Ирина Лагунина: Гости сегодняшнего выпуска – из Мурманска Елена Васильева, руководитель организации ветеранов под названием "Забытый полк", из Москвы фотограф Виктория Ивлева и из поселка Роза Челябинской области Вадим Никитин, который сам проводил голодовку. Голодовка сейчас остановлена, но не отменена. Я заявила тему выход из голодовки, не только потому, что двое из участников сегодняшней беседы сами прошли через это. Я имела в виду выход из голодовки во всех смыслах слова "выход". Напомню, что в Центральной избирательной комиссии России до конца этой недели будут просматривать видеозаписи выборов мэра Астрахани. Бывший кандидат на пост мэра Астрахани Олег Шеин и его сторонники с помощью видеороликов пытаются доказать фальсификацию выборов, на которых, по официальным данным, победил представитель "Единой России" Михаил Столяров. 16 марта Олег Шеин и его соратники объявили голодовку. Вадим Юрьевич Никитин, а почему объявили голодовку вы?
Вадим Никитин: В 2010 году у нас выбрался главой района Геннадий Николаевич Усенко. Как бы после выборов, соответственно, у нас в Коркинском муниципальном районе три поселения, в поселке Роза глава, в городе Коркино глава и в поселке Первомайский тоже глава свой, он глава района. Он задался целью объединить три поселения, убрать глав и депутатов, чтобы главенствовать одному. В 2011 году умер наш глава поселения Михаил Андреев, которому было 39 лет, который избрался на пост главы в 35 лет и показал себя очень достойным главой. Поселок у нас небольшой, на тот момент было 15 тысяч человек, голосующего населения было 11700, сейчас 10700. Главы не стало исполнительной власти. Геннадий Николаевич Усенко постарался сделать так, что депутатский корпус, то есть представительный орган, стал нелегитимным. Встретился с депутатами на стороне, кого-то уговорил, 8 человек сложили свои мандаты, не стало в поселке представительного органа, ни исполнительной власти, ни законодательной. Избирательная комиссия назначила выборы на 29 января по самым сокращенным срокам. Глава района настоял на выборах 4 марта, сами понимаете, выборы федерального уровня проводить будет территориальная избирательная комиссия района, все будет под контролем его.
Тем более, показали выборы 4 декабря в нашем районе, мы тоже подали в суд, что у всех партий, кроме "Справедливой России" было украдено почти тысяча голосов, на четырех избирательных участках полностью обнулили результаты всех партий, кроме "Справедливой России" и "Единой"1, везде стояли нули. Хотя я был наблюдателем и видел, что нулей не было, по протоколам участковых избирательных комиссий цифры были во всех графах за все партии, но почему-то выставили в ГАС "Выборы" окончательный результат, на четырех участках нули. Мы подали в суд заявление, но суд не прислушался к нам.
Поэтому мы 4 марта понимали ситуацию, как все произойдет: сделают все, как им надо, а потом судись и судись. На 29 января назначила избирательная комиссия поселка выборы, Геннадий Николаевич Усенко, подал его заместитель Горный Андрей Юрьевич, заместитель по земельным отношениям района, подал заявление в суд, что нарушены якобы какие-то его избирательные права, хотя он не являлся зарегистрированным в поселке Роза, чтобы быть избирателем грубо говоря. Но почему-то в ТИК, куда он направлял заявление, решили так, что его права нарушены, то есть выборы на 29 января были отменены территориальной избирательной комиссией района. 10 февраля 2012 года избирательная комиссия вновь назначает выборы на 22 апреля. Зарегистрировалось 58 депутатов на три округа и 7 человек на пост главы. Когда все зарегистрировались, началась агитация, предвыборная гонка вступила в законную силу, два человека, люди Усенко – это Антипов Валерий Александрович и Малахов Евгений Борисович подают опять заявление в территориальную избирательную комиссию. И территориальная избирательная комиссия принимает решение – выборы отменить, что нарушены права Антипова и Малахова. Они ссылались на то, что в избирательной комиссии нет денег на проведение выборов, хотя деньги были на проведение выборов, администрация поселка Роза их перечислила в начале марта.
Ирина Лагунина: Вадим Юрьевич, а как давно вы сидите на голодовке?
Вадим Никитин: Голодовка началась 4 апреля после того, как решение суда вступило в силу об отмене выборов.
