалась мужеством хрупкой Даны Скалли и умом агента Фокса Малдера. Не думаю, что дело тут в особенностях восприятия. Просто ребенок со здоровой психикой в состоянии все воспринимать адекватно и не впадать в крайности.
Одна из тем воскресного выпуска "Намедни" на "НТВ" - человек и война. Мысли снова обращаются к Америке. "Весенние побеги" - так называется репортаж об американских дезертирах, которые бегут в Канаду, не желая воевать в Ираке. Смотришь и не веришь своим глазам: там тоже есть люди, которые не поддерживают войну в Ираке, да-да, это те самые тупые и бесчувственные американцы. Разница между ними и нами, вероятно, лишь только в том, что они верят, что их гражданская позиция имеет право на жизнь. "Если солдат получает преступный приказ, он не должен его выполнять", - говорить один из дезертиров. Они не трусы и не герои. Просто они верят в правомочность существования своего собственного мнения. И все же, вероятно, нет на земле страны, в которой царила бы полная демократия. В эфире одного из американских каналов Джаннет Джексон пародирует Кондолизу Райс. Но даже там, в свободной стране, не нашлось смельчаков, готовых пародировать Джорджа Буша.
Анна Качкаева: Это была студентка Юлия Тетгоева, ей 18 лет.
Ирена Лесневская: Замечательная девушка, какая умница, тонкая.
Анна Качкаева: Вот, Александр Иванович, видимо, с вами, Ирена, солидарен, говорит, "РЕН ТВ" - развратный канал, кто его спонсирует?"
Ирена Лесневская: Да я и спонсирую. Рекламодатели...
Анна Качкаева: Я никогда не знала, всегда говорила нашим слушателям, когда задаете такие вопросы, подписывайтесь, тем не менее, спрошу, "вам не мешает второе гражданство?", - не знаю, у вас есть второе гражданство?
Ирена Лесневская: Может, имеется в виду то, что я родилась в Казахстане. У меня нет второго гражданства, к счастью или к сожалению, и должна вас расстроить: я никогда никуда не уеду, и второго гражданства поэтому мне не нужно.
Александр Мельман: Я очень хочу порадоваться за Ирену Степановну, что она, несмотря на то, что так немножко кокетливо говорила об эротических программах, что вы не ханжа. Это очень приятно. Аня говорила, что я ехидно улыбался на фразу, что вы не делаете ничего такого, за что к вам можно было бы прицепиться. Ну, может, люди с того "НТВ"...
Ирена Лесневская: Я за Генпрокуратуру отвечать не могу
Александр Мельман: Они тоже думали, что делают все, как надо, а потом изменяется ситуация, вы оказываетесь в совершенно другой ситуации. Трудно, наверное, прогнозировать. Вы можете прогнозировать то, что будете делать вы, но не можете прогнозировать то, что будут делать другие. Но я не об этом я хотел бы вас, Ирена Степановна, спросить, а про ностальгию как раз. Вы говорили о советской программе "Время" - это действительно было ужасно, люди смотрели спорт и погоду. Но есть такие ностальгические программы, "Вокруг смеха", в сравнении с этими "Аншлагами". Было еще перестроечное телевидение, и вот телевидение сейчас. Вы как-то можете сравнить эти три телевидения, нет ли у вас той самой ностальгии по тем перестроечным временам
Ирена Лесневская: В советское время я очень много лет проработала на телевидении, и то ли мы не понимали, то ли, вы тоже работали в то время...
Александр Мельман: Я был маленький, но я очень хорошо помню это телевидение.
Анна Качкаева: Я была зрителем
Ирена Лесневская: Боже, куда я попала, молодняк сплошной... Вы знаете, я тогда делала программы, и мне не было за них стыдно. Я делала музыкальные и литературные программы, и они были честными. Они трудно давались, со всякими вырезками и поправками, тем не менее, мне не было стыдно за это. Телевидение тогда бурно развивалось, и очень много было поиска и массу интересных программ делали в то время. В перестроечное время, когда телевидение стало просто рынком, потому что переход от конца 80-х в 90-е годы - это было нищенское телевидение, где государство практически не платило деньги, а все кинулись зарабатывать, и со всеми расплачивались рекламным временем, потому что никто еще не понимал, что такое рекламное время, сколько его может быть за час.
Анна Качкаева: Я помню, это была такая лоскутная простыня, нарезанные клеточки эфира, 200 рубрик, где все зарабатывали, как могли.
Ирена Лесневская: Причем все находились на государственной службе и одновременно были частными предпринимателями, которые сами делали, сами себе платили из рекламных денег, при этом получали хоть грошовую, но зарплату, пользовались государственной техникой, платили немножко из кармана видео-инженерам, монтажерам, операторам, и все это бурно развивалось. И до 1995-го года примерно так все и существовало. В 1995-м году, когда акционировался "Первый канал", пусть не так, как надо, и не совсем правильно...
Анна Качкаева: Но в 1993-м "НТВ" появилось
Ирена Лесневская: Да и вот это был флагман. И все там было выстроено с точки зрения эфира абсолютно правильно. Поэтому такой изголодавшийся народ кинулся смотреть и про это, и про то, и честные новости, и честную подачу аналитических программ, и споры, и диспуты, ничего же этого не было.
Анна Качкаева: Это было на заре перестройки, а потом как--то исчезло...
