Ссылки для упрощенного доступа

Этническая карта России


Ирина Лагунина: Толковый словарь российского этнографического музея дает такое описание абхазов – расселены по территориям Грузии, России, а также Турции, Сирии, Иордании и в некоторых странах Западной Европы и в США. Вероисповедание: католики, православные, мусульмане-сунниты. Сегодня мы будем говорить об абхазах, живущих в России. В беседе участвуют сотрудник Института Этнологии и антропологии РАН, профессор Сергей Арутюнов и абхазский историк Юрий Анчабадзе. Беседу ведет – Игорь Яковенко.

Игорь Яковенко: Сергей Александрович, невозможно начинать разговор об абхазах, не говоря об их удивительном долголетии. В СССР среди абхазов было больше всех долгожителей, в частности, в 50 годы насчитывалось 11 абхазов старше 120 лет. Сегодня среди народов России у абхазов самый большой медианный возраст – более 60 лет. С чем связано такое удивительное долголетие?

Сергей Арутюнов: У абхазов, живущих в Абхазии, это более-менее понятно, потому что Абхазия – это страна с курортным климатом, это доказывать не приходится. А кроме того, традиции абхазской культуры, во-первых, очень хорошая система питания, здоровая, способствующая сохранению здоровья, долгожительству. А кроме того, что еще важнее, такая система ценностей, в которой человек, чем старше, тем больше он чувствует себя востребованным, тем больше он окружен уважением, тем больше с ним считаются и так далее. Поэтому нет фактора фрустрации старческой, которая приводит к психическим и даже соматическим заболеваниям среди людей старшего возраста в других культурах, где почтение к старикам, социальное значение стариков не так велико.

Игорь Яковенко: Юрий Дмитриевич, несколько слов об абхазском языке. По сравнению с другими народами Кавказа, живущих в России, у абхазов самая большая доля не говорящих на родном языке. Около 40% абхазов, которые живут в России, не говорят на родном языке. Чем это объясняется?

Юрий Анчабадзе: Да, действительно, проблема владения родным языком у абхазов стоит достаточно остро. Хотя я не думаю, что это какое-то исключение, у многих народов нашей страны, к сожалению, доля владеющих родным языком не очень велика. Что касается абхазов, то здесь комплекс причин, исторических прежде всего. Вы знаете, что в истории Абхазии на протяжении 19, в начале 20 века произошли очень резкие демографические изменения. И абхазы превратились фактически в меньшинство на своей родной земле. По последним советским переписям абхазов в Абхазии было всего 17% при тотальном, подавляющем не абхазском населении. Обычным языком общения в этот момент в Абхазии был русский язык, естественно, и поэтому абхазам, когда меньшинство языковое находится в таком тотальном иноязыковом окружении, очень трудно бывает сохранить свой родной язык, не подвергнуться языковой ассимиляции, тем более, если это меньшинство не закрытое, не атомизированное, а наоборот открытое, вовлеченное во все социальные процессы. То же самое было у абхазов. Поэтому поневоле русский язык всегда был доминирующим языком на территории Абхазии.
Второй момент, который очень негативно повлиял на овладение языком - это различные языковые эксперименты, которые проводились над абхазами на протяжении 20 века, так называемое национальное языковое строительство, когда менялась абхазская письменность, сначала была кириллица, потом заменили латиницей, потом ввели графику на грузинской основе, затем снова кириллица. И эта смена графических основ в общем-то не проходит бесследно. Есть многие люди в Абхазии, которые, допустим, еще до недавнего времени могли предпочитать латиницу, а не кириллицу и так далее. Это тоже оказывало влияние на утрату языковой компетенции.
Третий момент, который очень важен – это гонение, которое абхазский язык испытал на протяжение 20 века, прежде всего в 30-40 годы, когда Абхазия подвергалась тотальной грузинизации, когда абхазский язык изгонялся из школ, говорить на нем запрещалось, дети с самого начала, не зная грузинского языка, изучали грузинский и так далее. Этот момент тоже внес негативный вклад в общую потерю может быть родного языка. Другой момент – это система национального образования. Даже в лучшие годы в 20 веке в Абхазии была очень ущербная система образования на родном языке. Она, кстати говоря, была характерна для всего Советского Союза. Потому что ранжированные по различным государственным образованиям народы имели образование на родном языке только до 4 класса, после этого все переводилось на русский язык, и поневоле дети в школе, по крайней мере, не могли говорить на родном языке.
И последний момент – это, конечно, открытость абхазов. У абхазов было большое стремление к образованию и среднему, и высшему образованию, а получить его, естественно, можно было в лучших центрах на русском языке. Поэтому эта ориентация на получение высшего образования на русском языке поневоле сразу же готовила детей и родителей на владение русским языком, поневоле за счет родного языка, учитывая все обстоятельства. Но дело в том, что абхазы отнюдь не считают великой трагедией владение русским языком может быть за счет абхазского - это считается очень большое абхазское национальное достояние. В последнее время правительство Абхазии предпринимает очень серьезные меры по расширению функциональности абхазского языка, по расширению его возможностей. И к этому с пониманием относится население Абхазии, я думаю, что в конце концов в дальнейших поколениях эта ситуация выровняется.

