Ведущий программы "Liberty Live" Дмитрий Волчек беседует с корреспондентом газеты "Комсомольская Правда" Александром Евтушенко.
Дмитрий Волчек:
Журналист Александр Евтушенко в последние недели пытался разыскать Андрея Бабицкого в Чечне. Сейчас Александр находится в московской студии Радио Свобода. Александр, в статье в газете "Комсомольская Правда" вы писали, что Андрей Бабицкий мог находиться в селе Дубай-Юрт, в отряде полевого командира Читигова. Есть ли подтверждения этой информации?
Александр Евтушенко:
Эта информация имеет пока право на жизнь, хотя остается все меньше уверенности, я бы даже сказал - надежды, на то, что она действительно такова, на то, что Андрей действительно в Дубай-Юрте у Читигова. Я не буду делать преждевременных выводов. Те люди, которые отправились туда по моей просьбе - это мои старые верные товарищи, знакомые, они проверяют эту информацию, и буквально со дня на день будет ответ. Хотя, как я уже сказал, есть такое ощущение, что ответ будет отрицательный.
Дмитрий Волчек:
Александр, официальные российские представители, как например, Владимир Каламанов говорят, что они знают или примерно знают, где находится Андрей Бабицкий, и что в ближайшее время он будет освобожден. Как вы думаете, можно ли доверять этим высказываниям?
Александр Евтушенко:
Я думаю, что можно было бы доверять в большей степени высказываниям совершенно официальных лиц, таких как главы ФСБ или МВД, или, скажем, помощник и.о. президента Сергей Ястржембский. У меня есть уверенность, что они действительно знают, где Андрей Бабицкий, и только потому, что он находится под контролем подведомственных им служб - силовых структур и спецслужб Российской Федерации, под контролем сотрудников этих служб. Тех самых, которые пока, на мой взгляд, просто не знают, что делать с Бабицким дальше - что делать с Бабицким в том его состоянии, в котором он находится. Два варианта: либо Бабицкий не увидит свет, и свет не увидит Бабицкого - как это сделать спецслужбы прекрасно знают, либо, боясь продолжения огромного скандала, который катится и продолжается, что совершенно правильно, Бабицкого отдадут. Но тогда будет другой страх, что Бабицкий расскажет то, что он знает, что пережил и видел, и может обвинить тех, кто этим занимался, в самых кошмарных преступлениях - в пытках, издевательствах, унижениях. Я думаю, что в этом и есть на самом деле главная проблема для тех людей, под контролем которых находится Бабицкий. У меня все больше уверенности, хотя, как я сказал, пока имеет еще право на жизнь версия о Дубай-Юрте и Читигове, но у меня все больше появляется уверенности в том, что Андрей не у боевиков, а под контролем федеральных структур, и они просто не знают, что с ним делать дальше.
Дмитрий Волчек:
То есть вы полагаете, что вся эта история с обменом Андрея Бабицкого на российских военнослужащих была полной фальсификацией?
Александр Евтушенко:
Дело в том, что так уж получилось, что три недели совершенно целенаправленной, локальной работы в Чечне - меня практически не интересовала какая-либо другая информация, которая не касалось Бабицкого, позволяют мне заявить, что я не полагаю, а знаю, что "обмен" это был спектакль, это была фикция. Его "обменяли": отдали одни люди - представители спецслужб, а взяли другие люди - представители тех же спецслужб. Потом после этого спектакля Андрея поместили практически в то же место, где он находился до этого, ну, поместили, скажем так, в тюрьму. Дмитрий, честно говоря, есть много пока закрытой информации, которую я не могу обнародовать, пустить в эфир только из-за одного принципа: чтобы не навредить. Честно говоря, я в данной ситуации выступаю не как журналист и репортер - я просто ищу своего друга и хочу его спасти.
Дмитрий Волчек:
Александр, вы могли бы чуть подробнее рассказать о ваших поисках, о том, как они проходили?
