В Москве торжественно отмечают 450-летие памятника истории и культуры – православного собора Покрова пресвятой Богородицы, что на Рву, более известного как собор Василия Блаженного.

Этот десятиглавый храм в византийской традиции построен на Красной площади, по разным версиям, то ли мастерами Бармой и Постником, то ли псковитянином Постником Яковлевым по прозвищу Барма, то ли неизвестным итальянским архитектором.

Божественную литургию в соборе по случаю праздника провел патриарх Московский и Всея Руси Кирилл. В храме – который последние 80 лет является филиалом Исторического музея – открываются новые экспозиции, на колокольне собора выступают звонари. В рамках этой кампании проходит и выставка "Покровский собор в объективе фотокамеры" фотохудожника Георгия Сапожникова. Он снимал детали архитектурного и живописного убранства собора:

– Купола на меня произвели сильное впечатление. Подходишь ближе, они становятся крупнее – понимаешь, какой ты маленький по сравнению с этой красотой. Можешь даже до них дотронуться руками. Сделаны они в основном из кровельной жести крупной фактуры. С земли кажется, что это все такое пряничное и небольшое, потому что удалено от 20 до 60 метров по высоте. А когда к ним близко подходишь, то рельеф крупный, он ощущается.

Еще я поднимался к внутренним поверхностям храма. Интерьеры снимал и те фрески, которые находятся почти под куполом, например, Киприана и Устиньи, трех патриархов, церкви Николы Великорецкого. Угол обзора не позволяет рассмотреть красоту росписи целиком. Поэтому, поднимаясь каждый раз все выше и выше, мне каждый раз открывалась новая панорама и новые сюжеты. Ты понимаешь, что художники расписывали это все для Бога, потому что снизу этого почти не видно.

* * *
Покровский собор построен в память о взятии Иваном Грозным Казани и победе над Казанским ханством, которое с той поры прекратило существование в качестве самостоятельного государства. Престолы восьми храмов собора освящены в день праздников, проходивших в дни решающий битв за Казань. В конце лета и осенью 1552 года примерно 150-тысячная армия московского царя с союзными ей войсками донских казаков, касимовских и астраханских татар осаждала Казань с 33-тысячным военным гарнизоном. Эта была пятая осада в истории отношений Москвы и Казани. Она завершилась 2 октября штурмом и разграблением города. Хан Ядигер был захвачен в плен, мужское население города вырезано. Русские войска потеряли около 15 тысяч человек, их противники – по разным данным, от 40 до двухсот тысяч.

В традиции советской историографии эта кровавая битва рассматривалась как славная победа русского оружия. Однако многие современные историки уходят от трактовки тех событий как лобового русско-татарского столкновения. Об этом в интервью Радио Свобода рассказал директор Института истории академии наук Татарстана, доктор наук Рафаэль Хакимов.

– Какую роль в поражении Казанского ханства сыграла разобщенность татар после падения Золотой Орды?

– Что казанская, что крымская династия – это все чингизиды и даже джучиды. Поэтому большой разницы нет. Это все одно потомство. Просто одни сидели в Казани, другие – в Крыму, третьи – в Ногайских степях. Большую роль играли внутренние распри. Москва выдвинулась как очень сильный город к этому моменту. Она укрепилась еще при Золотой Орде, при Узбек-хане. И она действительно стала одним из самых сильных городов, прежде всего, экономически, а потом и политически.

– Известно, что касимовские татары выступали на стороне Ивана Грозного. Командовали его полками два астраханских царевича, были и ногайцы, которые поддерживали Ивана Грозного. Были всякие чувашские, мордовские подразделения, которые тоже выступали на его стороне. Почему у Казани не получилось объединить и татар, и другие подвластные ей в то время народы?

– Здесь надо понять ту постзолотоордынскую ситуацию. Вся территория бывшей Золотой Орды считалась ее наследницей - как мы, например, сегодня говорим "постсоветское пространство". Не было такого деления – русские, татары и т. д. Москва была очень лояльна к Орде всегда. Поэтому она особенно против Казани или Крыма не выступала. Но это были центры, которые боролись за золотоордынское наследие. Кто же из них (Москва, Казань, Крым) станет наследником? Татары и в Москве выступали, и в Казани, и в Крыму. Это уже позднейшая трактовка, что русские пошли на Казань.

– Означает ли это, что падение казанского ханства не стоит считать трагедией татарского народа?

– Это трагедия все же. Конечно, Иван Грозный пытался решить ситуацию миром. И даже был близок к этому миру. Но взятие Казани, по сути, привело к уничтожению местного мужского населения. Это была демографическая катастрофа.

Это были внутренние разборки еще не совсем разошедшихся государств. Православие еще не было таким антиисламским. Но когда Иван Грозный взял Казань, то он почувствовал вкус экспансии: во главу угла стало откровенно имперское начало.

– По вашему мнению, Москва сейчас достаточно деликатно относится к татарской исторической памяти?

– Я бы не сказал так. Уже пытались Куликовскую битву сделать праздником. Мне пришлось тогда писать заключение по этому поводу. Ведь там, на Куликовом поле, с одной стороны были татары, русские и литовцы под руководством Дмитрия Донского (его союзником был Тохтамыш), а с другой стороны – Мамай, русские, тоже литовцы и генуэзцы. Это была борьба за влияние в Золотой Орде, а не "татарско-русские разборки", как иные показывают Куликовскую битву. В учебниках посмотрите - очень смешно: русские победили на Куликовом поле, а после этого ханом стал Тохтамыш.

В России сейчас пытаются преподнести как победу русского оружия над татарами. Но если посмотреть русские фамилии, то мы увидим там столько татарских – и Годунов, и Державин, и Тургеневы, и Кутузовы, и многие другие.

Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"