Ссылки для упрощенного доступа

Опровергли ли прошедшие после событий в Цхинвали 4 года версию о геноциде югоосетинского народа?


Владимир Кара-Мурза: Премьер-министр России Дмитрий Медведев в годовщину начала августовской войны 2008 года прибыл в Цхинвал, где заявил, что считает, что принятое им в свое время решение о начале военной операции справедливым и своевременным. "России пришлось принимать решение чтобы помочь Южной Осетии и дать отпор агрессорам", - сказал Медведев на встрече с Леонидом Тибиловым, главой самопровозглашенной республики. Президент Владимир Путин сообщил о наличии специального плана, в рамках которого российская армия действовала в августе 2008. В рамках этого плана была мобилизована техника и подготовлены югоосетинские ополченцы. Создатели 47-минутного видеодокумента "Потерянный день", снятого в частной студии в Твери, взяли интервью у генералов, причастных к событиям 2008 года, и они пришли к выводу, что российские войска слишком поздно пришли на помощь. Если бы приказ о наступлении был дан хотя бы на день раньше, был шанс избежать огромного числа жертв.
О том, опровергли ли прошедшие после событий в Цхинвали четыре года версию о геноциде югоосетинского народа, мы беседуем с Александром Эбаноидзе, главным редактором журнала "Дружба народов", и Сергеем Грызуновым, профессором МГИМО. Как по-вашему, пропорциональным ли был ответ российской стороны на события 8 августа?

Александр Эбаноидзе: Вы знаете, если припомнить, как это происходило, те, кто были заинтересованы изнутри в событии, мы помним эти появившиеся цифры о жертвах в первые же дни, в первые недели. И затем на этой волне возмущения, вызванные двумя тысячами жителей, как говорилось тогда, было торопливо, суетливо проведено признание независимости, поддержанное в каком-то эмоциональном смысле общественностью. Затем, когда страсти улеглись и выяснилось, что как всегда во время трагических событий происходит некоторое искажение картины. Это очень тяжелая тема, очень трудно говорить о количестве погибших. Это и те 150 или 160 человек, которые в итоге числятся погибшими – это тоже огромное число. Но надо быть объективными, допустим, надо быть объективными настолько, чтобы вспомнить, что во время совсем другой операции, когда террористический акт в театре в Москве, вывозили оттуда людей, оказавшихся в зале, и число погибших в результате этой операции едва ли не равно числу погибших во время конфликтной военной ситуации в Цхинвали. Это, еще раз повторю, на грани безнравственности это перечисление и арифметика. Но тем не менее, объективность требует объективно посмотреть трезво на вещи и сказать, что сначала совершенно сознательно все средства массовой информации, начиная от низов, от газет и кончая самыми высшими чинами, они внушали общественности представление о чрезмерном массовом уничтожении мирных жителей, еще раз повторю, чтобы на волне эмоционального негодования затем, скажем прямо, так, как это не пристало великой державе и постоянному члену Совета безопасности ООН за две недели быстро, нарушая, кстати, договоренности, которые были заключены у президентов, приехавшему в Тбилиси Саркози. Вся эта история выглядит теперь несколько иначе. Я думаю, будут еще проводиться исследования этого вопроса, и многое прояснится, как проясняется, в частности, в той информации, которая прозвучала в начале нашего разговора о том, что Россия готовилась за год, даже за полтора до событий и так далее.

Владимир Кара-Мурза: К нашему разговору подключилась Алла Джиоева, заместитель председателя правительства Южной Осетии и Валерий Каболов, председатель совета Московской осетинской общины. Как по-вашему, была ли возможность избежать вооруженного конфликта четыре года назад?

Сергей Грызунов: При трезвом размышлении, конечно, хотелось бы предположить, что такая возможность была, и она наверняка была. Сейчас время отпусков, август, я с вами разговариваю по телефону из своего дома в подмосковной деревне Переделкино, где сегодня ко мне приехали мои коллеги, нас около 10 человек, журналисты, с которыми я больше 20 лет работал в российском информационном агентстве "Новости" - это наши собкоры из Вашингтона, Лондона и так далее. Я им сказал, что у меня будет сегодня прямой эфир с моими коллегами из "Грани времени", сказал, какая тема. И мы начали обсуждать этот четырехлетие, грустный юбилей. Ни один из них не одобряет того, что произошло четыре года назад, я имею в виду действия нашей страны. Это была ошибка, которая, безусловно, сравнима с такой же ошибкой, которую Российская Федерация совершила, начав военную операцию в Чечне.

Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, состоялась ли за четыре прошедших года государственность Южной Осетии?

Алла Джиоева: Осмеливаюсь контрвопрос поставить: а разве государственность Израиля состоялась сразу же? Когда мне задают этот вопрос, я начинаю думать, что непременными атрибутами состоявшегося государства является территория и ее народ. Южная Осетия этим вполне располагает. Система государственных органов управления в Южной Осетии есть, и они функционируют. Что касается третьего атрибута, с моей точки зрения, законов и их верховенства, то тут мы немножечко шалим, буду так мягко говорить. Но я верю, что дорогу осилит идущий. Как любое молодое государство мы какие-то вещи еще не можем, мы не можем претендовать однозначно на совершенство, но мы будем к этому стремиться.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, почему так долго идет восстановление республики спустя четыре года после войны?

Валерий Каболов: Я бы хотел вот что сказать: я начало передачи не застал, только слышал конец, я даже не услышал состав нашего импровизированного круглого стола. Но во-первых, я хочу поздороваться с Аллой Алексеевной. Во-вторых, я хотел бы прокомментировать то, что сказали до меня участники дискуссии. Можно ли было избежать войны? Да, можно было избежать войны со стороны России, оставив на уничтожение народ Южной Осетии или перевести войну в затяжной характер, оставить своих миротворцев и так далее. Теоретически все возможно. Но на мой взгляд, не ошибка, а это было единственно правильное решение российского руководства ввести туда войска. И оно было поддержано не только осетинами, а практически подавляющее большинство населения нашей страны в этот момент было солидарно с руководством Российской Федерации.
На второй вопрос, что касается того, что вы спросили, затяжной характер приняло восстановление. Я думаю, что и бывшему руководству, и будущему руководству следовало бы не формулировать вопрос о восстановлении разрушенного войной хозяйства, ибо это хозяйство существовало 40 лет назад, а построено еще 40 лет раньше, а строительство нового государства, новой республики, нового города, такого, который будет современный через сорок лет. Вот в этом случае мы будем иметь цивилизованное, красивое, современное государство. Но вот эти два вопроса: вопрос войны и вопрос восстановления, они друг к другу никакого отношения не имеют - это вопросы из совершенно разных сер. Вопрос безопасности людей, вопрос жизни государства, вопрос войны, убийства и так далее, и внутренний вопрос, вопрос восстановления хозяйства – это совершенно разные вопросы, вопросы из разных сфер.

Владимир Кара-Мурза: Сергей Маркедонов, сотрудник Центра международных стратегических исследований Вашингтона, анализирует противоречивые последствия российско-осетинского конфликта.

Сергей Маркедонов: В результате событий 2008 года стал меняться статус-кво на Кавказе. Конфликты, которые назывались замороженными в течение долгого периода времени, таковыми перестали быть. Если говорить о каких-то приобретателях или тех, кто что-то потерял, то это вещь довольно относительная. Потому что можно сказать, что Россия усилила свои позиции на Южном Кавказе, она не допустила выдавливания себя из этого региона и ослабления своих позиций, но с другой стороны можно говорить о таких проблемах, как, допустим, раздуваемый Грузией черкесский вопрос, и эта проблема довольно серьезная. Можно говорить об созданном прецеденте этнического самоопределения, потому что признание государств по этническому принципу - это прецедент, и сработать он может по-разному и не всегда в пользу России. Если говорить про Грузию, то с одной стороны почти 18% территорий утрачено с очень малыми шансами на их возвращение, с другой стороны можно говорить о том, что Грузия избавилась в потенциале от очень проблемных территорий, которые требуют много энергии для интеграции, многих средств, многих политических ходов, а так определилась территория, ядро Грузии, которая более с простой конфигурацией, скажем так, и плюс большая финансовая помощь западного мира, которая без военных действий была бы невозможна, и в условиях финансово-экономического кризиса Грузия переживала бы эту ситуацию гораздо в более сложном контексте, с большими издержками. Поэтому, если говорить о выгодах и издержках, то здесь многое относительно и каждый может какой-то фрагмент из этого выбрать.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, исполнила ли Россия план Медведева – Саркози, который предусматривал возвращение всех сторон конфликта к довоенным границам?

