Программу ведет корреспондент Радио Свобода в Санкт-Петербурге Виктор Резунков. В ней участвуют: председатель Новосибирской ГТРК Яков Лондон; председатель правозащитной организации "Гражданский контроль" Борис Пустынцев; первый заместитель ГТРК "Петербург" Игорь Игнатьев; Президент Фонда Защиты Гласности Алексей Симонов; депутат Государственной Думы Юлий Рыбаков.
Виктор Резунков:
В минувшие выходные в Санкт-Петербурге под эгидой правозащитной организации "Гражданский контроль", Генерального консульства США, австрийского "Интернейшенел Пресс Института" и датского "Балтик Медиа Центра" прошла международная конференция на тему: "Общественное телерадиовещание для России - возможности и перспективы". Главный вопрос, на который пытались ответить участники этого представительного форума, был: что же такое общественное телерадиовещание и каким оно видится в будущем России? Жесткие споры разгорелись сразу после выступления председателя Новосибирской ГТРК Якова Лондона, который заявил, что общественное телерадиовещание России ему представляется как телерадиовещание различных общественных организаций, а так как в России таких организаций, способных управлять государственными электронными СМИ, в том числе телевидением, сейчас нет и вроде бы не намечается, то и общественного телерадиовещания в России не было, нет и не будет:
Яков Лондон:
Для этого должны быть объективные предпосылки и как инженер я смею предположить, что к тому времени, когда объективные предпосылки создадутся в виде необходимых общественных институтов, способных реализовать общественное телевидение, если подразумевать его как телевидение, которое контролируется обществом, а не государством, то в России будет сформировано то же самое, технологическая и политическая необходимость отпадут, потому что СМИ демократические становятся более и дешевыми, и доступными для большого количества людей. В принципе, через 10 лет каждая общественная организация будет иметь свой информационный канал, в том числе и телевизионный, если захочет. Обострение с общественным телевидением говорит только о том, что государство пока плохо справляется с функциями собственника и не выполняет пока, или не очень хорошо выполняет то, что от этого телевидения ждет общество, и не более того. Но при этом не надо забывать, что общественное телевидение - так называемое "public" возникло в Европе в середине прошлого века, а мы уже сейчас живем в третьем тысячелетии, и вообще, как форма управления и существования оно все более и более устаревает. Еще 20 лет назад не было ни одно частного телевидения в мире, и тем не менее, появилось "CNN". Дальше это будет как с частными самолетами, домами, дачами и так далее.
Виктор Резунков:
С мнением Якова Лондона категорически не согласен председатель правозащитной организации "Гражданский контроль" Борис Пустынцев:
Борис Пустынцев:
Нигде в мире телевидение не существует как вещание общественных организаций. В это он вкладывает совсем другой смысл. Государство добровольно идет на передачу ряда функций правления обществу в лице определенных его представителей, авторитетных представителей, которым, как правило, общество доверяет. Господин Лондон, к которому я отношусь с большим уважением, в данном случае, извините, почему-то предпочитает наводить тень на плетень. Никто никогда не говорил, что общественные организации могут управлять телевидением. Они принимают на себя, скажем, ряд функций по определению качества программ. Все - они не берут на себя функции деловых менеджеров - это невозможно, это просто абсурд. В чем господин Лондон прав, так это в том, что в России процесс наблюдения над общественным телевидением будет невероятно трудным. То, о чем он говорил - "информационный рай" развитого общества по целому ряду причин в России наступит весьма и весьма не скоро, поэтому общественное вещание - для нас это необходимый этап, который мы пройдем. Вероятно, он будет короче и в иных формах, но они сегодня непредсказуемы.
