14 февраля День Святого Валентина, празднику всех влюбленных посвящена очередная программа "Время джаза", которая выйдет в радио эфир 12 февраля в 23:00 мск.

Кондитеры Парижа уже выпекают свои кренделя в форме сердец, а шоколадницы заливают их малиновым и вишневым сиропом. Я думаю, имеет смысл отдать должное этому мощному человеческому чувству, не окунаясь еще раз в текст и музыку песни Роджерса и Харта и не выволакивая на свет еще более меланхоличного, чем Чико Буарке, Чета Бейкера.

Мой любимый французский писатель Паскаль Киньяр пишет в своей феноменальной книге Le sexe et l’effroi, Секс и Страх, следующее: "Я стремлюсь понять нечто необъяснимое – перенос эротики греков в имперский Рим. Эта мутация до сих пор не была осмыслена по неизвестной мне причине – я чувствую в ней страх. За пятьдесят шесть лет правления Августа, который перестроил весь римский мир на имперский лад, произошла удивительная метаморфоза: радостная, точная эротика греков превратилась в испуганную меланхолию римлян. И эта мутация произошла всего за каких-нибудь тридцать лет. ( С 18 года до н.э. по 14 год н.э.)."

Необязательно в День Св. Валентина вникать в хит Роджерса и Харта, но можно попытаться понять, хотя бы по диагонали, что же произошло. Как православная церковь, так и духовенство ислама, относятся ко Дню Святого Валентина (ко Дню влюбленных) враждебно. Что и понятно. Начиная с ранних дней христианства любовь плотская попала под контроль церкви; в этом узком значении родилась новая мораль, подчиненная новым догмам.

В дохристианском Риме Октавиан Август, став императором Августом, дисциплинировал Сенат, подавил Форум, закрыл Трибуну, запретил ассоциации, ввел цензуру на нравы, а в 18 году до н.э. регламентировал сексуальную жизнь граждан, издав Lex Julia de adulteries coercendiis. Это был первый римский закон, порицавший и наказывавший внебрачные связи. До Августа главной в семье была жена, матрона, обладавшая полной свободой действий и выбора любовников.

Парадокс наказания и казни Святого Валентина заключается в том, что он был казнен императором Клавдием Вторым в 269 году н.э. за то, что тайно венчал молодежь. То есть, уже в других моральных измерениях, спасал их от греха. Отсюда, кстати, и сюжет "Ромео и Джульетты"…

Но традиция Дня влюбленных и просьбы (в тексте песни My Fanny Valentine) - "стань моим Валентином" - относится к совсем иной эпохе, которая в 19 веке, наследовала средневековой рыцарской традиции: "Накануне дня, посвященного Св. Валентину, собирались молодые люди и клали в урну соответственное их числу количество билетиков, с обозначенными на них именами молодых девушек; потом каждый вынимал такой билетик. Девушка, имя которой доставалось таким образом молодому человеку, становилась на предстоящий год его "Валентиной", а он ее "Валентином". (Словарь Брокгауза и Эфрона). Вот в этой остаточной, но уже к ХХ веку относящейся традиции, и нужно понимать слова песни Роджерса и Харта.

Если "Общества Влюбленных" 19 века обменивались открытками с нежными словами, так называемыми "валентинками", то в песне Роджерса и Харта нет никаких двусмысленностей: в 1937 году любовь даже в консервативной Америке – была физической. И весь смысл песни, это призыв: Stay, Valentine, Stay…. Останься Валентин, останься".

Все песни довоенной эпохи имели какое-нибудь алиби: то есть Лоренц Харт сначала сочинил "Останься, не меняйся, будь самим собой, Валентин…", но ему это было нужно лишь для перехода к более конкретному: "Не уходи, останься Валентин, останься…"

Вот такие напластования парадоксов, эпох, меняющегося давления меняющейся морали, морали церкви, общества, пуритан и - хитрые ходы мэтров Tin Pan Alley? Аллеи Оловянных Кастрюль, фабрики американских популярных песен….