Ирина Лагунина: Вас сколько человек и что это за инициативная группа?
Вадим Никитин: Нас изначально было 6 человек, желающих было гораздо больше, помещение, которое нам администрация поселка выделила – это помещение избирательной комиссии, кабинет, не вмещало большое количество.
Ирина Лагунина: Виктория, вы только что слышали рассказ Вадима Юрьевича, вам эта ситуация с ситуацией астраханской, за которой вы внимательно наблюдаете, я знаю, кажется близкой?
Виктория Ивлева: Во-первых, я хотела спросить: это поселок Роза, который сползал в карьер, этот тот поселок?
Вадим Никитин: Да, это тот поселок.
Виктория Ивлева: То есть это поселок Роза, в котором должны быть сильны протестные настроения, потому что жизнь в поселке Роза не очень задалась. Но протестных настроений, я вижу, нет. Потому что страна узнает о голодовке, когда она практически закончилась, и до этого никто не знал и не было никакой поддержки. Это очень печально, потому что когда люди находятся в таком состоянии и решаются на такой крайний и отважный шаг, очень важно, чтобы была какая-то моральная поддержка. Поэтому в этом смысле ситуация в поселке Роза отличается от ситуации в Астрахани, которая быстро обрела поддержку, если не всей страны, страна по-прежнему спит, к сожалению, но какой-то ее части, во всяком случае вышла за пределы Астрахани. Поселок Роза, насколько я понимаю, в истории с карьером, вышел за пределы Челябинской области, а в истории с голодовкой и нечестными выборами никуда не вышел. Это печально.
Ирина Лагунина: Елена Васильева, Мурманск, вы тоже в свое время объявляли голодовку. Какие эмоции у вас вызывает рассказ Вадима Юрьевича Никитина?
Елена Васильева: Во-первых, я слушаю это все и понимаю, что это такой беспредел, откровенный беспредел. Нарушение конституционных прав граждан фиксируется по всей стране. Виктория сказала, что практически не слышно было об этой голодовке. Вопрос заключается в том, что информация прошла по интернет-сетям, но средства массовой информации настолько ангажированы, что они никогда в жизни не расскажут о подобных акциях протеста. Я очень хорошо помню и понимаю чувства людей, поскольку действительно сама голодала - это крайняя мера, когда заставляешь реагировать губернатора. Но еще более неприятная ситуация заключается в том, что, как правило, не удовлетворяют наши требования и очень сложно потом выходить из голодовки, достаточно серьезные потрясения организма. Я думаю, что у нашей власти давным-давно нет аллергии на кровь, и им глубоко наплевать на то, голодаем мы или не голодаем. Конечно, ситуация, которая сложилась в поселке Роза, сложилась в Астрахани и других регионах, в Москве сейчас голодают в поддержку Астрахани, я думаю, что эта ситуация должна быть в корне изменена совершенно другими методами. Мне хотелось бы сказать, что это очень сложно для людей, это подвиг гражданский, но мы обязаны объединяться говорить друг другу, рассказывать. Как до СМИ донести, я не знаю, хоть "сарафанное радио" включай.
Ирина Лагунина: Елена, вы сказали, что выходить из голодовки трудно. Что значит - выходить из голодовки?
Елена Васильева: Вы знаете, люди, которые объявляют политическую голодовку – это совсем не то, что является голоданием ради здоровья. То есть человек, который проводит политическую голодовку, он находится в определенных условиях, он пьет воду, он в принципе не очень много двигается и не проводит тех физических процедур, которые должны быть проведены, то есть ежедневные клизмы, когда голодание ради здоровья. У человека начинает зашлаковываться организм, и появляется большое количество ацетона, то есть действительно идет отравление организма. Поэтому для того, чтобы выйти из голодовки, необходимо начинать очистку организма, необходимо пить огромное количество воды, причем талой. Я как эксперт-эколог могу уже говорить, как специалист. Необходимо, выходя из голодовки, особенно в апреле, когда у нас была Пасха, ни в коем случае не есть белковой пищи, яиц, молока творога. Это очень аккуратный выход, то есть начинать надо чуть ли не с березового сока разбавленного для тех, кто долгое время проводил голодовку.