Виктор Резунков:
Все же живо обсуждавшейся и в зале, и в кулуарах главной темой конференции стала, конечно же, угроза свободе слова, а точнее говоря - информационная политика Владимира Путина и его администрации, которую в кулуарах часто называли политикой новых государственников. Их позицию достаточно четко сформулировал первый заместитель ГТРК "Петербург" Игорь Игнатьев. Как заявил он: " На сегодня нет никаких причин говорить об угрозе свободе слова в России. Государство - единственно возможный определитель правил действий на рынке информации. Давайте, каждый из нас станет государственником по мере своих возможностей, и тогда вы увидите, что ваши позиции по многим составляющим совпадут с вектором действий властей". Во время перерыва я попросил Игоря Игнатьева объяснить мне, какой он видит модель развития теле и радио вещания в России. Вот что он сказал:
Игорь Игнатьев:
Для сохранения своей власти, для сохранения стабильности политического режима, для сохранения, в конце концов, тех пусть небольших, но все-таки реальных завоеваний демократии, которые были в годы правления Б.Н. Ельцина, Борис Николаевич пожертвовал целым рядом вещей. В первую очередь, он пожертвовал губернаторам так называемый "режим кормления", как я это называл. Перед президентом Владимиром Владимировичем Путиным задача сохранения режима, сохранения экономической даже системы уже не стоит - Рубикон перейден. В силу этого для него нет цели сохранять всевластие губернаторов на вверенных им территориях. Поэтому, просто-напросто, наша страна, с моей точки зрения, на нынешнем этапе развития будет менее федеральна, и более централизованна, и в этом плане будет и изменение политики СМИ. Они будут существенно меньше зависеть от местных князьков и больше опираться на линии, которую ведут государство и правительство. С моей точки зрения, это не лучшая возможность, но это как раз тот переходный этап к нормальным свободным СМИ. Он будет очень длителен, но это не снимает с государственных СМИ обязанности проводить государственную политическую линию.
Совместимо ли это со свободой слова? Да, вполне совместимо. За то время, что я, достаточно новый человек, нахожусь в руководстве городского телевидения, не было оказано ни одного политического давления, даже в форме политических советов - ни от Добродеева, ни от администрации президента - ни от кого. Естественно, я полагаю, что смотрят наши программы, следят, но уже когда назначался новый менеджмент на российском телевидении, о наших взглядах было известно. Их могли оценить. Мы не новые люди в городе и в политике, их могли оценить, и я полагаю, что мы соответствуем нынешней государственной политической линии. Придет новое государственное руководство, оно, вероятно, сменит и менеджмент, и никакого иного давления нет.
Виктор Резунков:
Должны ли ОРТ и НТВ обязательно стать государственными каналами?
Игорь Игнатьев:
Наоборот, это принципиально невозможно на сегодня по той простой причине, что три канала государство никогда не потянет ни в идеологическом, ни в экономическом плане. Я просто считаю, что на сегодняшний день в силу определенных причин и, прежде всего, того, что хозяева каналов имеют большие политические или околополитические интересы, на сегодня есть один государственный канал, и два антигосударственных канала. А существование двух антигосударственных каналов - это совершенно не то же самое, что существование каналов независимых, потому что антигосударственный - то же самое, что и государственный, только с иным знаком - они тоже выражают определенные идеологические интересы своего холдинга. Но я предпочитаю работать на государство и свою родину, чем работать на какого-то конкретного олигарха. В данном случае, это моя позиция. Но ни НТВ, ни ОРТ никогда не будут в чистом виде государственными. Тот же Газпром сейчас придет к власти на НТВ - первое, что он сделает - он будет отдавать акции иностранным инвесторам, у которых есть финансовые и технические возможности содержать канал на нынешнем уровне.
Виктор Резунков:
А что должно государство делать в отношении работающих на территории России западных СМИ, например Радио Свобода?
Игорь Игнатьев:
Я думаю, что ничего не надо делать. Такие Лесины уже пересматривали массу лицензий, Радио Свобода все мы слушали, привязываясь к батареям - ничего не надо. Пусть расцветают все цветы, вещать должны все станции и выражать любую точку зрения, единственное, что государство должно иметь право защитить общество от влияния на него в интересах сил, скажем так, противоположных интересам общества. Неизбежно возникает вопрос: кто определяет эти интересы? Так вот, чем свободнее у нас выборы, чем свободнее политический режим, чем свободнее экономически общество, тем больше его влияние на определение этого, и интересы общества совпадают, скажем так, с интересами государства. Чем меньше степень свободы гражданина, тем меньше степень, и соответственно, государственное телевидение становится инструментом пропаганды вместо института информации.
Виктор Резунков:
Усиление вертикали власти и введение единого информационного пространства, о котором недавно объявили некоторые полпреды президента в регионах, и наконец, сама доктрина информационной безопасности стали объектами жесткой критики со стороны правозащитников и представителей присутствовавших на конференции коммерческих СМИ. Вот что, в частности, сказал председатель организации "Гражданский контроль" Борис Пустынцев:
Борис Пустынцев:
Давайте называть вещи своими именами. Попытки ввести на официальном уровне понятие, концепцию информационной безопасности означают, что в стране стремительно набирает силу служба госбезопасности, которая обеспечивает себе неограниченный фронт работ на будущее. Во всех остальных отношениях это словосочетание не имеет смысла, это чистой воды демагогия. Все случаи, когда информационный поток может представлять опасность для общества, в цивилизованных странах регламентируются существующими законодательными нормами. Вообще, в информационной сфере все значимые конфликты должны разрешаться только через независимый суд, а сегодня, конечно же, тенденция, как мы все знаем, весьма печальна, но я не думаю, что это надолго, потому что сегодня никакое правительство в России не может позволить себе самоизоляцию. Хотя, конечно, стремление к изоляции от цивилизованного мира у нынешней политической элиты налицо, я думаю, что они обломают себе рога прежде всего в регионах.
