Ирина Лагунина: Президент Венесуэлы Уго Чавес вернулся на родину с Кубы, где проходил второй курс химиотерапии после операции по удалению раковой опухоли. С Кубы Чавес послал сообщение в Twitter: «Спасибо, Фидель! Спасибо, Рауль! Спасибо, Куба! Я буду жить и побеждать!» Как сообщает агентство Франс-пресс, Чавес отдал распоряжение посадить свой самолет не в столице страны Каракасе, а в своем родном городе на Западе страны Баринасе, где его встретили родители и близкие члены его семьи. В стране за время его отсутствия правительство в попытке обуздать инфляцию ввело регулируемые цены на 19 продуктов потребления, начиная от туалетной бумаги и дезодорантов и кончая фруктовыми соками. В феврале инфляция в Венесуэле, по официальным данным, превысила 25 с половиной процента, об этом сообщает агентство Ассошиэйтед пресс со ссылкой на национальное телевидение Венесуэлы.
Тяжелый недуг, которым страдает венесуэльский правитель Уго Чавес, внушает его оппонентам из числа демократической оппозиции, надежды на скорые перемены в стране. Между тем, некоторые международные аналитики предупреждают, что «чавизм», как политическое явление, пустил глубокие корни. Рассказывает Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Профессор Наварского университета доктор Мартин Сантиваньес Виванко выступил на днях с докладом в ведущем Центре политических исследований Испании - ФАЕС. Ученый, занимающийся проблемами Латинской Америки, проанализировал природу политической системы Чавеса. Одной из основных черт венесуэльского режима он считает «цезаризм». Под этим термином в науке подразумевается псевдодемократическое правление авторитарной власти. Правитель, в данном случае Чавес, сохраняет демократические учреждения, типа парламента, которые на деле являются послушным оружием в его руках. Начало подобной политической системе, напоминает профессор Сантиваньес Виванко, положил, естественно, не Чавес. Она была введена Юлием Цезарем в Римской республике в первом веке до нашей эры. Система оказалась весьма живучей. Правитель, действующий по законам «цезаризма», как правило, не устает повторять, что власть принадлежит вовсе не ему, а народу и что именно народ его руками управляет государством. Ну а враги в лице демократической оппозиции пытаются уничтожить подобную «народную власть». Уго Чавес:
Уго Чавес: Меня называют тираном, диктатором. Нет! Я не диктатор! Я – антидиктатор! Я – представитель народа! Нападая на меня, наши враги нападают на народную власть, хотят ее уничтожить. Они хотят вернуться к власти и лишить народ права управлять государством. Но я, выполняя свой священный долг, подобного не допущу!
Виктор Черецкий: «Демократия», созданная Чавесом, по словам профессора Наварского университета, называется, на языке политологов, «управляемой» или «имитационной». Это система, при которой, несмотря на демократическое законодательство и формальное соблюдение выборных процедур, влияние общества на власть по сути минимально. Отличительной чертой «управляемой демократии» является наличие доминирующей партии, щедро подкармливаемой из государственного бюджета. В данном случае – это Единая социалистическая партия Венесуэлы. О ее монопольном и как бы «естественном праве» на власть рассуждает близкий соратник Чавеса, участвовавший с ним в попытке военного мятежа 1992 года, Дьосдадо Кабельо. Сейчас он занимает пост председателям Национальной ассамблеи Венесуэлы.
Дьосдадо Кабельо: Наша партия едина! Ее ряды сплочены, она объединяет все здоровые силы общества. Мы сплотились вокруг фигуры нашего вождя – «команданте» Чавеса. Все мы связаны уважением и верностью вождю, признанием за ним руководящей и направляющей роли в государстве.
Виктор Черецкий: Особое внимание профессор Сантиваньес Виванко обращает в своей докладе на идеологию политической системы Чавеса. Речь идет о коммунистической идеологии, о строительстве некоего справедливого общества, лишенного пороков, общества счастливых людей – так называемого социализма 21 века. Уго Чавес:
Уго Чавес: Родина, социализм или смерть! – это наш лозунг. Если мы хотим жить и иметь родину, мы должны построить социализм. Капитализм ведет лишь к гибели нашей родины, к гибели надежды, к гибели человеческого достоинства и даже гибели самой человеческой особи. Отсюда и наш боевой клич – родина, социализм или смерть!