Я Шеину рассказала об этом, написала ему в Живом журнале, как надо выходить из голодовки его людям, что людей надо расхаживать на свежем воздухе, чтобы двигались как можно чаще, как можно дольше, чтобы принимали душ ежедневно. Потому что это единственные вещи, которые могут их поддержать и спасти. Я, честно говоря, очень переживаю за ребят астраханцев, за москвичей и за вас, ребята из Розы, потому что это очень большая нагрузка на организма. Но больше всего откровенно противно понимать, что в этой стране права человека не являются высшей ценностью, и человек как генофонд, как главная стратегическая единица, стратегический запас страны нашей власти неинтересен. Я думаю, что не зря мои друзья, наша организация участников боевых действий "Забытый полк", Союз военных моряков, люди, которые прошли армию, кто видели смерть, смотрели ей в глаза, они поддержали своими заявлениями всех голодающих и будут поддерживать всех 6 мая на Марше миллионов в Москве.
Ирина Лагунина: Виктория, я хочу вам предоставить слово, поскольку я видела в сети, что вы все эти дни были одной из активисток движения солидарности с голодающими в Астрахани. Что можно сделать в такой вот ситуации, какая сейчас сложилась?
Виктория Ивлева: Во-первых, я не думаю, что я была таким великим активистом, там были люди и поактивнее меня. Потом я хотела поправить Елену, которая сказала "в этой стране". Это не в этой стране, а в нашей стране, она все равно наша страна. Нет внимания к правам человека, все-таки это наша страна, поэтому мы так и колотимся, так переживаем. Что можно сделать? Когда были арестованы люди в Белоруссии, в частности, моя коллега Ирина Халип и ее муж, мы организовали такую акцию, я работала тогда в "Новой газете", мы предложили людям посылать новогодние открытки в СИЗО КГБ - это было перед новым годом. И огромное количество людей откликнулось, посылали открытки. Как мне потом говорили съездившие в Белоруссию коллеги, ни одна из открыток не дошла, они все осели в белорусском КГБ или на почте. Цели в этом смысле мы тогда не достигли. Но я понимаю, что для людей, которые это делали, для них было важно и это увеличивало гипотетически количество добра, в воздухе разлитого. Я думаю, что само по себе это не так плохо, как любой жест доброй воли, любой нравственный жест.
И когда дело коснулось Астрахани, я предложила Шеину посылать телеграммы поддержки, тем более, что жители Москвы могут это сделать, не выходя из дома, по интернету, по телефону, и телеграмма стоит сто рублей, каждый может себе позволить. Судя по откликам, в людях отозвалось и очень много народу послало телеграммы, и эти телеграммы, как я понимаю, все-таки дошли. И я надеюсь, что людям было приятно, что кто-то их поддерживает, хотя я понимаю, что никакого влияния на власть это все оказывать не может. У меня есть такое подозрение, что поскольку власть сама лжива, беспринципна и все, что она может – это пускать слезы публично и орать "мы победили", как нам всем известно, я думаю, что они подозревают, что голодающие люди по ночам едят, и поэтому смотрят на это как на какой-то фарс. То есть понять благородство замысла и понять, что человек действительно готов положить свою жизнь за принципы, мне кажется, это вне их мозгов властных, они понять не в состоянии.
Поэтому все, что мы делаем, получается, что мы делаем так или иначе для себя и поддержка для себя, но тем не менее, я думаю, что все равно что-то делать нужно, потому что еще пока никто не отменил совесть. Если внутри тебя эта совесть есть, и по каким-то причинам нельзя голодать или считаешь, что голодать не нужно, но все-таки ты сочувствуешь, соболезнуешь людям, которые проходят через подобные испытания, почему же не сделать то немногое, что ты можешь сделать. Вот мы стали слать телеграммы.
Потом я предложила посылать телеграммы в Госдуму, поскольку у нас есть депутаты, даже если мы их не выбирали, все равно от каждого округа есть депутаты, от каждый партии, я предложила им посылать телеграммы с предложением рассмотреть вопрос. Этот вопрос решался, и ЦИК стал рассматривать, если можно назвать рассмотрением. Это были небольшие вещи, которые можно делать. И потом я регулярно у себя в Фейсбуке перепостивала информацию, касаемую событий в Астрахани, и вот это, мне кажется, наиболее важным. Хотелось бы выходить за границы Фейсбука, потому что огромное количество людей не знают, что в Астрахани что-то происходит и с трудом представляют, кто такой Шеин, и продолжают этим не интересоваться. Мне кажется, самое главное - это все-таки включение как можно большего количества людей в эту орбиту, чтобы люди просыпались, чтобы страна не ценой человеческой жизни, не дай бог, гибели кого-то хоть как-то очнулась, а все-таки подешевле. Хоть нас призывают умереть под Москвой, но хотелось бы не умирать, а жить.