Ирена Лесневская: И потом пошла пропаганда, чистая пропаганда, практически мы все этим занимались, чтобы удержать власть Ельцина, чтобы не было поворота назад к коммунизму. Телевидение было абсолютно демократичным и всевольным, лапу никто не наложил с точки зрения идеологии и цензуры, поэтому все изгалялись, как могли. Это была, с одной стороны, желанная, за все годы выстраданная свобода, взявшись за руки, все делали, что они находили нужным, вольница такая...
Анна Качкаева: Это потом аукнулось.
Ирена Лесневская: Потихоньку все стало так же, как везде. Вольница не может быть постоянной, и анархия - это не мать порядка. А телевидение - все-таки конвейер, и производство, и люди.
Анна Качкаева: А все-таки творчески, в какое время вам было интереснее работать?
Ирена Лесневская: Мне вообще интересно жить, и чем труднее, тем интереснее.
Анна Качкаева: У нас звонок из Томска. Добрый день, представьтесь пожалуйста.
Аркадий Иосифович: Добрый день, Аркадий Иосифович. Ирена, ответьте честно, кто заказал убийство Листьева, вы ведь все знаете наверняка?
Ирена Лесневская: Если б я знала, кто заказал убийство Листьева... Это поворотный пункт вообще в истории телевидения и страны. Тогда страну и всех нас жутко шарахнуло, мы делали на таком энтузиазме, такой вере, казалось, вот, мы пришли, некоррумпированные, свободные, такое сделаем, так это будет интересно и здорово, и вдруг - шарах. Не знаю. До сих пор ведь идет следствие. Периодически, раз в 3-4 месяца, когда появляется новая версия, они начинают ее отрабатывать, и вызывают снова, сейчас уже не вызывают к себе, а приезжают и беседуют.
Анна Качкаева: То есть, до сих пор с вами беседуют?
Ирена Лесневская: До сих пор. И мы вместе размышляем, эта линия, та, могло быть и это, и то. Столько линий, из стольких углов, оказывается, мог раздаться этот выстрел, как выбрать удобный - я не представляю. Я думаю, это убийство никогда не будет раскрыто.
Александр Мельман: Поправьте меня, если я что-то говорю не очень точно, но именно после убийства Листьева было выступление ваше, записанное на пленку, и Березовского, это было обращение к Ельцину?
Ирена Лесневская: Да, это было, сейчас во всех газетах появилось опять.
Александр Мельман: Где, якобы, вы говорили, что это Гусинский, или это Березовский говорил?
Анна Качкаева: Разное, и Березовского называли...
Ирена Лесневская: Нет. Представьте себе ситуацию. Трое суток бессонных, с похоронами, со всеми этими делами, мы так близко все это приняли к сердцу, и вдруг ночью, в два часа ночи, придя домой, я понимаю, что мне приходит совершенно ясное, четкое понимание, как это произошло. Я звоню Березовскому ночью и говорю: "Мне кажется, я поняла, как это произошло". И в три часа ночи мы с сыном едем к нему на дачу, Березовский тогда был одним из главных акционеров "Первого канала", и я рассказываю ему свою версию. В 6 утра за нами приезжает Коржаков, мы едем в Кремль, он ставит камеру, говорит: "Рассказывайте свою версию. Для Бориса Николаевича". Мне же в голову не пришло, что этой версией, этой пленкой господин Коржаков, либо кто-то еще, будет торговать, напечатает ее на Западе, что эта пленка будет, как главный козырь. Это предположение женщины, которая чуть с ума не сошла. Потому что я себя обвиняла, что я за руку привела этих людей к Березовскому, и так далее. Там же все время печатают один и тот же удобный кусочек. Там же огромная была именно версия, почему. Поэтому сейчас, конечно, и два-три года назад тоже...
Анна Качкаева: То есть, сейчас, когда многое прояснилось, вы скорее расцениваете эту версию, как эмоциональную?
Ирена Лесневская: Конечно, как эмоциональную, абсолютно. При этом я не могу сказать, нет, это было не так, а вот так-то. Я не знаю. Так же, как и тогда, не знаю.
Ирена, министр культуры Соколов призвал к общественной дискуссии о госполитике в области кино. В дискуссию вступили продюсеры, в том числе и ваш сын, генеральный директор "РЕН ТВ" и продюсер знаменитого фильма "Возвращение" Дмитрий Лесневский. На этом фоне слишком очевидно нежелание дискутировать о госполитике в области телевидения. На ваш взгляд, почему?
Ирена Лесневская: На наш взгляд, они сами еще не определились, куда они попали, и что им со всеми надо делать. Слишком огромное хозяйство, в котором еще надо разобраться. Телевидение, в общем, в какой-то степени самодостаточно, и за эти годы все притерлись и к министерству, и к требованиям, и научились самоограничиваться в какой-то степени. Создан Индустриальный комитет за это время, а ряд общественных организаций работает и над национальной ассоциацией телевещателей, и "Интерньюс", и еще ряд организаций, мы все общаемся, собираемся, решаем свои проблемы. Но в свое время все эти заседания посещали либо Лесин, либо Сеславинский, и они абсолютно в курсе того, что происходят в нашей индустрии. Сейчас вот уже месяц, 40 дней прошло, за 40 дней с нами так никто и не встретился.
Анна Качкаева: Я знаю, что актив Индустриального комитета неделю назад все-таки собирался, и потом...
Ирена Лесневская: Да, мы собрались, но без представителей министерства.
Анна Качкаева: И потом даже, как я знаю, не от вас, встречались с проводником всем правительственных реформ Дмитрием Козаком. Это означает, что вы поняли, что с новыми министрами вы общего языка не найдете?
