Купол атриума под крышей, радикальное обновление интерьера, возможное отсутствие знаменитых часов... Автор проекта реконструкции здания "Детского мира" архитектор Павел Андреев защищает свою концепцию исторической достоверности и утилитарности в беседе с обозревателем РС.
Центральный детский магазин на Лубянке. Под таким названием, по замыслу авторов нового проекта реконструкции, в 2014 году должен войти в строй знаменитый Центральный "Детский мир", закрытый на кардинальное обновление четыре года назад, в июле 2008 года.
Проект, представленный Павлом Андреевым, одобрен главным архитектором Москвы Александром Кузьминым – посчитавшим, что сквозной проход через атриум "Детского мира" вполне впишется в продвигаемую Сергеем Собяниным концепцию пешеходной зоны в центре Москвы. Одобрили проект Андреева и в Москомнаследии: глава департамента Александр Кибовский назвал план лучшим из представленных в последнее время вариантов реконструкции "Детского мира".
В качестве противников реконструкции "Детского мира", история которой сопровождается постоянными скандалами и битвой вокруг проектов, вновь выступили представители общественного движения "Архнадзор". Один из последовательных идеологов протеста, член Историко-культурного экспертного совета (ИКЭС) Андрей Баталов выразил сожаление о том, что остановить реконструкцию "Детского мира", построенного по проекту Алексея Душкина в 1957 году, не удалось. Купол атриума, который должен стать стеклянным и подняться с уровня второго этажа на седьмой; фактически новые стены, помещенные в имеющуюся "коробку" 1950-х годов и дополняющие ее изнутри; радикальное обновление интерьера – безусловно, в проекте представлено многое из того, против чего выступали и выступают общественные активисты. Вспомнили и о том, что реконструированный Андреевым московский Манеж, восстановленный после пожара марта 2004 года, вызвал много нареканий со стороны защитников московской старины. Архитектору также вменяют в вину слишком вольное обращение с менее известными старыми зданиями в центре Москвы (в частности, речь идет об усадьбе Римского-Корсакова на Тверском бульваре).
В беседе с обозревателем Радио Свобода архитектор Павел Андреев (в чьем "портфеле", помимо прочего - четыре года в качестве главного архитектора ГУМа и работа над филиалом Большого театра) отстаивает свою концепцию обновленного "Детского мира" - как памятника архитектуры, торгового центра и охраняемых законом "четырех стен", находящихся в настоящий момент в критическом состоянии:
– Мы сделали очень много работ в области реконструкции, обновления, приспособления, адаптации – как бы ни неподходяще звучали эти термины к самой сути работ с памятниками архитектуры. Для многих одно противоречит другому: если что-то объявлено памятником, то стопроцентным, и его нужно реставрировать в том виде, в котором он дошел до наших дней.
– По возможности хотелось бы именно этого. Или хотя бы понять, почему признанному памятнику архитектуры работы Алексея Душкина так необходимы обновления со стороны, допустим, Павла Андреева.
– Ситуация экстраординарная. Два месяца назад мы получили больного в том виде, в котором мы его получили. В 2003-м году, закончив работу над филиалом Большого театра, по обращению прежнего руководства компании-девелопера мы сделали и частично согласовали концепцию обновления здания "Детского мира". По некоторым причинам она не получила развития: проект был передан другим командам, которые сменялись на протяжении этих лет неоднократно. Но так вышло, что земля обернулась, и мы оказались в нужное время в нужном месте. За что я благодарен судьбе: такие работы к нам на стол попадают нечасто, хотя и грех жаловаться.
– По материалу: атриум – несмотря на нарекания со стороны "Архнадзора" – все же поднимается на последний этаж?
– Я не очень знаком с предысторией этих взаимоотношений, и не в нашем формате с ней разбираться. Хочу лишь сказать, что воспринимаю архитектуру как вещь живую, а не что-то, однажды созданное и утратившее возможность к адаптации. Архитектура – утилитарная область деятельности, она создает максимально комфортные пространства для жизни. За развитием человека и общества она тоже должна следовать в определенной степени.
– Например, в степени, определенной предметом охраны исторического памятника.