Александр Евтушенко:
Поиски проходили совершенно по-разному, ситуации были совершенно неоднозначные и неадекватные, начали мы их с корреспондентом Радио Свобода Владимиром Долиным и продолжили когда вместе, когда порознь. Владимир до сих пор там, я, чтобы выяснить кое-какие моменты, приехал на несколько дней сюда, и было такое время, дни, часы, когда я радовался, пел, танцевал лезгинку, потому что знал, что Андрей жив. К примеру: приезжаем мы в Чернокозово, а мы уже знаем, что он там, первый, кто сказал нам об этом, был Беслан Гантамиров. Я обращаюсь в прокуратуру Наурского района и оказывается, что прокурор Виталий Ткачев - мой земляк из Пятигорска, и я его знал еще давно, и он меня тоже - по работе. Мы поговорили, и он сказал, что с Андреем все в порядке - жив, здоров и было сказано даже больше: "Максимум четыре дня подожди, и мы его отпустим - и нам меньше проблем ,ты с машиной, и Андрею меньше проблем. Обниметесь, посадишь его в свою машину и увезешь" Это была песня, сказка, мы все радовались и ликовали. Через полчаса всклокоченный и испуганный прокурор заходит в комнату и говорит: "Да, ребята. Такой шум вокруг вашего Бабицкого, я не знаю даже, что будет". Я говорю: "Что такое, Виталий Викторович"? "Едет сюда важный чин из ФСБ по поводу Бабицкого". "Заберут"? "Наверное, заберут". Так оно и оказалось. Подписка о невыезде была оформлена постфактум. Вся документальная подоплека перемешана. Потом оказалось, что Бабицкий свою просьбу об обмене написал 31-го января, а дело происходило 2-го февраля, что его сначала отдали, а потом оформили подписку о невыезде из Москвы. Даже когда отдали, Ткачев вернулся и сказал: "Все нормально, его повезли в представительство, вы понимаете, его должны доставить даже не под охраной, но с сопровождением в Москву. Все будет нормально". Мы тогда тоже успокоились. И на следующий день мы узнали об этом так называемом "обмене". Я работал в направлении этого "обмена", так уж получилось, бывает такая удача, что я узнал ребят, которые задержали Бабицкого, узнал, как это происходило, куда его доставили и почему. Задержали Бабицкого на трассе Ростов-Баку, на повороте на селение Гехи. Задержали простые милиционеры. В Чечне их всех называют омоновцами, хотя это просто милиционеры из ППС, пензенские. Задержали, так как им показалось нечто подозрительное: паспорт у Андрея с московской пропиской, а права с ингушской. Они, ни о чем особо не подозревая, доставили Андрея в Урус-Мартан. Только после двух-трех дней - там несколько разноречивая информация, его доставили в Чернокозово. Я также узнал об этом "обмене", я встретился с теми людьми, которые в кадрах, которые мы все видели, скрывались под этими самыми масками. Это сотрудники ФСБ. Я с ними разговаривал, я с ними долго говорил об этом. Мы с ними пили водку, и я об этом заявляю прямо. И они сказали, что действительно "обмен проходил не без их участия", - вот я буквально цитирую. Видно было, что они знают больше обо всей ситуации, но сказать, конечно, не могут, наверняка и не хотят. Я там постоянно чувствовал не то что даже неприязнь, а даже некоторую волну ненависти, направленную в мою сторону от этих сотрудников ФСБ. Один из них, он просто помоложе, а, может, просто больше выпил, кричал: "Как я ненавижу всех вас, журналистов. Какие вы сволочи, а Бабицкого мы ненавидим больше всех"! Когда я пытался узнать, он