Андрей Шарый, Прага:
Летом 1995-го года я работал в Загребе, где располагался штаб Сил ООН по охране - миротворческой операции всемирной организации в бывшей Югославии. Дважды в неделю генералы в голубых беретах отчитывались перед журналистами, о Сребренице они долго молчали, потом мямлили, ссылались на неполную и противоречивую информацию, потом сбивчиво говорили о том, что мировое сообщество делает все, что может. А могло мировое сообщество немного: порожденный компромиссной резолюцией Совета Безопасности ООН мандат миротворческой операции не позволял легковооруженным "голубым каскам" оказывать сколько-нибудь серьезное влияние на ход войны. У ООН ведь нет своей армии, в Боснию и Хорватию замирять воюющих сербов, хорватов и мусульман прибыли национальные батальоны из Канады, России, Украины, Голландии и так далее - в конце списка подразделения армий Бангладеш, Колумбии и Пакистана. Главным для стран-участниц было: установить мир, не потеряв собственных бойцов, а потому Совет Безопасности недолго колебался, выбирая формулу урегулирования. В результате теоретически предусмотренной Хартией ООН операции по установлению мира предпочли другой формат: операцию по поддержанию мира, то есть международное военное присутствие без вмешательства. А поддерживать в Боснии, где стреляли и убивали вовсю, оказалось нечего.
Силы ООН по охране - СООНО - учредили шесть так называемых зон безопасности, одной из которых и стала Сребреница. Ситуацию в Сребренице как бы контролировал голландский батальон СООНО под командованием полковников Ван Дийкема и Кареманса. Стороны конфликта обязались не вести в зонах безопасности боевых действий, однако для нарушения этих обязательств им достаточно было отыскать формальный повод. Под таким вот формальным предлогом Сребреницу и занял Дринский корпус Армии Боснийской Республики Сербской: президент Радован Караджич подписал так называемую "директиву номер 7" о раздваивании анклавов Сребреница и Жена (это - соседняя зона безопасности), а генштаб под руководством генерала Ратко Младича разработал план "Содействие-95", задача которого заключалась - цитирую "в обороне территории Республики на всех участках фронта".
Полковник Ван Дийким, обеспокоенный развитием событий, затребовал от командования миротворческой операции воздушной поддержки. Командующий СООНО французский генерал Бертран Жанвье решился выслать только два истребителя "Ф-16", которые произвели лишь одну атаку на сербские военные позиции. Дальше сербов злить не решились, и в ресторане отеля "Фонтана" в городке Братунац начались переговоры между командующим Дринским корпусом генералом Крстичем, голландскими офицерами и представителями мусульманских беженцев. Я видел документальные кадры, съемку этих переговоров, кассета оказалась у британских тележурналистов, снявших потом о побоище в Сребренице фильм "Крик из могилы". Долговязый голландский полковник трясущейся рукой поднимает стопку с ракией, только что наполненную адъютантом генерала Младича. Младич произносит тост за мир и боевое сотрудничество. Рядом пожилой боснийский делегат в берете, помертвевший от ужаса, с глазами парализованного кролика. Полковник тоже, видимо, понимает, чем все кончится, потому у него бегают глаза, потому и рука у него дрожит, но для полковника главное - вывести живыми своих людей, потому что потом правительство не простит. Выпили. Договорились. Началась депортация мусульманских беженцев с базы голландского батальона в местечке Поточари. "Голубые каски" провожали переполненные автобусы тяжелыми взглядами и, думаю, с тяжелым сердцем.
В Сребренице исчезло 7414 человек. Мальчиков и мужчин сербы расстреливали партиями по несколько десятков человек в 12 местах - цитирую документы Международного Гаагского трибунала - во дворе школы в селе Пилица, на складе в деревне Кравица, у плотины в селе Петковцы. Выжившие свидетели говорят о том, что генерал Младич присутствовал при расстрелах. Командующий Дринским корпусом генерал Крстич, отвечавший за проведение карательных акций, уже давно в Гааге, приговор уже оглашен: 46 лет тюремного заключения. Полковника Обреновича, командира инженерного батальона - это его техника закатывала трупы под землю - судят. А Младича еще только ловят, но, и его, другого исхода нет, ждет тюрьма, если только он не застрелится при аресте, как обещает журналистам.
На Западе об ужасе Сребреницы писали и говорили много. Голландские военные, вернувшись из Боснии, давали шокирующие интервью газетам и требовали от министерства обороны расследования действий командиров. Во Франции работу генерала Жанвье изучила и осудила парламентская комиссия. Не выдержал мук совести солдат расстрельного взвода Дражен Эрдемович - он рассказал о своих военных преступлениях британским журналистам. В конце концов, все логично завершилось - отставкой правительства Голландии и серией судебных процессов Международного трибунала.
В России об ужасе Сребреницы писали и говорили мало. Владимир Жириновский братался в Москве и Боснии с Караджичем. Кремль и МИД призывали к сбалансированной оценке ситуации. А Гаагский трибунал и теперь многие в России считают судом против сербского народа.