Ирена Лесневская: Да нет. Это им так кажется. Это должна быть инициатива, она должна, прежде всего, исходить от них, а не от нас. Мы готовы встретиться, общаться, знакомиться, что-то рассказать о себе, открыть картину, которая нам видится сегодня в индустрии. Пока у них нет на нас времени. Пока они в тиши своих новых кабинетов обживаются и пытаются создать некую структуру, которая, может быть, устроит их, устроит Кремль, и, может, будут знакомить нас с тем, что они там напридумали. Пока мы ничего не понимаем.
Александр Мельман: А может это то, о чем мечтали вы и другие руководители телевидения - вас не трогают, может, вас и оставят в этом резервуаре и не будут вами заниматься вообще - такое возможно?
Ирена Лесневская: Ну, я должна сказать, что нас мало кто и трогал. И я не могу сказать, что мы белые вороны, с одной стороны, мы белые вороны, конечно, с другой, нас действительно не трогали, я не могу похвастаться тем, что у меня был раскаленный телефон со звонками, с окриками, с директивами, и так далее, ничего этого не было
Александр Мельман: Вы говорите о себе, а я - вообще об индустрии.
Ирена Лесневская: В общем, я так думаю, что ниша наша на фоне того, как сложилась ситуация после развала "НТВ" и "ТВ-6", последние два года, по крайней мере, достаточно стабильно работала. У каждого внутри свои проблемы, свои тараканы, но они редко выносятся на общее обсуждение. Все решают свои проблемы сами. Поэтому сейчас попытка нас выстроить, или привести к какому-то другому знаменателю, вообще это достаточно сложно.
Анна Качкаева: Тем не менее, вы ушли от ответа на вопрос, зачем вы к Дмитрию Козаку ходили.
Ирена Лесневская: Что значит, я? В "РИА Новости" была такая встреча-знакомство. Мы все знакомы с Козаком, и с удовольствием пошли, и я пошла, хотя могла и не ходить. Мне просто, во-первых, интересен этот человек. Он - один из авторов административной реформы. И он мне всегда интересен, потому что он отличается ясностью языка и абсолютно точно формулирует все то, что он задумал. Другой разговор - как это получатся. Поэтому туда с удовольствием пришли и главные редактора, и ряд менеджеров.
Анна Качкаева: То есть, вы не обсуждали с ним вопросы изменений на телевизионном рынке, того, что происходит сейчас?
Ирена Лесневская: В основном речь шла вообще о правительстве, что, как, как это видится. Скорее общие вопросы, чем частные, по нашей индустрии. Хотя, конечно, мы задавали эти вопросы, и пока мы не встречались с министром культуры, и его первым замом, бессмысленно эти вопросы задавать Козаку, который отвечает за все в данном случае.
Анна Качкаева: Тем не менее, некоторые руководители СМИ через СМИ же пытаются сейчас объяснить новому министерству, чего делать не надо, например, глава ВГТРК Олег Добродеев разъяснил, почему он категорически против акционирования ВГТРК. А чего, по мнению вас, президента "РЕН ТВ", делать не надо? И чему, может быть, следует поспособствовать для развития телевидения?
Ирена Лесневская: Я думаю, прежде всего, что нужно сделать. Нужно немедленно, потому что чем дальше будет оттягиваться... Может быть, они решили встретиться с нами после инагурации, может, после того, как они сложат сейчас все свои портфели, вы знаете, все министры должны уйти в отставку, происходит смена правительства после инаугурации и назначение вновь тех же самых министров.
Анна Качкаева: А может, не тех же самых?
Ирена Лесневская: У нас есть некоторая надежда, что может нас, даже не нас услышат, а прочитают все, что за это время наговорили эти товарищи, может, произойдет что-то...
Александр Мельман: Что вы имеете в виду? Что назначат нового министра?
Ирена Лесневская: Ну вот, вам все растолковать надо. Вы прекрасно меня понимаете.
Анна Качкаева: Хорошо, действительно будет новый, будет старый, хотя от этого многое зависит, но тем не менее, что все-таки не нужно делать в индустрии, или что нужно делать, каковы первоочередные задачи? Ведь все-таки действительно очень сильно поле-то изменилось.
Ирена Лесневская: Должны быть установлены абсолютно четкие правила игры, потому что, когда министр представляет телевидение, как большую симфоническую яму для оркестра, либо только "Лебединое озеро", наверное, это странно. Судя по всему, только это не вызывает рвотного рефлекса. Я надеюсь, что, даже не полюбив телевидение - я ним согласна, телевидение интеллигентному человеку любить не за что, дай Бог хватило бы жизни прочитать все книжки, которые хотелось бы, для нормального, развитого человека, который живет и внутренней жизнью, духовной жизнью, воспитывает детей, путешествует, что-то созидает и строит на этой земле, ему достаточно смотреть классное кино и новости на каналах.
Александр Мельман: На канале "Культура" и "РЕН ТВ"?
Ирена Лесневская: Почему? Не только, нет, простоновости и просто хорошее кино, и какие-то аналитические программы, может, еще ряд документальных фильмов, а так ведь интеллигенция не смотрит, у нас страна состоит из тонкого слоя интеллигенции, 90 процентов людей - нормальные смертные, которые смотрят телевизор, и для них это основной способ не только провести досуг, но и не быть в одиночестве, и быть в курсе дела того, что происходит в мире. Поэтому, как сложится, что сложится, трудно понять.
