Ирина Лагунина: 14 ноября в России отмечается День социолога - неофициальный профессиональный праздник, который, начиная с 1994 года, стали отмечать на факультете социологии Петербургского государственного университета. Дата была выбрана не случайно: именно в этот день, 14 ноября 1901 года в Париже возникла Русская высшая школа общественных наук. В преддверии этой даты мы поговорим о роли социологии в российском обществе. Кому и зачем нужна сегодня эта наука? В чем отличие российской ситуации от американской? Рассказывает Вероника Боде.
Вероника Боде: К началу ХXI-го столетия социология получила в России достаточно широкое развитие. Специалисты насчитывают в стране более 400 научных центров, отделов и групп, ведущих социологические исследования, (во всяком случае, именно такая цифра приводится в статье академика Геннадия Осипова под названием «Российская социология в ХХI веке»). Существует более сотни специализированных факультетов, на которых студентам преподают эту науку. Кроме того, на очень многих неспециализированных факультетах читаются курсы по социологии. А какова на сегодняшний день роль этой науки в обществе? Своим мнением по этому поводу делится доктор философских наук Владимир Ядов, главный научный сотрудник Института социологии РАН.
Владимир Ядов: Социология в российском обществе востребована. Однако она востребована исключительно в прикладной функции, сервильной, если хотите, обслуживающей. Она обслуживает рынок – это маркетинг изучения спроса, она обслуживает электоральные события. Та социология, которая занимается серьезным анализом того, что происходит в стране и что может случиться в случае принятия тех или иных важных решений, она тоже востребована, но в определенном смысле. Это общее правило, наверное, политиков, не только в России. Некий консультант, помощник делает обзор социологических исследований и предлагает его шефу. Шеф смотрит: а, вот это мне подойдет. Потому что это отвечает его интересам. Если это его интересам не отвечает, он отбрасывает. Да, нужно, смотрим, берем то, что нам подходит, то, что нам не подходит – игнорируем.
Вероника Боде: Что, например, из известных вам результатов социологических исследований было проигнорировано и в то же время это важно?
Владимир Ядов: Вы знаете, сам я не хожу по кабинетам, но наш институт, его директор гордятся тем, что пишут разные аналитические записки правительству и прочее. Я знаю, что принимается. Например, если мы говорим то, что многие говорят, что далеко на газе и нефти не уедешь, нужны новые технологии. Говорят: да, конечно. А где это дело двигается? Это стоит много, это дорого, это неизвестно, когда скажется. А если мы еще одну трубу совершили, по ней прогнали, продали – так сразу результат. Как поддерживают министерства, вообще государства разные отрасли знания? Поддерживаются те области знания, от которых можно получить практический зримый результат в самое близкое время. А фундаментальные исследования, будь то физика или лирика, не имеет значения, не поддерживают.
Вероника Боде: Говорил социолог Владимир Ядов. В сталинские годы социологии в Советском Союзе практически не существовало. Но и позже, уже после возрождения в стране этой науки, многие социологи подвергались гонениям. Яркий пример в этом смысле – судьба Юрия Левады, который в 1969 году был лишен профессорского звания за «идеологические ошибки в лекциях». Однако гонения продолжились и в постсоветский период. Напомним, что в 2003 году Левада был уволен с поста директора Всероссийского центра изучения общественного мнения (сокращенно ВЦИОМ), а на его место был назначен другой человек. О положении независимой социологии в сегодняшней России размышляет Лев Гудков, директор Аналитического центра Юрия Левады, исследовательской организации, в которую ушел тогда весь коллектив старого ВЦИОМа.
Лев Гудков: Положение независимой социологии сегодня довольно трудное, хотя у нее есть совершенно определенные преимущества, связанные с отсутствием внутренней цензуры, со свободой исследования, с ориентацией на запросы общества, а не начальства. Поэтому независимые центры внутренне ориентированы на западные стандарты, на профессиональные сообщества. Но есть и очень серьезная проблема, которая связана с финансированием. Свобода стоит дорого и надо искать средства для проведения исследований, а это всегда бывает трудно. Но эта необходимость искать средства, быть конкурентоспособным, отвечать на вызовы общества, она требует от социолога, чтобы он был в хорошей теоретической и организационной форме, что, конечно, для государственных университетской или академической социологии не характерно, там финансирование постоянное, там тематика задана руководством академии или университета.