– Безусловно. Здесь вступают в силу наши умения, как с этим обойтись и остаться в рамках дозволенного. Ортодоксальность всегда регрессивна, в какую сторону она бы ни развивалась – либо в сторону буквального сохранения, либо полной переделки под сегодняшние требования: и то, и другое одинаково плохо. Те вещи, которые до нас дошли, будут укреплены и отреставрированы.
– Дошло, как можно понять, очень мало что – особенно из интерьеров. Что укреплять, что реставрировать?
– Фасады, витражные заполнения, дверные проемы, оконная столярка. Габариты также останутся без изменений. Снаружи город не заметит ничего нового – Москва получит отреставрированный дом в том внешнем виде, в котором он был более 50 лет назад. Чтобы исполнить предмет охраны (в случае со зданием "Детского мира" в него входят наружные стены, внешний облик и историческая функция большого магазина детских товаров. – РС), мы вернули перекрытия на прежние места. Но этого мало. Визуальный бренд "Детского мира"…
- Теперь уже – Центрального детского магазина: торговая марка "Детский мир" в других руках.
– Да. Но это, знаете ли, юридические игрушки. Думаю, что здравый смысл возобладает, и владельцы марки найдет общий язык с собственниками здания. Но оставим это за кадром архитектурных проблем... Истинный визуальный бренд выражен в реминисценциях итальянской классики, именно является основной визитной карточкой здания "Детского мира". Странно говорить "магазина": конечно же, это общественный центр, который должна получить Москва – не только для детей, но и для их родителей. Эта функция в нашем предложении развита максимально.
– Но в предмете охраны четко записана другая функция - историческая: магазин товаров для детей. Никаких центров там нет.
– Отлично. Тогда обратимся к самой функции торгового центра. Советская торговля – это определенная эпоха. Елисеевский магазин, ГУМ, "Детский мир" - три монстра, каждый из которых определял политику в своем направлении.
– ЦУМ тогда не забудьте. Тоже монстр, тоже советский – но отреставрирован так, что устраивает всех.
– Меня тоже, но будем точны – это реконструкция с элементами реставрации. Здание получило пристройки и массу иных новых элементов (что приемлемо в рамках закона об охране); это и есть нормальный подход к решению подобных задач.
Я же говорю именно о принципах торговли. По которым из ГУМа – магазина тысячи лавок – был сделан универмаг. Из Елисеевского магазина – центр распределения продовольственных товаров, от кремлевского распределителя и кремлевских столовок до города Жуковского и детских домов. А "Детский мир", имевший 70 тысяч квадратных метров площадей, только наполовину был использован как торговое здание. Остальные четыре этажа были отданы под склады и профильный главк – практически министерство детской торговли. Сегодня – даже с точки зрения функционирования, рентабельности, управления таким количеством площадей в центре города – вынужденно меняется техническое задание на проектирование. Материализуясь, оно влечет за собой некоторое количество изменений. Наша задача – чтобы они наиболее логично развивали идеи оригинального проекта. Разумеется, речь идет о логике, как я ее понимаю. Любая работа архитектора субъективна – это данное мне свыше право, и я им пользуюсь на сто процентов, а то и на сто пятьдесят.
Сердцем этого дома является атриум, восходящий к архетипам тосканских памятников вроде дворца Медичи – Риккарди; имя им, слава богу, легион. В 50-е годы архитектор Душкин не мог сделать этот атриум выше торгового пространства и был вынужден остановить его на уровне второго этажа. Сегодня мы имеем логическую возможность – и, как мне кажется, необходимость – развить его до неба, показав весь объем, который возвращается потребителю. И тем самым превратить "Детский мир" в активный общественный центр не только для детей и мам, но и для всех. С кафе, с магазинами, с киноцентром – где, дай бог, будет крупнейший детский кинофестиваль с премьерными показами. С детскими обучающими центрами, которыми – в образе дворцов пионеров – была богата наша страна. Пусть специально приезжают лепить, рисовать, учить язык, танцы. Проводить детские праздники, наконец. Слава богу, мы пережили тупые стрелялки и шумелки, которые в 90-х наводняли торговые центры. Есть более интеллигентные, развивающие игры и формы досуга.
– Вас называют консенсусной фигурой – устраивающей и Москомнаследие, профильный департамент мэрии Москвы, и обеспокоенную общественность, и компанию-девелопера. Как проходил механизм согласования?
