Ирина Лагунина: 60 лет назад федеральный окружной суд в Нью-Йорке вынес смертный приговор супругам Джулиусу и Этель Розенбергам за шпионаж в пользу Советского Союза. Наш корреспондент Владимир Абаринов продолжает разговор о деле Розенбергов с историком советской разведки Александром Васильевым.
Владимир Абаринов: Для Розенбергов и Гринглассов был готов план побега, эвакуации в Мексику, а оттуда морем в Швецию. Александр, что произошло, почему план сорвался?
Александр Васильев: Надо сказать, что советская разведка приложила очень большие усилия для того, чтобы спасти этих агентов. Следует подчеркнуть, что она всегда старалась спасти своих людей, ценных людей и делала все возможное для этого. Существует масса документов о том, как они пытались вывезти обе семьи в Мексику, выправить им какие-то паспорта, чтобы они смогли уехать в Европу. Но произошла такая вещь, что Рут Грингласс получила ожог на кухне, был несчастный случай. Ожог был очень сильный, и она попала в больницу. Причем, насколько я помню, у нее была редкая группа крови и в газетах писали об этом, люди ей помогали. Все это затянуло побег, а потом было уже поздно. Потом Джулиас Грингласс заметил слежку за своей квартирой, слежку ФБР. Об этом тоже подробно написано в документах. И затем их арестовали.
Владимир Абаринов: Гарри Голд и Дэвид Грингласс отпирались недолго. Оба опознали друг друга по фотографиям. Тем не менее, следствие находилось в сложном положении. Ему необходимы были признательные показания. Голд на эту роль не годился – он связник, содержания донесений не знал. Годился Грингласс, и он с энтузиазмом пошел на это. Именно Грингласс дал показания на Розенбергов, против которых вообще никаких улик не было.
Здесь надо еще отметить такую специфическую особенность: президент Труман ни за что не хотел дать понять Сталину, что шифр раскрыт. По этой причине некоторые фигуранты дела никогда не привлекались к ответственности. Александр, но Труман не знал, что Сталин знает, что шифр взломан, так?
Александр Васильев: Я хотел бы еще сказать по поводу показаний Грингласса. Дело в том, что Грингласс – это вообще очень трагическая история. Фактически очень близкие семьи – брат и сестра, Дэвид Грингласс и Этель Розенберг. И взяли и посадили Розенбергов, что делать Гринглассам? У Дэвида Грингласса тоже есть жена и дети. И он начал давать показания не против обоих Розенбергов, он давал показания против Джулиуса Розенберга. Рут и Дэвид Грингласс говорили о том, что это он их втянул во всю эту затею шпионскую. Дэвид не давал показаний против своей сестры. Про сестру говорила Рут Грингласс, жена Дэвида. Она говорила о том, что это сыграло значительную роль во всем этом деле, что муж находился под ее влиянием. Вообще в ходе процесса Этель Розенберг называли "красной паучихой", намекая на то, что у некоторых типов пауков самка съедает самца. Так вот, Этель Розенберг сравнивали с такой паучихой, красная – понятно, почему. Поэтому эта история очень трагическая.
А насчет перехватов - совершенно верно. Дело в том, что американские власти не хотели дать понять советским властям, что они читают или читали их переписку секретную. Но дело в том, что у советской разведки был агент, который занимался именно расшифровкой этой переписки, он им все сказал. Поэтому они знали, что эта секретная переписка читалась. Они сменили коды. И еще был такой момент, я помню, что была такая директива в вашингтонскую резидентуру – направлять в центр обзоры американских газет для того, чтобы объем информации, передаваемой из резидентуры в центр, не уменьшался, чтобы у американцев не возникло подозрения, что советская разведка знает о том, что американцы расшифровали код. Была тут такая игра.
