Бывший банкир Антон Агеев пытается вернуть себе приемных детей, отобранных после громкого уголовного дела.
На этой неделе Мосгорсуд рассмотрит кассационную жалобу на решение об отказе Антону Агееву в восстановлении отцовства. Громкое дело об избиении приемными родителями Антоном и Ларисой Агеевыми своего сына Глеба закончилось приговором суда, который решил, что в случившемся виновата только мать. Однако еще до приговора суда решение об усыновлении было отменено в отношении обоих родителей.
"Дело Глеба Агеева" началось в марте 2009 года, когда 3-летний мальчик оказался в больнице с ожогами лица, черепно-мозговой травмой, ушибами и ссадинами на теле, а его фотографии в таком состоянии обошли все газеты и телеканалы. В случившемся обвинили его приемных родителей Антона и Ларису Агеевых, обеспеченную семью из подмосковного поселка Коробово в Ленинском районе. За несколько лет до этого их родной сын умер от тяжелой болезни в 17 лет.
По версии следствия, родители "систематически истязали" приемного сына Глеба. По версии родителей, в тот день ребенок полез за игрушкой, укатившейся под стол, задел за шнур электрический чайник, из которого на него вылился кипяток, а ушибы на теле – результат падения с лестницы.
В результате случившегося против родителей было возбуждено уголовное дело по факту жестокого обращения с ребенком, а еще до вынесения приговора по нему суд отменил усыновление в отношении обоих детей (вместе с Глебом Агеевы удочерили еще девочку Полину). Уголовное разбирательство в итоге признало виновной (по гораздо более мягким статьям, чем требовало обвинение) только Ларису Агееву, приговорив ее к исправительным работам. Антон Агеев стал добиваться восстановления в правах отцовства, но до сих пор безрезультатно.
- Вначале мы подали иск о пересмотре дела об отмене усыновления по вновь открывшимся обстоятельствам, которыми мы сочли приговор по уголовному делу. Ведь в нем в результате не оказалось всех тех обвинений, на которые "намекало" решение об отмене усыновления, вынесенное раньше. Однако в пересмотре дела нам было отказано, - рассказала Радио Свобода адвокат Антона Агеева Наталья Ермолаева. – Тогда Антон решил вернуть отцовские права себе, ведь в отношении него уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления, то есть по реабилитирующим основаниям. Следовательно, если бы он был биологическим, а не приемным отцом, он имел бы все основания на восстановление родительских прав. С заявлением о чем и обратился в Преображенский суд Москвы. Однако суд решил трактовать его действия не по аналогии права, действующей в отношении биологических родителей, а как новую попытку стать кандидатом в усыновители. Между тем Семейный кодекс запрещает такие попытки лицам, в отношении которых ранее было отменено усыновление "по их вине". И это тупик: отмена усыновления была произведена судом раньше, чем установлено, что вины Антона Агеева в случившемся нет, однако это решение не отменено, и оно закрывает путь к восстановлению отцовских прав, сказала адвокат Ермолаева.
Ситуация, в которой оказался Антон Агеев – это результат несовершенства законов или пристрастного их применения?
- Есть норма "ограничение родительских прав", которая может применяться судом в отношении родителей до тех пор, пока их вина не установлена. Почему она не была применена в данном случае, а было сразу вынесено решение об отмене усыновления, мне непонятно, - говорит руководитель фонда "Право ребенка" Борис Альтшулер. – Возможно, это было результатом истерии, устроенной СМИ, и устроенной, скорее всего, не случайно. Между прочим, никто ведь до сих пор не расследовал, каким образом съемочные группы телеканалов оказались в этой больнице, куда привезли мальчика, кто их туда пустил, кто позволил снимать ребенка и показывать на всю страну, даже без этой черной полоски на глазах. Очевидно, что это было сделано по чьему-то звонку, - сказал Альтшулер.
Сами Агеевы, а вместе с ними несколько организаций, в основном из числа близких к РПЦ, которые борются с внедрением в России норм ювенальной юстиции, считают, что "дело Глеба Агеева" было использовано для продавливания этих законов в Госдуме. Борис Альтшулер согласен, что дело носило заказной характер, однако считает это атакой на усыновителей и приемные семьи, в увеличении числа которых не заинтересованы люди внутри детдомовской системы, для которых каждый воспитанник – это деньги от государства.
Глеб и Полина Агеевы между тем находятся в приюте. Бывшим приемным родителям запрещено видеться с ними, но они приезжают в приют каждую неделю, привозя подарки. Директор приюта в Преображенском суде выступил на стороне Антона Агеева, рассказав, что дети просятся домой и продолжают считать Ларису и Антона Агеева своими родителями. Таким образом, перспектива их устройства в другую семью кажется крайне маловероятной. Пока, впрочем, и новых желающих стать усыновителями в отношении них не появилось.