– Знаете, я буду категорически возражать против того, чтобы меня обзывали консенсусной фигурой - этаким переговорщиком, ищущим компромисс. Я архитектор с определенной творческой биографией и активной авторской позицией. Коллектив, сложившийся вокруг меня, работает очень продуктивно, занимаясь весьма противоречивыми проектами – и ГУМ, и Манеж после пожара 2004 года…
– Крайне противоречивый проект с точки зрения охраны памятника – если судить по выступлениям архитектурной общественности.
– Сложные работы не могут быть всеми воспринимаемы однозначно. Особенно сегодня, когда крупные архитектурные проекты служат элементами политической игры либо дипломатии. Работу над зданием "Детского мира" мне предложил глава "Моспроекта-2" Михаил Посохин, с которым мы в очень уважительном тандеме работаем с 1996 года – начиная с филиала Большого театра. Мне очень многие говорили "держись, держись" после Манежа – но я не увидел ни одной статьи, которая бы жестко критиковала нашу работу. Да многие сетовали на отсутствие потолка - но как же можно закрыть такую красоту конструкций и обрезать пространство?!
– Ни одной статьи, не считая "Архнадзора" и других градостроительных контролеров?
– Тогда "Архнадзора" как такового еще не было. При всей активности гражданской позиции, которую "Архнадзор" выстраивает последние годы, эта организация выступает в защиту того, что осталось. Представители "Архнадзора" позволили себе некоторые высказывания в мой адрес по поводу проекта, к которому я имел отношение – Тверской бульвар, рестораны Андрея Делоса: шла речь об утрате исторических памятников. То ли по незнанию, то ли по непониманию, то ли потому, что проще всего повесить всех собак на архитектора, который имеет дело с лечением объекта – но их тогда повесили на меня. По поводу сноса, который за десять лет до этого произвела польская фирма, заменившая перекрытия со сводчатых на бетонные. А вот о том, что мы кровью и потом – не только своим, но и строителей – сохранили оригинальную фасадную стену, почему-то не было сказано ни слова. Не обижаюсь, не сужу, что-то проглотил, что-то нет. Мы общаемся, разговариваем, далеки от оскорблений и обид в адрес друг друга. Многое происходит из-за того, что люди друг друга не знают. "Обидно, досадно, ну ладно".
– С одним из главных протестующих против реконструкции "Детского мира" Андреем Баталовым – который в очередной раз назвал "трагедией" то, что происходит со зданием работы Алексея Душкина – тоже общаетесь?
– Да, он относится неоднозначно. И да, мы давно знакомы и оба уважаем профессиональные позиции оппонента. Андрей Леонидович – человек опытный, дотошный. Он не может и не должен сходить с позиции максимальной охраны наследия. При этом он понимает разницу между сохранением реально существующего и воссозданием утраченного. Настаивает на том, на чем действительно можно настаивать – и осознает, что нельзя это делать до конца формально, не видя того положительного, что может быть принесено в проект в конкретной сложившейся ситуации – оставшихся от здания "Детского мира" четырех стен.
– Три выхода – три первых этажа из-за разницы уровней. Что это дает, кроме удобства для торговли?
– С градостроительной точки зрения? Если мы, к примеру, возьмем Рождественку, возьмем станцию метро "Кузнецкий мост" и пока что не очень убранные прилегающие внутриквартальные пространства с выходом на реконструируемый ЦДРИ, – а потом мы пройдем через атриум "Детского мира", спустимся, к сожалению, через подземный переход, выйдем на ту сторону Театрального проезда и пойдем по Третьяковскому проезду… Все это открывает для нас очень интересные пространственные решения, которые вызовут к жизни необходимые для Москвы пешие туристские маршруты – те самые, которых Москва лишена. С замечательной остановкой в центре пространства "Детского мира". С шуткой фасадов в духе "Алисы в стране чудес" - когда, подойдя к "Детскому миру", Алиса входит вовнутрь и снова оказывается у стен "Детского мира". Зазеркалье, игра – где, надеюсь, уже не мы, а дизайнеры и оформители внутреннего пространства "Детского мира" будут постоянно предлагать нам что-то новое. Как поисковик "Гугл" дает каждую неделю новую картинку-заставку – интересную и привлекательную для всех, больших и малых. При всей любви к стабильности сегодня мы требуем изменчивости картинки, разве не так?