Александр Мельман: А вы вот пока, издалека, можете как-то охарактеризовать этого человека и его заместителей Соколова и Надирова? Как вы вообще видите этих людей в смысле той самой продвинутости в области телевидения?
Ирена Лесневская: Никак не вижу. Потому что ни разу их не видела, просто ни разу, визуально, то, что они говорили, читала в газетах. Соколов производит впечатление, у него большая породистая голова, Надирова фотографию даже не видела, не знаю, как он выглядит. Поэтому мне что-либо сказать трудно. Потому, что я читала, все эти стенограммы, и что я слышала от людей, которые их слушали, это производит впечатление абсолютно наивное, людей абсолютно некомпетентных
Анна Качкаева: Может, они поэтому и не торопятся с вами встречаться, потому что опасаются. Надиров у нас в эфире сказал, "нельзя же прийти, просто пожать руку, сказать, "здравствуйте, я - Надиров". Надо же подготовиться к этой встрече". Вот, готовится.
Ирена Лесневская: Мы готовы отвечать. Индустриальный комитет, который объединил абсолютно все ведущие средства массовой информации, и не столько средства, сколько людей, потому что это комитет из личностей, за каждой из которых стоит либо издание, либо канал, какое-то свое дело, которое они сделали, поэтому просто мы готовы отвечать на любые вопросы, посвятить в курс дела, ознакомить каждого из них с кухней, куда они попали. Причем не только с парадного входа, но и изнутри, познакомить с тем, с чем им придется столкнуться. Если этого не произойдет, и они постигнут то, что Лесин - министр, который вырос на телевидении и познал всю кухню изнутри, дойдя до министра, если они в силу своего интеллекта, а я предполагаю, он достаточно высок, смогут постичь все то, что Лесин постигал 20 лет за полгода или год, значит, через год мы увидимся и ответим на их вопросы.
Анна Качкаева: У нас в эфире слушатель, добрый день, представьтесь пожалуйста.
Сергей: Добрый день, Сергей. У меня такой вопрос: насколько, на ваш взгляд, "РЕН ТВ" влияет на общую ситуацию, что вы несете в общество? Или вы просто зарабатываете деньги, и все остальное вас не волнует? Хочу, правда, сказать, что новости на "РЕН ТВ" все-таки не отличаются от других каналов.
Ирена Лесневская: На самом деле, зарабатывать деньги - это не так плохо. Вы, по-моему, сказали с таким негативным смыслом, потому что каждый человек, который работает, должен за это получать деньги. У нас нет и не было никаких инвестиций, все это вранье, когда говорят, что на нас кто-то, РАО ЕЭС, или еще кто-то тратит деньги. Мы сами зарабатываем деньги, на эти деньги содержим все те программы и новости, и закупаем кино, и сами снимаем кино, поэтому мы вынуждены все считать и, естественно, зарабатывать деньги. Это и жизнь, и бизнес, это все вместе. Поэтому вопроса не поняла.
Анна Качкаева: "Ирена, всех людей, - вам возражают - всех людей, которые хотят смотреть по телевидению нравственные вещи и классику, вы называете овцами, а вот интеллигенция, это, видимо, элита, типа олигархов, они видимо хотят смотреть убийства и кровавые переделы. Валентина, Москва". Это, видимо, вас как-то так поняли.
Ирена Лесневская: Не знаю. Про овец - нет.
Анна Качкаева: Да, овцами точно не называли
Ирена Лесневская: Я крайне уважительно отношусь к 90 процентам населения, которых я не считаю овцами, и телевидение, которое должно нести, информировать, развлекать и просвещать, вот три функции, которые собственно должны быть главными на телевидении.
Анна Качкаева: Хорошо, что вы вспомнили о триединой телевизионной задаче. Тоже в своем знаковом интервью недавнем Олег Добродеев, фанатик информации и признанный телевизионный профессионал, здесь никто спорить не будет, заговорил о психотерапевтическом воздействии телевидения, имея, прежде всего, в виду канал "Спорт", но это частности, потому что, на мой взгляд, Добролдев никогда ничего не говорит просто так, потому что он очень чувствует общее направление исторического момента. Как вам кажется, общее направление вещания действительно все больше сводится к утешительной, терапевтической функции, такому телевизионному антидепрессанту?
Ирена Лесневская: Можно в таком случае скатиться до абсолютного замалчивания того, что происходит. Случаются и взрывы, и болезни, и катастрофы, и стихийные бедствия, и все время то самолеты падают, то наводнения, и так далее не говорить об этом невозможно. Не информировать людей о том, что происходит сегодня и сейчас, на самом деле, невозможно. Тогда нужно с утра до вечера показывать "Окна", "Аншлаги".
Анна Качкаева: Спорт можно.
Ирена Лесневская: Спорт тоже можно, но легче населению от этого не станет. От того, что человек не будет знать, как себя вести, что происходит, можно скатиться абсолютно в стагнацию, которую мы имели 15-20 лет назад, когда все было одно и то же, и у нас были сплошные надои молока, балет, я не говорю о телевидении, я говорю об информации. Вспомните программу "Время" 15-20 лет назад - все было хорошо, в основном, катастрофы случались на Западе, про наши катастрофы мы не знали.
Александр Мельман: Может, люди не хотят смотреть такое информационное общественно-политическое телевидение? Может, Добродеев говорит на основе серьезных расчетов, что хотят смотреть люди, то телевидение им и выдает?