Александр Эбаноидзе: На этот вопрос ответ однозначно нет. Все эти соглашения, договоренности не были выполнены. И в результате этого не только нарушена, как только что выразился Сергей Маркедонов, естественная конфигурация страны, ее границ, на самом деле стране, государству, ее территории нанесен, это можно считать достаточной травмой, хотя бы, как это выглядит на карте, этого достаточно увидеть. И вы знаете, я опять же, несколько раз нам доводилось на эту тему говорить, я сошлюсь на лучшего знатока вопроса, гораздо более точного и глубоко информированного, чем все четыре участника нашей беседы, на Василия Абаева, который говорил о том, что находясь в самой сердцевине Грузии, Южная Осетия не может быть отторгнута и изъята - это нарушение естественных границ, это нарушение божьего промысла, так это можно сформулировать. И естественно, это не может в таком же плане, если рассматривать вопрос не конъюнктурно политическом сиюминутных событий, а в более пространном, временном, естественно, это не может длиться долго, и естественный ход будет со временем восстановлен, как, когда, в каких условиях.
Напрасно наши собеседники с осетинской стороны все время повторяют о геноциде и опасности уничтожения осетинского народа. Я абсолютно уверен, что ничего такого не грозило осетинскому народу. У меня есть документальные подтверждения в моем архиве того, какие отношения были между грузинами и осетинами. В частности, мой читатель-осетин, живущий в Казахстане, прислал письмо, в котором просил послать книги на грузинском языке, поскольку у него ностальгия по этому языку и по родине. Он жил в таких условиях там, он не был не только подвержен геноциду, он просто, находясь далеко от родных мест, вспоминает так, как можно только любя такие места вспоминать. И поэтому, я думаю, что то, что произошло, чему мы свидетели последние годы, я не уверен, я в таком возрасте нахожусь, что до решения справедливого, гуманного, абсолютно гуманного и демократического этих конфликтных ситуаций страна доживет. Я не знаю, буду ли я свидетелем этого решения правильного и справедливого, но то, что достаточно просто посмотреть на географическую карту, а еще лучше пролететь на этой территорией, чтобы убедиться, насколько противоестественна та конфигурация новая возникшая, которую так приветствовал один из участников нашего разговора.

Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете нежелание мирового сообщества в массовом порядке признать самопровозглашенную Южную Осетию?

Сергей Грызунов: Потому что сам процесс провозглашения с нашей стороны этой самостоятельности был не совсем корректным, остается масса вопросов. Я очень люблю каждый новый учебный год своим студентам, используя свой опыт участия в зонах военных действий в качестве журналиста российского информационного агентства "Новости", люблю повторять изречение, что первая жертва любого конфликта – это истина, это правда. Мы до сих пор не знаем, безусловно, всей правды о событиях четырехлетней давности. Да, мы можем предполагать, мы прекрасно знаем, что личные отношения между руководителями наших стран, я имею в виду и России, и Грузии, находятся на уровне плинтуса – это безобразие. Потому что как бы ты ни любил человека, как бы ты ему ни симпатизировал, как бы его ни отвергал, но существует легальное понятие "президент", нужно с уважением относиться к президенту, который выполняет эту функцию, даже если он тебе лично не нравится. Это наносит огромный вред взаимоотношениям России и Грузии.
Потому что я хоть и агностик, но Грузия – это единственное православное государство на юге нашей страны, это наш сосед ближайший, и мы уже никогда не будем иметь возможность выбирать себе на это место другого соседа. А с соседями нужно жить в дружбе. Тем более, что мы гораздо больше Грузии. И поверить в то, что Грузия затевала маленькая Грузия, невероятно маленькая по сравнению с гигантской нашей родиной могла бы себе позволить напасть на Россию, нужно быть не очень уравновешенным человеком. Кроме того, еще раз повторю, с соседями нужно жить дружно, любишь ты этого соседа, не любишь, но нужно хранить взаимоотношения такие, чтобы тебе не кидали гадость, мусор через забор, а мы это сделали. И думаю, что следующим политикам, правы те, кто говорят, что президенты приходят и уходят, а народы остаются, безусловно, грузинский народ останется и российский народ останется. В Грузии будет может быть другой президент, у нас рано или поздно произойдет ротация какая-то, ведь мы называем себя демократическим государством. Я все-таки верю в искусство дипломатии, у нас опытные дипломаты работают в МИДе, в Грузии опытные дипломаты работают, когда-то они работали вместе. Я очень надеюсь на то, что хватит ума и у тех, и у других, как-то может быть это будет не так публично, но вести работу для того, чтобы восстановить человеческие, нормальные соседские отношения между нашими странами.

Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, есть ли основания у генералов российских сомневаться в том, что своевременно были приняты меры, был приказ о наступлении дан, а если бы он на день раньше, был бы шанс избежать большего числа жертв?

Алла Джиоева: Вы знаете, вопросы, которые я не знаю абсолютно точно, я не могу комментировать. Но по ходу нашего полилога уважаемых всех участников, я хотела бы сказать, что 150 представителей малочисленного народа, наверное, идентичны тысячным потерям того же самого иракского народа. Теперь, что касается всех остальных вопросов. Если предыдущий участник нашего полилога позволил высказать точку зрения, что огромная Россия и маленькая Грузия - это несопоставимые понятия, точно так же я могу сказать, что маленькая Южная Осетия и Грузия тоже несопоставимые понятия. И когда мы 8 августа проснулись после убаюкивающих, умиротворяющих слов Саакашвили о том, что Грузия ни на кого не собирается нападать, мы в первые же дни были подвержены безумным артиллерийским обстрелам.
Самое главное, что я хотела бы сейчас сказать, Саакашвили прогневал богов оОлимпа и должен быть наказан гораздо сильнее, потому что если есть какие-то определенные законы, если мы хотим считать, что цивилизованный мир преобладает над всеми остальными понятиями. Это была страшная война. Запоздали ли российские войска с вводом на территорию Южной Осетии, я не военный человек, не могу позволить себе это комментировать, но то, что они спасли осетинский народ – это однозначно. Мы все были тому свидетелями и будем до конца своих дней безмерно благодарны. Хотя у нас, конечно, по ходу будут возникать всякого рода вопросы, но чувство благодарности по отношению народу-спасителю нас не покинет никогда. И вообще осетины народ традиционных, для них солнце не восходит попеременно то с севера, то с запада, они, как вы понимаете, устойчивы в своих симпатиях. Что касается войн, то они, конечно, имеют свойство заканчиваться. И мы очень надеемся, что когда-нибудь руководство Грузии признает серьезные политические ошибки перед народом Южной Осетии и восстановит добрососедские отношения и с нами, как с независимым государством, и несомненно с Россией. С этой надеждой я с вами и прощаюсь.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, является ли сегодняшняя наша дискуссия и продолжающиеся споры по вопросу о характере этой войны продолжением информационного противостояния, которое началось еще четыре года назад?

Валерий Каболов: Естественно, является. У каждого здесь есть свой взгляд на эти события, обусловлен, наверное, этот взгляд интересами, которые за этим стоят. Я абсолютно убежден, что у грузинской стороны взгляд на эти события не изменится, у российской стороны взгляд на эти события так же не изменится. Но должен вам сказать, что есть взгляд осетинской стороны, почему-то никогда стороны о нем не упоминают. Как осетины относятся к этим событиям, какие интересы у осетин, собираются ли они жить в том государстве, которое им предлагает Грузия. И здесь приводят какие-то непонятные разговоры о том, что географическая конфигурация нежизнеспособная. По каким критериям журналист определил, что она нежизнеспособна? Я очень сомневаюсь, что слова Василия Ивановича Абаева в качестве аргумента так однозначны, как он говорил. На память не могу вспомнить все, что говорил великий наш ученый, но думаю, что это вырвано из контекста и имеет какой-то другой смысл. Совершенно очевидно, что географически и конфигуративно огромное количество государств имеют разную форму, они не круглые, не квадратные, не прямоугольные, не определяются горами, реками и так далее, а сложившиеся исторически данности. И вот данность сегодня такова, что существует государство, которое тоже, кстати говоря, православное, не только одна Грузия православная на юге России, и Осетия православное, и Абхазия православное государство и этим не должно определяться взаимоотношение Российской Федерации со своим соседом. Наверное, вот с такой точки зрения надо рассматривать.

Владимир Кара-Мурза: К нашему разговору подключился Иван Егоров, журналист, в 2008 году военный корреспондент в зоне грузино-осетинского конфликта. Вспоминая события четырехлетней давности, как по-вашему, можно было хотя бы журналистам заранее ожидать столь драматического сценария?