А эти тенденции ведь есть с самого начала правления Путина, еще когда он был премьером. Буквально через несколько дней после назначения, в августе он выступал перед студентами Московского Университета. Основные положения этого выступления были отмечены прессой, но почему-то большинство людей не обратили внимания. Он сказал: "Колбаса и свобода не могут стать русской национальной идеей". В переводе на нормальный язык это означает, что процветание и демократия не могут составлять российскую национальную идею. В октябре он собирал в Москве ректоров и деканов вузов со всей России и сказал им: "Наша основная задача сегодня - как можно быстрее разработать концепцию российской национальной идеи, основанной на здоровом патриотизме". Скажите мне пожалуйста, что такое английская национальная идея, что такое французская национальная идея?! Это выражение имеет смысл только, если оно относится к культурной сфере. А во всех остальных отношениях - это естественное и пусть даже и неосознанное проявление стремления к самоизоляции.
Виктор Резунков:
Председатель Новосибирской ГТРК Яков Лондон с Борисом Пустынцевым не согласен:
Яков Лондон:
А что тут нового? Во-первых, это как бы достаточно "сырой" документ, всего лишь как бы намерения. Во-вторых, у нас даже закона о телевидении нет, а мир за прошедшие 10 лет стал совершенно другим, появились такие явления как Интернет. Государство - это, простите механизм в интересах общества, и во всех странах мира существуют - не только у нас, но и в Англии, когда появляются новые информационные технологии, они создает новую реальность, и естественно, и общество, и государство должны на это реагировать. Не было телевидения, не было и закона о телевидении, появилось телевидение, появилось негосударственное телевидение, появился и закон о СМИ, которого не было, появился или появится Закон о телевидении... Появился Интернет, появится Закон о ... Государство всего лишь выразило, между прочим, намерения... Не только мы, но и преступники ведь пользуются Интернетом. Вы все время исходите из позиции о том, что кругом одни такие хорошие граждане... А куда девать хакеров, которые наносят ущерб, а куда девать несанкционированный доступ... Защита, чтобы не вскрывались ваши электронные почтовые ящики, право граждан на ту же самую переписку.. Что же такого в том, что государство выражает доктрину, декларацию намерений о защите прав граждан в области информации, в том числе и собственной обороны, собственных интересов.. Это же нормально... Почему, как только у нас пытаются навести какой-то порядок в области информации, хотя бы правила движения, почему как только кто-то пытается навести порядок в хаосном движении на информационном рынке, тут же начинается спекуляция о свободе слова?
Виктор Резунков:
К действиям властей в отношении ОРТ и НТВ, которые выглядят в духе доктрины информационной безопасности, председатель Новосибирской ГТРК Яков Лондон относится с сочувственным пониманием:
Яков Лондон:
Я действительно готов под этим подписаться. У нас слишком много спекуляций вокруг свободы слова. Я бы еще резче сказал: когда мы говорим об истории с Гусинским, то при чем тут экономический спор? Речь идет о том, что в руках Гусинского медиа-холдинг очень долго был предметом политического шантажа и бандитского наезда на органы государственной власти, и так далее... Что, они выдавали объективную информацию? Может быть, все забыли, как Киселев вырвался в эфир, когда Лисовского поймали с коробкой налички, и кричал, что это переворот, а теперь, когда им стал Чубайс невыгоден, они "мочили" Чубайса. Вы понимаете, вы упустили один маленький момент: вот в технике есть такое правило: что такое надежность - об этом можно говорить только в применении к функциональному назначению того или иного устройства: если мы возьмем калькулятор и начнем в сорокаградусный мороз забивать им гвозди - он рассыплется. "Вот какой ненадежный", - скажем мы, но он для этого не предназначен. Так вот, если мы говорим о СМИ, только как о СМИ - это одно, а если мы говорим о них, как о инструментах влияния на государство и власть - тогда и методы другие. Ведь вся история с НТВ - это не потому что, кому-то не нравится Гусинский, а потому что это неоднократно становилось оружием бизнеса: "Или вы нам дадите кредит, или мы вас "замочим", или вы нам дадите правительственные гарантии, или мы вас "замочим", или вы дадите нам лицензию, или вы не будете председателем Федеральной телевидения и радиовещания", - и так далее. Вот ведь о чем идет речь. Государство в данном случае защищает общество от интересов олигархов. И не случайно большинство общественного мнения было не за Гусинского.ю а против. А почему? Потому что ни у кого и не было свободы такой, кроме как у Гусинского и Березовского, как у владельцев СМИ, поэтому народ ничего и не теряет. Люди не могли высказать свое мнение, а мнение высказывалось в интересах определенных финансовых групп.
