31 января исполняется 75 лет американскому композитору Филипу Глассу – яркому представителю школы современного музыкального минимализма.
Гласс, выходец из еврейской семьи из Балтимора, получил известность в начале восьмидесятых годов прошлого века - как автор саундтрека к модному тогда философскому фильму Годфри Реджио "Коянискацци". Гласс написал музыку ко многим знаменитым картинам – переозвучил, например, ленту 1930-х годов "Дракула" режиссера Тода Браунинга. В минувшем году российский режиссер Андрей Звягинцев использовал композиции Гласса в своем фильме "Елена". Произведения Гласса звучали на открытии Олимпийских игр 1984 года в Лос-Анджелесе, он автор нескольких опер.
О творчестве Филипа Гласса – лондонский музыкальный критик Ефим Барбан:
– Гласс не был основателем минимализма. Но он оказался, по всей видимости, самым популярным выразителем этих идей в музыке. Основателями музыкального минимализма были американцы Ла Монте Янг и Терри Райли, которые к Глассу имели очень косвенное отношение. Тем не менее, когда говорят о минимализме, говорят, прежде всего, о Филиппе Глассе. Вначале музыку, которую сейчас причисляют к минимализму, именовали репетитивной. Это более точное, на мой взгляд, более адекватное название: ее главным формообразующим принципом является многократный повтор одного-двух мотивов – обычно какой-нибудь мелодической фигуры на фоне регулярной ритмической пульсации, которая близка ритмике рок-музыки. Отсюда и гипнотический, психоделический эффекты при ее восприятии. Мне все же кажется ошибочным причислять опусы музыкальных минималистов к музыке академической традиции, так называемой серьезной музыке. На мой взгляд, она находится за ее пределами или в лучшем случае где-то на ее периферии, стыкуясь с поп-музыкой и роком. Недаром в конце 60-х Гласс организовал ансамбль, который очень напоминает рок-группу. Сам они играет на электрооргане и рояле. А в его составе есть и электрогитары, и саксофоны.
– Вы, видимо, имеете в виду группу "Филипп Гласс ансамбль", которая до сих пор существует и довольно активно занимается творчеством. Например, передо мной сейчас саундтрек к фильму "Дракула", который переозвучил Филип Гласс несколько лет назад. Здесь 28 композиций. Ни одна из них не продолжается более 3 минут. Это и есть минимализм?
– Минимализм отличается вовсе не длительностью звучания. По сути дела минималистская музыка похожа на некий музыкальный орнамент, у которого нет фиксированного начала и конца. К минимализму Гласс относит свою музыку 60-х - начала 70-х годов. И свое обращение к этой простой и доходчивой музыке Гласс объясняет кризисом современной академической музыки. Он объясняет это сложностью композиторской техники, музыкального языка академической музыки – которая, по его мнению, утратила аудиторию. В частности, он ссылается на работы классиков музыкального авангарда.
– Вы знакомы с Филипом Глассом. Какое он на вас произвел впечатление?
– Мне он – парадоксально – показался очень похожим на советского инженера. Такой у него типаж. Честно говоря, я бы даже не удивился, если бы он заговорил по-русски. Родословная Гласса восходит к России, точнее к Российской империи, а еще точнее – к Литве: он внук еврейских эмигрантов из Литвы. Впрочем, у двух других классиков минимализма, с которыми мне тоже доводилось говорить – у Стива Райха и Майкла Наймана тоже российско-еврейские корни. Но Филип Гласс мне показался человеком, крайне заинтересованным в своей музыке. Меня удивило в разговоре с Глассом, что главным достижением минимализма он считает вовсе не новаторские музыкальные идеи или какое-то расширение музыки – о чем бы стал, на мой взгляд, вещать любой другой композитор, – а его чисто социальное достижение: расширение музыкальной аудитории. Гласс сказал мне тогда, что пишет для самой широкой и даже непросвещенной публики. Тем самым, как мне кажется, он признал эстетическую связь своей музыки с поп-культурой, с масс-культом вообще.
– Вы скептически к этому относитесь? Вам кажется, что если уж серьезный композитор, то пусть занимается академическим жанром? Или вы видите в этом какой-то прорыв?