– Кстати, о стабильности. Знаменитые плафоны с зайчиками и белочками, не менее знаменитые часы – все это сохранится?
– Давайте разделим. Зайчики и белочки имеют отношение к Душкину, карусель – нет, часы, возможно, станут другими. У каждого из нас свое детство, своя память, и любого мемуариста за фразу "как сейчас помню" надо расстреливать; по крайней мере, так говорят ваши коллеги. Мы же говорим о принципиальной концепции. Если она будет поддержана, в том числе и общественностью, то она будет иметь продолжение. Не будет – значит, предстоят новые трансформации, чего не хотелось бы абсолютно никому, имея в виду жесткое требование по сдаче объекта: 2014 год.
Теперь конкретно: часов – пока – нет, поскольку речь все еще идет об архитектурно-строительном предложении, а отнюдь не об оформлении. Место декоративного фриза выясняется. Здесь невозможно прямое автоматическое включение в духе "раз купол теперь на уровне седьмого этажа, значит, зайчики и белочки будут на шестом"; нелепо же, правда. Вопрос дискуссионный, сегодня мы его обсуждать не готовы. Но некоторые элементы – цветовые решения, серо-белый мрамор с розовым, ограждения лестничных клеток, то или иное мощение пола, торшеры атриума, восстановление в реставрационном режиме его первых двух этажей – безусловно, войдут в проект. Найдется место и музею "Детского мира"...
К чести заказчика, следует отметить: когда за 2 с половиной года до открытия магазина он идет на поддержку новой концепции, которая только в арендно-пригодных площадях теряет 2.5 тыс. кв. м – такое в моей практике бывало нечасто, если вообще бывало. Все очень неформально относятся к этому проекту.
– Новые стены, старые стены: где разница между охраняемым и вновь сделанным?
– Решение атриума – образ стен "Детского мира", который мы не имеем права даже намеком определить как исторический элемент. Мы обязаны, как в случае с ГУМом, делая внутренние мосты, подчеркнуть: вот эти мосты – нынешние, сегодняшние, а не работы архитектора Александра Померанцева (хотя в "микояновской" реконструкции ГУМа 1950-х гг. разницы между старым и новым не делалось, и только профессиональный глаз может отличить оригинальные мосты от реконструированных). Нам предстоит найти новый язык, который продлил бы логику Алексея Душкина – но не запутал бы человека, пришедшего в "Детский мир".
При этом новые стены создадут дополнительную жесткость для всего магазина, что позволит нам вообще отказаться от внутренних перегородок, усложняющих движение. Вы помните, что в "Детском мире" никогда не было стенок между лавочками, прилавками? Нам очень хочется сохранить это отличие. Мы ведем консультации с нашими коммерческими участниками, технологами, чтобы максимально исключить перегородки между разными магазинами. Это очень сложно: есть проблема материальной ответственности и так далее. Но мы стараемся.
– Однако, согласитесь, довольно сложно говорить о логике Алексея Душкина – если учесть, что его внучка, профессор МАРХИ Наталья Душкина в очередной раз высказала огорчение тем, что борьбу с реконструкцией постигла неудача.
– Наталья Олеговна выступила с позиции безусловной охраны памятника, говоря о необходимости своего участия в процессе обсуждения – против чего никто не возражает. Она говорила о необходимости более внимательного отношения к основным элементам здания – атриуму, входной группе со стороны Лубянской площади. Думаю, что своим участием в процессе – за которое я ей очень благодарен – Наталья Олеговна как раз продемонстрировала отсутствие непримиримой позиции; я бы не сказал, что ее выступление было сугубо отрицательным. Просто для нее эта тема очень личная. И вновь подчеркну: даже в нашем понимании концепция – далеко не полностью отточенный и законченный продукт. Мы никогда не выносим готовый товар на суд "либо да, либо нет". Все в процессе, все обсуждаемо.
– На выходе – "Детский мир" в 2014-м за те же ранее запланированные 8 миллиардов рублей?
– Это вопрос к девелоперу проекта. Как сумма будет скорректирована – не знаю. Есть концепция. Достаточно принципиальная, достаточно понятная. Мы в очень большой степени сохраняем конструктивную идею, основные инженерные положения. В этих рамках происходят достаточно серьезные планировочные изменения – не являющиеся принципиальными, как если бы мы строили мост не поперек, а вдоль реки.