Виктор Резунков:
Иного мнения, отличного от мнения Якова Лондона, придерживается Борис Пустынцев:
Борис Пустынцев:
Правительство ставит себя с один ряд с олигархами. В определенном смысле это абсолютно верно. Наше правительство, конечно, является, особенно сегодняшнее, некоей закрытой корпорацией, не подотчетной никому, кроме ограниченного числа акционеров. Но, в принципе, государство и бизнес не могут играть по одним правилам. Конечно, ясно, что после краха советской империи многие компании строились на деньги КПСС, КГБ и так далее. Но, в принципе, бизнес делает себя сам. Государство же назначается гражданами. Даже в демократических странах, где бизнес, в общем, вынужден учитывать интересы гражданского общества, он может являться эталоном эффективности: "Что хорошо для Форда, хорошо для Америки, - но отнюдь не эталоном нравственности. Государство же обязано устанавливать для граждан и для общества определенные нравственные ориентиры. Бизнес может назначить нераскаявшегося чекиста Филиппа Бобкова на любые должности, если он не находится под судом или следствием, не отбывает наказание и не объявлен в розыск. Провозглашающее своей основной целью защиту прав граждан государство так поступать не может, не беря на себя ответственности за все преступления предыдущего режима.
Виктор Резунков:
Не меньшей критике была подвергнута и попытка Владимира Путина создать, а точнее - оформить в приемлемом виде какую-то национальную идею. Президент Фонда Защиты Гласности Алексей Симонов так оценивает ее:
Алексей Симонов:
Если у господина Путина есть эта национальная идея, пусть он ее сформулирует, мы обсудим и даже интересно. Собрать 100 честных людей, которым можно было бы это поручить, просто нельзя, ну нет 100 честных и умных... Во-первых, я абсолютно убежден, что даже хотя господин Путин и знает много людей, он такой списочный состав не соберет. У него нет просто ни 100 умных, ни 100 честных. Он пытается создать Госсовет - это что, идея собирания 100 умных и честных вместе?! Мы же с вами читали, каким он видит создание этого Госсовета. Значит, на самом деле, это - одна из очень удобных ныне, очень популярных демагогических тенденций?
Я за, я за то, чтобы была замечательная национальная идея. Я только против того, чтобы эту идею за меня кто-то формулировал. Вот такое у меня парадоксальное к этому отношение. Мало того, я готов обсуждать, пожалуйста, точно так же, как я постоянно говорю, что очень вредно принимать этические кодексы для журналистов, но безумно полезно их обсуждать. Это та же самая история - ее безумно полезно обсуждать, давайте думать о том, что нас реально объединяет, что нас могло бы реально объединить, в том числе и с властью. Мне крайне это интересно. Я, например, считаю, что меня с властью очень сильно объединяет необходимость ей оппонировать, постоянно. Я считаю, что никакая власть не нуждается в оппонентах так, как наша, и в этом смысле я абсолютно готов с ней сотрудничать, но только на этом уровне, не на уровне "умного еврейства при генерал-губернаторе". Это для меня неприемлемо. Эта страсть улучшить путем соприкосновения плечами - да не в единстве сила, а в умном и толковом диалоге, привычке к диалогу, а не в единстве мысли! Здесь сила, истина все-таки где-то между этими точками зрения. Я не настаиваю, что я во всем прав. Если мы возведем в культ культуру диалога, то нам не надо будет кричать друг на друга и совершать насилие над душами по отношению друг к другу, чтобы быть услышанными, а это тоже не последнее дело.
Виктор Резунков:
В целом, на конференции в Санкт-Петербурге резко обозначилась тревога общества за свободу слова в России, как бы ни обвиняли оппоненты правозащитников в спекуляциях этим термином. Вот что сказал депутат Государственной Думы Юлий Рыбаков:
Юлий Рыбаков:
Я полностью разделяю вашу тревогу. Безусловно, все, что сейчас происходит, является наступлением на свободу слова. И с этим надо очень серьезно бороться. Для этого нужно объединять наши силы, нужно искать какие-то новые, нетрадиционные формы это борьбы, и если мы этого не сделаем, то в ближайшее время мы действительно получим единое информационное поле в режиме 70-х годов.