Ирена Лесневская: Вы знаете, не надо решать за людей, что им смотреть, что знать и что не знать. У нас, слава Богу, колоссальный выбор каналов, на любой вкус, можно смотреть спорт, можно смотреть еще один канал "Спорт", можно смотреть "ТНТ", "СТС", потом государственную точку зрения, потом объективную, потом еще какую-то...
Александр Мельман: Объективную кто показывает?
Ирена Лесневская: "РЕН ТВ".
Анна Качкаева: Вы убеждены, что вы абсолютно объективны с точки зрения информации?
Ирена Лесневская: Абсолютно... В любом случае, стопроцентно объективным нельзя быть, потому что журналист уже субъективен. Мы на все смотрим глазами того журналиста, который рассказывает о том или ином событии. Тем не менее, донести объективно, что сейчас произошло или происходит, журналист, со своей интонацией, своим каким-то отношением, но, тем не менее, он старается быть объективным.
Александр Мельман: Ирена Александровна говорит об информации на своем канале, безусловно, она имеет отличие от "НТВ", не говоря уж об остальных каналах, но мне, например, я с удовольствием смотрю программу Троицкого, которого вы заполучили. Мне кажется, это ваш плюс. Мне хочется узнать, как вы вообще видите свой канал в этом разнообразии всех каналов. Есть, скажем, "ТВЦ", Олег Попцов, который практически вне зависимости от рейтинга строит то телевидение, которое он хочет видеть, потому что его снабжает бюджет московского правительства. Есть канал "Культура", который смотрят 2-4 процента, к сожалению. Есть "СТС", к которому, по-моему. вы относитесь неравнодушно...
Анна Качкаева: Итак, Ирена. для кого же ваш канал, чем он отличается от всех остальных?
Ирена Лесневская: Если бы мы были кабельным каналом, я бы могла сказать, что тут дифференцированный подход. Но так как мы - общедоступный, бесплатный канал, один из 12 каналов, или уже 13, которые есть на рынке, и, на мой взгляд, мы, в общем, отличаемся. Мы отличаемся от "Первого" и "Второго" каналов, от "ТНТ" понятно, чем и как, "СТС" - замечательный канал, который занимает сейчас чуть ли не третью позицию, они вырвались за два года вперед. Это развлекательный канал, в основном молодежный. А наш канал отличается тем, что он молодой, динамично развивающийся, но с новостями, с аналитикой, с документальным кино, и со своими играми, в общем, практически за это время лицензионных программ у нас не было. Сейчас для нас "Эндемол" совместно с "Видеофильмом" делает ежедневную лицензионную программу "Суд идет". Это западный образец, и он довольно удачно идет на канале. Хотя мы работаем на молодую аудиторию, но это - программа, которая собирает, как ни странно, и пенсионеров, и молодых, потому что там затрагиваются вопросы, которые всем интересны, с которыми мы каждый день сталкиваемся. Кроме всего прочего, все, что мы производим, мы производим сами, и это постоянные эксперименты. Кино мы снимаем сами. Сейчас запустили, на мой взгляд, просто безумно интересную игру, это отмечает и Запад, они готовы купить лицензию у нас. Это "Естественный отбор", идея Дмитрия Лесневского, которую он от и до реализовал, он там продюсер. И это безумно интересно - до какой стадии может дойти человек, чтобы заработать деньги.
Анна Качкаева: На "ТНТ" мы уже видели, до какой стадии, голодать...
Ирена Лесневская: Нет, это немножко другое, то "реалити-шоу", а здесь отвечают на интеллектуальные вопросы, это викторина.
Анна Качкаева: Кто не видел - это такой ринг, спарринг, состояние в невесомости, бомбардировка мечами, и в этот момент нужно отвечать на вопросы типа "Что, где ,когда"
Ирена Лесневская: Человеку, которому задают вопрос, создают всяческие неудобства, чтобы сбить его с ответа. Если он сильный, хочет заработать и знает ответ, он добьется своего. И там приличные деньги зарабатывают.
Анна Качкаева: Уважаемые слушатели прошу вас быть корректными, я не знаю, что имеет в виду Ольга, потому что она ссылается на вашего сына гендиректора "РЕН ТВ", это сообщение на пейджер, " ваш сын несколько лет назад сказал, что на телевидении работают очень фальшивые люди, убеждаемся в этом". Что она имеет в виду - не знаю. Либо разъясните, либо задайте вопрос... А у нас в эфире слушатель. Добрый день, представьтесь пожалуйста.
Александр: Здравствуйте, Александр, Москва. У меня вопрос к Ирене: цензоры бывают внешние и внутренние. Внутренний цензор часто зависит от такого фактора - от денег. Ведь зависимости от денег никому не удается избежать. Они влияют. Скажите, все-таки этот внутренний цензор, который выстраивает людей задолго до того, когда начинается какое-то давление власти, идеологический отдел со Старой площади сейчас, конечно, уже не действует, а вот, мне кажется, деньги действуют намного лучше. И, например, спором хозяйственных субъектов можно прихлопнуть любой канал. Как вы думаете, вдруг, когда вам все-таки захочется отстаивать какую-то нравственную позицию, и это не будет укладываться в ту самую линию, что все быстро по ветру выстраиваются, хорошо ли вы защищены законодательством сегодня, чтобы вы могли все-таки какое-то слово честное сказать.
