Ирина Лагунина: В эфире – очередная, пятая глава исторического цикла «1812». Она называется «Переворот». Владимир Абаринов и историк Олег Соколов обсуждают роль Англии в покушении на Павла I и последствия смены царствования для внешней политики России.
Владимир Абаринов: Мы прервались на том, что российский император Павел I, восхищенный и военным гением Бонапарта, и его внутриполитическими гражданскими реформами, вступил в теснейший союз с Францией и даже приступил к осуществлению наполеоновского плана завоевания Индии. Но этой идиллии скоро пришел конец. В ночь на 12 марта 1801 года Павел был убит.
Олег Валерьевич, поговорим о заговоре против Павла I. Конечно, у него были внутренние причины. Скверный характер царя и, по-видимому, его душевная болезнь. Он мог оскорбить и сурово наказать практически ни за что, никто не знал, чего от него ждать в следующую минуту, да он и сам не знал. Он ввел вздорные правила повседневной жизни – заставлял жителей Петербурга ложиться спать в 9 часов вечера, ввел строгие требования к одежде – за круглую шляпу можно было угодить в Сибирь, при нем кончились привычные развлечения в Петербурге, кончилась привычная разгульная жизнь гвардии, которая ровным счетом ничего полезного не делала. На него были сильно обижены екатерининские сановники, вдруг оказавшиеся в опале, как, например, вице-канцлер Никита Панин, не у дел по понятным причинам оказались фавориты Екатерины – недаром в заговоре участвовали последний фаворит Платон Зубов и его братья Николай и Валериан. Все это так, но у заговора ведь были и внешнеполитические причины. При дворе тогда существовала англофильская партия. Ее членом был тот же Панин, а в Лондоне сидел посол Воронцов, для которого Англия стала второй родиной. Были и чисто экономические интересы – Россия была крупным экспортером хлеба в Англию. Олег Валерьевич, как вы оцениваете вот этот фактор, фактор англофилии? Что это были за люди, почему они стремились к сближению с Англией?
Олег Соколов: Вы совершенно верно сказали, что русская аристократия продавала зерно в Англию. Не вся, не надо здесь тоже преувеличивать, объединять. Часть русской аристократии, тем более та ее часть, которая жила в Санкт-Петербурге, вращалась около императорского двора, она экономическими интересами была связана с Англией: туда она продавала зерно, оттуда получала высококачественные промышленные продукты, которые Россия не могла предоставить или предоставляла по более высоким ценам. Так же англичане везли в Россию то, что называется, колониальные товары, будь то ром, сахар и многие другие продукты, которые везлись из колоний.
Владимир Абаринов: «Все, чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный...».
Олег Соколов: Поэтому, конечно, для русской знати, я еще раз подчеркиваю, для высшей русской знати эта торговля была очень важной. Кроме того, купцы, богатые купцы, петербургские банкиры тоже были связаны с морской торговлей с Англией. Поэтому затронуть интересы англофилов – это было очень серьезно, это были такие олигархи конца 18 – начала 19 века.
Владимир Абаринов: Наполеон был убежден, что убийство Павла – дело рук англичан. А вы как думаете? Какой была реальная роль правительства Англии и в частности посла Уитворта?
Олег Соколов: Реально роль была действительно очень большая. Дело в том что здесь не нужно ни в ту, ни в другую крайность впадать. Совершенно очевидно, что если бы у Павла все было бы в порядке с его подданными, то, конечно, ни из какого Лондона нельзя было бы организовать его убийство. Но в той обстановке, которая была, обстановка была недовольства у высшей знати многими его мероприятиями, в этой обстановке все-таки возможно, что это недовольство так и осталось бы недовольством, оно бы никогда не созрело до реальных действий, до заговора. А Англия, в частности, английский посол Уитворт, послужили, представьте, вода насыщена солью, нужно бросить кристаллик, чтобы произошла кристаллизация. Вот это то, что сделал английский посол, что сделали английские деньги – это кристаллизация этого процесса, то, что процесс дошел до своего логического завершения. И не так давно появилась в свет работа английского историка, женщины Элизабет Сперроу, эта книга написана на основе большого документального материала, в частности, на документах британских спецслужб. Там совершенно очевидно: были соответствующие распоряжения, было соответствующее финансирование. То есть убийство Павла планировалось британскими спецслужбами. Но я хочу сказать, что он никогда не было бы реализовано, если бы значительная часть знати не сочувствовала этим действиям.