Виктор Черецкий: При этом социализм Чавеса – это не копия других социализмов – советского, корейского или кубинского. Он провозглашает себя сторонником своего собственного так называемого «боливарианского социализма» - по имени Симона Боливара, основателя ряда латиноамериканских государств после получения континентом независимости от Испании в первой половине 19 столетия. Боливар, приверженец масонства, выдается Чавесом за теоретика социализма, хотя он, естественно, знать ничего не знал ни о Марксе, ни о Ленине, ни о диктатуре пролетариата. Между тем, Боливар – это подлинное «божество», святая святых, нынешнего венесуэльского режима. Его культ усиленно насаждается все годы правления Чавеса. И, разумеется, не просто так. Сантиваньес Виванко считает, что «верховное божество» понадобилось Чавесу для того, чтобы самому предстать в качестве «мессии». Он не очередной латиноамериканский диктатор или в просторечье «горилла». Он ниспослан самими небесами, чтобы установить справедливость в Венесуэле. Свое «мессианство», как полагает испанский исследователь, Чавес демонстрирует, в частности, посредством постоянного поклонения Боливару. Вот запись одного из подобных почти языческих ритуалов у памятника «божеству» с участием Чавеса в качестве жреца:
Уго Чавес: О, великий освободитель Боливар! Мир родился в твоих руках! Мир, хлеб, зерно твоей крови вскормили нашу молодую кровь, взывая нас к созданию нового мира! О, великий отец Боливар! Ты наш отец, мы – твои дети. Твоя кровь течет в наших жилах. Она жжет нас и мы чувствуем боль твоих ран. Она кипит в нас и зовет на борьбу!
Виктор Черецкий: Одновременно Чавес не забывает и католическую веру, которую тоже пытается использовать в своих целях, памятуя, что Венесуэла все же католическая страна. Тот факт, что христианство не очень совместимо с идеями Ленина, Сталина и Фиделя Кастро, венесуэльского лидера особо не беспокоит.
Уго Чавес: Переход к социализму требует многого, в том числе воцарения в обществе «духа всеобщей любви». «Не хлебом единым жив человек», - учил наш Господь. Духовная база социализма идентична христианской, с чем я согласен, поскольку являюсь христианином. Для меня социализм и христианство – одно и то же. Мы за общество, основанное на любви к ближнему, на равенстве. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» - это лозунг социализма. При капитализме это невозможно, ведь капитализм – это царство эгоизма. Там доминирует лозунг – «Спасайся, кто может!»
Виктор Черецкий: О своей «божественной миссии» Чавес говорит открыто, без малейшей доли скромности. Недавно, уже страдая тяжелым раковым заболеванием, он заявил – я цитирую – «Чавес вечен, он не может умереть, потому что Чавес – это не только я. Чавес – повсюду. Он – сам народ, он олицетворение нации». Однако на одном мессианстве долго не продержишься. Поэтому еще одной составляющей венесуэльской власти является традиционная для Латинской Америки ставка на военных. Армию и другие силовые ведомства Чавес ублажает, в частности, повышая им зарплату. И это при том, что другие слои населения влачат жалкое, полуголодное существование. Анибал Кабрера, оппозиционный венесуэльский журналист, живущий в иммиграции:
Анибал Кабрера: Я, разумеется, рад за наших военных. Ну а как жить другим служащим? К примеру, университетским преподавателям или работникам государственной нефтяной компании? Двум с половиной миллионам служащих зарплата была заморожена пять лет назад при том, что инфляция у нас самая большая в Латинской Америке – 30% в год. Откровенный подкуп военных, кроме всего прочего, вызывает недоброжелательное отношение к армии со стороны гражданского общества. Впрочем, этого отчасти и добивается Чавес. Он стремится изолировать военных от народа, превратить их в свою личную преторианскую гвардию.
Виктор Черецкий: Чавес имеет материальную возможность усиленно подкармливать военных, как отмечает профессор Сантиваньес Виванко, за счет нефтяных богатств страны. Остальное население вынуждено влачить жалкое существование, ведь промышленность и сельское хозяйство Венесуэлы, ставшие заложниками антикапиталистической идеологии лидера, практически не работают. За желание Чавеса уничтожить частный сектор, как базу оппозиции, пришлось заплатить дорого. Национализация предприятий, изгнание фермеров с их земель стоили Венесуэле полной зависимости от внешних поставок продуктов питания и предметов первой необходимости. Ноэль Альварес, руководитель объединения венесуэльских предпринимателей «Федекамарас»:
Ноэль Альварес: Мы перестаем производить сельхозпродукцию, мы лишаемся лучших сельхозпроизводителей. Не удивительно, что подобная ситуация сказывается на потреблении населения, возникает нехватка самых элементарных продуктов питания. Правительство озабочено лишь разрушением - в идеологических целях - производственных структур, существующих в стране, всего частного сектора. Не секрет, что подобная практика еще не принесла пользы ни одному государству.