Центральный детский магазин на Лубянке. Под таким названием, по замыслу авторов нового проекта реконструкции, в 2014 году должен войти в строй знаменитый Центральный "Детский мир", закрытый на кардинальное обновление четыре года назад, в июле 2008 года.
Проект, представленный Павлом Андреевым, одобрен главным архитектором Москвы Александром Кузьминым – посчитавшим, что сквозной проход через атриум "Детского мира" вполне впишется в продвигаемую Сергеем Собяниным концепцию пешеходной зоны в центре Москвы. Одобрили проект Андреева и в Москомнаследии: глава департамента Александр Кибовский назвал план лучшим из представленных в последнее время вариантов реконструкции "Детского мира".
В качестве противников реконструкции "Детского мира", история которой сопровождается постоянными скандалами и битвой вокруг проектов, вновь выступили представители общественного движения "Архнадзор". Один из последовательных идеологов протеста, член Историко-культурного экспертного совета (ИКЭС) Андрей Баталов выразил сожаление о том, что остановить реконструкцию "Детского мира", построенного по проекту Алексея Душкина в 1957 году, не удалось. Купол атриума, который должен стать стеклянным и подняться с уровня второго этажа на седьмой; фактически новые стены, помещенные в имеющуюся "коробку" 1950-х годов и дополняющие ее изнутри; радикальное обновление интерьера – безусловно, в проекте представлено многое из того, против чего выступали и выступают общественные активисты. Вспомнили и о том, что реконструированный Андреевым московский Манеж, восстановленный после пожара марта 2004 года, вызвал много нареканий со стороны защитников московской старины. Архитектору также вменяют в вину слишком вольное обращение с менее известными старыми зданиями в центре Москвы (в частности, речь идет об усадьбе Римского-Корсакова на Тверском бульваре).
В беседе с обозревателем Радио Свобода архитектор Павел Андреев (в чьем "портфеле", помимо прочего - четыре года в качестве главного архитектора ГУМа и работа над филиалом Большого театра) отстаивает свою концепцию обновленного "Детского мира" - как памятника архитектуры, торгового центра и охраняемых законом "четырех стен", находящихся в настоящий момент в критическом состоянии:
– Мы сделали очень много работ в области реконструкции, обновления, приспособления, адаптации – как бы ни неподходяще звучали эти термины к самой сути работ с памятниками архитектуры. Для многих одно противоречит другому: если что-то объявлено памятником, то стопроцентным, и его нужно реставрировать в том виде, в котором он дошел до наших дней.
– По возможности хотелось бы именно этого. Или хотя бы понять, почему признанному памятнику архитектуры работы Алексея Душкина так необходимы обновления со стороны, допустим, Павла Андреева.
– Ситуация экстраординарная. Два месяца назад мы получили больного в том виде, в котором мы его получили. В 2003-м году, закончив работу над филиалом Большого театра, по обращению прежнего руководства компании-девелопера мы сделали и частично согласовали концепцию обновления здания "Детского мира". По некоторым причинам она не получила развития: проект был передан другим командам, которые сменялись на протяжении этих лет неоднократно. Но так вышло, что земля обернулась, и мы оказались в нужное время в нужном месте. За что я благодарен судьбе: такие работы к нам на стол попадают нечасто, хотя и грех жаловаться.
– По материалу: атриум – несмотря на нарекания со стороны "Архнадзора" – все же поднимается на последний этаж?
– Я не очень знаком с предысторией этих взаимоотношений, и не в нашем формате с ней разбираться. Хочу лишь сказать, что воспринимаю архитектуру как вещь живую, а не что-то, однажды созданное и утратившее возможность к адаптации. Архитектура – утилитарная область деятельности, она создает максимально комфортные пространства для жизни. За развитием человека и общества она тоже должна следовать в определенной степени.
– Например, в степени, определенной предметом охраны исторического памятника.
– Безусловно. Здесь вступают в силу наши умения, как с этим обойтись и остаться в рамках дозволенного. Ортодоксальность всегда регрессивна, в какую сторону она бы ни развивалась – либо в сторону буквального сохранения, либо полной переделки под сегодняшние требования: и то, и другое одинаково плохо. Те вещи, которые до нас дошли, будут укреплены и отреставрированы.
