В США недавно состоялась презентация нового доклада Арона и Эберстада о вымирании России. Авторы достаточно консервативные, «правые» (интересно, канадский маньяк-расчленитель посылал конечности в штаб-квартиры разных партий с учётом ориентации — правую ступню консерваторам, левую либералам?...). Обычно «правость» отождествляют с индивидуализмом, а «левость» с коллективизмом до коммунизма вплоть. Однако, видимо, коллективизм и индивидуализм бывают разные. Ведь христианские реакционеры обвиняют современный мир именно в атомизации, чрезмерном индивидуализме, и эти реакционеры именно «правые», именно индивидуалисты, но — коллективистские индивидуалисты, они за Церковь, за всякие какие-то «соборные единения». Жена Эберстада, тоже демограф, работает в очень «правом», фундаменталистском католическом институте, только что выпустила книгу, где бранит сексуальную революцию. Хотя одно то, что женщина пишет книги — тоже часть сексуальной революции, которая не с противозачаточных же средств началась, а с разрешения французскими революционерами разводов.
Конечно, «левые» вовсе не оголтелые индивидуалисты, как правые не экстремальные индивидуалисты. Разница даже не в пропорции, а в уровне агрессивности, насильственности. Миролюбивый реакционер ближе к миролюбивому леваку, чем к воинственному реакционеру. Эберстад — миролюбив, к тому же третьей молодости человек, он уже не предсказывает скорый конец Северной Корее, как делал пятнадцать лет назад, понимает, что зло может существовать вечно просто по инерции, как пирамида Хеопса — в отличие от добра, у которого нужно всё время крутить педали. Поэтому в этот раз, говоря о причинах вымирания России (явления уникального), он называет отсутствие «социального капитала» - понятия, скорее, «левого», поскольку речь идёт о горизонтальных связях между людьми. Умение слушать и говорить, потребность в другом, вовлечённость в «гражданскую активность» и т. п. Обычно правые побаиваются заводить речь об этом аспекте общественной жизни, которая столь уродливо пародируется большевизмом, кремлизмом, маоизмом, кастризмом, чавесизмом и пр. А чего побаиваться? В деспотиях «социальное», «общественное» - это ведь чучела, хорошенько выпотрошенные и держашие в руках электрическую лампочку для освещения господского банкета.
С «социальным капиталом» в России вовсе не так плохо, как кажется западным людям. Просто к демократическому «социальному капиталу» российский имеет такое же отношение, как Абрамович к праотцу Аврааму (звуковое совпадение, не более). Да без «социального капитала» ни один социум не проживёт и трёх дней. Есть свой «социальный капитал» у террористов, которые создают снизу мощную разветвлённую структуру взаимодействия, да такую, что могущественные централизованные структуры не в силах их уничтожить. Свой «социальный капитал» есть у наркопроизводителей и наркоторговцев, потому и живы, несмотря на репрессии. С точки зрения демократического социума, конечно, это «асоциальные элементы». Так с точки зрения заключённых Освенцима эсесовцы - «асоциальный элемент», а с точки зрения эсесовцев — наоборот. По демократическим критериям в России «номенклатурный капитализм» - то есть, вовсе не капитализм, а доброе старое средневековое княжество, в котором нормальный капитализм ютится в чулане. Понятно, что номенклатура отвечает симметично: мол, на Западе как раз нет настоящего капитализма, а вот в России всё очень капиталистично... И настоящий «социальный капитал» - в России, хотя с точки зрения это «антисоциальный капитал».
Антисоциальный капитал русских людей есть усердный, ежедневный труд по поддержанию в рабочем состоянии грандиозного милитаристкой структуры, каковой является Россия. Сверху в России насаждались картошка, просвещение, демократия, деспотизм, а вот милитаризм никогда не насаждался, он — снизу. Горе тому правителю, который посмеет не потрафить этому «асоциальному социуму» - Николаю II, Горбачёву.
Главная ошибка современного «протестного движения» (впрочем, как и прежнего диссидентского) в недооценке роли и значения милитаризма в России. Конечно, для «протестного движения» милитаризм — свой, незаёмный — характерен куда более, чем для диссидентов, людей вполне европейской, даже пацифистской ориентации. Военные победы их трофеи — высшая ценность и для тех, кто требует свободы собраний, и для тех, кто эту свободу выпалывает. «Всё для фронта». Фронты очень разные — главный по протяжённости, по количеству жертв, по ожесточённости проходит в семье.
Война всех со всеми, - вот что вводит в заблуждение сторонних наблюдателей, которые решают, что в России нет горизонтальных связей, а лишь горизонтальная вражда, умеряемая вертикалью деспотизма. Милитаристский социум постоянно дерётся сам с собою, но это тренировочные драки во имя укрепления целого. Это не значит, что тут не бывает жертв — бывают, ещё какие, потому и вымирает Россия. Однако, эти жертвы — лишь способ выбраковки слабейших. Выживают те, кто умеет сочетать шакалью храбрость с волчьей мудростью, кто абсолютно лишён любой идеи, кроме идеи порабощения другого — неважно, под какими лозунгами, можно и под православными, и под демократическими. На сегодня преобладают лозунги цинические. Однако, этот цинизм, по видимости разъедающий социальную ткань, одновременно плетёт ткань асоциальную. Конечно, всякая армия по сути есть объединение циников, но не всякая страна совпадает на сто процентов со своей армией — а Россия совпадает. Это, кстати, составляет ту самую главную военную тайну, которую всякий сосед России хочет знать, да не может видеть, хотя её никто не прячет. Просто слишком крупный и жуткий феномен. Всевоможные клановые разборки, на которые так щедра российская жизнь — лишь внутриказарменные драки. Милые бранятся, только тренируются. Солдаты дерутся, но при малейшем намёке на дембель, на то, что из казармы придётся отправляться в нормальный мир, - драка прекращается и начинается сопротивление и укрепление казармы изнутри.
Что же, Россия не вымрет? Выживут сильнейшие и завоюют весь мир? Да нет, Бог милостив и природа справедлива. Конечно, всегда есть вероятность анти-чуда — возьмёт Кремль и устроит атомную войну. Его к этому подталкивает как раз то, что при любом другом варианте Россия погибнет в одиночку, а так — вместе со всеми. Почему вымрет страна, населённая самыми циничными, самыми аморальными, самыми казарменнолобыми людьми? Да потому и погибнет, что цинизм, аморалка и казарма — вздор, ошибка и преступление, противные человеческой природе. Они выживают и даже одерживают свои гнусные победы, получают свои мерзкие проценты с мерзкого капитала исключительно потому, что паразитируют на нормальной жизни с её идеализмом, с её разными верами, разнообразными надеждами и с той любовью, которая в России есть главный предмет стёба и извращения.
Более того: из разных видов асоциального капитализма русский обречён на гибель прежде прочих. Наркоторговля, националистический бандитизм и прочие извратизмы могут существовать, пока существует общество, потому что внутри себя наркоторговцы, бандиты и извращенцы поддерживают и исповедуют вполне человеческие нормы. У бандитов есть свои представления о честности, наркоторговцы предпочитают кофе и верят в девственность до брака, а вот российская казарма оборжала всё и вся и продолжает осмеивать — под нынешней маской набожной надменности с оловянными лживыми глазками. Тут надо удивляться не тому, что Россия вымирает, а тому, что вымирает медленнее, чем следовало бы по законам природы. Вспоминается дешёвая милитаристская похвальба: мол, русский солдат бежит и рубит противника даже после того, как его расстреляли в упор. Чем хвалиться — курица тоже бегает по двору некоторое время после того, как ей отрубят голову.