Иван Егоров: Можно было, потому что я был первым журналистом, который участвовал за неделю до 08.08.08 в грузинских учениях и потом в наших, и я в то время привез репортаж именно с Грузии и сказал: извините, ребята, у вас на картах цели назначены цхинвальские. Тогда грузинские генералы сказали: да, мы готовимся, но это не значит, что это война. Так вот, это репортаж 2 августа, примерно за пять дней до войны, его сняли с эфира в тот момент, потому что сказали, что я напрягаю обстановку, невозможна никакая война. Почему в тот момент никто не думал, что возможна война между нами? Потому что в принципе нападение Грузии на Осетию в новейшей истории впервые, когда одно православное государство нападает на второе. Православные до этого ни разу не воевали в новейшей истории. Никто не верил, что это возможно. Но то, что происходило, да, так будет, так произойдет война. И то, что в итоге произошло, мы все видели.
Сейчас можно обвинять, говорить, кто виноват, кто прав, я считаю, что вина лежит на Саакашвили абсолютно точно. Потому что в момент наступления олимпиады нападать на миротворцев ООН, кстати, у нас был статус миротворческих сил, наблюдателей ООН, и тоже в новевшей истории создан прецедент, когда убивали миротворцев под эгидой ООН, убивали русских, православных, неважно, но людей-миротворцев. Сейчас я специально изучил уголовное дело, которое возбудила российская сторона по факту нападения на миротворцев наших, я посмотрел фотографии, знаете, тяжело это было видеть. Они все убиты, либо раненые, но у всех одинаковые ранения – выстрел в голову с близкого расстояния либо из снайперской винтовки или из пулемета, автомата Калашникова. То есть головы миротворцев, которые были убиты в этот момент в 8 августа, они разворочены. Говорить о том, что Грузия защищала свою территорию, как-то странно. Потому что прецедента до сих пор не было. Если бы это произошло сейчас с Америкой, если бы американские силы ооновские стояли миротворческие, неважно, в какой стране, и такое произошло бы с миротворцами американскими, после этого Америка бы нанесла ракетно-бомбовый удар по этой стране, которая уничтожила их миротворцев. Мы этого не сделали. И вообще то, что называют войной, я считаю, что это не война - это чудо, что нам удалось избежать большего конфликта в дальнейшем.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, как долго ждать восстановления диалога, не говоря уже о дипломатических отношениях, между Россией и Грузией?

Александр Эбаноидзе: Мне не видится очень уж перспективным ответ на этот вопрос. Дело в том, что мы лет 15 ждали решения после событий 92 года, когда конфликт был заморожен, вроде бы речь шла о том, что ведутся какие-то переговоры, что Россия чуть ли не посредником в этих переговорах выступает, тогда как на самом деле происходило только одно - только усиление присутствия России, укрепления сепаратистских и вооруженных сил и вообще позиций политических. Все двигалось в этом направлении. Поэтому так уж обвинять, несомненно, я считаю ошибкой то, что сделал Саакашвили. Кстати сказать, есть один момент, который до сих пор вызывает недоумение у меня. Я что имею в виду: каждый, кто знает Кавказ и регион Рокского туннеля, знает, что в январе-феврале при малейшей звуковой провокации там начинаются обвалы и лавины. И ущелье, и туннели становятся непроходимыми. И какие обстоятельства заставили в августе, когда природный фактор отсутствует, начать военные действия, чисто стратегически это настолько непонятно, можно предположить, что были какие-то обстоятельства, которые вынудили так именно срочно, как рассказывают об этом, Грузии предпринять какие-то шаги.
Как скоро восстановится диалог? Мне по душе пришлись слова Аллы Джиоевой о том, что все-таки надо нащупывать эти пути, надо диалог возобновлять и искать взаимопонимания. Напрасно один их наших собеседников, говоря о моей ссылке на Василия Абаева, поставил под сомнение саму формулировку. Я мог бы абсолютно дословно привести его высказывание, оно совершенно однозначно и формулируется примерно так, что Грузия никогда не согласится на вычленение этой области из своего национального организма и будет права. Он это подчеркивает. Советует осетинской стороне именно в диалоге находить возможности нормального, естественно, совершенно органичного и политически полноценного существования внутри грузинского государства. Уверяю вас, что это более, чем возможно. Еще раз могу сослаться на старые времена, когда преимущественное обучение на осетинском языке в школах именно в Южной Осетии происходило, в Северной Осетии их почти не было, тогда как в Южной Осетии и педагогические институты, и издательства и так далее, все это функционировало полноценно. Вот такое мое мнение.
И еще есть одно замечание по поводу, когда двояко оценивается одна и та же ситуация. Ситуацию грузинского противодействия сепаратизму называют агрессией, тогда так как такое слово, кажется, этими же комментаторами не употребляется в отношении России и Чечни, например. На самом деле ситуации достаточно параллельны, просто Россия оказалась не таким сильным и могущественным и с большими возможностями союзником, работающим или выполняющим миротворческие функции, на самом деле проводящая свою однозначно определенную линию поддержки сепаратистов.

Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, была ли ошибочной тактика России в предшествующий период перед конфликтом уже горячим, например, раздача российских паспортов жителям Южной Осетии?

Сергей Грызунов: Думаю, что да, если мы вспомним те годы, то вспомним о том, что вся эта катавасия началась после задержания сотрудников главного разведывательного управления наших вооруженных сил в Тбилиси, которые достаточно топорно выполняли свои функции. Сейчас говорить о том, кто прав, кто виноват, уже поздно, сейчас надо думать о том, чтобы не допустить подобные ошибки в будущем, безусловно, с нашей стороны. Потому что те ястребы, которые сидят в руководстве нашего Министерства обороны, других российских ведомств, они до сих пор на своих местах. И конфликтные точки, которые сегодня мы наблюдаем, прежде всего это, безусловно, Крым, где стоит база наших военно-морских из металлолома состоящих флотов, затем соприкосновение наше на финской границе, достаточная напряженность даже в отношениях с союзным государством Беларусь, с республиками бывшими советскими Средней Азии, вот нам нужно сейчас приложить все усилия к тому, лучшим головам нашей страны, чтобы не допустить подобной ошибки во взаимоотношениях с нашими ближайшими соседями по периметру границ нашей страны. И безусловно, огромное внимание должно быть направлено на дальневосточные границы Российской Федерации, я имею прежде всего, конечно, российско-китайские отношения. Мы прекрасно знаем, сколько сотен тысяч китайских граждан в этом районе работают постоянно на территории Российской Федерации. Нельзя, чтобы нас столкнули так же, как нас столкнули в конце 94 года в Чечне и четыре года назад на российско-грузинском направлении.

Владимир Кара-Мурза: Каким вы видите решение проблемы грузинских беженцев из республики, которые исчисляются десятками тысяч?

Валерий Каболов: Эту проблему нужно решать в совокупности с осетинскими беженцами, которые сегодня проживают в Северной Осетии, потерявших свои дома в Грузии. Начнется этот диалог, я думаю, примерно после следующих событий, когда грузинская сторона признает факт агрессии, когда осудят виновных в этой агрессии лиц, когда компенсируют ущерб нанесенный и признает независимость Южной Осетии. После этого нужно будет садиться за стол и решать вопрос конкретных человеческих судеб с одной, и с другой стороны.

Владимир Кара-Мурза: Чем вы объясняете противоречивые решения зарубежных судов международных, в которые обращаются то осетинская, то грузинская стороны в поисках определения, кто прав, кто виноват в конфликте четырехлетней давности?