Владимир Абаринов: А в покушении на Наполеона Англия тоже участвовала?
Олег Соколов: Без сомнения. Покушение на Наполеона было организовано роялистами, а роялисты не только высылались из Англии, но они жили там и действовали на английские деньги, их оплачивали английские спецслужбы. Возвращаясь к книге Элизабет Сперроу, она называется «Британские агенты во Франции с 1792 по 1815 год». Действительно британская агентура не только шпионская, а именно террористическая агентура, поддержка людей, которые занимаются ликвидацией политических деятелей.
Владимир Абаринов: А вот эти люди – Воронцов, Панин – они пытались переориентировать Павла с Франции на Англию?
Олег Соколов: Нет, никоим образом. Во-первых, он был человеком очень независимым, он был очень жестким, что тут греха таить, капризным. С ним было бы сложно. К тому же он совершенно ясно и четко наметил антианглийский курс, для него Англия нанесла России оскорбление, так оно и было. Англия, поддержав крестовый подход Павла против республики, оказалось, что Англия действует за свои узкоэгоистические интересы, мало связанные с реставрацией монархии во Франции. Павел был возмущен, раздражен, пытаться переубедить его было невозможно, он был абсолютно уверен в своей правоте, что он действует справедливо и в интересах России. Поэтому эта группировка, насколько я знаю, никто даже не пытался Павла переориентировать.
Владимир Абаринов: Как Наполеон отреагировал на убийство Павла?
Олег Соколов: Наполеон не просто отреагировал – он был совершенно в шоке. Буквально из него вырвалась фраза о том, что «они промахнулись по мне 3 невоза, но они попали в меня в Санкт-Петербурге». То есть он все прекрасно понял, почувствовал, за тысячи километров он понял, что это убийство, без сомнения, не обошлось без добрых советов из Лондона – это первое. А второе: он прекрасно понимал, что если Павла устранили, то политика русская, вероятно, изменится, потому что многое то, что делал Павел, было связано с его личными свойствами и, без сомнения, русская политика будет как-то по-другому развернута. Конечно, Бонапарт не мог предсказать, как она будет развернута, но он догадывался, что если это сделали, кто платит, тот и заказывает музыку, очевидно, это будет не в желательном для него направлении. Так что Наполеон был в прямом и совершеннейшем отчаянии.
Владимир Абаринов: Но ведь помимо эмоциональной реакции было и довольно бурное развитие событий - эскадра Нельсона вошла в Балтийское море, готовилась к боевым действиям против русского флота...
Олег Соколов: Дело в том, что была направлена эскадра Нельсона, точнее, не эскадра Нельсона, а эскадра Гайд-Паркера, где Нельсон командовал ее частью. Задачей этой эскадры было сначала войти на рейд Копенгагена, разгромить датский флот, а потом двинуться к Ревелю, современному Таллину, и затем потопить русский флот балтийский, значительную его часть. Нельсон рвался к Ревелю, он хотел начать с балтийского русского флота, потому что именно там он видел становой хребет той морской коалиции, которая складывалась против Англии. Он даже написал, что «моей заветной целью было достижение Ревеля прежде, чем таяние льда сделает Кронштадт свободным, чтобы успеть уничтожить 12 линейных кораблей». Но его начальник сэр Гайд-Паркер решил строго исполнять инструкции своего правительства, и он начал с Копенгагена. 2 апреля 1801 года британский флот атаковал датские корабли на рейде Копенгагена, потопил и расстрелял из пушек, затем открыл ураганный огонь по городу. В результате Дания была вынуждена выйти из Лиги северных стран. А дальше уже английской эскадре не пришлось идти, потому что стало известно о гибели Павла Первого. Кстати, атака на Копенгаген произошла уже позже гибели Павла Первого, но те менее, флот еще не имел такой информации.
Владимир Абаринов: Переворот не принес ожидаемых дивидендов никому из заговорщиков. Новому императору было нестерпимо видеть возле себя людей, которые знали о его молчаливом согласии на убийство отца. О своеобразной личности Александра I мы поговорим отдельно, а сейчас скажите: что произошло во внешней политике со сменой царствования?