– Дошло, как можно понять, очень мало что – особенно из интерьеров. Что укреплять, что реставрировать?
– Фасады, витражные заполнения, дверные проемы, оконная столярка. Габариты также останутся без изменений. Снаружи город не заметит ничего нового – Москва получит отреставрированный дом в том внешнем виде, в котором он был более 50 лет назад. Чтобы исполнить предмет охраны (в случае со зданием "Детского мира" в него входят наружные стены, внешний облик и историческая функция большого магазина детских товаров. – РС), мы вернули перекрытия на прежние места. Но этого мало. Визуальный бренд "Детского мира"…
- Теперь уже – Центрального детского магазина: торговая марка "Детский мир" в других руках.
– Да. Но это, знаете ли, юридические игрушки. Думаю, что здравый смысл возобладает, и владельцы марки найдет общий язык с собственниками здания. Но оставим это за кадром архитектурных проблем... Истинный визуальный бренд выражен в реминисценциях итальянской классики, именно является основной визитной карточкой здания "Детского мира". Странно говорить "магазина": конечно же, это общественный центр, который должна получить Москва – не только для детей, но и для их родителей. Эта функция в нашем предложении развита максимально.
– Но в предмете охраны четко записана другая функция - историческая: магазин товаров для детей. Никаких центров там нет.
– Отлично. Тогда обратимся к самой функции торгового центра. Советская торговля – это определенная эпоха. Елисеевский магазин, ГУМ, "Детский мир" - три монстра, каждый из которых определял политику в своем направлении.
– ЦУМ тогда не забудьте. Тоже монстр, тоже советский – но отреставрирован так, что устраивает всех.
– Меня тоже, но будем точны – это реконструкция с элементами реставрации. Здание получило пристройки и массу иных новых элементов (что приемлемо в рамках закона об охране); это и есть нормальный подход к решению подобных задач.
Я же говорю именно о принципах торговли. По которым из ГУМа – магазина тысячи лавок – был сделан универмаг. Из Елисеевского магазина – центр распределения продовольственных товаров, от кремлевского распределителя и кремлевских столовок до города Жуковского и детских домов. А "Детский мир", имевший 70 тысяч квадратных метров площадей, только наполовину был использован как торговое здание. Остальные четыре этажа были отданы под склады и профильный главк – практически министерство детской торговли. Сегодня – даже с точки зрения функционирования, рентабельности, управления таким количеством площадей в центре города – вынужденно меняется техническое задание на проектирование. Материализуясь, оно влечет за собой некоторое количество изменений. Наша задача – чтобы они наиболее логично развивали идеи оригинального проекта. Разумеется, речь идет о логике, как я ее понимаю. Любая работа архитектора субъективна – это данное мне свыше право, и я им пользуюсь на сто процентов, а то и на сто пятьдесят.
Сердцем этого дома является атриум, восходящий к архетипам тосканских памятников вроде дворца Медичи – Риккарди; имя им, слава богу, легион. В 50-е годы архитектор Душкин не мог сделать этот атриум выше торгового пространства и был вынужден остановить его на уровне второго этажа. Сегодня мы имеем логическую возможность – и, как мне кажется, необходимость – развить его до неба, показав весь объем, который возвращается потребителю. И тем самым превратить "Детский мир" в активный общественный центр не только для детей и мам, но и для всех. С кафе, с магазинами, с киноцентром – где, дай бог, будет крупнейший детский кинофестиваль с премьерными показами. С детскими обучающими центрами, которыми – в образе дворцов пионеров – была богата наша страна. Пусть специально приезжают лепить, рисовать, учить язык, танцы. Проводить детские праздники, наконец. Слава богу, мы пережили тупые стрелялки и шумелки, которые в 90-х наводняли торговые центры. Есть более интеллигентные, развивающие игры и формы досуга.
– Вас называют консенсусной фигурой – устраивающей и Москомнаследие, профильный департамент мэрии Москвы, и обеспокоенную общественность, и компанию-девелопера. Как проходил механизм согласования?