Ирена Лесневская: Мне кажется, что мы сегодня говорим совершенно спокойно и открыто то, что мы думаем, но внутренний цензор должен присутствовать всегда. И чем свободнее человек, тем внутренний цензор должен лучше работать, потому что вседозволенность недопустима при свободе. Иначе ты опускаешься уже до такой планки, при которой ты уже не понимаешь, ни что ты делаешь, ни ради чего ты живешь, ради чего ты работаешь, и так далее. Поэтому самая главная заповедь - "не навреди". Очень часто мы сами себе вставляем кляп - это может навредить, помешать. Вот то же самое сейчас: наши корреспонденты в Катаре... Мы все время на связи... И я все время говорю только одно: я не знаю, взорвали те люди машину, или нет, но я болею за них значительно больше, чем за весь Катар. Это люди, которые, виноваты они, или нет, но они должны вернуться в Россию. И любой неосторожный шаг может навредить
Анна Качкаева: Но наш слушатель спрашивал, насколько вы защищены? Что вы можете быть кому-то проданы, в том числе и "Еврофинансу"?
Ирена Лесневская: Вы знаете, все возможно, единственное, что "спора хозяйствующих субъектов" у нас не может быть, потому что, во-первых, у нас нет долгов, нет сумасшедших кредитов государства, государство в нас ничего не вкладывало, это частный канал, созданный двумя людьми, плюс коллектив, который по ходу рос, от 12 человек, сейчас до полутора тысяч. Тем не менее, у меня есть партнеры, у нас есть совет директоров...
Анна Качкаева: То есть, вы себя чувствуете довольно спокойно?
Ирена Лесневская: Я ничего не делаю такого, за что меня или канал можно наказать.
Анна Качкаева: Александр так сейчас улыбается... У нас в эфире слушатель из Самары.
Антон: Здравствуйте, Антон. Большое спасибо за проект "Отражение", сейчас, по-моему, второй блок идет, очень интересно смотреть, когда какие-то темы берутся, и в режиме часа исследуются, изучаются. Мне интересно будете ли вы повторять его, может, потом в другое время, потому что некоторые выпуски не удалось посмотреть, и еще хочу сказать большое спасибо, что вы по пятницам и по субботам ночью показываете эротические фильмы, практически только ваш канал этим занимается, и иногда они очень хороши.
Анна Качкаева: Видели бы вы, что сейчас с лицом Ирены происходит.
Ирена Лесневская: Мне так это не нравится, я каждый раз брезгливо выворачиваю на другую кнопку.
Анна Качкаева: Но слушатель наш молод, я так понимаю.
Ирена Лесневская: Да, у нас молодая аудитория, рейтинг очень высокий, и наши продюсеры стараются качественное кино покупать в эту нишу, хотя мне это очень не нравится. Что касается "Отражения", мы снимаем сейчас каждую неделю, идут премьеры, повторять мы будем летом, это один из самых удачных проектов у нас, документальная линейка, и мы этим гордимся.
Анна Качкаева: То есть вам не нравится эротика в том смысле, что лучше, чтобы ее на открытом канале не было? Так я вас понимаю?
Ирена Лесневская: Не знаю...
Анна Качкаева: Или, может, вы консервативны?
Ирена Лесневская: Ну, есть какие-то моменты, которые лучше по подписке.
Анна Качкаева: Вот я и говорю, что, скорее всего, не в открытом допуске... Звонок из Тверской области
Леонид Константинович: Здравствуйте, Леонид Константинович, меня зовут. Я с удовольствием смотрю "РЕН ТВ", это лучший канал, настоящие объективные новости, изумительная Латынина, настоящий юмор, эротику я не смотрю по возрасту. Но мои родственники живут в Москве и, к сожалению, не могут смотреть. В Тушино и Новые Черемушки не поступает почему-то. Мой внук мне страшно завидует и страдает - он не может смотреть "Симпсонов".
Ирена Лесневская: Вы знаете, когда 1 января 1997-го года мы вышли в эфир, канал начал свою работу в Москве, его видело очень мало людей, и за эти годы в принципе мы довели - два с половиной миллиона абонентов могут смотреть этот канал в свободном доступе. Дальше, к сожалению, это безумные деньги. Так как мы живем не за государственный счет, и нас не водит государство, как остальные каналы, мы за каждого зрителя сами платим деньги, и ведя два с половиной миллиона хозяйств, а всего 3 миллиона 300 тысяч хозяйств в Москве, это становится брильянтовым, хотя мы потихонечку продвигаемся и в новые районы. Очень трудно со старыми районами, где плохая сеть. Но купите "тарелку" - мы идем по "НТВ Плюс".
Анна Качкаева: Тарелку тоже, к сожалению, не все могут позволить себе. Кстати, о "Симпсонах" - традиционная рубрика "Смотритель", в которой дежурный телезритель всматривается в телепейзаж недели и высказывает свое личное мнение. У телевизора на минувшей неделе дежурила Юлия Тетдоева, студентка, ей 18 лет.