Игорь Яковенко: Сергей Александрович, несколько слов о религиозной ситуации среди абхазов. Абхазы приняли православие в 6 веке, а ислам в 15 веке, и эти две религии достаточно распространены среди абхазов. Какая сейчас доля абхазов, живущих в России, исповедует ислам и какая православие?

Сергей Арутюнов: Я думаю, что абхазы, исповедовавшие ислам, которых, возможно, было большинство, где-то в середине 19 века в результате кавказской войны, в результате политики царского правительства большинство людей, исповедовавших ислам, эмигрировало в Турцию, и там они являются мусульманами в той же степени, не в большей и не в меньшей, чем окружающие их турки. Но оставшиеся мусульмане именно потому и остались, что они не были очень глубоко исламизированы, для них ислам не играл такого большого значения как для тех родов, для тех семей, которые предпочли эмиграцию в Турцию проживанию под властью белого царя. Конечно, православные всегда христиане в Абхазии оставались, часть абхазского населения оставалась верна христианской вере, и сейчас эта тенденция усиливается. Ислам в Абхазии самой отходит на задний план, а в России тем более. Естественно, при преобладающем христианском окружении для ислама не так уж много места остается. Так что, я думаю, что среди живущих в России абхазов православие решительно преобладает. Надо сказать, что и под внешним налетом ислама, и под внешним налетом христианства в самой Абхазии глубоко сохранялись и по сей день в известной мере сохраняются старинные традиционные, условно говоря, языческие культы, продолжают отправляться обряды, есть даже жрицы-специалисты, которые знают эту обрядность, которые могут ее проводить, есть какие-то святилища и так далее. Но так как этого ничего в России нет, то в России, естественно, уже имеющаяся определенная православная нагрузка на сознание возрастает еще больше.

Игорь Яковенко: Юрий Дмитриевич, несколько слов о роли абхазской общины в России. Прежде всего, насколько она может сыграть роль свою в нормализации абхазско-грузинских отношений? Возможна ли вообще такая роль, есть ли такой ресурс у народной дипломатии в этом вопросе?

Юрий Анчабадзе: Народная дипломатия, как один из механизмов наведения мостов между конфликтующими сторонами, как один из способов преодоления психологической травмы, послевоенного синдрома – это очень нужная и полезная вещь. Однако этот институт, этот ресурс, народная дипломатия, он имеет свои пределы, возможности, преодолеть которые без соответствующих политических подвижек невозможно. Что касается народной дипломатии, то соответствующие контакты всегда были. Ведь абхазо-грузинская война трагическим образом прошла по живому, разрушались семьи, родственные, дружеские, соседские связи, одноклассники и так далее. Но формально оказавшись по разные стороны, абхазы и грузины никогда не смогли развести по разные стороны свои души, свои сердца. Поэтому связи, контакты, встречи, они всегда были, есть и всегда будут. И в этих случаях простым людям совершенно неважно, кто абхаз, кто грузин, а кто мегрел.
Но все дело в том, что политика до судеб простых людей никакого дела нет, что простые люди тем генералам, которые ввели свои войска в Абхазию в 92 году и сейчас выступают за вооружение грузинской армии, чтобы при случае вновь перейти реку Ингури. Что до политиков, которые талдычат о территориальной ценности. Вот им судьбы простых людей просто мешают. И вот отсюда часто раздающиеся обвинения по адресу организаций народной дипломатии с обеих сторон, кстати, и с той, и с другой. Потому что эти организации обвиняют чуть ли не в предательстве, в шпионаже, в пятой колонне и так далее. Я считаю, что касается российской общины, в этом отношении ее положение ничем не отличается от ситуации в Абхазии. Просто абхазская община понимает, что решение абхазско-грузинского конфликта лежит не в рамках народной дипломатии, а в другой плоскости – политической плоскости. А тут повлиять на это мерами народной дипломатии очень сложно.
XS
SM
MD
LG