На этой неделе Мосгорсуд рассмотрит кассационную жалобу на решение об отказе Антону Агееву в восстановлении отцовства. Громкое дело об избиении приемными родителями Антоном и Ларисой Агеевыми своего сына Глеба закончилось приговором суда, который решил, что в случившемся виновата только мать. Однако еще до приговора суда решение об усыновлении было отменено в отношении обоих родителей.
"Дело Глеба Агеева" началось в марте 2009 года, когда 3-летний мальчик оказался в больнице с ожогами лица, черепно-мозговой травмой, ушибами и ссадинами на теле, а его фотографии в таком состоянии обошли все газеты и телеканалы. В случившемся обвинили его приемных родителей Антона и Ларису Агеевых, обеспеченную семью из подмосковного поселка Коробово в Ленинском районе. За несколько лет до этого их родной сын умер от тяжелой болезни в 17 лет.
По версии следствия, родители "систематически истязали" приемного сына Глеба. По версии родителей, в тот день ребенок полез за игрушкой, укатившейся под стол, задел за шнур электрический чайник, из которого на него вылился кипяток, а ушибы на теле – результат падения с лестницы.
В результате случившегося против родителей было возбуждено уголовное дело по факту жестокого обращения с ребенком, а еще до вынесения приговора по нему суд отменил усыновление в отношении обоих детей (вместе с Глебом Агеевы удочерили еще девочку Полину). Уголовное разбирательство в итоге признало виновной (по гораздо более мягким статьям, чем требовало обвинение) только Ларису Агееву, приговорив ее к исправительным работам. Антон Агеев стал добиваться восстановления в правах отцовства, но до сих пор безрезультатно.
- Вначале мы подали иск о пересмотре дела об отмене усыновления по вновь открывшимся обстоятельствам, которыми мы сочли приговор по уголовному делу. Ведь в нем в результате не оказалось всех тех обвинений, на которые "намекало" решение об отмене усыновления, вынесенное раньше. Однако в пересмотре дела нам было отказано, - рассказала Радио Свобода адвокат Антона Агеева Наталья Ермолаева. – Тогда Антон решил вернуть отцовские права себе, ведь в отношении него уголовное дело было прекращено в связи с отсутствием состава преступления, то есть по реабилитирующим основаниям. Следовательно, если бы он был биологическим, а не приемным отцом, он имел бы все основания на восстановление родительских прав. С заявлением о чем и обратился в Преображенский суд Москвы. Однако суд решил трактовать его действия не по аналогии права, действующей в отношении биологических родителей, а как новую попытку стать кандидатом в усыновители. Между тем Семейный кодекс запрещает такие попытки лицам, в отношении которых ранее было отменено усыновление "по их вине". И это тупик: отмена усыновления была произведена судом раньше, чем установлено, что вины Антона Агеева в случившемся нет, однако это решение не отменено, и оно закрывает путь к восстановлению отцовских прав, сказала адвокат Ермолаева.
Ситуация, в которой оказался Антон Агеев – это результат несовершенства законов или пристрастного их применения?
- Есть норма "ограничение родительских прав", которая может применяться судом в отношении родителей до тех пор, пока их вина не установлена. Почему она не была применена в данном случае, а было сразу вынесено решение об отмене усыновления, мне непонятно, - говорит руководитель фонда "Право ребенка" Борис Альтшулер. – Возможно, это было результатом истерии, устроенной СМИ, и устроенной, скорее всего, не случайно. Между прочим, никто ведь до сих пор не расследовал, каким образом съемочные группы телеканалов оказались в этой больнице, куда привезли мальчика, кто их туда пустил, кто позволил снимать ребенка и показывать на всю страну, даже без этой черной полоски на глазах. Очевидно, что это было сделано по чьему-то звонку, - сказал Альтшулер.
Сами Агеевы, а вместе с ними несколько организаций, в основном из числа близких к РПЦ, которые борются с внедрением в России норм ювенальной юстиции, считают, что "дело Глеба Агеева" было использовано для продавливания этих законов в Госдуме. Борис Альтшулер согласен, что дело носило заказной характер, однако считает это атакой на усыновителей и приемные семьи, в увеличении числа которых не заинтересованы люди внутри детдомовской системы, для которых каждый воспитанник – это деньги от государства.
Глеб и Полина Агеевы между тем находятся в приюте. Бывшим приемным родителям запрещено видеться с ними, но они приезжают в приют каждую неделю, привозя подарки. Директор приюта в Преображенском суде выступил на стороне Антона Агеева, рассказав, что дети просятся домой и продолжают считать Ларису и Антона Агеева своими родителями. Таким образом, перспектива их устройства в другую семью кажется крайне маловероятной. Пока, впрочем, и новых желающих стать усыновителями в отношении них не появилось.