чуть ли не в драку кинулся, вышли другие люди, успокоили, и на следующее утро, уже протрезвев, он сказал: "Александр, но мы с тобой вчера так и не доспорили". Действительно, не доспорили, я так и не узнал, на чем зиждется их ненависть. Хотя, там были, конечно, некоторые, скажем так, проговорки, что "мы вас ловили еще на той войне, но к сожалению не поймали". Я здесь избрал, на мой взгляд, нормальную тактику или может даже не тактику: когда мне шептали на ухо, что меня ищет ФСБ, я приходил в ФСБ и говорил: "Здравствуйте, это я, у меня такие проблемы, просроченная аккредитация, может чем поможете". И как бы в этой ситуации играл действительно какой-то человеческий фактор, и меня в любом случае никто не арестовывал и старались где-то как-то помочь. Так я узнавал о Бабицком кроху за крохой, при этом надо сказать, что не было определенной ровной линии, ровного направления. Каждый раз подбрасывались или проговаривались совершенно убежденно какие-то версии, вплоть до того, что "Андрей Бабицкий находится в Дагестане. Поезжай к такому-то человеку и он тебе поможет", Но это была совершенно сюрреалистичная версия, и в Дагестан я не поехал. Пока я, честно говоря, на сто процентов не знаю, прав ли я был или нет. Но остается самая главная версия, о которой я просто обмолвился, что Андрей в руках федеральных структур, но подробности ее пока останутся при мне. Я очень надеюсь, что в ближайшее время смогу рассказать об этом более подробно.
Дмитрий Волчек:
Мне кажется, что один из самых перспективных путей поиска - найти российских солдат, которых будто бы обменяли на Андрея, и выяснить, где они находились до обмена. Пытался ли кто-то это сделать?
Александр Евтушенко:
Насколько я знаю, это пытался сделать и даже сделал Вячеслав Измайлов - обозреватель "Новой Газеты", и он выяснил, что тот самый капитан третьего ранга не имел к этому "обмену" никакой причастности. Я думаю, что если идти по каждому из этих пятерых, то окажется, что каждый не имел никакого отношения к так называемому "обмену". Другое дело, что это не прояснит ни местонахождение Андрея сейчас, ни его дальнейшую судьбу. И это не прояснит действия, необходимые, чтобы его оттуда вытащить, чтобы его спасти.
Дмитрий Волчек:
Журналист Александр Евтушенко в последние недели пытался разыскать Андрея Бабицкого в Чечне. Сейчас Александр находится в московской студии Радио Свобода. Александр, в статье в газете "Комсомольская Правда" вы писали, что Андрей Бабицкий мог находиться в селе Дубай-Юрт, в отряде полевого командира Читигова. Есть ли подтверждения этой информации?
Александр Евтушенко:
Эта информация имеет пока право на жизнь, хотя остается все меньше уверенности, я бы даже сказал - надежды, на то, что она действительно такова, на то, что Андрей действительно в Дубай-Юрте у Читигова. Я не буду делать преждевременных выводов. Те люди, которые отправились туда по моей просьбе - это мои старые верные товарищи, знакомые, они проверяют эту информацию, и буквально со дня на день будет ответ. Хотя, как я уже сказал, есть такое ощущение, что ответ будет отрицательный.
Дмитрий Волчек:
Александр, официальные российские представители, как например, Владимир Каламанов говорят, что они знают или примерно знают, где находится Андрей Бабицкий, и что в ближайшее время он будет освобожден. Как вы думаете, можно ли доверять этим высказываниям?