Юлия Тетдоева: Если рассуждать логически, то из возраста, когда "фанатеют" по мультсериалам, я вышла. Это относится практически ко всем мультфильмам, кроме одного - сериала "Симпсоны" на "РЕН ТВ". Я не отношу себя к тем, кто считает, что подобные проекты отупляют российских детей, которым, на первый взгляд, эти мультики предназначены. Дело в том, что для меня "Симпсоны" не совсем мультик. Это полноценная эпопея о жизни средней американской семьи. И многим из нас стоит посмотреть на то, как живут они там, на Западе. Несмотря на то, что железный занавес рухнул, мы все находимся во власти стереотипа, согласно которому американцы - тупые, толстые уроды, не чета нам, интеллектуальной, читающей нации с широкой русской душой. Действительно так рассуждать проще. Труднее включить телевизор, и посмотреть, и понять, что не могут быть так категорически тупы люди, которые так легко и непринужденно смогут смеяться над собой, видят пороки своей нации и системы. "Симпсоны" - скорее продукт для внутреннего американского пользования, кривое зеркало, в котором американский обыватель может увидеть себя, увидеть и задуматься. И тем ценнее этот мультсериал для нас. Глядя в зеркало, которое отражает чужие пороки и в котором по определению твоего отражения нет, легче понять, что они, наши перманентные враги, тоже люди, такие же, как и мы.
В ночном эфире "РЕН ТВ" отважные агенты ФБР Малдер и Скалли продолжают бороться со сверхъестественными силами и инопланетными вторжениями. Нахлынула волна ностальгии. Несколько лет назад, когда "Секретные материалы" только появились на российском экране, каждая новая серия была для меня праздником. Сейчас очень много говорят о тлетворном влиянии западной телепродукции. По мнению многих радетелей за чистоту нашего эфира от американской кинопродукции, этот фильм должен был вызывать у меня немотивированные приступы агрессии и жажду крови. А я, вместо того, чтобы выйти на улицу с осиновым колом на предмет обнаружения вампиров, восхищалась мужеством хрупкой Даны Скалли и умом агента Фокса Малдера. Не думаю, что дело тут в особенностях восприятия. Просто ребенок со здоровой психикой в состоянии все воспринимать адекватно и не впадать в крайности.
Одна из тем воскресного выпуска "Намедни" на "НТВ" - человек и война. Мысли снова обращаются к Америке. "Весенние побеги" - так называется репортаж об американских дезертирах, которые бегут в Канаду, не желая воевать в Ираке. Смотришь и не веришь своим глазам: там тоже есть люди, которые не поддерживают войну в Ираке, да-да, это те самые тупые и бесчувственные американцы. Разница между ними и нами, вероятно, лишь только в том, что они верят, что их гражданская позиция имеет право на жизнь. "Если солдат получает преступный приказ, он не должен его выполнять", - говорить один из дезертиров. Они не трусы и не герои. Просто они верят в правомочность существования своего собственного мнения. И все же, вероятно, нет на земле страны, в которой царила бы полная демократия. В эфире одного из американских каналов Джаннет Джексон пародирует Кондолизу Райс. Но даже там, в свободной стране, не нашлось смельчаков, готовых пародировать Джорджа Буша.
Анна Качкаева: Это была студентка Юлия Тетгоева, ей 18 лет.
Ирена Лесневская: Замечательная девушка, какая умница, тонкая.
Анна Качкаева: Вот, Александр Иванович, видимо, с вами, Ирена, солидарен, говорит, "РЕН ТВ" - развратный канал, кто его спонсирует?"
Ирена Лесневская: Да я и спонсирую. Рекламодатели...
Анна Качкаева: Я никогда не знала, всегда говорила нашим слушателям, когда задаете такие вопросы, подписывайтесь, тем не менее, спрошу, "вам не мешает второе гражданство?", - не знаю, у вас есть второе гражданство?
Ирена Лесневская: Может, имеется в виду то, что я родилась в Казахстане. У меня нет второго гражданства, к счастью или к сожалению, и должна вас расстроить: я никогда никуда не уеду, и второго гражданства поэтому мне не нужно.
Александр Мельман: Я очень хочу порадоваться за Ирену Степановну, что она, несмотря на то, что так немножко кокетливо говорила об эротических программах, что вы не ханжа. Это очень приятно. Аня говорила, что я ехидно улыбался на фразу, что вы не делаете ничего такого, за что к вам можно было бы прицепиться. Ну, может, люди с того "НТВ"...
Ирена Лесневская: Я за Генпрокуратуру отвечать не могу
Александр Мельман: Они тоже думали, что делают все, как надо, а потом изменяется ситуация, вы оказываетесь в совершенно другой ситуации. Трудно, наверное, прогнозировать. Вы можете прогнозировать то, что будете делать вы, но не можете прогнозировать то, что будут делать другие. Но я не об этом я хотел бы вас, Ирена Степановна, спросить, а про ностальгию как раз. Вы говорили о советской программе "Время" - это действительно было ужасно, люди смотрели спорт и погоду. Но есть такие ностальгические программы, "Вокруг смеха", в сравнении с этими "Аншлагами". Было еще перестроечное телевидение, и вот телевидение сейчас. Вы как-то можете сравнить эти три телевидения, нет ли у вас той самой ностальгии по тем перестроечным временам
Ирена Лесневская: В советское время я очень много лет проработала на телевидении, и то ли мы не понимали, то ли, вы тоже работали в то время...
Александр Мельман: Я был маленький, но я очень хорошо помню это телевидение.
Анна Качкаева: Я была зрителем
Ирена Лесневская: Боже, куда я попала, молодняк сплошной... Вы знаете, я тогда делала программы, и мне не было за них стыдно. Я делала музыкальные и литературные программы, и они были честными. Они трудно давались, со всякими вырезками и поправками, тем не менее, мне не было стыдно за это. Телевидение тогда бурно развивалось, и очень много было поиска и массу интересных программ делали в то время. В перестроечное время, когда телевидение стало просто рынком, потому что переход от конца 80-х в 90-е годы - это было нищенское телевидение, где государство практически не платило деньги, а все кинулись зарабатывать, и со всеми расплачивались рекламным временем, потому что никто еще не понимал, что такое рекламное время, сколько его может быть за час.