Владимир Абаринов: Да, парадоксальная ситуация. Надо сказать, что кроме этого агента, Уильяма Вайсбанда, который, кстати, никогда не привлекался к ответственности по причине, о которой мы уже сказали, был еще второй человек, сообщивший о взломе кода – Ким Филби. Филби до самой смерти не мог простить Клаусу Фуксу его показания, он считал их предательством. Ну а что касается взаимоотношений двух семей, Розенбергов и Гринглассов, то мне все время кажется, что какая-то черная кошка пробежала между двумя женщинами. Но нам этого знать уже, конечно, не дано.
Я хочу вернуться к вопросу об эффективности Грингласса. Вы сказали, что она была низкой. Но все-таки не всегда. Для оценки этой эффективности ФБР привлекло экспертов и поручило им выяснить реальную ценность информации, которую передавал Москве Дэвид Грингласс. Каким образом скромный механик без специального образования, не окончивший даже колледж, мог разобраться в революционной технологии, над которой в Лос-Аламосе работал цвет мировой науки? Как он сумел отличить ценную информацию от бесполезной, каким чудом воспроизвел схемы сложнейших устройств? И кстати, он ведь не имел доступа к особо секретной информации. Когда эксперты увидели рисунки, которые Грингласс нарисовал заново, специально для них, и выслушали его ответы на свои вопросы, они были поражены тем, как много информации незаметному механику удалось извлечь из случайно подслушанных разговоров в столовой и нечаянно увиденных устройств. По меньшей мере в одном случае донесение Грингласса было уникальным. Речь идет о схеме взрывателя, которым была оснащена бомба, сброшенная на Нагасаки. Этот взрыватель придумал британский ученый Джордж Кистяковский. В Москве схема Грингласса немедленно легла на стол Лаврентия Берии. Так что по крайней мере в этом случае информация оказалась ценной или даже бесценной.
Александр, насколько я понимаю, резидентура МГБ внимательно следила за расследованием? И не могла понять, раскололся Грингласс или нет. Потому что целый месяц после ареста Грингласса Розенберг оставался на свободе. Что предпринимала советская разведка, чтобы как минимум узнать, что происходит с этим делом?
Александр Васильев: В тот момент были разные идеи, и было много подозрений. Допустим, подозрение о том, что адвокат Гринглассов сотрудничает с ФБР, что это вообще подстава ФБР, насколько ему можно доверять. Была попытка задействовать все каналы для получения информации. Но дело в том, что в тот момент – это конец 40-х – начало 50-х годов, вся агентурная советская сеть в Америке распалась, и советская разведка даже не могла понять, кому можно доверять, а кому нельзя, кто стал информатором ФБР, кто не стал. Они знали точно, что можно доверять Джулиусу Розенбергу и с Розенбергом поддерживался постоянный контакт, ему передавались деньги, думали, как через него повлиять на Гринглассов, на Рут Грингласс. Из этого ничего не вышло. Потому что, как я сказал, пара Гринглассов думала в первую очередь о своих интересах и о судьбе своих детей.
Владимир Абаринов: Джулиус Розенберг все отрицал. Этель взяли под стражу после того, как она отказалась отвечать на вопросы большого жюри на основании Пятой поправки, которая освобождает от обязанности свидетельствовать против самого себя. Тем временем в Мексике выследили и арестовали Мортона Собелла – еще одного члена группы Розенберга, который стал третьим обвиняемым на процессе. Собелл получил 30 лет тюрьмы, Розенберги – смертную казнь. И это при том, что обвинение не просило смертного приговора. Александр, как по-вашему, они заслужили смерть?
Александр Васильев: Я считаю, что нет. Но сейчас об этом постоянно идут дискуссии в Соединенных Штатах. С одной стороны, если мы будем оценивать Розенбергов с учетом только той информации, которая была у стороны обвинения во время судебного процесса, то, конечно, электрический стул – это, мягко говоря, перебор. В том, что касается Этель Розенберг, тут была такая игра: обвинив ее в шпионаже и пригрозив ей электрическим стулом, обвинение думало, что они таким образом повлияют на ее мужа Джулиуса Розенберга и заставят его давать показания. А им нужны были показания против остальных членов группы Розенберга, этой партийной ячейки и одновременно его агентурной группы. Но этот трюк не сработал. Этель и Джулиус продолжали отрицать свою вину, никаких показаний они не давали. И в результате все это дошло до того, что оба сели на электрический стул.