Виктор Резунков:
В минувшие выходные в Санкт-Петербурге под эгидой правозащитной организации "Гражданский контроль", Генерального консульства США, австрийского "Интернейшенел Пресс Института" и датского "Балтик Медиа Центра" прошла международная конференция на тему: "Общественное телерадиовещание для России - возможности и перспективы". Главный вопрос, на который пытались ответить участники этого представительного форума, был: что же такое общественное телерадиовещание и каким оно видится в будущем России? Жесткие споры разгорелись сразу после выступления председателя Новосибирской ГТРК Якова Лондона, который заявил, что общественное телерадиовещание России ему представляется как телерадиовещание различных общественных организаций, а так как в России таких организаций, способных управлять государственными электронными СМИ, в том числе телевидением, сейчас нет и вроде бы не намечается, то и общественного телерадиовещания в России не было, нет и не будет:
Яков Лондон:
Для этого должны быть объективные предпосылки и как инженер я смею предположить, что к тому времени, когда объективные предпосылки создадутся в виде необходимых общественных институтов, способных реализовать общественное телевидение, если подразумевать его как телевидение, которое контролируется обществом, а не государством, то в России будет сформировано то же самое, технологическая и политическая необходимость отпадут, потому что СМИ демократические становятся более и дешевыми, и доступными для большого количества людей. В принципе, через 10 лет каждая общественная организация будет иметь свой информационный канал, в том числе и телевизионный, если захочет. Обострение с общественным телевидением говорит только о том, что государство пока плохо справляется с функциями собственника и не выполняет пока, или не очень хорошо выполняет то, что от этого телевидения ждет общество, и не более того. Но при этом не надо забывать, что общественное телевидение - так называемое "public" возникло в Европе в середине прошлого века, а мы уже сейчас живем в третьем тысячелетии, и вообще, как форма управления и существования оно все более и более устаревает. Еще 20 лет назад не было ни одно частного телевидения в мире, и тем не менее, появилось "CNN". Дальше это будет как с частными самолетами, домами, дачами и так далее.
Виктор Резунков:
С мнением Якова Лондона категорически не согласен председатель правозащитной организации "Гражданский контроль" Борис Пустынцев:
Борис Пустынцев:
Нигде в мире телевидение не существует как вещание общественных организаций. В это он вкладывает совсем другой смысл. Государство добровольно идет на передачу ряда функций правления обществу в лице определенных его представителей, авторитетных представителей, которым, как правило, общество доверяет. Господин Лондон, к которому я отношусь с большим уважением, в данном случае, извините, почему-то предпочитает наводить тень на плетень. Никто никогда не говорил, что общественные организации могут управлять телевидением. Они принимают на себя, скажем, ряд функций по определению качества программ. Все - они не берут на себя функции деловых менеджеров - это невозможно, это просто абсурд. В чем господин Лондон прав, так это в том, что в России процесс наблюдения над общественным телевидением будет невероятно трудным. То, о чем он говорил - "информационный рай" развитого общества по целому ряду причин в России наступит весьма и весьма не скоро, поэтому общественное вещание - для нас это необходимый этап, который мы пройдем. Вероятно, он будет короче и в иных формах, но они сегодня непредсказуемы.
Виктор Резунков:
Все же живо обсуждавшейся и в зале, и в кулуарах главной темой конференции стала, конечно же, угроза свободе слова, а точнее говоря - информационная политика Владимира Путина и его администрации, которую в кулуарах часто называли политикой новых государственников. Их позицию достаточно четко сформулировал первый заместитель ГТРК "Петербург" Игорь Игнатьев. Как заявил он: " На сегодня нет никаких причин говорить об угрозе свободе слова в России. Государство - единственно возможный определитель правил действий на рынке информации. Давайте, каждый из нас станет государственником по мере своих возможностей, и тогда вы увидите, что ваши позиции по многим составляющим совпадут с вектором действий властей". Во время перерыва я попросил Игоря Игнатьева объяснить мне, какой он видит модель развития теле и радио вещания в России. Вот что он сказал:
Игорь Игнатьев:
Для сохранения своей власти, для сохранения стабильности политического режима, для сохранения, в конце концов, тех пусть небольших, но все-таки реальных завоеваний демократии, которые были в годы правления Б.Н. Ельцина, Борис Николаевич пожертвовал целым рядом вещей. В первую очередь, он пожертвовал губернаторам так называемый "режим кормления", как я это называл. Перед президентом Владимиром Владимировичем Путиным задача сохранения режима, сохранения экономической даже системы уже не стоит - Рубикон перейден. В силу этого для него нет цели сохранять всевластие губернаторов на вверенных им территориях. Поэтому, просто-напросто, наша страна, с моей точки зрения, на нынешнем этапе развития будет менее федеральна, и более централизованна, и в этом плане будет и изменение политики СМИ. Они будут существенно меньше зависеть от местных князьков и больше опираться на линии, которую ведут государство и правительство. С моей точки зрения, это не лучшая возможность, но это как раз тот переходный этап к нормальным свободным СМИ. Он будет очень длителен, но это не снимает с государственных СМИ обязанности проводить государственную политическую линию.