Анна Качкаева: Я помню, это была такая лоскутная простыня, нарезанные клеточки эфира, 200 рубрик, где все зарабатывали, как могли.
Ирена Лесневская: Причем все находились на государственной службе и одновременно были частными предпринимателями, которые сами делали, сами себе платили из рекламных денег, при этом получали хоть грошовую, но зарплату, пользовались государственной техникой, платили немножко из кармана видео-инженерам, монтажерам, операторам, и все это бурно развивалось. И до 1995-го года примерно так все и существовало. В 1995-м году, когда акционировался "Первый канал", пусть не так, как надо, и не совсем правильно...
Анна Качкаева: Но в 1993-м "НТВ" появилось
Ирена Лесневская: Да и вот это был флагман. И все там было выстроено с точки зрения эфира абсолютно правильно. Поэтому такой изголодавшийся народ кинулся смотреть и про это, и про то, и честные новости, и честную подачу аналитических программ, и споры, и диспуты, ничего же этого не было.
Анна Качкаева: Это было на заре перестройки, а потом как--то исчезло...
Ирена Лесневская: И потом пошла пропаганда, чистая пропаганда, практически мы все этим занимались, чтобы удержать власть Ельцина, чтобы не было поворота назад к коммунизму. Телевидение было абсолютно демократичным и всевольным, лапу никто не наложил с точки зрения идеологии и цензуры, поэтому все изгалялись, как могли. Это была, с одной стороны, желанная, за все годы выстраданная свобода, взявшись за руки, все делали, что они находили нужным, вольница такая...
Анна Качкаева: Это потом аукнулось.
Ирена Лесневская: Потихоньку все стало так же, как везде. Вольница не может быть постоянной, и анархия - это не мать порядка. А телевидение - все-таки конвейер, и производство, и люди.
Анна Качкаева: А все-таки творчески, в какое время вам было интереснее работать?
Ирена Лесневская: Мне вообще интересно жить, и чем труднее, тем интереснее.
Анна Качкаева: У нас звонок из Томска. Добрый день, представьтесь пожалуйста.
Аркадий Иосифович: Добрый день, Аркадий Иосифович. Ирена, ответьте честно, кто заказал убийство Листьева, вы ведь все знаете наверняка?
Ирена Лесневская: Если б я знала, кто заказал убийство Листьева... Это поворотный пункт вообще в истории телевидения и страны. Тогда страну и всех нас жутко шарахнуло, мы делали на таком энтузиазме, такой вере, казалось, вот, мы пришли, некоррумпированные, свободные, такое сделаем, так это будет интересно и здорово, и вдруг - шарах. Не знаю. До сих пор ведь идет следствие. Периодически, раз в 3-4 месяца, когда появляется новая версия, они начинают ее отрабатывать, и вызывают снова, сейчас уже не вызывают к себе, а приезжают и беседуют.
Анна Качкаева: То есть, до сих пор с вами беседуют?
Ирена Лесневская: До сих пор. И мы вместе размышляем, эта линия, та, могло быть и это, и то. Столько линий, из стольких углов, оказывается, мог раздаться этот выстрел, как выбрать удобный - я не представляю. Я думаю, это убийство никогда не будет раскрыто.
Александр Мельман: Поправьте меня, если я что-то говорю не очень точно, но именно после убийства Листьева было выступление ваше, записанное на пленку, и Березовского, это было обращение к Ельцину?
Ирена Лесневская: Да, это было, сейчас во всех газетах появилось опять.
Александр Мельман: Где, якобы, вы говорили, что это Гусинский, или это Березовский говорил?
Анна Качкаева: Разное, и Березовского называли...
Ирена Лесневская: Нет. Представьте себе ситуацию. Трое суток бессонных, с похоронами, со всеми этими делами, мы так близко все это приняли к сердцу, и вдруг ночью, в два часа ночи, придя домой, я понимаю, что мне приходит совершенно ясное, четкое понимание, как это произошло. Я звоню Березовскому ночью и говорю: "Мне кажется, я поняла, как это произошло". И в три часа ночи мы с сыном едем к нему на дачу, Березовский тогда был одним из главных акционеров "Первого канала", и я рассказываю ему свою версию. В 6 утра за нами приезжает Коржаков, мы едем в Кремль, он ставит камеру, говорит: "Рассказывайте свою версию. Для Бориса Николаевича". Мне же в голову не пришло, что этой версией, этой пленкой господин Коржаков, либо кто-то еще, будет торговать, напечатает ее на Западе, что эта пленка будет, как главный козырь. Это предположение женщины, которая чуть с ума не сошла. Потому что я себя обвиняла, что я за руку привела этих людей к Березовскому, и так далее. Там же все время печатают один и тот же удобный кусочек. Там же огромная была именно версия, почему. Поэтому сейчас, конечно, и два-три года назад тоже...
Анна Качкаева: То есть, сейчас, когда многое прояснилось, вы скорее расцениваете эту версию, как эмоциональную?
Ирена Лесневская: Конечно, как эмоциональную, абсолютно. При этом я не могу сказать, нет, это было не так, а вот так-то. Я не знаю. Так же, как и тогда, не знаю.