Если мы будем сравнивать то, что сделал Джулиус Розенберг с тем, что сделали, допустим, такие атомные шпионы как Клаус Фукс Тэд Холл, то это, конечно, горькая ирония судьбы, если можно так выразиться. Потому что Клаус Фукс отсидел несколько лет, его выпустили досрочно за хорошее поведение, он уехал в ГДР, женился и после этого жил замечательно. Тэд Холл вообще никогда под арест не попадал, он переехал из США в Британию, преподавал здесь и перед смертью признался, что да, он был советским агентом, ни о чем не жалеет. Вышла книжка, по-моему, в 95 году, написанная на основе интервью с ним. Поэтому, если сравнивать судьбу Розенбергов с судьбой остальных членов шпионской сети Советского Союза, то это, конечно, очень грустный факт то, что они были посажены на электрический стул, особенно, если мы будем говорить об Этель Розенберг. Нельзя сказать, что она была полностью невиновна, то есть она не была домохозяйка, которая готовила сэндвичи в то время, как ее муж встречался с Дэвидом Гринглассом или другими агентами – это было не совсем так. Во-первых, она все знала, она была знакома с двумя оперработниками советскими в Нью-Йорке, она участвовала один раз в организации встречи с Феклисовым, когда Феклисов после проверочного маршрута пришел в аптеку и туда же пришла Этель Розенберг и таким образом показала, что Феклисов может придти к ним домой. Это очень важный момент, когда Феклисову нужно было встретиться с Розенбергом. И кроме того Этель печатала материалы Розенберга, перепечатывала их на машинке. То есть она участвовала в шпионской деятельности своего мужа, но на таком уровне. У нее даже не было своего псевдонима, по документам она проходит как жена Либерала. Антенн и Либерал были псевдонимы Джулиуса Розенберга. Между прочим, у Рут Грингласс был свой псевдоним – Оса.
Владимир Абаринов: Да, она была Оса, а сам Грингласс – Шмель.
Александр Васильев: И так получилось, Оса вообще осталась на свободе.
Владимир Абаринов: Ее освободили от наказания. Она никогда не привлекалась к суду.
Александр Васильев: Нет, не привлекалась.
Владимир Абаринов: Ну хорошо, а Россия как оценила заслуги Розенбергов? Россия не обязана этим людям, которые погибли за ее интересы?
Александр Васильев: Тут есть несколько моментов. Официально Служба внешней разведки не признает агентов своими агентами, если они сами в этом не признались, даже после их смерти. Я считаю, что это очень правильный момент и очень хорошо, что они это делают. Поэтому тот факт, что Розенберги были советскими агентами, официально не признан. Я знал Александра Феклисова лично и я помню, что еще в конце 80-х годов он добивался того, чтобы Розенбергов признали советскими агентами, как-то отметили их заслуги. Он говорил о том, что они сами бы это хотели. Если бы они были живы, они хотели бы этого признания. Но советские власти не пошли на официальное признание. Если оценивать то, что сделали Розенберги неофициально, то я лично считаю, что им надо поставить памятник в Москве, не только им, но и всем людям, которые в свое время помогали нашей стране, такой символический памятник. Тем более, что через два года будет 50 лет со дня казни супругов Розенбергов, и это хороший повод для того, чтобы отметить их вклад.
Владимир Абаринов: По-моему, шпионам вообще памятников не ставят. А может, я ошибаюсь.