Виктор Черецкий: Между тем, доктор Мартин Сантиваньес Виванко утверждает, что Чавесу удалось создать за годы его правления довольно живучую авторитарную систему, побороть которую будет непросто. Он полагает, что эта система может уцелеть даже в случае ухода Чавеса в виду его болезни. Поэтому исследователь заявляет, что ставку на болезнь Чавеса демократической оппозиции делать не следует. Единственная альтернатива создавшейся ситуации – сплочение и единство всех демократов в стремлении вернуть стране свободу. Иного пути, по мнению автора доклада, у венесуэльской оппозиции нет.
Тяжелый недуг, которым страдает венесуэльский правитель Уго Чавес, внушает его оппонентам из числа демократической оппозиции, надежды на скорые перемены в стране. Между тем, некоторые международные аналитики предупреждают, что «чавизм», как политическое явление, пустил глубокие корни. Рассказывает Виктор Черецкий.
Виктор Черецкий: Профессор Наварского университета доктор Мартин Сантиваньес Виванко выступил на днях с докладом в ведущем Центре политических исследований Испании - ФАЕС. Ученый, занимающийся проблемами Латинской Америки, проанализировал природу политической системы Чавеса. Одной из основных черт венесуэльского режима он считает «цезаризм». Под этим термином в науке подразумевается псевдодемократическое правление авторитарной власти. Правитель, в данном случае Чавес, сохраняет демократические учреждения, типа парламента, которые на деле являются послушным оружием в его руках. Начало подобной политической системе, напоминает профессор Сантиваньес Виванко, положил, естественно, не Чавес. Она была введена Юлием Цезарем в Римской республике в первом веке до нашей эры. Система оказалась весьма живучей. Правитель, действующий по законам «цезаризма», как правило, не устает повторять, что власть принадлежит вовсе не ему, а народу и что именно народ его руками управляет государством. Ну а враги в лице демократической оппозиции пытаются уничтожить подобную «народную власть». Уго Чавес:
Уго Чавес: Меня называют тираном, диктатором. Нет! Я не диктатор! Я – антидиктатор! Я – представитель народа! Нападая на меня, наши враги нападают на народную власть, хотят ее уничтожить. Они хотят вернуться к власти и лишить народ права управлять государством. Но я, выполняя свой священный долг, подобного не допущу!
Виктор Черецкий: «Демократия», созданная Чавесом, по словам профессора Наварского университета, называется, на языке политологов, «управляемой» или «имитационной». Это система, при которой, несмотря на демократическое законодательство и формальное соблюдение выборных процедур, влияние общества на власть по сути минимально. Отличительной чертой «управляемой демократии» является наличие доминирующей партии, щедро подкармливаемой из государственного бюджета. В данном случае – это Единая социалистическая партия Венесуэлы. О ее монопольном и как бы «естественном праве» на власть рассуждает близкий соратник Чавеса, участвовавший с ним в попытке военного мятежа 1992 года, Дьосдадо Кабельо. Сейчас он занимает пост председателям Национальной ассамблеи Венесуэлы.
Дьосдадо Кабельо: Наша партия едина! Ее ряды сплочены, она объединяет все здоровые силы общества. Мы сплотились вокруг фигуры нашего вождя – «команданте» Чавеса. Все мы связаны уважением и верностью вождю, признанием за ним руководящей и направляющей роли в государстве.
Виктор Черецкий: Особое внимание профессор Сантиваньес Виванко обращает в своей докладе на идеологию политической системы Чавеса. Речь идет о коммунистической идеологии, о строительстве некоего справедливого общества, лишенного пороков, общества счастливых людей – так называемого социализма 21 века. Уго Чавес:
Уго Чавес: Родина, социализм или смерть! – это наш лозунг. Если мы хотим жить и иметь родину, мы должны построить социализм. Капитализм ведет лишь к гибели нашей родины, к гибели надежды, к гибели человеческого достоинства и даже гибели самой человеческой особи. Отсюда и наш боевой клич – родина, социализм или смерть!
Виктор Черецкий: При этом социализм Чавеса – это не копия других социализмов – советского, корейского или кубинского. Он провозглашает себя сторонником своего собственного так называемого «боливарианского социализма» - по имени Симона Боливара, основателя ряда латиноамериканских государств после получения континентом независимости от Испании в первой половине 19 столетия. Боливар, приверженец масонства, выдается Чавесом за теоретика социализма, хотя он, естественно, знать ничего не знал ни о Марксе, ни о Ленине, ни о диктатуре пролетариата. Между тем, Боливар – это подлинное «божество», святая святых, нынешнего венесуэльского режима. Его культ усиленно насаждается все годы правления Чавеса. И, разумеется, не просто так. Сантиваньес Виванко считает, что «верховное божество» понадобилось Чавесу для того, чтобы самому предстать в качестве «мессии». Он не очередной латиноамериканский диктатор или в просторечье «горилла». Он ниспослан самими небесами, чтобы установить справедливость в Венесуэле. Свое «мессианство», как полагает испанский исследователь, Чавес демонстрирует, в частности, посредством постоянного поклонения Боливару. Вот запись одного из подобных почти языческих ритуалов у памятника «божеству» с участием Чавеса в качестве жреца:
Уго Чавес: О, великий освободитель Боливар! Мир родился в твоих руках! Мир, хлеб, зерно твоей крови вскормили нашу молодую кровь, взывая нас к созданию нового мира! О, великий отец Боливар! Ты наш отец, мы – твои дети. Твоя кровь течет в наших жилах. Она жжет нас и мы чувствуем боль твоих ран. Она кипит в нас и зовет на борьбу!