– Знаете, я буду категорически возражать против того, чтобы меня обзывали консенсусной фигурой - этаким переговорщиком, ищущим компромисс. Я архитектор с определенной творческой биографией и активной авторской позицией. Коллектив, сложившийся вокруг меня, работает очень продуктивно, занимаясь весьма противоречивыми проектами – и ГУМ, и Манеж после пожара 2004 года…
– Крайне противоречивый проект с точки зрения охраны памятника – если судить по выступлениям архитектурной общественности.
– Сложные работы не могут быть всеми воспринимаемы однозначно. Особенно сегодня, когда крупные архитектурные проекты служат элементами политической игры либо дипломатии. Работу над зданием "Детского мира" мне предложил глава "Моспроекта-2" Михаил Посохин, с которым мы в очень уважительном тандеме работаем с 1996 года – начиная с филиала Большого театра. Мне очень многие говорили "держись, держись" после Манежа – но я не увидел ни одной статьи, которая бы жестко критиковала нашу работу. Да многие сетовали на отсутствие потолка - но как же можно закрыть такую красоту конструкций и обрезать пространство?!
– Ни одной статьи, не считая "Архнадзора" и других градостроительных контролеров?
– Тогда "Архнадзора" как такового еще не было. При всей активности гражданской позиции, которую "Архнадзор" выстраивает последние годы, эта организация выступает в защиту того, что осталось. Представители "Архнадзора" позволили себе некоторые высказывания в мой адрес по поводу проекта, к которому я имел отношение – Тверской бульвар, рестораны Андрея Делоса: шла речь об утрате исторических памятников. То ли по незнанию, то ли по непониманию, то ли потому, что проще всего повесить всех собак на архитектора, который имеет дело с лечением объекта – но их тогда повесили на меня. По поводу сноса, который за десять лет до этого произвела польская фирма, заменившая перекрытия со сводчатых на бетонные. А вот о том, что мы кровью и потом – не только своим, но и строителей – сохранили оригинальную фасадную стену, почему-то не было сказано ни слова. Не обижаюсь, не сужу, что-то проглотил, что-то нет. Мы общаемся, разговариваем, далеки от оскорблений и обид в адрес друг друга. Многое происходит из-за того, что люди друг друга не знают. "Обидно, досадно, ну ладно".
– С одним из главных протестующих против реконструкции "Детского мира" Андреем Баталовым – который в очередной раз назвал "трагедией" то, что происходит со зданием работы Алексея Душкина – тоже общаетесь?
– Да, он относится неоднозначно. И да, мы давно знакомы и оба уважаем профессиональные позиции оппонента. Андрей Леонидович – человек опытный, дотошный. Он не может и не должен сходить с позиции максимальной охраны наследия. При этом он понимает разницу между сохранением реально существующего и воссозданием утраченного. Настаивает на том, на чем действительно можно настаивать – и осознает, что нельзя это делать до конца формально, не видя того положительного, что может быть принесено в проект в конкретной сложившейся ситуации – оставшихся от здания "Детского мира" четырех стен.
– Три выхода – три первых этажа из-за разницы уровней. Что это дает, кроме удобства для торговли?
– С градостроительной точки зрения? Если мы, к примеру, возьмем Рождественку, возьмем станцию метро "Кузнецкий мост" и пока что не очень убранные прилегающие внутриквартальные пространства с выходом на реконструируемый ЦДРИ, – а потом мы пройдем через атриум "Детского мира", спустимся, к сожалению, через подземный переход, выйдем на ту сторону Театрального проезда и пойдем по Третьяковскому проезду… Все это открывает для нас очень интересные пространственные решения, которые вызовут к жизни необходимые для Москвы пешие туристские маршруты – те самые, которых Москва лишена. С замечательной остановкой в центре пространства "Детского мира". С шуткой фасадов в духе "Алисы в стране чудес" - когда, подойдя к "Детскому миру", Алиса входит вовнутрь и снова оказывается у стен "Детского мира". Зазеркалье, игра – где, надеюсь, уже не мы, а дизайнеры и оформители внутреннего пространства "Детского мира" будут постоянно предлагать нам что-то новое. Как поисковик "Гугл" дает каждую неделю новую картинку-заставку – интересную и привлекательную для всех, больших и малых. При всей любви к стабильности сегодня мы требуем изменчивости картинки, разве не так?
– Кстати, о стабильности. Знаменитые плафоны с зайчиками и белочками, не менее знаменитые часы – все это сохранится?