Совместимо ли это со свободой слова? Да, вполне совместимо. За то время, что я, достаточно новый человек, нахожусь в руководстве городского телевидения, не было оказано ни одного политического давления, даже в форме политических советов - ни от Добродеева, ни от администрации президента - ни от кого. Естественно, я полагаю, что смотрят наши программы, следят, но уже когда назначался новый менеджмент на российском телевидении, о наших взглядах было известно. Их могли оценить. Мы не новые люди в городе и в политике, их могли оценить, и я полагаю, что мы соответствуем нынешней государственной политической линии. Придет новое государственное руководство, оно, вероятно, сменит и менеджмент, и никакого иного давления нет.
Виктор Резунков:
Должны ли ОРТ и НТВ обязательно стать государственными каналами?
Игорь Игнатьев:
Наоборот, это принципиально невозможно на сегодня по той простой причине, что три канала государство никогда не потянет ни в идеологическом, ни в экономическом плане. Я просто считаю, что на сегодняшний день в силу определенных причин и, прежде всего, того, что хозяева каналов имеют большие политические или околополитические интересы, на сегодня есть один государственный канал, и два антигосударственных канала. А существование двух антигосударственных каналов - это совершенно не то же самое, что существование каналов независимых, потому что антигосударственный - то же самое, что и государственный, только с иным знаком - они тоже выражают определенные идеологические интересы своего холдинга. Но я предпочитаю работать на государство и свою родину, чем работать на какого-то конкретного олигарха. В данном случае, это моя позиция. Но ни НТВ, ни ОРТ никогда не будут в чистом виде государственными. Тот же Газпром сейчас придет к власти на НТВ - первое, что он сделает - он будет отдавать акции иностранным инвесторам, у которых есть финансовые и технические возможности содержать канал на нынешнем уровне.
Виктор Резунков:
А что должно государство делать в отношении работающих на территории России западных СМИ, например Радио Свобода?
Игорь Игнатьев:
Я думаю, что ничего не надо делать. Такие Лесины уже пересматривали массу лицензий, Радио Свобода все мы слушали, привязываясь к батареям - ничего не надо. Пусть расцветают все цветы, вещать должны все станции и выражать любую точку зрения, единственное, что государство должно иметь право защитить общество от влияния на него в интересах сил, скажем так, противоположных интересам общества. Неизбежно возникает вопрос: кто определяет эти интересы? Так вот, чем свободнее у нас выборы, чем свободнее политический режим, чем свободнее экономически общество, тем больше его влияние на определение этого, и интересы общества совпадают, скажем так, с интересами государства. Чем меньше степень свободы гражданина, тем меньше степень, и соответственно, государственное телевидение становится инструментом пропаганды вместо института информации.
Виктор Резунков:
Усиление вертикали власти и введение единого информационного пространства, о котором недавно объявили некоторые полпреды президента в регионах, и наконец, сама доктрина информационной безопасности стали объектами жесткой критики со стороны правозащитников и представителей присутствовавших на конференции коммерческих СМИ. Вот что, в частности, сказал председатель организации "Гражданский контроль" Борис Пустынцев:
Борис Пустынцев:
Давайте называть вещи своими именами. Попытки ввести на официальном уровне понятие, концепцию информационной безопасности означают, что в стране стремительно набирает силу служба госбезопасности, которая обеспечивает себе неограниченный фронт работ на будущее. Во всех остальных отношениях это словосочетание не имеет смысла, это чистой воды демагогия. Все случаи, когда информационный поток может представлять опасность для общества, в цивилизованных странах регламентируются существующими законодательными нормами. Вообще, в информационной сфере все значимые конфликты должны разрешаться только через независимый суд, а сегодня, конечно же, тенденция, как мы все знаем, весьма печальна, но я не думаю, что это надолго, потому что сегодня никакое правительство в России не может позволить себе самоизоляцию. Хотя, конечно, стремление к изоляции от цивилизованного мира у нынешней политической элиты налицо, я думаю, что они обломают себе рога прежде всего в регионах.