Александр Евтушенко:
Я думаю, что можно было бы доверять в большей степени высказываниям совершенно официальных лиц, таких как главы ФСБ или МВД, или, скажем, помощник и.о. президента Сергей Ястржембский. У меня есть уверенность, что они действительно знают, где Андрей Бабицкий, и только потому, что он находится под контролем подведомственных им служб - силовых структур и спецслужб Российской Федерации, под контролем сотрудников этих служб. Тех самых, которые пока, на мой взгляд, просто не знают, что делать с Бабицким дальше - что делать с Бабицким в том его состоянии, в котором он находится. Два варианта: либо Бабицкий не увидит свет, и свет не увидит Бабицкого - как это сделать спецслужбы прекрасно знают, либо, боясь продолжения огромного скандала, который катится и продолжается, что совершенно правильно, Бабицкого отдадут. Но тогда будет другой страх, что Бабицкий расскажет то, что он знает, что пережил и видел, и может обвинить тех, кто этим занимался, в самых кошмарных преступлениях - в пытках, издевательствах, унижениях. Я думаю, что в этом и есть на самом деле главная проблема для тех людей, под контролем которых находится Бабицкий. У меня все больше уверенности, хотя, как я сказал, пока имеет еще право на жизнь версия о Дубай-Юрте и Читигове, но у меня все больше появляется уверенности в том, что Андрей не у боевиков, а под контролем федеральных структур, и они просто не знают, что с ним делать дальше.
Дмитрий Волчек:
То есть вы полагаете, что вся эта история с обменом Андрея Бабицкого на российских военнослужащих была полной фальсификацией?
Александр Евтушенко:
Дело в том, что так уж получилось, что три недели совершенно целенаправленной, локальной работы в Чечне - меня практически не интересовала какая-либо другая информация, которая не касалось Бабицкого, позволяют мне заявить, что я не полагаю, а знаю, что "обмен" это был спектакль, это была фикция. Его "обменяли": отдали одни люди - представители спецслужб, а взяли другие люди - представители тех же спецслужб. Потом после этого спектакля Андрея поместили практически в то же место, где он находился до этого, ну, поместили, скажем так, в тюрьму. Дмитрий, честно говоря, есть много пока закрытой информации, которую я не могу обнародовать, пустить в эфир только из-за одного принципа: чтобы не навредить. Честно говоря, я в данной ситуации выступаю не как журналист и репортер - я просто ищу своего друга и хочу его спасти.
Дмитрий Волчек:
Александр, вы могли бы чуть подробнее рассказать о ваших поисках, о том, как они проходили?
Александр Евтушенко:
Поиски проходили совершенно по-разному, ситуации были совершенно неоднозначные и неадекватные, начали мы их с корреспондентом Радио Свобода Владимиром Долиным и продолжили когда вместе, когда порознь. Владимир до сих пор там, я, чтобы выяснить кое-какие моменты, приехал на несколько дней сюда, и было такое время, дни, часы, когда я радовался, пел, танцевал лезгинку, потому что знал, что Андрей жив. К примеру: приезжаем мы в Чернокозово, а мы уже знаем, что он там, первый, кто сказал нам об этом, был Беслан Гантамиров. Я обращаюсь в прокуратуру Наурского района и оказывается, что прокурор Виталий Ткачев - мой земляк из Пятигорска, и я его знал еще давно, и он меня тоже - по работе. Мы поговорили, и он сказал, что с Андреем все в порядке - жив, здоров и было сказано даже больше: "Максимум четыре дня подожди, и мы его отпустим - и нам меньше проблем ,ты с машиной, и Андрею меньше проблем. Обниметесь, посадишь его в свою машину и увезешь" Это была песня, сказка, мы все радовались и ликовали. Через полчаса всклокоченный и испуганный прокурор заходит в комнату и говорит: "Да, ребята. Такой шум вокруг вашего Бабицкого, я не знаю даже, что будет". Я говорю: "Что такое, Виталий Викторович"? "Едет сюда важный чин из ФСБ по поводу Бабицкого". "Заберут"? "Наверное, заберут". Так оно и оказалось. Подписка о невыезде была оформлена постфактум. Вся документальная подоплека перемешана. Потом оказалось, что Бабицкий свою просьбу об обмене написал 31-го января, а дело