– Я согласен с мнением, которое сложилось о Глассе в кругах академического музыкознания. К нему там относятся с иронией. Я вспоминаю свой разговор с крупнейшим из ныне живущих американских композиторов Элиотом Картером; ему сейчас 104 года, но он все еще творчески активен. Картер назвал минимализм крайне репрессивной и угнетающей музыкой, которая подошла бы для музыкальных пыток. Впрочем, существуют и вполне апологетические критические оценки минималистских сочинений. Сам Филип Гласс, надо сказать, довольно скептически относится сейчас к минимализму. Когда он начал писать оперы, где-то в середине 70-х годов, он все меньше и меньше стал относить себя к минималистской музыке. Гласс прибыл тогда в Лондон на премьеру своей третьей так называемой портретной оперы "Эхнатон". Она посвящена египетскому фараону XIV века до н.э. На премьере в Английской национальной опере я столкнулся с Дорис Лессинг. В то время Гласс писал очередную оперу на сюжет ее романа. Мы с Лессинг разговорились об "Эхнатоне". Лессинг сказала, что не считает оперу минималистской. Я тогда пересказал этот разговор Глассу, и он очень обрадовался этой стилистической оценке Лессинг. Гласс сказал мне, что после того, как он начал работать для музыкального театра, он и его музыка впитали множество разнообразных стилей и композиторских техник.
Есть смысл, видимо, упомянуть и об интересе Гласса к восточным музыкальным культурам. Он занимался, в частности, с известным индийским ситаристом Рави Шанкаром, серьезно изучал буддизм. Видимо, это вызвано тем, что Гласс начинал в эпоху расцвета так называемой американской контркультурной революции 60-х годов, когда многие были увлечены буддизмом. Кстати, он был одним из основателей – вместе с киноактером Ричардом Гиром и поэтом Алленом Гинзбергом – тибетского культурного центра в Америке. Насколько я знаю, он до сих пор субсидирует этот центр.
– На уровне "нравится - не нравится" – укладывается ли для вас Филип Гласс в эту парадигму? Вы можете представить себе, что вы послушали для удовольствия какой-то саундтрек, написанный Глассом?
– Его киномузыка сейчас затопила экраны многих стран. В частности, вы знаете, что музыку Гласса использовал и Звягинцев в своем последнем фильме "Елена" – не специально написанную, но, тем не менее, это симптоматично, что ее стали использовать и в России. Дело в том, что музыка Гласса очень функциональна. Она подходит для любой немузыкальной акции, и на ее фоне эта акция могла бы элементарно развиваться. Минималистскую музыку я отношу к сфере, лежащей за пределами высокой культуры.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
Гласс, выходец из еврейской семьи из Балтимора, получил известность в начале восьмидесятых годов прошлого века - как автор саундтрека к модному тогда философскому фильму Годфри Реджио "Коянискацци". Гласс написал музыку ко многим знаменитым картинам – переозвучил, например, ленту 1930-х годов "Дракула" режиссера Тода Браунинга. В минувшем году российский режиссер Андрей Звягинцев использовал композиции Гласса в своем фильме "Елена". Произведения Гласса звучали на открытии Олимпийских игр 1984 года в Лос-Анджелесе, он автор нескольких опер.
О творчестве Филипа Гласса – лондонский музыкальный критик Ефим Барбан:
– Гласс не был основателем минимализма. Но он оказался, по всей видимости, самым популярным выразителем этих идей в музыке. Основателями музыкального минимализма были американцы Ла Монте Янг и Терри Райли, которые к Глассу имели очень косвенное отношение. Тем не менее, когда говорят о минимализме, говорят, прежде всего, о Филиппе Глассе. Вначале музыку, которую сейчас причисляют к минимализму, именовали репетитивной. Это более точное, на мой взгляд, более адекватное название: ее главным формообразующим принципом является многократный повтор одного-двух мотивов – обычно какой-нибудь мелодической фигуры на фоне регулярной ритмической пульсации, которая близка ритмике рок-музыки. Отсюда и гипнотический, психоделический эффекты при ее восприятии. Мне все же кажется ошибочным причислять опусы музыкальных минималистов к музыке академической традиции, так называемой серьезной музыке. На мой взгляд, она находится за ее пределами или в лучшем случае где-то на ее периферии, стыкуясь с поп-музыкой и роком. Недаром в конце 60-х Гласс организовал ансамбль, который очень напоминает рок-группу. Сам они играет на электрооргане и рояле. А в его составе есть и электрогитары, и саксофоны.
– Вы, видимо, имеете в виду группу "Филипп Гласс ансамбль", которая до сих пор существует и довольно активно занимается творчеством. Например, передо мной сейчас саундтрек к фильму "Дракула", который переозвучил Филип Гласс несколько лет назад. Здесь 28 композиций. Ни одна из них не продолжается более 3 минут. Это и есть минимализм?