Елена Васильева: Я слушала внимательно то, что говорит Виктория. Конечно, телеграммы, которые поддерживают человека голодающего – это очень здорово, но в моем случае, например, когда я объявила голодовку, меня поддержало огромное количество разных людей из России, причем они посылали на имя губернатора, в следственные органы, в администрацию письма протеста, факс-атаки, электронные письма. Я хочу сказать, что эти письма сработали для того, чтобы были приняты какие-то решения, для того, чтобы проводилась проверка.
Ирина Лагунина: Виктория, я знаю, что вы видели те материалы, которые отсматривали господа Шеин и Чуров, что вы можете об этом рассказать?
Виктория Ивлева: Я входила в группу людей, "Гражданин наблюдатель" кликнул клич всем, кто зарегистрирован на сайте "Гражданин наблюдатель" и кто был наблюдателем на выборах президентских и парламентских. Они попросили помочь в отсмотре материалов, в выявлении нарушений. Я отсмотрела 8 часов с одного участка, несомненно, нарушения есть. Одно из основных нарушений на моем участке, например, такое, что я вижу только часть стола, на котором идет подсчет, а самую главную часть стола, за которой стоит председатель или кто-то, кто считает, не видно, и что там человек делает, как он что куда кладет – это вообще не видно. Расстояние от стола, где стоит этот человек, до предполагаемых наблюдателей, которых в кадре близко нет, даже если предположить что они сразу за камерой, получается примерно три школьных парты по длине, то есть увидеть, за кого стоит плюсик и крестик, не представляется возможным. С моей точки зрения, это существенное нарушение. Я уже не говорю про то, что председатель комиссии не объявляет общее количество, что считается это не одним человеком, а каждый считает свою кучку, она раздает по кучкам, что тоже запрещено и считается нарушением. Причем нарушения в законе прописаны, во всяких инструкциях, я считаю, что это существенные нарушения, зачем тогда камера, когда камера не фиксирует то, что происходит с подсчетом бюллетеней, то понятно, что можно допустить, что происходит все, что угодно. С моей точки зрения, это нарушения существенные, которые могут повлечь неправильный подсчет. А как это решит ЦИК? Видимо, ЦИК сказал свое слово, как я понимаю.
Ирина Лагунина: Вадим Юрьевич, голодовка на сегодняшний день в России, с вашей точки зрения – это единственное оставшееся средство протеста?
Вадим Никитин: Когда творится такое бесправие, где видны нарушения, и когда суд принимает сторону не заявителя, а другую абсолютно позицию, наверное, такая акция протеста конечно должна быть. Я уже не говорю о крайней мере – это акт самосожжения, это чересчур крайняя мера. Я думаю, все-таки государство не будет доводить людей до такой степени. Я согласен, ситуация в Астрахани, возможно, не решится, потому что такой прецедент не нужен правительству, отмена результатов выборов - серьезный момент. Наверное, акция протеста, голодовка - хотя бы тот момент, чтобы объединить людей, чтобы люди, как Виктория говорит, у которых есть совесть, как-то могли объединяться. И дальнейшие выборы, которые будут проходить, я думаю, будут проходить под пристальным вниманием общественности, этих людей, которые сплотились. Это будет влиять все равно.
Ирина Лагунина: Вадим Юрьевич, вы сейчас добьетесь, что у вас будут проведены выборы, вы уверены, что они будут честными?
Вадим Никитин: Я думаю, на нашем уровне, когда проходят выборы местного самоуправления, там вэб-камеры участия не принимают по большому счету, это не федеральных выборах вэб-камеры. Я думаю, на последних выборах Госдумы, я участвую в выборах с 2007 года и бываю на выборах наблюдателем на всех уровнях, я думаю, что отдельно взять наш район, я не могу говорить за всю Россию, я думаю, что эта ситуация, которую мы вскрыли 4 декабря на выборах в Госдуму, где территориальная избирательная комиссия просто тупо, ничего не делая, никаких вбросов. Вбросов не было, потому что наблюдатели работали четко, на 38 участках у нас расхождения в голосах, которые были в урне и по записям, 5-6, вбросов не было. Они просто тупо приписали 2300 голосов "Единой России", и потом мы судились. Вот этот момент важен. Я считаю, что территориальные избирательные комиссии, то есть те комиссии, которые непосредственно подают информацию в систему ГАС "Выборы", должен быть от каждой партии человек и сидеть, не спать, как это обычно у нас делалось раньше.