А эти тенденции ведь есть с самого начала правления Путина, еще когда он был премьером. Буквально через несколько дней после назначения, в августе он выступал перед студентами Московского Университета. Основные положения этого выступления были отмечены прессой, но почему-то большинство людей не обратили внимания. Он сказал: "Колбаса и свобода не могут стать русской национальной идеей". В переводе на нормальный язык это означает, что процветание и демократия не могут составлять российскую национальную идею. В октябре он собирал в Москве ректоров и деканов вузов со всей России и сказал им: "Наша основная задача сегодня - как можно быстрее разработать концепцию российской национальной идеи, основанной на здоровом патриотизме". Скажите мне пожалуйста, что такое английская национальная идея, что такое французская национальная идея?! Это выражение имеет смысл только, если оно относится к культурной сфере. А во всех остальных отношениях - это естественное и пусть даже и неосознанное проявление стремления к самоизоляции.
Виктор Резунков:
Председатель Новосибирской ГТРК Яков Лондон с Борисом Пустынцевым не согласен:
Яков Лондон:
А что тут нового? Во-первых, это как бы достаточно "сырой" документ, всего лишь как бы намерения. Во-вторых, у нас даже закона о телевидении нет, а мир за прошедшие 10 лет стал совершенно другим, появились такие явления как Интернет. Государство - это, простите механизм в интересах общества, и во всех странах мира существуют - не только у нас, но и в Англии, когда появляются новые информационные технологии, они создает новую реальность, и естественно, и общество, и государство должны на это реагировать. Не было телевидения, не было и закона о телевидении, появилось телевидение, появилось негосударственное телевидение, появился и закон о СМИ, которого не было, появился или появится Закон о телевидении... Появился Интернет, появится Закон о ... Государство всего лишь выразило, между прочим, намерения... Не только мы, но и преступники ведь пользуются Интернетом. Вы все время исходите из позиции о том, что кругом одни такие хорошие граждане... А куда девать хакеров, которые наносят ущерб, а куда девать несанкционированный доступ... Защита, чтобы не вскрывались ваши электронные почтовые ящики, право граждан на ту же самую переписку.. Что же такого в том, что государство выражает доктрину, декларацию намерений о защите прав граждан в области информации, в том числе и собственной обороны, собственных интересов.. Это же нормально... Почему, как только у нас пытаются навести какой-то порядок в области информации, хотя бы правила движения, почему как только кто-то пытается навести порядок в хаосном движении на информационном рынке, тут же начинается спекуляция о свободе слова?
Виктор Резунков:
К действиям властей в отношении ОРТ и НТВ, которые выглядят в духе доктрины информационной безопасности, председатель Новосибирской ГТРК Яков Лондон относится с сочувственным пониманием:
Яков Лондон:
Я действительно готов под этим подписаться. У нас слишком много спекуляций вокруг свободы слова. Я бы еще резче сказал: когда мы говорим об истории с Гусинским, то при чем тут экономический спор? Речь идет о том, что в руках Гусинского медиа-холдинг очень долго был предметом политического шантажа и бандитского наезда на органы государственной власти, и так далее... Что, они выдавали объективную информацию? Может быть, все забыли, как Киселев вырвался в эфир, когда Лисовского поймали с коробкой налички, и кричал, что это переворот, а теперь, когда им стал Чубайс невыгоден, они "мочили" Чубайса. Вы понимаете, вы упустили один маленький момент: вот в технике есть такое правило: что такое надежность - об этом можно говорить только в применении к функциональному назначению того или иного устройства: если мы возьмем калькулятор и начнем в сорокаградусный мороз забивать им гвозди - он рассыплется. "Вот какой ненадежный", - скажем мы, но он для этого не предназначен. Так вот, если мы говорим о СМИ, только как о СМИ - это одно, а если мы говорим о них, как о инструментах влияния на государство и власть - тогда и методы другие. Ведь вся история с НТВ - это не потому что, кому-то не нравится Гусинский, а потому что это неоднократно становилось оружием бизнеса: "Или вы нам дадите кредит, или мы вас "замочим", или вы нам дадите правительственные гарантии, или мы вас "замочим", или вы дадите нам лицензию, или вы не будете председателем Федеральной телевидения и радиовещания", - и так далее. Вот ведь о чем идет речь. Государство в данном случае защищает общество от интересов олигархов. И не случайно большинство общественного мнения было не за Гусинского.ю а против. А почему? Потому что ни у кого и не было свободы такой, кроме как у Гусинского и Березовского, как у владельцев СМИ, поэтому народ ничего и не теряет. Люди не могли высказать свое мнение, а мнение высказывалось в интересах определенных финансовых групп.
