В российской блогосфере продолжается обсуждение предстоящих парламентских выборов. Новостные поводы льются, как из рога изобилия. Однако, по мнению блогера портала Сноб.ру Николая Клименюка, обсуждать их можно разве что для собственного удовольствия:
Профессия политического обозревателя в России неожиданно стала интересной. Вдруг появилось то, что можно обозревать — некоторая публичная политическая реальность, а не только смутные слухи из мрачного закулисья. Профессия политического обозревателя при этом приобретает какой-то новый смысл. Я вот лично раньше никогда не слышал о существовании цирковых критиков, а теперь осваиваю новую квалификацию.
Главные события момента приурочены к выборам, но — такова специфика момента — никак не повлияют на их исход. Это нельзя назвать политикой, но за этим можно наблюдать. События такие: представители пяти зарегистрированных партий, только три из которых заседают в Госдуме, сошлись впервые за никто уж и не вспомнит сколько лет в дебатах на телеканале НТВ. Независимый оппозиционный деятель Алексей Навальный выступил против оппозиционного общественного движения "Нах-Нах". Резюмировать это можно только репликами из "Фейсбука", которые отражают электоральные настроения моих френдов и сводятся к нецензурным словам и междометиям.
Других политических блогеров в последние дни больше занимали известия из артистического мира: какой сюжетный смысл имеет поддержка Аллой Пугачевой партии Михаила Прохорова и зачем актер и бывший священник Иван Охлобыстин собираются баллотироваться в президенты. Рассуждает обозреватель портала Polit.ru Михаил Захаров:
С точки зрения прагматической, появление Пугачевой в "Правом деле" дает Прохорову шанс на быструю раскрутку бренда правых и даже отрыв от образа "партии олигархов". Что может быть более народным, чем самая народная певица? Однако такой шаг будет окончательным превращением партии в аналог "Справедливой России" образца прошлого электорального цикла. Ну или в маленькую "Единую Россию", привлекающую звезд для раскрутки партии у сильно деполитизированного электората.
Певцы, вступившие в "Единую Россию", - люди довольно прагматичные. Они надеются на телеэфиры и приглашения на корпоративы. Они чувствуют, у кого водятся деньги, за кем сила в данный момент времени. Поддержка "самой главной певицей" - свидетельство того, что в партийно-политическом раскладе появился новый игрок, за которым сила.
О политической карьере Ивана Охлобыстина гадать еще труднее. Но здесь могут помочь аналогии. Обозреватель портала Slon.ru Светлана Романова составила список актеров, сделавших успешную политическую карьеру. В него вошли Рональд Рейган, братья Качиньские и Арнольд Шварценеггер:
Участвуя в предвыборной гонке, Терминатор повторял знаменитое I’ll be back и Hasta la vista, Grey Davis. А когда занял кресло губернатора, заявил, что решение участвовать в выборах было самым трудным в его жизни, за исключением случая, когда он в 1978 году решился сделать эпиляцию на линии бикини. Весной этого года Шварценеггер заявил о новых политических амбициях. По данным американского Newsweek, он планирует вернуться в Европу и стать председателем ЕС.
***
В англоязычной блогосфере не иссякают рассуждения на тему "когда же блоги вытеснят, наконец, печатную прессу". С обнадеживающей гипотезой на этот счет выступил на днях американский философ Джастин Смит:
Когда я отправляю написанное в печать и жду, жду, жду, возникает вопрос: а не проще было вывесить все это в блоге, забыть и двинуться дальше? Впрочем, последний приезд в Нью-Йорк убедил меня, что печатная пресса еще не так мертва, как мне казалось – хотя ее роль радикально изменилась. Она больше не служит распространению информации – теперь ее функция состоит в том, чтобы фильтровать и легитимировать. Но вопрос у меня остался: что, все-таки, следует делать в данный исторический момент – продолжать искать доступ к последнему поколению властителей гутенберговской эпохи или забыть о них напрочь и писать этим странным, новым, негутенберговским способом в надежде, что история подтвердит потом твою правоту? Проблема в том, что блоги до сих пор не считаются достойным средством для выражения мыслей – интернет остается территорией преходящего: зоной омерзительного круговорота новостей и еще более омерзительных светских сплетен. В то же время нельзя не заметить, что история интернета уже в чем-то схожа с историей печатной прессы. Когда она только появилась в Европе, казалось несомненным, что печатный станок будет способствовать утверждению господствовавшей тогда латыни. А получилось ровно наоборот: изобретение Гутенберга облегчило распространение "вульгарных" языков – итальянского, французского и немецкого. Когда в 1997 году я впервые увидел html-страницу, я решил, что эта технология утвердит гегемонию английского. Сейчас мне кажется, что интернет способствует распространению многоязычия (я сам довольно часто читаю статьи на языках, которые никогда, строго говоря, не учил). Если с языковой точки зрения развитие интернета повторяет то, что происходило с печатным словом в XVI веке, быть может, оно приведет и к расцвету жанров – в том числе и к расцвету такой вроде бы противоречивой вещи, как беллетристический блог?
