Программу ведет Савик Шустер. Он беседует с Андреем Бабицким. В программе приводятся интервью депутата Государственной Думы России, известного правозащитника Юлия Рыбакова, и заместителя министра юстиции России Юрия Калинина.
Савик Шустер:
Депутат Государственной Думы России, известный правозащитник Юлий Рыбаков был в Чечне в составе делегации Думы, хотя и не участвовал в ее пресс-конференции, прошедшей в Москве. С ним в Санкт-Петербурге связалась корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева
Юлий Рыбаков:
Мы были в Чернокозово по поручению Государственной Думы. Это была командировка представителей различных депутатских фракций. Нам там было необходимо побывать, потому что вокруг этого места ходит слишком много разговоров, и я считал необходимым видеть это собственными глазами, чтобы иметь свое собственное мнение по этому поводу. Но я должен сказать, что в отличие от меня - человека достаточно искушенного и в тех событиях, которые происходили в течение последних лет, и в тюремных правилах и обычаях, остальная группа депутатов не проявила интереса к этому заведению. Депутат Буратаева не удосужилась даже войти в камеру к находившимся в Чернокозово женщинам-подследственным. Пришлось сделать это мне, так же, как и посетить все остальные камеры. Ни один из депутатов кроме меня не вошел ни в одну камеру и не разговаривал ни с одним из подследственных и заключенных. Но я могу сказать, что это не просто СИЗО, а это - штрафной изолятор, бывшая колония строгого режима, где люди, несмотря на то, что там сделан поверхностный косметический ремонт, спят без матрасов на железных прутьях кроватей, в холоде и голоде. Я могу сказать, что ни один из тех, с кем я разговаривал, а я прошел через четыре или пять камер этого изолятора, не имеет адвокатской помощи, несмотря на то, что каждому их них предъявлено обвинении в "пособничестве бандитам".
Все, с кем я разговаривал, кроме одного, который признался, что был задержан с автоматом, утверждают, что причиной их задержания были или просроченные документы, или документы, которые были выданы в период правления Дудаева - такие документы рвутся и не признаются федеральными властями. В результате люди попадают сначала в СИЗО, а потом через какое-то время им предъявляется обвинение в пособничестве, хотя, по их словам, они были арестованы в то время, когда у них не было ни оружия, ни боеприпасов, ни каких-либо других признаков участия в боевых действиях. Закон обязывает государство в этой ситуации после предъявления человеку столь тяжелого обвинения как пособничество бандитизму, тут же предоставить ему бесплатного адвоката, если он сам не имеет возможности нанять его себе. Но я имел возможность убедиться в том, что ни один из тех, с кем мы разговаривали, такой защитой обеспечен не был.
Когда я вхожу в камеру, распихивая, что называется, охранников, которые не хотят меня туда пускать, а потом за мной сзади все-таки входит оперативный работник и пристально смотрит на людей, которые там находятся, то на мой вопрос о том, бьют ли, люди, естественно, отвечают: "Нет, конечно, не бьют, нас здесь замечательно кормят, нас очень любят. Мы гуляем каждый день, все хорошо", Верить этим словам я не могу. Как, впрочем, и утверждать что их бьют.
Савик Шустер:
О Чернокозово говорил сегодня в Москве и заместитель министра юстиции России Юрий Калинин:
Юрий Калинин:
Изолятор этот носит временный характер. Я думаю, что когда в Грозном мы будем иметь возможность открыть основной изолятор, мы его закроем и будем восстанавливать колонию, которая там, в общем, и существовала. Я в первую очередь интересуюсь к Чернокозову с учетом той ситуации, которая складывается в целом в Чечне: Тенденциозность есть. Необъективность есть. Меня удивила недавняя публикация в "Комсомольской Правде" - "Пояс смерти", где девушка описывает такие ужасы, что я полагаю, что ей, может быть, было бы хорошо писать какие-то художественные романы.
И в Червленную, и в Чернокозово мы приглашаем всех желающих. И в Чернокозово, и в Червленной постоянно находятся представители Генпрокуратры, которые контролируют условия содержания людей, основания для их содержания, то есть законность и права человека. Особенно то, что публиковала французская газета "Монд" - это явная ложь. В газете было опубликовано, что в этом изоляторе насилуют несовершеннолетних девочек, что ночами там убивают, истязают и так далее. Я еще раз со всей ответственностью говорю, что таких фактов не было, это идет информационная война, и мы спокойно к этому относимся.
Савик Шустер:
Андрей Бабицкий, я не знаю, известно ли вам, что в России уже существует общество узников фильтрационных лагерей Чечни. Я с сожалением должен сказать, что вы можете в него войти, так как вы прошли Чернокозово. Вы слышали разные мнения и рассказы. Где правда?
Андрей Бабицкий:
Собственно говоря, я уже неоднократно высказывался на эту тему. Я считаю Чернокозово заведением, аналогичным тем концлагерям, которые существовали при Сталине и в нацистской Германии, поскольку функции этого заведения примерно те же самые.
Савик Шустер:
А если Юрий Калинин призовет вас писать романы?