Иван Егоров: Пока еще не было ни одного решения суда. Грузинская сторона, знаете, что меня удивляет и слегка напрягает, как человека и российского гражданина, грузинская сторона подала иск в Страсбург в отношении России, что мы, оказывается, виновники конфликта осетинского, что мы комбатанты, не миротворцы, а именно комбатанты, которые якобы участвовали в первоначальных обстрелах Грузии - это переложить с больной головы на здоровую. Все эти суды, перспектив у них нет в принципе. Потому что жертв со стороны Грузии официально доказанных не существует, потому что 8 сел, они были эвакуированы до начала грузинской агрессии, грузинского нападения на Цхинвал. Со стороны Цхинвала жертвы были завышены, когда сказали, что две тысяч человек погибло, оказалось, что погибло намного меньше - 126 официально. Но то, что из себя представляет из себя Цхинвал, ни мы, ни осетины его не восстановили, этот город был "Градом" грузинским, причем "Град" был не российский, а в основном чешский, украинский, то есть оружие было закуплено заранее, оно было импортное, этот "Град" сравнял Цхинвал с лицом земли, и это было зрелище Сталинграда. Я нисколько не преувеличиваю, поскольку все журналисты, в том числе и CNN, BBC после нападения на Цхинвал видели, что там было на самом деле.
И сейчас суды европейские, я надеюсь, что там не будет предвзятого отношения. Я еще раз поднял и изучил уголовное дело как журналист, репортер, расследователь, об Осетии и то, что я увидел там - это страшно, то, что Грузия в этот момент сделала 8 августа – это, правда, страшно. Кстати, я могу открыть небольшую тайну: то, что Россию обвиняют в том, что танки вошли уже фактически 8 августа в Осетию - небольшое заблуждение. Да, вошел батальон, который стоял перед Рокским туннеле, который был для усиления миротворцев. Как только по миротворцам открыли огонь, наши миротворческие батальоны сравняли с землей, причем, не поверите, их уничтожали грузинские миротворцы вместе со спецназом грузинским. После этого по приказу батальон, который стоял перед Рокским туннелем, вошел. Несколько БМП вошли первые в Осетию, но они не дошли до Цхинвала. Это спасло Россию и всех нас от страшного поражения. Потому что если бы было промедление, я боюсь, что Рокский туннель бы взорвали, и после этого, понятно, Грузия бы восстановила свой порядок в Осетии и это бы обернулось дальнейшей катастрофой для России, для Кавказа, в частности.

Владимир Кара-Мурза: Валерий Энгель, первый вице-президент Конгресса русскоязычного еврейства, признает право югоосетинского народа на собственное государство.

Валерий Энгель: В любой войне, конечно, есть проигравшая и победившая сторона. Я думаю, что победившей стороной в данном случае является осетинский народ, потому что на протяжение десятилетий были очевидны чаяния осетинского народа жить самостоятельной жизнью. Если сегодня вы поедете в Осетию и спросите в абсолютно неформальной обстановке любого жителя этой страны, хотят ли они жить в Грузии, или хотят жить в России, или хотят они жить независимо, я думаю, что спор пойдет вокруг последних двух тезисов - хотят ли они жить в независимом государстве или хотят жить в составе Российской Федерации. Никто из них не желает возвращения в Грузию. Я думаю, что виной этому два конфликта, развязанных грузинской стороной – это конфликт 92 года и конфликт 2008 года. Думаю, вот эти две резни, устроенные грузинским руководством, на долгие годы, на десятилетия, во всяком случае на срок жизни этого поколения убили в осетинах желание жить вместе с грузинами. К сожалению, это так. И в этом смысле, я думаю, обе стороны проиграли. Но с точки зрения реализации чаяний того или иного народа, я думаю, что победившим здесь является именно осетинский народ.

Владимир Кара-Мурза: Насколько прочной вам представляется стабильность в регионе?

Валерий Каболов: Стабильность в регионе обеспечивается сегодня договором с Российской Федерацией, российскими вооруженными силами и, естественно, волей народа. Однако спокойно к этой ситуации относиться нельзя. Потому что мы знаем, что Грузия наращивает свои вооружения, она готовится к реваншу, она проводит учения соответствующие, она имеет самый мощный на Кавказе потенциал вооружений, ее снабжают обильно. Делается это только для одного – для реванша. Тем людям, которые сомневаются в истинных намерениях Грузии на тот момент 2008 года, я бы хотел напомнить название их операции, а называлась она "Чистое поле", ясно само за себя говорит о том, что они собирались сделать с Осетией – превратить ее в чистое поле.

Владимир Кара-Мурза: Кажется ли вам хрупким нынешний мир в этом регионе?

Александр Эбаноидзе: Что сказать? Вы знаете, на меня настолько произвели хорошее впечатления слова Аллы Джиоевой, сказанные перед тем как она попрощалась с нами, настолько тягостное впечатление от выступления журналиста, который живописал виденные им ужасы, и нашего московского землячества осетинского главы по поводу "чистого поля". Я не знаю, как это звучит по-грузински, я думаю, что операция называлась грузинскими словами, а не русскими, поэтому не могу перевести "чистое поле". Это производит на слушателя российского впечатление замысла невероятно жестокого. На самом деле это все вопросы такого рода информация и факты - это вещи спорные, к сожалению, еще раз повторю, тягостные в том смысле, что фотографии можно и с другой стороны набрать таких, что у журналиста, у любого человека будут эмоции сильными.

Материалы по теме

XS
SM
MD
LG