Тем временем британский философ Ларс Айер, автор двух книг беллетристики, родившихся из серии постов о беседах с коллегой В., продолжает свой блого-разговор. И хотя генезис нового литературного жанра его вроде бы не волнует, фундаментальный ответ на вопросы, поставленные Джастином Смитом, в его постах присутствует. "В чью пользу решит история?" - спрашивает Смит. – "Да уж понятно, что не в нашу", - отвечает Айер.
И что, все к этому и сводится? – спрашивает В. Ну да. И что, будет еще хуже? – Разумеется. Все только начинается. Ощущаешь себя Марией-Антуанеттой, которую ведут на гильотину, - говорит он. Он уже чувствует себя Жанной Д’Арк перед сожжением. Когда ждать удара? Когда языки пламени дойдут и до его пяток? Если б знать, было бы легче, - говорит В. Но ужас незнания тоже закончится. Только этот ужас он и переживает с тех пор, как со мной познакомился, - говорит В. Например, ужас незнания того, к чему приведет следующий шаг, - говорит он. Ужас от неуверенности в направлении собственного движения. Потому что куда он все это время двигался? Вниз – это понятно. Вниз – и прочь, - это тоже понятно. Все знакомые области мы давно оставили позади. Последнее человеческое жилище уже далеко. Мы в непролазных дебрях, говорит В. Без карты и в полной неопределенности.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы"
Профессия политического обозревателя в России неожиданно стала интересной. Вдруг появилось то, что можно обозревать — некоторая публичная политическая реальность, а не только смутные слухи из мрачного закулисья. Профессия политического обозревателя при этом приобретает какой-то новый смысл. Я вот лично раньше никогда не слышал о существовании цирковых критиков, а теперь осваиваю новую квалификацию.
Главные события момента приурочены к выборам, но — такова специфика момента — никак не повлияют на их исход. Это нельзя назвать политикой, но за этим можно наблюдать. События такие: представители пяти зарегистрированных партий, только три из которых заседают в Госдуме, сошлись впервые за никто уж и не вспомнит сколько лет в дебатах на телеканале НТВ. Независимый оппозиционный деятель Алексей Навальный выступил против оппозиционного общественного движения "Нах-Нах". Резюмировать это можно только репликами из "Фейсбука", которые отражают электоральные настроения моих френдов и сводятся к нецензурным словам и междометиям.
Других политических блогеров в последние дни больше занимали известия из артистического мира: какой сюжетный смысл имеет поддержка Аллой Пугачевой партии Михаила Прохорова и зачем актер и бывший священник Иван Охлобыстин собираются баллотироваться в президенты. Рассуждает обозреватель портала Polit.ru Михаил Захаров:
С точки зрения прагматической, появление Пугачевой в "Правом деле" дает Прохорову шанс на быструю раскрутку бренда правых и даже отрыв от образа "партии олигархов". Что может быть более народным, чем самая народная певица? Однако такой шаг будет окончательным превращением партии в аналог "Справедливой России" образца прошлого электорального цикла. Ну или в маленькую "Единую Россию", привлекающую звезд для раскрутки партии у сильно деполитизированного электората.
Певцы, вступившие в "Единую Россию", - люди довольно прагматичные. Они надеются на телеэфиры и приглашения на корпоративы. Они чувствуют, у кого водятся деньги, за кем сила в данный момент времени. Поддержка "самой главной певицей" - свидетельство того, что в партийно-политическом раскладе появился новый игрок, за которым сила.