Виктор Резунков:
Иного мнения, отличного от мнения Якова Лондона, придерживается Борис Пустынцев:
Борис Пустынцев:
Правительство ставит себя с один ряд с олигархами. В определенном смысле это абсолютно верно. Наше правительство, конечно, является, особенно сегодняшнее, некоей закрытой корпорацией, не подотчетной никому, кроме ограниченного числа акционеров. Но, в принципе, государство и бизнес не могут играть по одним правилам. Конечно, ясно, что после краха советской империи многие компании строились на деньги КПСС, КГБ и так далее. Но, в принципе, бизнес делает себя сам. Государство же назначается гражданами. Даже в демократических странах, где бизнес, в общем, вынужден учитывать интересы гражданского общества, он может являться эталоном эффективности: "Что хорошо для Форда, хорошо для Америки, - но отнюдь не эталоном нравственности. Государство же обязано устанавливать для граждан и для общества определенные нравственные ориентиры. Бизнес может назначить нераскаявшегося чекиста Филиппа Бобкова на любые должности, если он не находится под судом или следствием, не отбывает наказание и не объявлен в розыск. Провозглашающее своей основной целью защиту прав граждан государство так поступать не может, не беря на себя ответственности за все преступления предыдущего режима.
Виктор Резунков:
Не меньшей критике была подвергнута и попытка Владимира Путина создать, а точнее - оформить в приемлемом виде какую-то национальную идею. Президент Фонда Защиты Гласности Алексей Симонов так оценивает ее:
Алексей Симонов:
Если у господина Путина есть эта национальная идея, пусть он ее сформулирует, мы обсудим и даже интересно. Собрать 100 честных людей, которым можно было бы это поручить, просто нельзя, ну нет 100 честных и умных... Во-первых, я абсолютно убежден, что даже хотя господин Путин и знает много людей, он такой списочный состав не соберет. У него нет просто ни 100 умных, ни 100 честных. Он пытается создать Госсовет - это что, идея собирания 100 умных и честных вместе?! Мы же с вами читали, каким он видит создание этого Госсовета. Значит, на самом деле, это - одна из очень удобных ныне, очень популярных демагогических тенденций?
Я за, я за то, чтобы была замечательная национальная идея. Я только против того, чтобы эту идею за меня кто-то формулировал. Вот такое у меня парадоксальное к этому отношение. Мало того, я готов обсуждать, пожалуйста, точно так же, как я постоянно говорю, что очень вредно принимать этические кодексы для журналистов, но безумно полезно их обсуждать. Это та же самая история - ее безумно полезно обсуждать, давайте думать о том, что нас реально объединяет, что нас могло бы реально объединить, в том числе и с властью. Мне крайне это интересно. Я, например, считаю, что меня с властью очень сильно объединяет необходимость ей оппонировать, постоянно. Я считаю, что никакая власть не нуждается в оппонентах так, как наша, и в этом смысле я абсолютно готов с ней сотрудничать, но только на этом уровне, не на уровне "умного еврейства при генерал-губернаторе". Это для меня неприемлемо. Эта страсть улучшить путем соприкосновения плечами - да не в единстве сила, а в умном и толковом диалоге, привычке к диалогу, а не в единстве мысли! Здесь сила, истина все-таки где-то между этими точками зрения. Я не настаиваю, что я во всем прав. Если мы возведем в культ культуру диалога, то нам не надо будет кричать друг на друга и совершать насилие над душами по отношению друг к другу, чтобы быть услышанными, а это тоже не последнее дело.
Виктор Резунков:
В целом, на конференции в Санкт-Петербурге резко обозначилась тревога общества за свободу слова в России, как бы ни обвиняли оппоненты правозащитников в спекуляциях этим термином. Вот что сказал депутат Государственной Думы Юлий Рыбаков:
Юлий Рыбаков:
Я полностью разделяю вашу тревогу. Безусловно, все, что сейчас происходит, является наступлением на свободу слова. И с этим надо очень серьезно бороться. Для этого нужно объединять наши силы, нужно искать какие-то новые, нетрадиционные формы это борьбы, и если мы этого не сделаем, то в ближайшее время мы действительно получим единое информационное поле в режиме 70-х годов.