Александр Васильев: Я считаю, что это вполне разумная идея. Почему бы нет? У меня такая точка зрения на все эти вещи. Есть очень сложные вопросы, о которых можно дискутировать годами – сталинская диктатура, роль атомной бомбы, война в Корее, внешняя политика США, агрессивная, не агрессивная, как угодно. Но если приходит момент, когда ты должен дать простой ответ на сложный вопрос, мне кажется, очень важно помнить, на чьей мы стороне. Я, допустим, не могу быть на американской стороне, я не американец. Я русский человек, я на стороне России всегда. Поэтому для меня лично Розенберги герои. Хотя, допустим, весь день провел на конференции среди американских историков, для которых они предатели. И многие считают, что правильно сделали, что их казнили на электрическом стуле. Но это их право, их точка зрения вполне понятная. Я считаю, что им можно вполне поставить памятник в Москве. И я, кстати, об этом сказал.
Владимир Абаринов: Значительная часть материалов по делу Розенбергов остается секретной. В 2008 году администрация Джорджа Буша попыталась их рассекретить. Но Дэвид Грингласс заявил, что не дает своего разрешения на огласку. В итоге федеральный окружной судья отклонил ходатайство правительства в отношении показаний Грингласса и других свидетелей обвинения, отказавшихся дать свое согласие, а также тех, чье местонахождение или факт смерти установить не удалось.
Мортон Собелл отбыл в тюрьме 18 лет из 30. Клаус Фукс, который, как говорят, получал эстетическое удовольствие от декламации обличительных речей Вышинского на московских процессах, отбыл в британской тюрьме 9 лет, после чего поселился в Восточной Германии, где стал членом ЦК СЕПГ и скончался в 1988 году. Советское правительство простило его за показания против Голда. Гарри Голд отсидел 16 лет из 30. Дэвид Грингласс был приговорен к 15 годам тюремного заключения. Он освободился в 1960 году. Он до сих пор жив. В 96-м Грингласс согласился встретиться с журналистом «Нью-Йорк Таймс» Сэмом Робертсом при условии, что получит долю гонорара за книгу, которую писал Робертс. Книга Робертса «Брат» вышла в свет в 2001 году. Грингласс сказал Робертсу, что не ощущает никакого пятна на своей совести. «Пятна не было, - пишет Робертс. - Потому что не было совести».
Владимир Абаринов: Для Розенбергов и Гринглассов был готов план побега, эвакуации в Мексику, а оттуда морем в Швецию. Александр, что произошло, почему план сорвался?
Александр Васильев: Надо сказать, что советская разведка приложила очень большие усилия для того, чтобы спасти этих агентов. Следует подчеркнуть, что она всегда старалась спасти своих людей, ценных людей и делала все возможное для этого. Существует масса документов о том, как они пытались вывезти обе семьи в Мексику, выправить им какие-то паспорта, чтобы они смогли уехать в Европу. Но произошла такая вещь, что Рут Грингласс получила ожог на кухне, был несчастный случай. Ожог был очень сильный, и она попала в больницу. Причем, насколько я помню, у нее была редкая группа крови и в газетах писали об этом, люди ей помогали. Все это затянуло побег, а потом было уже поздно. Потом Джулиас Грингласс заметил слежку за своей квартирой, слежку ФБР. Об этом тоже подробно написано в документах. И затем их арестовали.
Владимир Абаринов: Гарри Голд и Дэвид Грингласс отпирались недолго. Оба опознали друг друга по фотографиям. Тем не менее, следствие находилось в сложном положении. Ему необходимы были признательные показания. Голд на эту роль не годился – он связник, содержания донесений не знал. Годился Грингласс, и он с энтузиазмом пошел на это. Именно Грингласс дал показания на Розенбергов, против которых вообще никаких улик не было.
Здесь надо еще отметить такую специфическую особенность: президент Труман ни за что не хотел дать понять Сталину, что шифр раскрыт. По этой причине некоторые фигуранты дела никогда не привлекались к ответственности. Александр, но Труман не знал, что Сталин знает, что шифр взломан, так?