Вероника Боде: А много ли в России центров, которые, на ваш взгляд, можно считать независимыми социологическими компаниями?
Лев Гудков: Они есть, их не так много, вначале гораздо больше было. Но череда экономических кризисов заставила коллективы независимых центров все-таки так или иначе ориентироваться на власть или на государственные потребности. И в этом смысле быть продолжением государственных исследований, только в более гибкой форме. Поэтому число независимых центров, к сожалению, не растет. Но все равно, если не считать крупных и очень авторитетных московских центров, то в регионах есть хорошие исследовательские организации.
Вероника Боде: Как вы думаете, кому и зачем нужна сегодня социология в российском обществе прежде всего?
Лев Гудков: Если говорить об обществе, то наиболее образованным, наиболее продвинутым группам, которые концентрируются вокруг авторитетных средств массовой информации. Это журналисты, это политологи, политологи, экономисты, бизнес. Но вообще говоря, чем сложнее становится общество, тем больше спрос на социологическую информацию и на ее интерпретацию.
Вероника Боде: Отмечает директор Левада-центра Лев Гудков. Сравнить роль социологии в российском и американском обществах я попросила профессора Мичиганского университета Владимира Шляпентоха.
Владимир Шляпентох: Мне понадобились определенные усилия после моего приезда в Америку осознать фундаментальный факт того, что опросы общественного мнения и социология, социологические исследования – две абсолютно разных сферы в Америке. Это разные люди, это люди с разной подготовкой и с разной ролью в обществе. В Советском Союзе, когда родилась социология, она никогда себя не отделяла от изучения общественного мнения и даже как бы считала, что изучение общественного мнения является центральной задачей социологии. И как мне кажется, эта ситуация сохраняется и по сей день. И что очень важно, обе сферы социологического исследования, опросы общественного мнения функционируют по сути по разным законам. Изучение общественного мнения в Америке играет чрезвычайно большую роль в политической жизни страны, как, впрочем, и в России. Но отличие состоит в том, что изучение общественного мнения находится под жестким контролем ассоциаций по изучению общественного мнения и в Америке существует жесткие, хорошо соблюдаемые этические правила функционирования фирм по изучению общественного нения, что я, как мне кажется, совершенно не вижу в России. Ни одна публичная фирма по изучению общественного мнения, абсолютно недопустимо, чтобы они получали деньги не только от правительства, от Белого дома, но даже от конгресса, от каких-либо комиссий конгресса или сената – это совершенно невозможно. К моему большому удивлению, некоторые руководители российских центров по изучению общественного мнения чуть ли не хвастаются тем, что они финансируются Кремлем. У меня даже такое ощущение, что существующие фирмы по изучению общественного мнения не координируют с друг другом, по-моему, они даже и не встречаются и нет никакой организации, которая бы авторитетно устанавливала правила для деятельности этих фирм. И это, мне кажется, очень их большой недостаток.
Вероника Боде: Какую роль играет собственно общественное мнение в США?
Владимир Шляпентох: Огромную. Возьмите такой очень простой пример, как общественное мнение в Америке лет 20 назад определилось в своей позиции против курения. И только давление общественного мнения, без даже каких-то специальных административных мер, коренным образом изменило обычаи американцев в этой очень важной сфере жизненной деятельности. Я думаю, что российское общественное мнение в этом смысле намного слабее. Американское общественное мнение под влиянием очень спорной идеологии политической корректности, которая имеет массу своих достоинств и свои недостатки, под этим влиянием общественное мнение сделало абсолютно невозможным какие-нибудь публичные расистские высказывания, антисемитские или антирусские высказывания. И если кто-то в силу каких-то причин такое высказывание сделал, возникает целая буря в общественной жизни страны.