О политической карьере Ивана Охлобыстина гадать еще труднее. Но здесь могут помочь аналогии. Обозреватель портала Slon.ru Светлана Романова составила список актеров, сделавших успешную политическую карьеру. В него вошли Рональд Рейган, братья Качиньские и Арнольд Шварценеггер:
Участвуя в предвыборной гонке, Терминатор повторял знаменитое I’ll be back и Hasta la vista, Grey Davis. А когда занял кресло губернатора, заявил, что решение участвовать в выборах было самым трудным в его жизни, за исключением случая, когда он в 1978 году решился сделать эпиляцию на линии бикини. Весной этого года Шварценеггер заявил о новых политических амбициях. По данным американского Newsweek, он планирует вернуться в Европу и стать председателем ЕС.
***
В англоязычной блогосфере не иссякают рассуждения на тему "когда же блоги вытеснят, наконец, печатную прессу". С обнадеживающей гипотезой на этот счет выступил на днях американский философ Джастин Смит:
Когда я отправляю написанное в печать и жду, жду, жду, возникает вопрос: а не проще было вывесить все это в блоге, забыть и двинуться дальше? Впрочем, последний приезд в Нью-Йорк убедил меня, что печатная пресса еще не так мертва, как мне казалось – хотя ее роль радикально изменилась. Она больше не служит распространению информации – теперь ее функция состоит в том, чтобы фильтровать и легитимировать. Но вопрос у меня остался: что, все-таки, следует делать в данный исторический момент – продолжать искать доступ к последнему поколению властителей гутенберговской эпохи или забыть о них напрочь и писать этим странным, новым, негутенберговским способом в надежде, что история подтвердит потом твою правоту? Проблема в том, что блоги до сих пор не считаются достойным средством для выражения мыслей – интернет остается территорией преходящего: зоной омерзительного круговорота новостей и еще более омерзительных светских сплетен. В то же время нельзя не заметить, что история интернета уже в чем-то схожа с историей печатной прессы. Когда она только появилась в Европе, казалось несомненным, что печатный станок будет способствовать утверждению господствовавшей тогда латыни. А получилось ровно наоборот: изобретение Гутенберга облегчило распространение "вульгарных" языков – итальянского, французского и немецкого. Когда в 1997 году я впервые увидел html-страницу, я решил, что эта технология утвердит гегемонию английского. Сейчас мне кажется, что интернет способствует распространению многоязычия (я сам довольно часто читаю статьи на языках, которые никогда, строго говоря, не учил). Если с языковой точки зрения развитие интернета повторяет то, что происходило с печатным словом в XVI веке, быть может, оно приведет и к расцвету жанров – в том числе и к расцвету такой вроде бы противоречивой вещи, как беллетристический блог?
Тем временем британский философ Ларс Айер, автор двух книг беллетристики, родившихся из серии постов о беседах с коллегой В., продолжает свой блого-разговор. И хотя генезис нового литературного жанра его вроде бы не волнует, фундаментальный ответ на вопросы, поставленные Джастином Смитом, в его постах присутствует. "В чью пользу решит история?" - спрашивает Смит. – "Да уж понятно, что не в нашу", - отвечает Айер.
И что, все к этому и сводится? – спрашивает В. Ну да. И что, будет еще хуже? – Разумеется. Все только начинается. Ощущаешь себя Марией-Антуанеттой, которую ведут на гильотину, - говорит он. Он уже чувствует себя Жанной Д’Арк перед сожжением. Когда ждать удара? Когда языки пламени дойдут и до его пяток? Если б знать, было бы легче, - говорит В. Но ужас незнания тоже закончится. Только этот ужас он и переживает с тех пор, как со мной познакомился, - говорит В. Например, ужас незнания того, к чему приведет следующий шаг, - говорит он. Ужас от неуверенности в направлении собственного движения. Потому что куда он все это время двигался? Вниз – это понятно. Вниз – и прочь, - это тоже понятно. Все знакомые области мы давно оставили позади. Последнее человеческое жилище уже далеко. Мы в непролазных дебрях, говорит В. Без карты и в полной неопределенности.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы"
