Предмет сегодняшнего разговора – головокружительная гипотеза, связанная со сказкой "Конек-горбунок". В конце прошлого века литературоведы Александр Лацис и Владимир Козаровецкий провели исследование, где утверждалось, что сказку, первое издание которой существенно отличается от последующих, написал Пушкин. Ершов же внес впоследствии добавления и изменения. Вот с этим текстом мы и знакомы с детства. 29 марта диалектологи Розалия и Леонид Касаткины прочитали в Институте русского языка имени Виноградова доклад, где привели уже лингвистические доказательства.
– Мы с Розалией Францевной проанализировали тексты первого издания, четвертого издания с исправлениями Ершова, а также многочисленные произведения Пушкина и Ершова. Мы проанализировали больше ста диалектизмов в этой сказке, а также те исправления, которые сделал Ершов. Выводы следующие. Диалектизмы в первом издании сказки – это все диалектизмы, которые были известны в псковских говорах или в диалектной зоне, куда входят псковские говоры.
– А эти территории имеют непосредственное отношение не к Ершову, а к Пушкину.
– Совершенно верно. Пушкин ведь с детства бывал в Михайловском и очень хорошо знал людей и из Михайловского, и из окружающих деревень. Конечно, он знал псковский диалект. Кроме того, Арина Родионовна тоже родилась в деревне из Петербургской губернии. Это та же диалектная зона. Ершов знал очень хорошо совершенно другой диалект. Он родился в деревне Ишимского уезда Тобольской губернии, жил в разных городках Тобольской губернии в детстве, а потом учился в гимназии в Тобольске. После был Петербургский университет, по окончании которого Ершов переехал в Тобольск и жил там до конца своих дней. Диалекты Тобольской губернии возникли за счет переселения крестьян из Вологодской Вятской и Пермской губерний, то есть это совершенно другие говоры. Псковские говоры - это говоры среднерусские. А эти говоры, о которых я говорю, северорусские. И очень многими чертами они друг от друга отличаются.
Вот эти два человека знали очень хорошо разные диалекты. Поэтому для Ершова диалектизмы в первом издании "Конька-горбунка" (с нашей точки зрения это пушкинские диалектизмы) были совершенно не приемлемы. И он от них избавляется.
– Тут самое время привести примеры.
– У нас их много. Ограничусь несколькими. В первом издании мы читаем: "С сенника дозорный сходит,//И, обшед избу кругом,//У дверей стучит кольцом". Ершов изменяет: "С сенника дозорный сходит//И, облив себя водой,//Стал стучаться под избой". Он убирает слово "обшед". Между тем, такие формы, образованные от глагола "идти" - "ушед", "пришед" и тому подобные – встречаются в небольшой части северо-западных говоров Псковской, Новгородской, Ленинградской области современной и совершенно неизвестны в других местах. Такую форму из этих двух людей мог употребить только Пушкин. Ершов никак не мог в первом издании так написать. Она не входила в его лингвистический оборот. Поэтому он ее меняет. А в произведениях Пушкина как раз очень много таких примеров. Вот он пишет: "Вышед из лицея, я почти тотчас уехал в псковскую деревню моей матери", или "Государь-император, обошед соборы, возвратился во дворец", "Магометанин Бикбай, взошед на лестницу, перекрестился" и еще много подобных примеров у Пушкина. "Обшед" – это форма пушкинская. Она была известна в псковских говорах, но никак не могла быть известна Ершову.
Еще пример. В первом издании "Конька-горбунка" употреблено предложное сочетание "под столицу" для обозначения места, в непосредственную близость к которому направлено действие. Как было в первом издании: "Братья сеяли пшеницу да возили под столицу". Ершов исправляет: “Братья сеяли пшеницу, да возили в град-столицу". Значит, вот такое употребление этой конструкции с предлогом "под" для Ершова не приемлемо. А у Пушкина много раз использовалась эта конструкция. Он писал: "Подъезжая под Ижоры, я взглянул на небеса" или "Пугачев несколько раз подступал под Оренбург". Мы нашли немало и других примеров такого употребления.
Пять раз встречается слово "армяк". Это название крестьянской мужской верхней одежды. В русских говорах кроме слова "армяк" есть и другие названия этой одежды, в частности, слово "азям". И вот как раз в драматической повести Петра Ершова "Фома-кузнец" эта одежда именно названа словом "азям". И, обратите внимание, Ершов в четвертом издании все эти пять случаев, где было использовано слово "армяк" меняет. Вот в первом издании: "Тут дурак, спрятав руки за армяк, из-за братьев выступает". Ершов меняет: "Тут Иван, руки в боки словно пан, из-за братьев выступает". В первом издании: "Тут надел он свой армяк, опояской подвязался". Ершов меняет: "Тут надел он свой кафтан, опояской подвязался" и т. д. Еще три таких же позиции. Все их Ершов заменяет.
– Все-таки ведь нет никакой доказательной базы, что это был Пушкин. Чисто теоретически это мог быть и не Пушкин, и не Ершов, а какой-то еще человек из псковских земель.
