В Иране, который все заметнее превращается в парию мирового сообщества, началась новая кампания 10-летней войны с враждебными ценностями. В Тегеране полиция закрыла дюжину магазинов, торговавших куклой Барби. Это – очередная атака в борьбе с растлевающим влиянием западной культуры. Список провинившихся довольно велик. Среди них - куклы, Бэтмана, Человека-Паука, Гарри Поттера со всей его компанией. Иранские власти представили экспорт этих кукол как новый крестовый поход детей и их игрушек. Согласно оценке прокурора, последние "представляют непосредственную опасность для неокрепшего (видимо – душевного) здоровья иранских детей, а также мешают развитию местной игрушечной индустрии".
Но хуже всех ведет себя Барби. Ее главное преступление - безнравственность. С этим Тегеран борется уже давно. Несколько лет назад полицейские провели рейд на игрушечные магазины столицы и с ног до головы облепили черной бумагой тело кукольной Барби, чтобы она одевалась согласно закону о нормах приличия. Теперь, видимо, в связи с политическим кризисом, магазины с Барби закрыты вовсе.
Характерно, что в Иране родители (во всяком случае, те, кто в нынешних тяжелых экономических условиях могут себе позволить) балуют детей западными игрушками. Надеясь покончить с соблазном, власти настаивают на замене американских персонажей отечественными. Так, иранским девочкам предлагают играть вместо Барби с ее местными сверстницами – куклами Сарой и Дарой. Но Барби у девочек несравненно популярней.
Чтобы лучше понять персидских детей, стоит обратиться к советскому опыту, который очень полезен, когда речь заходит об Иране. В детстве у меня была мечта: посмотреть "Великолепную семерку". Но до 16-ти туда не пускали. Это было так же глупо, как откладывать "Трех мушкетеров" до пенсии. Но взрослые, особенно педагоги, так не считали. Они хотели, чтобы мы водили хоровод и играли в городки, а не изображали американских ковбоев. Запретный плод, однако, взял свое, и каждое лето мы всем пионерским лагерем учились метать лассо.
Именно поэтому кукла Барби и впрямь представляет угрозу режиму. Ведь она, особенно с тех пор, как над ней поработали американские феминистки, свободна выбирать себе наряды, кавалеров и профессию.
Игрушки - материальное воплощение того фольклорного субстрата, который вмещает ценности общества на самом глубоком и потому самом незаметном уровне сознания. С этой точки зрения каждый сказочный персонаж – социальный идеал, разведенный волшебными красками сказки. Так, Золушка учит трудом и упорством бороться с фатализмом. Микки-Маус дает урок демократии, которая даже мелких грызунов наделяет силой и властью над обстоятельствами. Ну а про Барби и говорить нечего: она беззаветно борется с дискриминацией женщин, не отказываясь при этом от девичьих прелестей. Если посмотреть под этим углом на русскую матрешку, то она рассказывает не только о таинстве материнства, но и о характере отечественной власти. Ее иллюстрируют те матрешки, которые продают иностранцам на Арбате. Внутри Путина сидит Брежнев, в нем - Сталин, потом – Ленин, в которого, игнорируя исторические потрясения, прячется Николай Второй. До Рюрика никаких матрешек не хватит, но туристам и так все ясно.
Но хуже всех ведет себя Барби. Ее главное преступление - безнравственность. С этим Тегеран борется уже давно. Несколько лет назад полицейские провели рейд на игрушечные магазины столицы и с ног до головы облепили черной бумагой тело кукольной Барби, чтобы она одевалась согласно закону о нормах приличия. Теперь, видимо, в связи с политическим кризисом, магазины с Барби закрыты вовсе.
Характерно, что в Иране родители (во всяком случае, те, кто в нынешних тяжелых экономических условиях могут себе позволить) балуют детей западными игрушками. Надеясь покончить с соблазном, власти настаивают на замене американских персонажей отечественными. Так, иранским девочкам предлагают играть вместо Барби с ее местными сверстницами – куклами Сарой и Дарой. Но Барби у девочек несравненно популярней.
Чтобы лучше понять персидских детей, стоит обратиться к советскому опыту, который очень полезен, когда речь заходит об Иране. В детстве у меня была мечта: посмотреть "Великолепную семерку". Но до 16-ти туда не пускали. Это было так же глупо, как откладывать "Трех мушкетеров" до пенсии. Но взрослые, особенно педагоги, так не считали. Они хотели, чтобы мы водили хоровод и играли в городки, а не изображали американских ковбоев. Запретный плод, однако, взял свое, и каждое лето мы всем пионерским лагерем учились метать лассо.
Именно поэтому кукла Барби и впрямь представляет угрозу режиму. Ведь она, особенно с тех пор, как над ней поработали американские феминистки, свободна выбирать себе наряды, кавалеров и профессию.
Игрушки - материальное воплощение того фольклорного субстрата, который вмещает ценности общества на самом глубоком и потому самом незаметном уровне сознания. С этой точки зрения каждый сказочный персонаж – социальный идеал, разведенный волшебными красками сказки. Так, Золушка учит трудом и упорством бороться с фатализмом. Микки-Маус дает урок демократии, которая даже мелких грызунов наделяет силой и властью над обстоятельствами. Ну а про Барби и говорить нечего: она беззаветно борется с дискриминацией женщин, не отказываясь при этом от девичьих прелестей. Если посмотреть под этим углом на русскую матрешку, то она рассказывает не только о таинстве материнства, но и о характере отечественной власти. Ее иллюстрируют те матрешки, которые продают иностранцам на Арбате. Внутри Путина сидит Брежнев, в нем - Сталин, потом – Ленин, в которого, игнорируя исторические потрясения, прячется Николай Второй. До Рюрика никаких матрешек не хватит, но туристам и так все ясно.