Александр Васильев: Я хотел бы еще сказать по поводу показаний Грингласса. Дело в том, что Грингласс – это вообще очень трагическая история. Фактически очень близкие семьи – брат и сестра, Дэвид Грингласс и Этель Розенберг. И взяли и посадили Розенбергов, что делать Гринглассам? У Дэвида Грингласса тоже есть жена и дети. И он начал давать показания не против обоих Розенбергов, он давал показания против Джулиуса Розенберга. Рут и Дэвид Грингласс говорили о том, что это он их втянул во всю эту затею шпионскую. Дэвид не давал показаний против своей сестры. Про сестру говорила Рут Грингласс, жена Дэвида. Она говорила о том, что это сыграло значительную роль во всем этом деле, что муж находился под ее влиянием. Вообще в ходе процесса Этель Розенберг называли "красной паучихой", намекая на то, что у некоторых типов пауков самка съедает самца. Так вот, Этель Розенберг сравнивали с такой паучихой, красная – понятно, почему. Поэтому эта история очень трагическая.
А насчет перехватов - совершенно верно. Дело в том, что американские власти не хотели дать понять советским властям, что они читают или читали их переписку секретную. Но дело в том, что у советской разведки был агент, который занимался именно расшифровкой этой переписки, он им все сказал. Поэтому они знали, что эта секретная переписка читалась. Они сменили коды. И еще был такой момент, я помню, что была такая директива в вашингтонскую резидентуру – направлять в центр обзоры американских газет для того, чтобы объем информации, передаваемой из резидентуры в центр, не уменьшался, чтобы у американцев не возникло подозрения, что советская разведка знает о том, что американцы расшифровали код. Была тут такая игра.
Владимир Абаринов: Да, парадоксальная ситуация. Надо сказать, что кроме этого агента, Уильяма Вайсбанда, который, кстати, никогда не привлекался к ответственности по причине, о которой мы уже сказали, был еще второй человек, сообщивший о взломе кода – Ким Филби. Филби до самой смерти не мог простить Клаусу Фуксу его показания, он считал их предательством. Ну а что касается взаимоотношений двух семей, Розенбергов и Гринглассов, то мне все время кажется, что какая-то черная кошка пробежала между двумя женщинами. Но нам этого знать уже, конечно, не дано.
Я хочу вернуться к вопросу об эффективности Грингласса. Вы сказали, что она была низкой. Но все-таки не всегда. Для оценки этой эффективности ФБР привлекло экспертов и поручило им выяснить реальную ценность информации, которую передавал Москве Дэвид Грингласс. Каким образом скромный механик без специального образования, не окончивший даже колледж, мог разобраться в революционной технологии, над которой в Лос-Аламосе работал цвет мировой науки? Как он сумел отличить ценную информацию от бесполезной, каким чудом воспроизвел схемы сложнейших устройств? И кстати, он ведь не имел доступа к особо секретной информации. Когда эксперты увидели рисунки, которые Грингласс нарисовал заново, специально для них, и выслушали его ответы на свои вопросы, они были поражены тем, как много информации незаметному механику удалось извлечь из случайно подслушанных разговоров в столовой и нечаянно увиденных устройств. По меньшей мере в одном случае донесение Грингласса было уникальным. Речь идет о схеме взрывателя, которым была оснащена бомба, сброшенная на Нагасаки. Этот взрыватель придумал британский ученый Джордж Кистяковский. В Москве схема Грингласса немедленно легла на стол Лаврентия Берии. Так что по крайней мере в этом случае информация оказалась ценной или даже бесценной.
Александр, насколько я понимаю, резидентура МГБ внимательно следила за расследованием? И не могла понять, раскололся Грингласс или нет. Потому что целый месяц после ареста Грингласса Розенберг оставался на свободе. Что предпринимала советская разведка, чтобы как минимум узнать, что происходит с этим делом?