Вадим Никитин: В 2010 году у нас выбрался главой района Геннадий Николаевич Усенко. Как бы после выборов, соответственно, у нас в Коркинском муниципальном районе три поселения, в поселке Роза глава, в городе Коркино глава и в поселке Первомайский тоже глава свой, он глава района. Он задался целью объединить три поселения, убрать глав и депутатов, чтобы главенствовать одному. В 2011 году умер наш глава поселения Михаил Андреев, которому было 39 лет, который избрался на пост главы в 35 лет и показал себя очень достойным главой. Поселок у нас небольшой, на тот момент было 15 тысяч человек, голосующего населения было 11700, сейчас 10700. Главы не стало исполнительной власти. Геннадий Николаевич Усенко постарался сделать так, что депутатский корпус, то есть представительный орган, стал нелегитимным. Встретился с депутатами на стороне, кого-то уговорил, 8 человек сложили свои мандаты, не стало в поселке представительного органа, ни исполнительной власти, ни законодательной. Избирательная комиссия назначила выборы на 29 января по самым сокращенным срокам. Глава района настоял на выборах 4 марта, сами понимаете, выборы федерального уровня проводить будет территориальная избирательная комиссия района, все будет под контролем его.
Тем более, показали выборы 4 декабря в нашем районе, мы тоже подали в суд, что у всех партий, кроме "Справедливой России" было украдено почти тысяча голосов, на четырех избирательных участках полностью обнулили результаты всех партий, кроме "Справедливой России" и "Единой"1, везде стояли нули. Хотя я был наблюдателем и видел, что нулей не было, по протоколам участковых избирательных комиссий цифры были во всех графах за все партии, но почему-то выставили в ГАС "Выборы" окончательный результат, на четырех участках нули. Мы подали в суд заявление, но суд не прислушался к нам.
Поэтому мы 4 марта понимали ситуацию, как все произойдет: сделают все, как им надо, а потом судись и судись. На 29 января назначила избирательная комиссия поселка выборы, Геннадий Николаевич Усенко, подал его заместитель Горный Андрей Юрьевич, заместитель по земельным отношениям района, подал заявление в суд, что нарушены якобы какие-то его избирательные права, хотя он не являлся зарегистрированным в поселке Роза, чтобы быть избирателем грубо говоря. Но почему-то в ТИК, куда он направлял заявление, решили так, что его права нарушены, то есть выборы на 29 января были отменены территориальной избирательной комиссией района. 10 февраля 2012 года избирательная комиссия вновь назначает выборы на 22 апреля. Зарегистрировалось 58 депутатов на три округа и 7 человек на пост главы. Когда все зарегистрировались, началась агитация, предвыборная гонка вступила в законную силу, два человека, люди Усенко – это Антипов Валерий Александрович и Малахов Евгений Борисович подают опять заявление в территориальную избирательную комиссию. И территориальная избирательная комиссия принимает решение – выборы отменить, что нарушены права Антипова и Малахова. Они ссылались на то, что в избирательной комиссии нет денег на проведение выборов, хотя деньги были на проведение выборов, администрация поселка Роза их перечислила в начале марта.
Ирина Лагунина: Вадим Юрьевич, а как давно вы сидите на голодовке?
Вадим Никитин: Голодовка началась 4 апреля после того, как решение суда вступило в силу об отмене выборов.
Ирина Лагунина: Вас сколько человек и что это за инициативная группа?
Вадим Никитин: Нас изначально было 6 человек, желающих было гораздо больше, помещение, которое нам администрация поселка выделила – это помещение избирательной комиссии, кабинет, не вмещало большое количество.
Ирина Лагунина: Виктория, вы только что слышали рассказ Вадима Юрьевича, вам эта ситуация с ситуацией астраханской, за которой вы внимательно наблюдаете, я знаю, кажется близкой?