– Высказывались такие предположения, что это был не Пушкин, а другой автор. Но мы даже и не рассматривали этот вариант. Для нас это было совершенно ясно. Диалектизмы, встречающиеся в первом издании сказки "Конек-горбунок", в подавляющем большинстве – это или такие же слова, которые мы нашли у Пушкина в более ранних или более поздних текстах, либо это псковские диалектизмы, которые тоже прекрасно могли быть ему известны.
– Мы с Розалией Францевной проанализировали тексты первого издания, четвертого издания с исправлениями Ершова, а также многочисленные произведения Пушкина и Ершова. Мы проанализировали больше ста диалектизмов в этой сказке, а также те исправления, которые сделал Ершов. Выводы следующие. Диалектизмы в первом издании сказки – это все диалектизмы, которые были известны в псковских говорах или в диалектной зоне, куда входят псковские говоры.
– А эти территории имеют непосредственное отношение не к Ершову, а к Пушкину.
– Совершенно верно. Пушкин ведь с детства бывал в Михайловском и очень хорошо знал людей и из Михайловского, и из окружающих деревень. Конечно, он знал псковский диалект. Кроме того, Арина Родионовна тоже родилась в деревне из Петербургской губернии. Это та же диалектная зона. Ершов знал очень хорошо совершенно другой диалект. Он родился в деревне Ишимского уезда Тобольской губернии, жил в разных городках Тобольской губернии в детстве, а потом учился в гимназии в Тобольске. После был Петербургский университет, по окончании которого Ершов переехал в Тобольск и жил там до конца своих дней. Диалекты Тобольской губернии возникли за счет переселения крестьян из Вологодской Вятской и Пермской губерний, то есть это совершенно другие говоры. Псковские говоры - это говоры среднерусские. А эти говоры, о которых я говорю, северорусские. И очень многими чертами они друг от друга отличаются.
Вот эти два человека знали очень хорошо разные диалекты. Поэтому для Ершова диалектизмы в первом издании "Конька-горбунка" (с нашей точки зрения это пушкинские диалектизмы) были совершенно не приемлемы. И он от них избавляется.
– Тут самое время привести примеры.
– У нас их много. Ограничусь несколькими. В первом издании мы читаем: "С сенника дозорный сходит,//И, обшед избу кругом,//У дверей стучит кольцом". Ершов изменяет: "С сенника дозорный сходит//И, облив себя водой,//Стал стучаться под избой". Он убирает слово "обшед". Между тем, такие формы, образованные от глагола "идти" - "ушед", "пришед" и тому подобные – встречаются в небольшой части северо-западных говоров Псковской, Новгородской, Ленинградской области современной и совершенно неизвестны в других местах. Такую форму из этих двух людей мог употребить только Пушкин. Ершов никак не мог в первом издании так написать. Она не входила в его лингвистический оборот. Поэтому он ее меняет. А в произведениях Пушкина как раз очень много таких примеров. Вот он пишет: "Вышед из лицея, я почти тотчас уехал в псковскую деревню моей матери", или "Государь-император, обошед соборы, возвратился во дворец", "Магометанин Бикбай, взошед на лестницу, перекрестился" и еще много подобных примеров у Пушкина. "Обшед" – это форма пушкинская. Она была известна в псковских говорах, но никак не могла быть известна Ершову.
Еще пример. В первом издании "Конька-горбунка" употреблено предложное сочетание "под столицу" для обозначения места, в непосредственную близость к которому направлено действие. Как было в первом издании: "Братья сеяли пшеницу да возили под столицу". Ершов исправляет: “Братья сеяли пшеницу, да возили в град-столицу". Значит, вот такое употребление этой конструкции с предлогом "под" для Ершова не приемлемо. А у Пушкина много раз использовалась эта конструкция. Он писал: "Подъезжая под Ижоры, я взглянул на небеса" или "Пугачев несколько раз подступал под Оренбург". Мы нашли немало и других примеров такого употребления.
Пять раз встречается слово "армяк". Это название крестьянской мужской верхней одежды. В русских говорах кроме слова "армяк" есть и другие названия этой одежды, в частности, слово "азям". И вот как раз в драматической повести Петра Ершова "Фома-кузнец" эта одежда именно названа словом "азям". И, обратите внимание, Ершов в четвертом издании все эти пять случаев, где было использовано слово "армяк" меняет. Вот в первом издании: "Тут дурак, спрятав руки за армяк, из-за братьев выступает". Ершов меняет: "Тут Иван, руки в боки словно пан, из-за братьев выступает". В первом издании: "Тут надел он свой армяк, опояской подвязался". Ершов меняет: "Тут надел он свой кафтан, опояской подвязался" и т. д. Еще три таких же позиции. Все их Ершов заменяет.
– Все-таки ведь нет никакой доказательной базы, что это был Пушкин. Чисто теоретически это мог быть и не Пушкин, и не Ершов, а какой-то еще человек из псковских земель.
– Высказывались такие предположения, что это был не Пушкин, а другой автор. Но мы даже и не рассматривали этот вариант. Для нас это было совершенно ясно. Диалектизмы, встречающиеся в первом издании сказки "Конек-горбунок", в подавляющем большинстве – это или такие же слова, которые мы нашли у Пушкина в более ранних или более поздних текстах, либо это псковские диалектизмы, которые тоже прекрасно могли быть ему известны.