Александр Васильев: В тот момент были разные идеи, и было много подозрений. Допустим, подозрение о том, что адвокат Гринглассов сотрудничает с ФБР, что это вообще подстава ФБР, насколько ему можно доверять. Была попытка задействовать все каналы для получения информации. Но дело в том, что в тот момент – это конец 40-х – начало 50-х годов, вся агентурная советская сеть в Америке распалась, и советская разведка даже не могла понять, кому можно доверять, а кому нельзя, кто стал информатором ФБР, кто не стал. Они знали точно, что можно доверять Джулиусу Розенбергу и с Розенбергом поддерживался постоянный контакт, ему передавались деньги, думали, как через него повлиять на Гринглассов, на Рут Грингласс. Из этого ничего не вышло. Потому что, как я сказал, пара Гринглассов думала в первую очередь о своих интересах и о судьбе своих детей.
Владимир Абаринов: Джулиус Розенберг все отрицал. Этель взяли под стражу после того, как она отказалась отвечать на вопросы большого жюри на основании Пятой поправки, которая освобождает от обязанности свидетельствовать против самого себя. Тем временем в Мексике выследили и арестовали Мортона Собелла – еще одного члена группы Розенберга, который стал третьим обвиняемым на процессе. Собелл получил 30 лет тюрьмы, Розенберги – смертную казнь. И это при том, что обвинение не просило смертного приговора. Александр, как по-вашему, они заслужили смерть?
Александр Васильев: Я считаю, что нет. Но сейчас об этом постоянно идут дискуссии в Соединенных Штатах. С одной стороны, если мы будем оценивать Розенбергов с учетом только той информации, которая была у стороны обвинения во время судебного процесса, то, конечно, электрический стул – это, мягко говоря, перебор. В том, что касается Этель Розенберг, тут была такая игра: обвинив ее в шпионаже и пригрозив ей электрическим стулом, обвинение думало, что они таким образом повлияют на ее мужа Джулиуса Розенберга и заставят его давать показания. А им нужны были показания против остальных членов группы Розенберга, этой партийной ячейки и одновременно его агентурной группы. Но этот трюк не сработал. Этель и Джулиус продолжали отрицать свою вину, никаких показаний они не давали. И в результате все это дошло до того, что оба сели на электрический стул.
Если мы будем сравнивать то, что сделал Джулиус Розенберг с тем, что сделали, допустим, такие атомные шпионы как Клаус Фукс Тэд Холл, то это, конечно, горькая ирония судьбы, если можно так выразиться. Потому что Клаус Фукс отсидел несколько лет, его выпустили досрочно за хорошее поведение, он уехал в ГДР, женился и после этого жил замечательно. Тэд Холл вообще никогда под арест не попадал, он переехал из США в Британию, преподавал здесь и перед смертью признался, что да, он был советским агентом, ни о чем не жалеет. Вышла книжка, по-моему, в 95 году, написанная на основе интервью с ним. Поэтому, если сравнивать судьбу Розенбергов с судьбой остальных членов шпионской сети Советского Союза, то это, конечно, очень грустный факт то, что они были посажены на электрический стул, особенно, если мы будем говорить об Этель Розенберг. Нельзя сказать, что она была полностью невиновна, то есть она не была домохозяйка, которая готовила сэндвичи в то время, как ее муж встречался с Дэвидом Гринглассом или другими агентами – это было не совсем так. Во-первых, она все знала, она была знакома с двумя оперработниками советскими в Нью-Йорке, она участвовала один раз в организации встречи с Феклисовым, когда Феклисов после проверочного маршрута пришел в аптеку и туда же пришла Этель Розенберг и таким образом показала, что Феклисов может придти к ним домой. Это очень важный момент, когда Феклисову нужно было встретиться с Розенбергом. И кроме того Этель печатала материалы Розенберга, перепечатывала их на машинке. То есть она участвовала в шпионской деятельности своего мужа, но на таком уровне. У нее даже не было своего псевдонима, по документам она проходит как жена Либерала. Антенн и Либерал были псевдонимы Джулиуса Розенберга. Между прочим, у Рут Грингласс был свой псевдоним – Оса.