происходило 2-го февраля, что его сначала отдали, а потом оформили подписку о невыезде из Москвы. Даже когда отдали, Ткачев вернулся и сказал: "Все нормально, его повезли в представительство, вы понимаете, его должны доставить даже не под охраной, но с сопровождением в Москву. Все будет нормально". Мы тогда тоже успокоились. И на следующий день мы узнали об этом так называемом "обмене". Я работал в направлении этого "обмена", так уж получилось, бывает такая удача, что я узнал ребят, которые задержали Бабицкого, узнал, как это происходило, куда его доставили и почему. Задержали Бабицкого на трассе Ростов-Баку, на повороте на селение Гехи. Задержали простые милиционеры. В Чечне их всех называют омоновцами, хотя это просто милиционеры из ППС, пензенские. Задержали, так как им показалось нечто подозрительное: паспорт у Андрея с московской пропиской, а права с ингушской. Они, ни о чем особо не подозревая, доставили Андрея в Урус-Мартан. Только после двух-трех дней - там несколько разноречивая информация, его доставили в Чернокозово. Я также узнал об этом "обмене", я встретился с теми людьми, которые в кадрах, которые мы все видели, скрывались под этими самыми масками. Это сотрудники ФСБ. Я с ними разговаривал, я с ними долго говорил об этом. Мы с ними пили водку, и я об этом заявляю прямо. И они сказали, что действительно "обмен проходил не без их участия", - вот я буквально цитирую. Видно было, что они знают больше обо всей ситуации, но сказать, конечно, не могут, наверняка и не хотят. Я там постоянно чувствовал не то что даже неприязнь, а даже некоторую волну ненависти, направленную в мою сторону от этих сотрудников ФСБ. Один из них, он просто помоложе, а, может, просто больше выпил, кричал: "Как я ненавижу всех вас, журналистов. Какие вы сволочи, а Бабицкого мы ненавидим больше всех"! Когда я пытался узнать, он чуть ли не в драку кинулся, вышли другие люди, успокоили, и на следующее утро, уже протрезвев, он сказал: "Александр, но мы с тобой вчера так и не доспорили". Действительно, не доспорили, я так и не узнал, на чем зиждется их ненависть. Хотя, там были, конечно, некоторые, скажем так, проговорки, что "мы вас ловили еще на той войне, но к сожалению не поймали". Я здесь избрал, на мой взгляд, нормальную тактику или может даже не тактику: когда мне шептали на ухо, что меня ищет ФСБ, я приходил в ФСБ и говорил: "Здравствуйте, это я, у меня такие проблемы, просроченная аккредитация, может чем поможете". И как бы в этой ситуации играл действительно какой-то человеческий фактор, и меня в любом случае никто не арестовывал и старались где-то как-то помочь. Так я узнавал о Бабицком кроху за крохой, при этом надо сказать, что не было определенной ровной линии, ровного направления. Каждый раз подбрасывались или проговаривались совершенно убежденно какие-то версии, вплоть до того, что "Андрей Бабицкий находится в Дагестане. Поезжай к такому-то человеку и он тебе поможет", Но это была совершенно сюрреалистичная версия, и в Дагестан я не поехал. Пока я, честно говоря, на сто процентов не знаю, прав ли я был или нет. Но остается самая главная версия, о которой я просто обмолвился, что Андрей в руках федеральных структур, но подробности ее пока останутся при мне. Я очень надеюсь, что в ближайшее время смогу рассказать об этом более подробно.
Дмитрий Волчек:
Мне кажется, что один из самых перспективных путей поиска - найти российских солдат, которых будто бы обменяли на Андрея, и выяснить, где они находились до обмена. Пытался ли кто-то это сделать?
Александр Евтушенко:
Насколько я знаю, это пытался сделать и даже сделал Вячеслав Измайлов - обозреватель "Новой Газеты", и он выяснил, что тот самый капитан третьего ранга не имел к этому "обмену" никакой причастности. Я думаю, что если идти по каждому из этих пятерых, то окажется, что каждый не имел никакого отношения к так называемому "обмену". Другое дело, что это не прояснит ни местонахождение Андрея сейчас, ни его дальнейшую судьбу. И это не прояснит действия, необходимые, чтобы его оттуда вытащить, чтобы его спасти.