Летом 1995-го года я работал в Загребе, где располагался штаб Сил ООН по охране - миротворческой операции всемирной организации в бывшей Югославии. Дважды в неделю генералы в голубых беретах отчитывались перед журналистами, о Сребренице они долго молчали, потом мямлили, ссылались на неполную и противоречивую информацию, потом сбивчиво говорили о том, что мировое сообщество делает все, что может. А могло мировое сообщество немного: порожденный компромиссной резолюцией Совета Безопасности ООН мандат миротворческой операции не позволял легковооруженным "голубым каскам" оказывать сколько-нибудь серьезное влияние на ход войны. У ООН ведь нет своей армии, в Боснию и Хорватию замирять воюющих сербов, хорватов и мусульман прибыли национальные батальоны из Канады, России, Украины, Голландии и так далее - в конце списка подразделения армий Бангладеш, Колумбии и Пакистана. Главным для стран-участниц было: установить мир, не потеряв собственных бойцов, а потому Совет Безопасности недолго колебался, выбирая формулу урегулирования. В результате теоретически предусмотренной Хартией ООН операции по установлению мира предпочли другой формат: операцию по поддержанию мира, то есть международное военное присутствие без вмешательства. А поддерживать в Боснии, где стреляли и убивали вовсю, оказалось нечего.
Силы ООН по охране - СООНО - учредили шесть так называемых зон безопасности, одной из которых и стала Сребреница. Ситуацию в Сребренице как бы контролировал голландский батальон СООНО под командованием полковников Ван Дийкема и Кареманса. Стороны конфликта обязались не вести в зонах безопасности боевых действий, однако для нарушения этих обязательств им достаточно было отыскать формальный повод. Под таким вот формальным предлогом Сребреницу и занял Дринский корпус Армии Боснийской Республики Сербской: президент Радован Караджич подписал так называемую "директиву номер 7" о раздваивании анклавов Сребреница и Жена (это - соседняя зона безопасности), а генштаб под руководством генерала Ратко Младича разработал план "Содействие-95", задача которого заключалась - цитирую "в обороне территории Республики на всех участках фронта".
Полковник Ван Дийким, обеспокоенный развитием событий, затребовал от командования миротворческой операции воздушной поддержки. Командующий СООНО французский генерал Бертран Жанвье решился выслать только два истребителя "Ф-16", которые произвели лишь одну атаку на сербские военные позиции. Дальше сербов злить не решились, и в ресторане отеля "Фонтана" в городке Братунац начались переговоры между командующим Дринским корпусом генералом Крстичем, голландскими офицерами и представителями мусульманских беженцев. Я видел документальные кадры, съемку этих переговоров, кассета оказалась у британских тележурналистов, снявших потом о побоище в Сребренице фильм "Крик из могилы". Долговязый голландский полковник трясущейся рукой поднимает стопку с ракией, только что наполненную адъютантом генерала Младича. Младич произносит тост за мир и боевое сотрудничество. Рядом пожилой боснийский делегат в берете, помертвевший от ужаса, с глазами парализованного кролика. Полковник тоже, видимо, понимает, чем все кончится, потому у него бегают глаза, потому и рука у него дрожит, но для полковника главное - вывести живыми своих людей, потому что потом правительство не простит. Выпили. Договорились. Началась депортация мусульманских беженцев с базы голландского батальона в местечке Поточари. "Голубые каски" провожали переполненные автобусы тяжелыми взглядами и, думаю, с тяжелым сердцем.
В Сребренице исчезло 7414 человек. Мальчиков и мужчин сербы расстреливали партиями по несколько десятков человек в 12 местах - цитирую документы Международного Гаагского трибунала - во дворе школы в селе Пилица, на складе в деревне Кравица, у плотины в селе Петковцы. Выжившие свидетели говорят о том, что генерал Младич присутствовал при расстрелах. Командующий Дринским корпусом генерал Крстич, отвечавший за проведение карательных акций, уже давно в Гааге, приговор уже оглашен: 46 лет тюремного заключения. Полковника Обреновича, командира инженерного батальона - это его техника закатывала трупы под землю - судят. А Младича еще только ловят, но, и его, другого исхода нет, ждет тюрьма, если только он не застрелится при аресте, как обещает журналистам.
На Западе об ужасе Сребреницы писали и говорили много. Голландские военные, вернувшись из Боснии, давали шокирующие интервью газетам и требовали от министерства обороны расследования действий командиров. Во Франции работу генерала Жанвье изучила и осудила парламентская комиссия. Не выдержал мук совести солдат расстрельного взвода Дражен Эрдемович - он рассказал о своих военных преступлениях британским журналистам. В конце концов, все логично завершилось - отставкой правительства Голландии и серией судебных процессов Международного трибунала.
В России об ужасе Сребреницы писали и говорили мало. Владимир Жириновский братался в Москве и Боснии с Караджичем. Кремль и МИД призывали к сбалансированной оценке ситуации. А Гаагский трибунал и теперь многие в России считают судом против сербского народа.