Владимир Абаринов: Да, она была Оса, а сам Грингласс – Шмель.
Александр Васильев: И так получилось, Оса вообще осталась на свободе.
Владимир Абаринов: Ее освободили от наказания. Она никогда не привлекалась к суду.
Александр Васильев: Нет, не привлекалась.
Владимир Абаринов: Ну хорошо, а Россия как оценила заслуги Розенбергов? Россия не обязана этим людям, которые погибли за ее интересы?
Александр Васильев: Тут есть несколько моментов. Официально Служба внешней разведки не признает агентов своими агентами, если они сами в этом не признались, даже после их смерти. Я считаю, что это очень правильный момент и очень хорошо, что они это делают. Поэтому тот факт, что Розенберги были советскими агентами, официально не признан. Я знал Александра Феклисова лично и я помню, что еще в конце 80-х годов он добивался того, чтобы Розенбергов признали советскими агентами, как-то отметили их заслуги. Он говорил о том, что они сами бы это хотели. Если бы они были живы, они хотели бы этого признания. Но советские власти не пошли на официальное признание. Если оценивать то, что сделали Розенберги неофициально, то я лично считаю, что им надо поставить памятник в Москве, не только им, но и всем людям, которые в свое время помогали нашей стране, такой символический памятник. Тем более, что через два года будет 50 лет со дня казни супругов Розенбергов, и это хороший повод для того, чтобы отметить их вклад.
Владимир Абаринов: По-моему, шпионам вообще памятников не ставят. А может, я ошибаюсь.
Александр Васильев: Я считаю, что это вполне разумная идея. Почему бы нет? У меня такая точка зрения на все эти вещи. Есть очень сложные вопросы, о которых можно дискутировать годами – сталинская диктатура, роль атомной бомбы, война в Корее, внешняя политика США, агрессивная, не агрессивная, как угодно. Но если приходит момент, когда ты должен дать простой ответ на сложный вопрос, мне кажется, очень важно помнить, на чьей мы стороне. Я, допустим, не могу быть на американской стороне, я не американец. Я русский человек, я на стороне России всегда. Поэтому для меня лично Розенберги герои. Хотя, допустим, весь день провел на конференции среди американских историков, для которых они предатели. И многие считают, что правильно сделали, что их казнили на электрическом стуле. Но это их право, их точка зрения вполне понятная. Я считаю, что им можно вполне поставить памятник в Москве. И я, кстати, об этом сказал.
Владимир Абаринов: Значительная часть материалов по делу Розенбергов остается секретной. В 2008 году администрация Джорджа Буша попыталась их рассекретить. Но Дэвид Грингласс заявил, что не дает своего разрешения на огласку. В итоге федеральный окружной судья отклонил ходатайство правительства в отношении показаний Грингласса и других свидетелей обвинения, отказавшихся дать свое согласие, а также тех, чье местонахождение или факт смерти установить не удалось.
Мортон Собелл отбыл в тюрьме 18 лет из 30. Клаус Фукс, который, как говорят, получал эстетическое удовольствие от декламации обличительных речей Вышинского на московских процессах, отбыл в британской тюрьме 9 лет, после чего поселился в Восточной Германии, где стал членом ЦК СЕПГ и скончался в 1988 году. Советское правительство простило его за показания против Голда. Гарри Голд отсидел 16 лет из 30. Дэвид Грингласс был приговорен к 15 годам тюремного заключения. Он освободился в 1960 году. Он до сих пор жив. В 96-м Грингласс согласился встретиться с журналистом «Нью-Йорк Таймс» Сэмом Робертсом при условии, что получит долю гонорара за книгу, которую писал Робертс. Книга Робертса «Брат» вышла в свет в 2001 году. Грингласс сказал Робертсу, что не ощущает никакого пятна на своей совести. «Пятна не было, - пишет Робертс. - Потому что не было совести».