Виктория Ивлева: Во-первых, я хотела спросить: это поселок Роза, который сползал в карьер, этот тот поселок?
Вадим Никитин: Да, это тот поселок.
Виктория Ивлева: То есть это поселок Роза, в котором должны быть сильны протестные настроения, потому что жизнь в поселке Роза не очень задалась. Но протестных настроений, я вижу, нет. Потому что страна узнает о голодовке, когда она практически закончилась, и до этого никто не знал и не было никакой поддержки. Это очень печально, потому что когда люди находятся в таком состоянии и решаются на такой крайний и отважный шаг, очень важно, чтобы была какая-то моральная поддержка. Поэтому в этом смысле ситуация в поселке Роза отличается от ситуации в Астрахани, которая быстро обрела поддержку, если не всей страны, страна по-прежнему спит, к сожалению, но какой-то ее части, во всяком случае вышла за пределы Астрахани. Поселок Роза, насколько я понимаю, в истории с карьером, вышел за пределы Челябинской области, а в истории с голодовкой и нечестными выборами никуда не вышел. Это печально.
Ирина Лагунина: Елена Васильева, Мурманск, вы тоже в свое время объявляли голодовку. Какие эмоции у вас вызывает рассказ Вадима Юрьевича Никитина?
Елена Васильева: Во-первых, я слушаю это все и понимаю, что это такой беспредел, откровенный беспредел. Нарушение конституционных прав граждан фиксируется по всей стране. Виктория сказала, что практически не слышно было об этой голодовке. Вопрос заключается в том, что информация прошла по интернет-сетям, но средства массовой информации настолько ангажированы, что они никогда в жизни не расскажут о подобных акциях протеста. Я очень хорошо помню и понимаю чувства людей, поскольку действительно сама голодала - это крайняя мера, когда заставляешь реагировать губернатора. Но еще более неприятная ситуация заключается в том, что, как правило, не удовлетворяют наши требования и очень сложно потом выходить из голодовки, достаточно серьезные потрясения организма. Я думаю, что у нашей власти давным-давно нет аллергии на кровь, и им глубоко наплевать на то, голодаем мы или не голодаем. Конечно, ситуация, которая сложилась в поселке Роза, сложилась в Астрахани и других регионах, в Москве сейчас голодают в поддержку Астрахани, я думаю, что эта ситуация должна быть в корне изменена совершенно другими методами. Мне хотелось бы сказать, что это очень сложно для людей, это подвиг гражданский, но мы обязаны объединяться говорить друг другу, рассказывать. Как до СМИ донести, я не знаю, хоть "сарафанное радио" включай.
Ирина Лагунина: Елена, вы сказали, что выходить из голодовки трудно. Что значит - выходить из голодовки?
Елена Васильева: Вы знаете, люди, которые объявляют политическую голодовку – это совсем не то, что является голоданием ради здоровья. То есть человек, который проводит политическую голодовку, он находится в определенных условиях, он пьет воду, он в принципе не очень много двигается и не проводит тех физических процедур, которые должны быть проведены, то есть ежедневные клизмы, когда голодание ради здоровья. У человека начинает зашлаковываться организм, и появляется большое количество ацетона, то есть действительно идет отравление организма. Поэтому для того, чтобы выйти из голодовки, необходимо начинать очистку организма, необходимо пить огромное количество воды, причем талой. Я как эксперт-эколог могу уже говорить, как специалист. Необходимо, выходя из голодовки, особенно в апреле, когда у нас была Пасха, ни в коем случае не есть белковой пищи, яиц, молока творога. Это очень аккуратный выход, то есть начинать надо чуть ли не с березового сока разбавленного для тех, кто долгое время проводил голодовку.
Я Шеину рассказала об этом, написала ему в Живом журнале, как надо выходить из голодовки его людям, что людей надо расхаживать на свежем воздухе, чтобы двигались как можно чаще, как можно дольше, чтобы принимали душ ежедневно. Потому что это единственные вещи, которые могут их поддержать и спасти. Я, честно говоря, очень переживаю за ребят астраханцев, за москвичей и за вас, ребята из Розы, потому что это очень большая нагрузка на организма. Но больше всего откровенно противно понимать, что в этой стране права человека не являются высшей ценностью, и человек как генофонд, как главная стратегическая единица, стратегический запас страны нашей власти неинтересен. Я думаю, что не зря мои друзья, наша организация участников боевых действий "Забытый полк", Союз военных моряков, люди, которые прошли армию, кто видели смерть, смотрели ей в глаза, они поддержали своими заявлениями всех голодающих и будут поддерживать всех 6 мая на Марше миллионов в Москве.