Виктор Черецкий: Одновременно Чавес не забывает и католическую веру, которую тоже пытается использовать в своих целях, памятуя, что Венесуэла все же католическая страна. Тот факт, что христианство не очень совместимо с идеями Ленина, Сталина и Фиделя Кастро, венесуэльского лидера особо не беспокоит.
Уго Чавес: Переход к социализму требует многого, в том числе воцарения в обществе «духа всеобщей любви». «Не хлебом единым жив человек», - учил наш Господь. Духовная база социализма идентична христианской, с чем я согласен, поскольку являюсь христианином. Для меня социализм и христианство – одно и то же. Мы за общество, основанное на любви к ближнему, на равенстве. «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» - это лозунг социализма. При капитализме это невозможно, ведь капитализм – это царство эгоизма. Там доминирует лозунг – «Спасайся, кто может!»
Виктор Черецкий: О своей «божественной миссии» Чавес говорит открыто, без малейшей доли скромности. Недавно, уже страдая тяжелым раковым заболеванием, он заявил – я цитирую – «Чавес вечен, он не может умереть, потому что Чавес – это не только я. Чавес – повсюду. Он – сам народ, он олицетворение нации». Однако на одном мессианстве долго не продержишься. Поэтому еще одной составляющей венесуэльской власти является традиционная для Латинской Америки ставка на военных. Армию и другие силовые ведомства Чавес ублажает, в частности, повышая им зарплату. И это при том, что другие слои населения влачат жалкое, полуголодное существование. Анибал Кабрера, оппозиционный венесуэльский журналист, живущий в иммиграции:
Анибал Кабрера: Я, разумеется, рад за наших военных. Ну а как жить другим служащим? К примеру, университетским преподавателям или работникам государственной нефтяной компании? Двум с половиной миллионам служащих зарплата была заморожена пять лет назад при том, что инфляция у нас самая большая в Латинской Америке – 30% в год. Откровенный подкуп военных, кроме всего прочего, вызывает недоброжелательное отношение к армии со стороны гражданского общества. Впрочем, этого отчасти и добивается Чавес. Он стремится изолировать военных от народа, превратить их в свою личную преторианскую гвардию.
Виктор Черецкий: Чавес имеет материальную возможность усиленно подкармливать военных, как отмечает профессор Сантиваньес Виванко, за счет нефтяных богатств страны. Остальное население вынуждено влачить жалкое существование, ведь промышленность и сельское хозяйство Венесуэлы, ставшие заложниками антикапиталистической идеологии лидера, практически не работают. За желание Чавеса уничтожить частный сектор, как базу оппозиции, пришлось заплатить дорого. Национализация предприятий, изгнание фермеров с их земель стоили Венесуэле полной зависимости от внешних поставок продуктов питания и предметов первой необходимости. Ноэль Альварес, руководитель объединения венесуэльских предпринимателей «Федекамарас»:
Ноэль Альварес: Мы перестаем производить сельхозпродукцию, мы лишаемся лучших сельхозпроизводителей. Не удивительно, что подобная ситуация сказывается на потреблении населения, возникает нехватка самых элементарных продуктов питания. Правительство озабочено лишь разрушением - в идеологических целях - производственных структур, существующих в стране, всего частного сектора. Не секрет, что подобная практика еще не принесла пользы ни одному государству.
Виктор Черецкий: Между тем, доктор Мартин Сантиваньес Виванко утверждает, что Чавесу удалось создать за годы его правления довольно живучую авторитарную систему, побороть которую будет непросто. Он полагает, что эта система может уцелеть даже в случае ухода Чавеса в виду его болезни. Поэтому исследователь заявляет, что ставку на болезнь Чавеса демократической оппозиции делать не следует. Единственная альтернатива создавшейся ситуации – сплочение и единство всех демократов в стремлении вернуть стране свободу. Иного пути, по мнению автора доклада, у венесуэльской оппозиции нет.
