Корреспондент Радио Свобода в Лондоне Наталья Голицына попросила прокомментировать ход российских выборов известного британского политолога, специалиста по России, профессора Лондонского университета Джеффри Хоскинга.
Джеффри Хоскинг:
Сейчас альтернатива не альтернатива в том смысле, что после августа 1998-го года почти все граждане России считают, что так называемые демократия и рынок означают анархию, преступность, мафию, и для них альтернативы уже нет, для них альтернатива - сильное государство. Они считают, что Путин означает сильное государство. Я в этом не уверен, но большинство избирателей так считает.
Наталья Голицына:
Вы не могли бы привести какие-либо примеры такого рода выборов, когда результат практически предрешен, в мире или какой-либо другой стране?
Джеффри Хоскинг:
В таких странах, как, например, Италия или Япония, выборы были практически безальтернативные. В Италии, например, в течение многих десятилетий всегда торжествовала Христианско-демократическая партия, потому что единственная серьезная альтернатива - Коммунистическая партия, считалась слишком опасной, и большинство избирателей голосовало против. В Японии то же самое. Безальтернативные выборы не обязательно означают отсутствие демократии. Главное - чтобы предвыборная кампания и сам избирательный процесс были законны.
Наталья Голицына:
Каковы, на ваш взгляд, самые неотложные задачи во внутренней и внешней политике России, которые стоят сейчас перед победителем на нынешних президентских выборах?
Джеффри Хоскинг:
Очень много надо сделать. Я думаю, что россияне сами хотят, чтобы это было сделано. Например, надо укрепить государственность, но это не обязательно означает только армию и полицию. Надо укрепить, например, судебную систему, законность в целом. Надо улучшить взимание налогов, особенно с крупных фирм, здравоохранение, народное образование, культурные институты. Надо сделать очень много, чтобы наряду с сильным государством было крепкое гражданское общество, способное защищать себя. Надо думать об этом. Боюсь, что Путин думает прежде всего о государстве как о силовом институте, о вооруженных силах, службе безопасности и полиции, и намерен укрепить их. Думает ли он об этих других институтах - вот это самый главный вопрос сейчас.
Джеффри Хоскинг:
Сейчас альтернатива не альтернатива в том смысле, что после августа 1998-го года почти все граждане России считают, что так называемые демократия и рынок означают анархию, преступность, мафию, и для них альтернативы уже нет, для них альтернатива - сильное государство. Они считают, что Путин означает сильное государство. Я в этом не уверен, но большинство избирателей так считает.
Наталья Голицына:
Вы не могли бы привести какие-либо примеры такого рода выборов, когда результат практически предрешен, в мире или какой-либо другой стране?
Джеффри Хоскинг:
В таких странах, как, например, Италия или Япония, выборы были практически безальтернативные. В Италии, например, в течение многих десятилетий всегда торжествовала Христианско-демократическая партия, потому что единственная серьезная альтернатива - Коммунистическая партия, считалась слишком опасной, и большинство избирателей голосовало против. В Японии то же самое. Безальтернативные выборы не обязательно означают отсутствие демократии. Главное - чтобы предвыборная кампания и сам избирательный процесс были законны.
Наталья Голицына:
Каковы, на ваш взгляд, самые неотложные задачи во внутренней и внешней политике России, которые стоят сейчас перед победителем на нынешних президентских выборах?
Джеффри Хоскинг:
Очень много надо сделать. Я думаю, что россияне сами хотят, чтобы это было сделано. Например, надо укрепить государственность, но это не обязательно означает только армию и полицию. Надо укрепить, например, судебную систему, законность в целом. Надо улучшить взимание налогов, особенно с крупных фирм, здравоохранение, народное образование, культурные институты. Надо сделать очень много, чтобы наряду с сильным государством было крепкое гражданское общество, способное защищать себя. Надо думать об этом. Боюсь, что Путин думает прежде всего о государстве как о силовом институте, о вооруженных силах, службе безопасности и полиции, и намерен укрепить их. Думает ли он об этих других институтах - вот это самый главный вопрос сейчас.