Андрей Бабицкий:
Я напишу. Я уже подписал договор на книгу и собираюсь описать подробно ситуацию в Чернокозово так, как я ее видел. Я говорил членам Европарламента, что завтра, по всей вероятности, они столкнутся там с заведением санаторного типа или, по крайней мере, относительно цивилизованным заведением, насколько может быть цивилизованна тюрьма в России, и я говорил, что неизвестно, в каком месте и на какое время в Чечне возникнет очередной концлагерь, сколько человек там будет убито и сколько искалечено, и когда этот концлагерь вновь станет заведением санаторного типа, если на него обратит внимание международная общественность. Уловить власти сейчас, при том тотальном контроле, под которым они держат пенитенциарную систему в Чечне, фактически невозможно
Савик Шустер:
Депутат Государственной Думы России, известный правозащитник Юлий Рыбаков был в Чечне в составе делегации Думы, хотя и не участвовал в ее пресс-конференции, прошедшей в Москве. С ним в Санкт-Петербурге связалась корреспондент Радио Свобода Лиля Пальвелева
Юлий Рыбаков:
Мы были в Чернокозово по поручению Государственной Думы. Это была командировка представителей различных депутатских фракций. Нам там было необходимо побывать, потому что вокруг этого места ходит слишком много разговоров, и я считал необходимым видеть это собственными глазами, чтобы иметь свое собственное мнение по этому поводу. Но я должен сказать, что в отличие от меня - человека достаточно искушенного и в тех событиях, которые происходили в течение последних лет, и в тюремных правилах и обычаях, остальная группа депутатов не проявила интереса к этому заведению. Депутат Буратаева не удосужилась даже войти в камеру к находившимся в Чернокозово женщинам-подследственным. Пришлось сделать это мне, так же, как и посетить все остальные камеры. Ни один из депутатов кроме меня не вошел ни в одну камеру и не разговаривал ни с одним из подследственных и заключенных. Но я могу сказать, что это не просто СИЗО, а это - штрафной изолятор, бывшая колония строгого режима, где люди, несмотря на то, что там сделан поверхностный косметический ремонт, спят без матрасов на железных прутьях кроватей, в холоде и голоде. Я могу сказать, что ни один из тех, с кем я разговаривал, а я прошел через четыре или пять камер этого изолятора, не имеет адвокатской помощи, несмотря на то, что каждому их них предъявлено обвинении в "пособничестве бандитам".
Все, с кем я разговаривал, кроме одного, который признался, что был задержан с автоматом, утверждают, что причиной их задержания были или просроченные документы, или документы, которые были выданы в период правления Дудаева - такие документы рвутся и не признаются федеральными властями. В результате люди попадают сначала в СИЗО, а потом через какое-то время им предъявляется обвинение в пособничестве, хотя, по их словам, они были арестованы в то время, когда у них не было ни оружия, ни боеприпасов, ни каких-либо других признаков участия в боевых действиях. Закон обязывает государство в этой ситуации после предъявления человеку столь тяжелого обвинения как пособничество бандитизму, тут же предоставить ему бесплатного адвоката, если он сам не имеет возможности нанять его себе. Но я имел возможность убедиться в том, что ни один из тех, с кем мы разговаривали, такой защитой обеспечен не был.
Когда я вхожу в камеру, распихивая, что называется, охранников, которые не хотят меня туда пускать, а потом за мной сзади все-таки входит оперативный работник и пристально смотрит на людей, которые там находятся, то на мой вопрос о том, бьют ли, люди, естественно, отвечают: "Нет, конечно, не бьют, нас здесь замечательно кормят, нас очень любят. Мы гуляем каждый день, все хорошо", Верить этим словам я не могу. Как, впрочем, и утверждать что их бьют.
Савик Шустер:
О Чернокозово говорил сегодня в Москве и заместитель министра юстиции России Юрий Калинин:
Юрий Калинин:
Изолятор этот носит временный характер. Я думаю, что когда в Грозном мы будем иметь возможность открыть основной изолятор, мы его закроем и будем восстанавливать колонию, которая там, в общем, и существовала. Я в первую очередь интересуюсь к Чернокозову с учетом той ситуации, которая складывается в целом в Чечне: Тенденциозность есть. Необъективность есть. Меня удивила недавняя публикация в "Комсомольской Правде" - "Пояс смерти", где девушка описывает такие ужасы, что я полагаю, что ей, может быть, было бы хорошо писать какие-то художественные романы.
И в Червленную, и в Чернокозово мы приглашаем всех желающих. И в Чернокозово, и в Червленной постоянно находятся представители Генпрокуратры, которые контролируют условия содержания людей, основания для их содержания, то есть законность и права человека. Особенно то, что публиковала французская газета "Монд" - это явная ложь. В газете было опубликовано, что в этом изоляторе насилуют несовершеннолетних девочек, что ночами там убивают, истязают и так далее. Я еще раз со всей ответственностью говорю, что таких фактов не было, это идет информационная война, и мы спокойно к этому относимся.
Савик Шустер:
Андрей Бабицкий, я не знаю, известно ли вам, что в России уже существует общество узников фильтрационных лагерей Чечни. Я с сожалением должен сказать, что вы можете в него войти, так как вы прошли Чернокозово. Вы слышали разные мнения и рассказы. Где правда?
Андрей Бабицкий:
Собственно говоря, я уже неоднократно высказывался на эту тему. Я считаю Чернокозово заведением, аналогичным тем концлагерям, которые существовали при Сталине и в нацистской Германии, поскольку функции этого заведения примерно те же самые.
Савик Шустер:
А если Юрий Калинин призовет вас писать романы?
Андрей Бабицкий:
Я напишу. Я уже подписал договор на книгу и собираюсь описать подробно ситуацию в Чернокозово так, как я ее видел. Я говорил членам Европарламента, что завтра, по всей вероятности, они столкнутся там с заведением санаторного типа или, по крайней мере, относительно цивилизованным заведением, насколько может быть цивилизованна тюрьма в России, и я говорил, что неизвестно, в каком месте и на какое время в Чечне возникнет очередной концлагерь, сколько человек там будет убито и сколько искалечено, и когда этот концлагерь вновь станет заведением санаторного типа, если на него обратит внимание международная общественность. Уловить власти сейчас, при том тотальном контроле, под которым они держат пенитенциарную систему в Чечне, фактически невозможно