Вероника Боде: Это был профессор социологии Мичиганского университета Владимир Шляпентох. Социолог и политолог Михаил Афанасьев, директор по стратегиям и аналитике Центра политического консультирования "Никколо М", полагает, что российская власть склонна учитывать общественные настроения, которые узнает, в частности, из данных массовых опросов.
Михаил Афанасьев: Сначала это был запрос на смену коммунистического режима, коммунистической власти на рынок и политическую конкуренцию. На этот запрос, соответственно, был ответ. Ответ не удовлетворил большинство населения и сформировался альтернативный запрос. Население устало жить практически в отсутствии государства, и сформировался запрос на возвращение государства и усиление государственной власти. Он был так же реализован, еще одно изменение тренда, сформировалось где-то к середине 2000 годов. Налицо стали элементы застоя, и население перестало быть удовлетворено этой стабилизацией так называемой. Соответственно на это в 2008 года и четыре последних года был опять-таки дан ответ – это лозунг модернизации. То есть власть вновь заговорила об обновлении, внесении динамизма и так далее. То есть определенным образом власть, безусловно, слушает, изучает, прислушивается и старается соответствовать.
Вероника Боде: Таковы наблюдения доктора социологии Михаила Афанасьева. Профессор Мичиганского университета Владимир Шляпентох не согласен с его выводами.
Владимир Шляпентох: Это проблема взаимодействия власти и народа. Это власть, которая определяет общественные настроения в стране, создает это общественное настроение, а потом ссылается на сформированный сервильный, подчиненный настроениям общества как обоснование для своей деятельности. Взаимодействие между властью и общественным мнением в стране вещь необычайно интересная. В недемократическом обществе в этом взаимодействии ведущую роль играет власть и те средства коммуникации, которые они контролируют. Власть создает определенные взгляды в обществе, насаждает эти взгляды в обществе. Например, потребность в ильной руке – это от власти идет эта идея. Как только эта идея оказалась в центре общественного мнения, власть начинает на нее ссылаться, как якобы она выполняет социальный заказ.
Вероника Боде: Отмечает американский социолог Владимир Шляпентох. Подводя итог, скажем, что социология в современной России довольно активно развивается, однако роль фундаментальных исследований и теоретических разработок пока еще не так велика, как того хотелось бы самим представителям научного сообщества. Что касается массовых опросов, то здесь важную роль играет слабость и несформированность по многим поводам самого общественного мнения в стране.
Вероника Боде: К началу ХXI-го столетия социология получила в России достаточно широкое развитие. Специалисты насчитывают в стране более 400 научных центров, отделов и групп, ведущих социологические исследования, (во всяком случае, именно такая цифра приводится в статье академика Геннадия Осипова под названием «Российская социология в ХХI веке»). Существует более сотни специализированных факультетов, на которых студентам преподают эту науку. Кроме того, на очень многих неспециализированных факультетах читаются курсы по социологии. А какова на сегодняшний день роль этой науки в обществе? Своим мнением по этому поводу делится доктор философских наук Владимир Ядов, главный научный сотрудник Института социологии РАН.
Владимир Ядов: Социология в российском обществе востребована. Однако она востребована исключительно в прикладной функции, сервильной, если хотите, обслуживающей. Она обслуживает рынок – это маркетинг изучения спроса, она обслуживает электоральные события. Та социология, которая занимается серьезным анализом того, что происходит в стране и что может случиться в случае принятия тех или иных важных решений, она тоже востребована, но в определенном смысле. Это общее правило, наверное, политиков, не только в России. Некий консультант, помощник делает обзор социологических исследований и предлагает его шефу. Шеф смотрит: а, вот это мне подойдет. Потому что это отвечает его интересам. Если это его интересам не отвечает, он отбрасывает. Да, нужно, смотрим, берем то, что нам подходит, то, что нам не подходит – игнорируем.
Вероника Боде: Что, например, из известных вам результатов социологических исследований было проигнорировано и в то же время это важно?
