Андрей Бабицкий, Северный Кавказ:
Я думаю, что не стоит уже говорить о количестве беженцев, а скорее следует говорить о ситуации, в которой они оказались. Беженцев много, и они продолжают прибывать, но подсчитать точное их количество журналисты не в состоянии. К сожалению, нет того арифмометра, которым каждый из нас мог бы это сделать. Другое дело - состояние беженцев. Действительно, то продовольствие, которое поступает беженцам, оно не обладает всеми необходимыми свойствами для того, чтобы удовлетворить их нужды. Прежде всего, дети страдают от того, что пища, которую раздают, не предназначена для детских желудков. В лагерях дизентерия и вши, людей размещают в самых неподходящих для этого местах. Например, в Слепцовске людей разместили с складских помещениях, это просто огромные бетонные склады, в которых нет ничего, и в которых очень холодно и подчас даже хуже чем на улице. Я думаю, что, прежде всего, эта ситуация говорит о катастрофической ситуации, в которой оказались беженцы.
Александр Батчан:
Я узнал из российской прессы, что на наведение порядка в Чечне среди беженцев брошен так называемый "тюремный спецназ". Что вам об этом известно, и насколько опасны контакты такого рода?
Андрей Бабицкий:
Эти контакты действительно опасны. У поста "Кавказ-1" действительно создано нечто вроде фильтрационного пункта. Там проходят тщательную проверку с металлоискателями все беженцы, которые проходят через этот пропускной пункт. Действительно, его основная охрана, это - 60 работников ГУИ - то есть Главного управления исправления и наказаний. Я думаю, что это не столько опасно, сколько создает атмосферу тюрьмы на гуманитарном коридоре, который создан между Чечней и Ингушетией. Но это естественно в этих условиях. Кстати, беженцы на это не жалуются. Они готовы проходить через любые фильтры, лишь бы им дали выйти из Чечни, которую сегодня бомбят уже на подступах к той очереди, которая скопилась у Ачхой-Мартана. Люди не могут выйти практически ни из одного населенного пункта, который находится рядом с федеральной трассой. Федеральная трасса обстреливается беспощадно и свирепо. Сейчас уже обстреливается и обходная трасса, которая проходила через Урус-Мартан, поселок Гихи, Валерик и Ачхой-Мартан. К сожалению, люди не могут сегодня попасть к гуманитарному коридору и через эти населенные пункты, поскольку происходит "зачистка" селения Новый Шарой, находящегося у самой границы с Ингушетией. Эта "зачистка" началась сегодня и вот сейчас я как раз нахожусь возле пост "Адлер-20" на территории Ингушетии, где генерал Шаманов отдал своим подразделениям приказ взять под контроль этот ингушский пост и буквально минут 15-20 назад дело чуть не закончилось серьезным конфликтом, когда федеральные подразделения подтянулись со стороны Чечни, а со стороны Ингушетии подтянулся ингушский ОМОН. Сейчас ситуация разрядилась, я думаю, что серьезных конфликтов не будет, но зная характер генерала Шаманова, я могу предположить, что такие ситуации будут возникать вновь и вновь.
Я думаю, что не стоит уже говорить о количестве беженцев, а скорее следует говорить о ситуации, в которой они оказались. Беженцев много, и они продолжают прибывать, но подсчитать точное их количество журналисты не в состоянии. К сожалению, нет того арифмометра, которым каждый из нас мог бы это сделать. Другое дело - состояние беженцев. Действительно, то продовольствие, которое поступает беженцам, оно не обладает всеми необходимыми свойствами для того, чтобы удовлетворить их нужды. Прежде всего, дети страдают от того, что пища, которую раздают, не предназначена для детских желудков. В лагерях дизентерия и вши, людей размещают в самых неподходящих для этого местах. Например, в Слепцовске людей разместили с складских помещениях, это просто огромные бетонные склады, в которых нет ничего, и в которых очень холодно и подчас даже хуже чем на улице. Я думаю, что, прежде всего, эта ситуация говорит о катастрофической ситуации, в которой оказались беженцы.
Александр Батчан:
Я узнал из российской прессы, что на наведение порядка в Чечне среди беженцев брошен так называемый "тюремный спецназ". Что вам об этом известно, и насколько опасны контакты такого рода?
Андрей Бабицкий:
Эти контакты действительно опасны. У поста "Кавказ-1" действительно создано нечто вроде фильтрационного пункта. Там проходят тщательную проверку с металлоискателями все беженцы, которые проходят через этот пропускной пункт. Действительно, его основная охрана, это - 60 работников ГУИ - то есть Главного управления исправления и наказаний. Я думаю, что это не столько опасно, сколько создает атмосферу тюрьмы на гуманитарном коридоре, который создан между Чечней и Ингушетией. Но это естественно в этих условиях. Кстати, беженцы на это не жалуются. Они готовы проходить через любые фильтры, лишь бы им дали выйти из Чечни, которую сегодня бомбят уже на подступах к той очереди, которая скопилась у Ачхой-Мартана. Люди не могут выйти практически ни из одного населенного пункта, который находится рядом с федеральной трассой. Федеральная трасса обстреливается беспощадно и свирепо. Сейчас уже обстреливается и обходная трасса, которая проходила через Урус-Мартан, поселок Гихи, Валерик и Ачхой-Мартан. К сожалению, люди не могут сегодня попасть к гуманитарному коридору и через эти населенные пункты, поскольку происходит "зачистка" селения Новый Шарой, находящегося у самой границы с Ингушетией. Эта "зачистка" началась сегодня и вот сейчас я как раз нахожусь возле пост "Адлер-20" на территории Ингушетии, где генерал Шаманов отдал своим подразделениям приказ взять под контроль этот ингушский пост и буквально минут 15-20 назад дело чуть не закончилось серьезным конфликтом, когда федеральные подразделения подтянулись со стороны Чечни, а со стороны Ингушетии подтянулся ингушский ОМОН. Сейчас ситуация разрядилась, я думаю, что серьезных конфликтов не будет, но зная характер генерала Шаманова, я могу предположить, что такие ситуации будут возникать вновь и вновь.