Ирина Лагунина: Виктория, я хочу вам предоставить слово, поскольку я видела в сети, что вы все эти дни были одной из активисток движения солидарности с голодающими в Астрахани. Что можно сделать в такой вот ситуации, какая сейчас сложилась?
Виктория Ивлева: Во-первых, я не думаю, что я была таким великим активистом, там были люди и поактивнее меня. Потом я хотела поправить Елену, которая сказала "в этой стране". Это не в этой стране, а в нашей стране, она все равно наша страна. Нет внимания к правам человека, все-таки это наша страна, поэтому мы так и колотимся, так переживаем. Что можно сделать? Когда были арестованы люди в Белоруссии, в частности, моя коллега Ирина Халип и ее муж, мы организовали такую акцию, я работала тогда в "Новой газете", мы предложили людям посылать новогодние открытки в СИЗО КГБ - это было перед новым годом. И огромное количество людей откликнулось, посылали открытки. Как мне потом говорили съездившие в Белоруссию коллеги, ни одна из открыток не дошла, они все осели в белорусском КГБ или на почте. Цели в этом смысле мы тогда не достигли. Но я понимаю, что для людей, которые это делали, для них было важно и это увеличивало гипотетически количество добра, в воздухе разлитого. Я думаю, что само по себе это не так плохо, как любой жест доброй воли, любой нравственный жест.
И когда дело коснулось Астрахани, я предложила Шеину посылать телеграммы поддержки, тем более, что жители Москвы могут это сделать, не выходя из дома, по интернету, по телефону, и телеграмма стоит сто рублей, каждый может себе позволить. Судя по откликам, в людях отозвалось и очень много народу послало телеграммы, и эти телеграммы, как я понимаю, все-таки дошли. И я надеюсь, что людям было приятно, что кто-то их поддерживает, хотя я понимаю, что никакого влияния на власть это все оказывать не может. У меня есть такое подозрение, что поскольку власть сама лжива, беспринципна и все, что она может – это пускать слезы публично и орать "мы победили", как нам всем известно, я думаю, что они подозревают, что голодающие люди по ночам едят, и поэтому смотрят на это как на какой-то фарс. То есть понять благородство замысла и понять, что человек действительно готов положить свою жизнь за принципы, мне кажется, это вне их мозгов властных, они понять не в состоянии.
Поэтому все, что мы делаем, получается, что мы делаем так или иначе для себя и поддержка для себя, но тем не менее, я думаю, что все равно что-то делать нужно, потому что еще пока никто не отменил совесть. Если внутри тебя эта совесть есть, и по каким-то причинам нельзя голодать или считаешь, что голодать не нужно, но все-таки ты сочувствуешь, соболезнуешь людям, которые проходят через подобные испытания, почему же не сделать то немногое, что ты можешь сделать. Вот мы стали слать телеграммы.
Потом я предложила посылать телеграммы в Госдуму, поскольку у нас есть депутаты, даже если мы их не выбирали, все равно от каждого округа есть депутаты, от каждый партии, я предложила им посылать телеграммы с предложением рассмотреть вопрос. Этот вопрос решался, и ЦИК стал рассматривать, если можно назвать рассмотрением. Это были небольшие вещи, которые можно делать. И потом я регулярно у себя в Фейсбуке перепостивала информацию, касаемую событий в Астрахани, и вот это, мне кажется, наиболее важным. Хотелось бы выходить за границы Фейсбука, потому что огромное количество людей не знают, что в Астрахани что-то происходит и с трудом представляют, кто такой Шеин, и продолжают этим не интересоваться. Мне кажется, самое главное - это все-таки включение как можно большего количества людей в эту орбиту, чтобы люди просыпались, чтобы страна не ценой человеческой жизни, не дай бог, гибели кого-то хоть как-то очнулась, а все-таки подешевле. Хоть нас призывают умереть под Москвой, но хотелось бы не умирать, а жить.