Владимир Ядов: Вы знаете, сам я не хожу по кабинетам, но наш институт, его директор гордятся тем, что пишут разные аналитические записки правительству и прочее. Я знаю, что принимается. Например, если мы говорим то, что многие говорят, что далеко на газе и нефти не уедешь, нужны новые технологии. Говорят: да, конечно. А где это дело двигается? Это стоит много, это дорого, это неизвестно, когда скажется. А если мы еще одну трубу совершили, по ней прогнали, продали – так сразу результат. Как поддерживают министерства, вообще государства разные отрасли знания? Поддерживаются те области знания, от которых можно получить практический зримый результат в самое близкое время. А фундаментальные исследования, будь то физика или лирика, не имеет значения, не поддерживают.
Вероника Боде: Говорил социолог Владимир Ядов. В сталинские годы социологии в Советском Союзе практически не существовало. Но и позже, уже после возрождения в стране этой науки, многие социологи подвергались гонениям. Яркий пример в этом смысле – судьба Юрия Левады, который в 1969 году был лишен профессорского звания за «идеологические ошибки в лекциях». Однако гонения продолжились и в постсоветский период. Напомним, что в 2003 году Левада был уволен с поста директора Всероссийского центра изучения общественного мнения (сокращенно ВЦИОМ), а на его место был назначен другой человек. О положении независимой социологии в сегодняшней России размышляет Лев Гудков, директор Аналитического центра Юрия Левады, исследовательской организации, в которую ушел тогда весь коллектив старого ВЦИОМа.
Лев Гудков: Положение независимой социологии сегодня довольно трудное, хотя у нее есть совершенно определенные преимущества, связанные с отсутствием внутренней цензуры, со свободой исследования, с ориентацией на запросы общества, а не начальства. Поэтому независимые центры внутренне ориентированы на западные стандарты, на профессиональные сообщества. Но есть и очень серьезная проблема, которая связана с финансированием. Свобода стоит дорого и надо искать средства для проведения исследований, а это всегда бывает трудно. Но эта необходимость искать средства, быть конкурентоспособным, отвечать на вызовы общества, она требует от социолога, чтобы он был в хорошей теоретической и организационной форме, что, конечно, для государственных университетской или академической социологии не характерно, там финансирование постоянное, там тематика задана руководством академии или университета.
Вероника Боде: А много ли в России центров, которые, на ваш взгляд, можно считать независимыми социологическими компаниями?
Лев Гудков: Они есть, их не так много, вначале гораздо больше было. Но череда экономических кризисов заставила коллективы независимых центров все-таки так или иначе ориентироваться на власть или на государственные потребности. И в этом смысле быть продолжением государственных исследований, только в более гибкой форме. Поэтому число независимых центров, к сожалению, не растет. Но все равно, если не считать крупных и очень авторитетных московских центров, то в регионах есть хорошие исследовательские организации.
Вероника Боде: Как вы думаете, кому и зачем нужна сегодня социология в российском обществе прежде всего?
Лев Гудков: Если говорить об обществе, то наиболее образованным, наиболее продвинутым группам, которые концентрируются вокруг авторитетных средств массовой информации. Это журналисты, это политологи, политологи, экономисты, бизнес. Но вообще говоря, чем сложнее становится общество, тем больше спрос на социологическую информацию и на ее интерпретацию.
Вероника Боде: Отмечает директор Левада-центра Лев Гудков. Сравнить роль социологии в российском и американском обществах я попросила профессора Мичиганского университета Владимира Шляпентоха.