– Давайте разделим. Зайчики и белочки имеют отношение к Душкину, карусель – нет, часы, возможно, станут другими. У каждого из нас свое детство, своя память, и любого мемуариста за фразу "как сейчас помню" надо расстреливать; по крайней мере, так говорят ваши коллеги. Мы же говорим о принципиальной концепции. Если она будет поддержана, в том числе и общественностью, то она будет иметь продолжение. Не будет – значит, предстоят новые трансформации, чего не хотелось бы абсолютно никому, имея в виду жесткое требование по сдаче объекта: 2014 год.
Теперь конкретно: часов – пока – нет, поскольку речь все еще идет об архитектурно-строительном предложении, а отнюдь не об оформлении. Место декоративного фриза выясняется. Здесь невозможно прямое автоматическое включение в духе "раз купол теперь на уровне седьмого этажа, значит, зайчики и белочки будут на шестом"; нелепо же, правда. Вопрос дискуссионный, сегодня мы его обсуждать не готовы. Но некоторые элементы – цветовые решения, серо-белый мрамор с розовым, ограждения лестничных клеток, то или иное мощение пола, торшеры атриума, восстановление в реставрационном режиме его первых двух этажей – безусловно, войдут в проект. Найдется место и музею "Детского мира"...
К чести заказчика, следует отметить: когда за 2 с половиной года до открытия магазина он идет на поддержку новой концепции, которая только в арендно-пригодных площадях теряет 2.5 тыс. кв. м – такое в моей практике бывало нечасто, если вообще бывало. Все очень неформально относятся к этому проекту.
– Новые стены, старые стены: где разница между охраняемым и вновь сделанным?
– Решение атриума – образ стен "Детского мира", который мы не имеем права даже намеком определить как исторический элемент. Мы обязаны, как в случае с ГУМом, делая внутренние мосты, подчеркнуть: вот эти мосты – нынешние, сегодняшние, а не работы архитектора Александра Померанцева (хотя в "микояновской" реконструкции ГУМа 1950-х гг. разницы между старым и новым не делалось, и только профессиональный глаз может отличить оригинальные мосты от реконструированных). Нам предстоит найти новый язык, который продлил бы логику Алексея Душкина – но не запутал бы человека, пришедшего в "Детский мир".
При этом новые стены создадут дополнительную жесткость для всего магазина, что позволит нам вообще отказаться от внутренних перегородок, усложняющих движение. Вы помните, что в "Детском мире" никогда не было стенок между лавочками, прилавками? Нам очень хочется сохранить это отличие. Мы ведем консультации с нашими коммерческими участниками, технологами, чтобы максимально исключить перегородки между разными магазинами. Это очень сложно: есть проблема материальной ответственности и так далее. Но мы стараемся.
– Однако, согласитесь, довольно сложно говорить о логике Алексея Душкина – если учесть, что его внучка, профессор МАРХИ Наталья Душкина в очередной раз высказала огорчение тем, что борьбу с реконструкцией постигла неудача.
– Наталья Олеговна выступила с позиции безусловной охраны памятника, говоря о необходимости своего участия в процессе обсуждения – против чего никто не возражает. Она говорила о необходимости более внимательного отношения к основным элементам здания – атриуму, входной группе со стороны Лубянской площади. Думаю, что своим участием в процессе – за которое я ей очень благодарен – Наталья Олеговна как раз продемонстрировала отсутствие непримиримой позиции; я бы не сказал, что ее выступление было сугубо отрицательным. Просто для нее эта тема очень личная. И вновь подчеркну: даже в нашем понимании концепция – далеко не полностью отточенный и законченный продукт. Мы никогда не выносим готовый товар на суд "либо да, либо нет". Все в процессе, все обсуждаемо.
– На выходе – "Детский мир" в 2014-м за те же ранее запланированные 8 миллиардов рублей?
– Это вопрос к девелоперу проекта. Как сумма будет скорректирована – не знаю. Есть концепция. Достаточно принципиальная, достаточно понятная. Мы в очень большой степени сохраняем конструктивную идею, основные инженерные положения. В этих рамках происходят достаточно серьезные планировочные изменения – не являющиеся принципиальными, как если бы мы строили мост не поперек, а вдоль реки.