Елена Васильева: Я слушала внимательно то, что говорит Виктория. Конечно, телеграммы, которые поддерживают человека голодающего – это очень здорово, но в моем случае, например, когда я объявила голодовку, меня поддержало огромное количество разных людей из России, причем они посылали на имя губернатора, в следственные органы, в администрацию письма протеста, факс-атаки, электронные письма. Я хочу сказать, что эти письма сработали для того, чтобы были приняты какие-то решения, для того, чтобы проводилась проверка.
Ирина Лагунина: Виктория, я знаю, что вы видели те материалы, которые отсматривали господа Шеин и Чуров, что вы можете об этом рассказать?
Виктория Ивлева: Я входила в группу людей, "Гражданин наблюдатель" кликнул клич всем, кто зарегистрирован на сайте "Гражданин наблюдатель" и кто был наблюдателем на выборах президентских и парламентских. Они попросили помочь в отсмотре материалов, в выявлении нарушений. Я отсмотрела 8 часов с одного участка, несомненно, нарушения есть. Одно из основных нарушений на моем участке, например, такое, что я вижу только часть стола, на котором идет подсчет, а самую главную часть стола, за которой стоит председатель или кто-то, кто считает, не видно, и что там человек делает, как он что куда кладет – это вообще не видно. Расстояние от стола, где стоит этот человек, до предполагаемых наблюдателей, которых в кадре близко нет, даже если предположить что они сразу за камерой, получается примерно три школьных парты по длине, то есть увидеть, за кого стоит плюсик и крестик, не представляется возможным. С моей точки зрения, это существенное нарушение. Я уже не говорю про то, что председатель комиссии не объявляет общее количество, что считается это не одним человеком, а каждый считает свою кучку, она раздает по кучкам, что тоже запрещено и считается нарушением. Причем нарушения в законе прописаны, во всяких инструкциях, я считаю, что это существенные нарушения, зачем тогда камера, когда камера не фиксирует то, что происходит с подсчетом бюллетеней, то понятно, что можно допустить, что происходит все, что угодно. С моей точки зрения, это нарушения существенные, которые могут повлечь неправильный подсчет. А как это решит ЦИК? Видимо, ЦИК сказал свое слово, как я понимаю.
Ирина Лагунина: Вадим Юрьевич, голодовка на сегодняшний день в России, с вашей точки зрения – это единственное оставшееся средство протеста?
Вадим Никитин: Когда творится такое бесправие, где видны нарушения, и когда суд принимает сторону не заявителя, а другую абсолютно позицию, наверное, такая акция протеста конечно должна быть. Я уже не говорю о крайней мере – это акт самосожжения, это чересчур крайняя мера. Я думаю, все-таки государство не будет доводить людей до такой степени. Я согласен, ситуация в Астрахани, возможно, не решится, потому что такой прецедент не нужен правительству, отмена результатов выборов - серьезный момент. Наверное, акция протеста, голодовка - хотя бы тот момент, чтобы объединить людей, чтобы люди, как Виктория говорит, у которых есть совесть, как-то могли объединяться. И дальнейшие выборы, которые будут проходить, я думаю, будут проходить под пристальным вниманием общественности, этих людей, которые сплотились. Это будет влиять все равно.
Ирина Лагунина: Вадим Юрьевич, вы сейчас добьетесь, что у вас будут проведены выборы, вы уверены, что они будут честными?
Вадим Никитин: Я думаю, на нашем уровне, когда проходят выборы местного самоуправления, там вэб-камеры участия не принимают по большому счету, это не федеральных выборах вэб-камеры. Я думаю, на последних выборах Госдумы, я участвую в выборах с 2007 года и бываю на выборах наблюдателем на всех уровнях, я думаю, что отдельно взять наш район, я не могу говорить за всю Россию, я думаю, что эта ситуация, которую мы вскрыли 4 декабря на выборах в Госдуму, где территориальная избирательная комиссия просто тупо, ничего не делая, никаких вбросов. Вбросов не было, потому что наблюдатели работали четко, на 38 участках у нас расхождения в голосах, которые были в урне и по записям, 5-6, вбросов не было. Они просто тупо приписали 2300 голосов "Единой России", и потом мы судились. Вот этот момент важен. Я считаю, что территориальные избирательные комиссии, то есть те комиссии, которые непосредственно подают информацию в систему ГАС "Выборы", должен быть от каждой партии человек и сидеть, не спать, как это обычно у нас делалось раньше.