Владимир Шляпентох: Мне понадобились определенные усилия после моего приезда в Америку осознать фундаментальный факт того, что опросы общественного мнения и социология, социологические исследования – две абсолютно разных сферы в Америке. Это разные люди, это люди с разной подготовкой и с разной ролью в обществе. В Советском Союзе, когда родилась социология, она никогда себя не отделяла от изучения общественного мнения и даже как бы считала, что изучение общественного мнения является центральной задачей социологии. И как мне кажется, эта ситуация сохраняется и по сей день. И что очень важно, обе сферы социологического исследования, опросы общественного мнения функционируют по сути по разным законам. Изучение общественного мнения в Америке играет чрезвычайно большую роль в политической жизни страны, как, впрочем, и в России. Но отличие состоит в том, что изучение общественного мнения находится под жестким контролем ассоциаций по изучению общественного мнения и в Америке существует жесткие, хорошо соблюдаемые этические правила функционирования фирм по изучению общественного нения, что я, как мне кажется, совершенно не вижу в России. Ни одна публичная фирма по изучению общественного мнения, абсолютно недопустимо, чтобы они получали деньги не только от правительства, от Белого дома, но даже от конгресса, от каких-либо комиссий конгресса или сената – это совершенно невозможно. К моему большому удивлению, некоторые руководители российских центров по изучению общественного мнения чуть ли не хвастаются тем, что они финансируются Кремлем. У меня даже такое ощущение, что существующие фирмы по изучению общественного мнения не координируют с друг другом, по-моему, они даже и не встречаются и нет никакой организации, которая бы авторитетно устанавливала правила для деятельности этих фирм. И это, мне кажется, очень их большой недостаток.
Вероника Боде: Какую роль играет собственно общественное мнение в США?
Владимир Шляпентох: Огромную. Возьмите такой очень простой пример, как общественное мнение в Америке лет 20 назад определилось в своей позиции против курения. И только давление общественного мнения, без даже каких-то специальных административных мер, коренным образом изменило обычаи американцев в этой очень важной сфере жизненной деятельности. Я думаю, что российское общественное мнение в этом смысле намного слабее. Американское общественное мнение под влиянием очень спорной идеологии политической корректности, которая имеет массу своих достоинств и свои недостатки, под этим влиянием общественное мнение сделало абсолютно невозможным какие-нибудь публичные расистские высказывания, антисемитские или антирусские высказывания. И если кто-то в силу каких-то причин такое высказывание сделал, возникает целая буря в общественной жизни страны.
Вероника Боде: Это был профессор социологии Мичиганского университета Владимир Шляпентох. Социолог и политолог Михаил Афанасьев, директор по стратегиям и аналитике Центра политического консультирования "Никколо М", полагает, что российская власть склонна учитывать общественные настроения, которые узнает, в частности, из данных массовых опросов.
Михаил Афанасьев: Сначала это был запрос на смену коммунистического режима, коммунистической власти на рынок и политическую конкуренцию. На этот запрос, соответственно, был ответ. Ответ не удовлетворил большинство населения и сформировался альтернативный запрос. Население устало жить практически в отсутствии государства, и сформировался запрос на возвращение государства и усиление государственной власти. Он был так же реализован, еще одно изменение тренда, сформировалось где-то к середине 2000 годов. Налицо стали элементы застоя, и население перестало быть удовлетворено этой стабилизацией так называемой. Соответственно на это в 2008 года и четыре последних года был опять-таки дан ответ – это лозунг модернизации. То есть власть вновь заговорила об обновлении, внесении динамизма и так далее. То есть определенным образом власть, безусловно, слушает, изучает, прислушивается и старается соответствовать.
Вероника Боде: Таковы наблюдения доктора социологии Михаила Афанасьева. Профессор Мичиганского университета Владимир Шляпентох не согласен с его выводами.
Владимир Шляпентох: Это проблема взаимодействия власти и народа. Это власть, которая определяет общественные настроения в стране, создает это общественное настроение, а потом ссылается на сформированный сервильный, подчиненный настроениям общества как обоснование для своей деятельности. Взаимодействие между властью и общественным мнением в стране вещь необычайно интересная. В недемократическом обществе в этом взаимодействии ведущую роль играет власть и те средства коммуникации, которые они контролируют. Власть создает определенные взгляды в обществе, насаждает эти взгляды в обществе. Например, потребность в ильной руке – это от власти идет эта идея. Как только эта идея оказалась в центре общественного мнения, власть начинает на нее ссылаться, как якобы она выполняет социальный заказ.
Вероника Боде: Отмечает американский социолог Владимир Шляпентох. Подводя итог, скажем, что социология в современной России довольно активно развивается, однако роль фундаментальных исследований и теоретических разработок пока еще не так велика, как того хотелось бы самим представителям научного сообщества. Что касается массовых опросов, то здесь важную роль играет слабость и несформированность по многим поводам самого общественного мнения в стране.