– Минимализм отличается вовсе не длительностью звучания. По сути дела минималистская музыка похожа на некий музыкальный орнамент, у которого нет фиксированного начала и конца. К минимализму Гласс относит свою музыку 60-х - начала 70-х годов. И свое обращение к этой простой и доходчивой музыке Гласс объясняет кризисом современной академической музыки. Он объясняет это сложностью композиторской техники, музыкального языка академической музыки – которая, по его мнению, утратила аудиторию. В частности, он ссылается на работы классиков музыкального авангарда.
– Вы знакомы с Филипом Глассом. Какое он на вас произвел впечатление?
– Мне он – парадоксально – показался очень похожим на советского инженера. Такой у него типаж. Честно говоря, я бы даже не удивился, если бы он заговорил по-русски. Родословная Гласса восходит к России, точнее к Российской империи, а еще точнее – к Литве: он внук еврейских эмигрантов из Литвы. Впрочем, у двух других классиков минимализма, с которыми мне тоже доводилось говорить – у Стива Райха и Майкла Наймана тоже российско-еврейские корни. Но Филип Гласс мне показался человеком, крайне заинтересованным в своей музыке. Меня удивило в разговоре с Глассом, что главным достижением минимализма он считает вовсе не новаторские музыкальные идеи или какое-то расширение музыки – о чем бы стал, на мой взгляд, вещать любой другой композитор, – а его чисто социальное достижение: расширение музыкальной аудитории. Гласс сказал мне тогда, что пишет для самой широкой и даже непросвещенной публики. Тем самым, как мне кажется, он признал эстетическую связь своей музыки с поп-культурой, с масс-культом вообще.
– Вы скептически к этому относитесь? Вам кажется, что если уж серьезный композитор, то пусть занимается академическим жанром? Или вы видите в этом какой-то прорыв?
– Я согласен с мнением, которое сложилось о Глассе в кругах академического музыкознания. К нему там относятся с иронией. Я вспоминаю свой разговор с крупнейшим из ныне живущих американских композиторов Элиотом Картером; ему сейчас 104 года, но он все еще творчески активен. Картер назвал минимализм крайне репрессивной и угнетающей музыкой, которая подошла бы для музыкальных пыток. Впрочем, существуют и вполне апологетические критические оценки минималистских сочинений. Сам Филип Гласс, надо сказать, довольно скептически относится сейчас к минимализму. Когда он начал писать оперы, где-то в середине 70-х годов, он все меньше и меньше стал относить себя к минималистской музыке. Гласс прибыл тогда в Лондон на премьеру своей третьей так называемой портретной оперы "Эхнатон". Она посвящена египетскому фараону XIV века до н.э. На премьере в Английской национальной опере я столкнулся с Дорис Лессинг. В то время Гласс писал очередную оперу на сюжет ее романа. Мы с Лессинг разговорились об "Эхнатоне". Лессинг сказала, что не считает оперу минималистской. Я тогда пересказал этот разговор Глассу, и он очень обрадовался этой стилистической оценке Лессинг. Гласс сказал мне, что после того, как он начал работать для музыкального театра, он и его музыка впитали множество разнообразных стилей и композиторских техник.
Есть смысл, видимо, упомянуть и об интересе Гласса к восточным музыкальным культурам. Он занимался, в частности, с известным индийским ситаристом Рави Шанкаром, серьезно изучал буддизм. Видимо, это вызвано тем, что Гласс начинал в эпоху расцвета так называемой американской контркультурной революции 60-х годов, когда многие были увлечены буддизмом. Кстати, он был одним из основателей – вместе с киноактером Ричардом Гиром и поэтом Алленом Гинзбергом – тибетского культурного центра в Америке. Насколько я знаю, он до сих пор субсидирует этот центр.
– На уровне "нравится - не нравится" – укладывается ли для вас Филип Гласс в эту парадигму? Вы можете представить себе, что вы послушали для удовольствия какой-то саундтрек, написанный Глассом?
– Его киномузыка сейчас затопила экраны многих стран. В частности, вы знаете, что музыку Гласса использовал и Звягинцев в своем последнем фильме "Елена" – не специально написанную, но, тем не менее, это симптоматично, что ее стали использовать и в России. Дело в том, что музыка Гласса очень функциональна. Она подходит для любой немузыкальной акции, и на ее фоне эта акция могла бы элементарно развиваться. Минималистскую музыку я отношу к сфере, лежащей за пределами высокой культуры.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
