Петр Вайль, Прага:
Исполнилось 25 лет со дня смерти детского писателя Николая Носова, творца бессмертного Незнайки.
Носову удалось то, что не часто выпадает на долю писателей и более крупного калибра. Его незатейливый Незнайка встал в один ряд с Робинзоном Крузо, Буратино, Маугли, определяя умственный, чувственный, нравственный кругозор целых российских поколений. Собственно, потому и встал, что незатейливый: Ивана Карамазова в мировоззренческие ориентиры не возьмешь - уж очень противоречив и сложен. А Незнайку и брать не надо, он сам естественным образом становится рядом.
Он и его друзья, впервые появившиеся на свет в 54-м году, рисовали правильное сообщество людей. Они были, с одной стороны, идеальны - как умник Знайка, гуманист Пилюлькин, профессионалы Винтик и Шпунтик, с другой - не лишены недостатков, как несобранный Торопыжка и обжора Пончик, как сам обаятельный разгильдяй Незнайка. Недостатки были, во-первых, терпимы, во-вторых, исправимы, в-третьих, исправимы коллективом. Логично, что Незнайка в последней части трилогии оказался на Луне - причем на пять лет раньше американцев.
Подлинный народный герой, Незнайка быстро утратил индивидуальные черты. Даже имя его перестало означать то, что означает. Он просто свой - такой свой, к которому не приглядываются. Потому, наверное, никто нынешней весной не обратил внимания на огромную яркую афишу, протянутую поперек Тверской возле Центрального телеграфа. Почему проморгали кремлевские политтехнологи, куда глядела президентская служба безопасности, отчего не просигналили верные журналисты? На афише метровыми буквами значилось: "Незнайка в Кремле".
Исполнилось 25 лет со дня смерти детского писателя Николая Носова, творца бессмертного Незнайки.
Носову удалось то, что не часто выпадает на долю писателей и более крупного калибра. Его незатейливый Незнайка встал в один ряд с Робинзоном Крузо, Буратино, Маугли, определяя умственный, чувственный, нравственный кругозор целых российских поколений. Собственно, потому и встал, что незатейливый: Ивана Карамазова в мировоззренческие ориентиры не возьмешь - уж очень противоречив и сложен. А Незнайку и брать не надо, он сам естественным образом становится рядом.
Он и его друзья, впервые появившиеся на свет в 54-м году, рисовали правильное сообщество людей. Они были, с одной стороны, идеальны - как умник Знайка, гуманист Пилюлькин, профессионалы Винтик и Шпунтик, с другой - не лишены недостатков, как несобранный Торопыжка и обжора Пончик, как сам обаятельный разгильдяй Незнайка. Недостатки были, во-первых, терпимы, во-вторых, исправимы, в-третьих, исправимы коллективом. Логично, что Незнайка в последней части трилогии оказался на Луне - причем на пять лет раньше американцев.
Подлинный народный герой, Незнайка быстро утратил индивидуальные черты. Даже имя его перестало означать то, что означает. Он просто свой - такой свой, к которому не приглядываются. Потому, наверное, никто нынешней весной не обратил внимания на огромную яркую афишу, протянутую поперек Тверской возле Центрального телеграфа. Почему проморгали кремлевские политтехнологи, куда глядела президентская служба безопасности, отчего не просигналили верные журналисты? На афише метровыми буквами значилось: "Незнайка в Кремле".