Смена царствования привела к такой мгновенной смене политической ориентации, что просто-напросто можно удивляться. Часто говорят, многие русские историки упоминают об этом, что Александр был потрясен совершенно, заливался слезами, говорил, что превзошли полномочия, которые были у заговорщиков. Плакал, кричал: «Мой отец, мой бедный отец!». И при всем при этом утром 24 марта, когда он плакал «мой отец, мой бедный отец», в это время вошел управляющий военной коллегией генерал Ливин, то есть, говоря по-современному, министр обороны, Александр, вдруг внезапно сменив тон, спросил: «А где казаки?». Имеются в виду те казаки, которых Павел послал в поход на Индию, которые не то, что до Индии, до юго-восточной границы государства не дошли. Но тем не менее, он узнал, что казаки находятся там-то и там-то, и отдал немедленный приказ развернуть их назад. И 25 марта по его поручению граф Палин отправил послание Семену Воронцову в Лондон о том, что Россия с Великобританией немедленно должны установить, как было написано, «единодушие и доброе согласие, которые всегда характеризовали отношения этих двух империй».
Владимир Абаринов: Мы прервались на том, что российский император Павел I, восхищенный и военным гением Бонапарта, и его внутриполитическими гражданскими реформами, вступил в теснейший союз с Францией и даже приступил к осуществлению наполеоновского плана завоевания Индии. Но этой идиллии скоро пришел конец. В ночь на 12 марта 1801 года Павел был убит.
Олег Валерьевич, поговорим о заговоре против Павла I. Конечно, у него были внутренние причины. Скверный характер царя и, по-видимому, его душевная болезнь. Он мог оскорбить и сурово наказать практически ни за что, никто не знал, чего от него ждать в следующую минуту, да он и сам не знал. Он ввел вздорные правила повседневной жизни – заставлял жителей Петербурга ложиться спать в 9 часов вечера, ввел строгие требования к одежде – за круглую шляпу можно было угодить в Сибирь, при нем кончились привычные развлечения в Петербурге, кончилась привычная разгульная жизнь гвардии, которая ровным счетом ничего полезного не делала. На него были сильно обижены екатерининские сановники, вдруг оказавшиеся в опале, как, например, вице-канцлер Никита Панин, не у дел по понятным причинам оказались фавориты Екатерины – недаром в заговоре участвовали последний фаворит Платон Зубов и его братья Николай и Валериан. Все это так, но у заговора ведь были и внешнеполитические причины. При дворе тогда существовала англофильская партия. Ее членом был тот же Панин, а в Лондоне сидел посол Воронцов, для которого Англия стала второй родиной. Были и чисто экономические интересы – Россия была крупным экспортером хлеба в Англию. Олег Валерьевич, как вы оцениваете вот этот фактор, фактор англофилии? Что это были за люди, почему они стремились к сближению с Англией?
Олег Соколов: Вы совершенно верно сказали, что русская аристократия продавала зерно в Англию. Не вся, не надо здесь тоже преувеличивать, объединять. Часть русской аристократии, тем более та ее часть, которая жила в Санкт-Петербурге, вращалась около императорского двора, она экономическими интересами была связана с Англией: туда она продавала зерно, оттуда получала высококачественные промышленные продукты, которые Россия не могла предоставить или предоставляла по более высоким ценам. Так же англичане везли в Россию то, что называется, колониальные товары, будь то ром, сахар и многие другие продукты, которые везлись из колоний.
Владимир Абаринов: «Все, чем для прихоти обильной торгует Лондон щепетильный...».
Олег Соколов: Поэтому, конечно, для русской знати, я еще раз подчеркиваю, для высшей русской знати эта торговля была очень важной. Кроме того, купцы, богатые купцы, петербургские банкиры тоже были связаны с морской торговлей с Англией. Поэтому затронуть интересы англофилов – это было очень серьезно, это были такие олигархи конца 18 – начала 19 века.
Владимир Абаринов: Наполеон был убежден, что убийство Павла – дело рук англичан. А вы как думаете? Какой была реальная роль правительства Англии и в частности посла Уитворта?
Олег Соколов: Реально роль была действительно очень большая. Дело в том что здесь не нужно ни в ту, ни в другую крайность впадать. Совершенно очевидно, что если бы у Павла все было бы в порядке с его подданными, то, конечно, ни из какого Лондона нельзя было бы организовать его убийство. Но в той обстановке, которая была, обстановка была недовольства у высшей знати многими его мероприятиями, в этой обстановке все-таки возможно, что это недовольство так и осталось бы недовольством, оно бы никогда не созрело до реальных действий, до заговора. А Англия, в частности, английский посол Уитворт, послужили, представьте, вода насыщена солью, нужно бросить кристаллик, чтобы произошла кристаллизация. Вот это то, что сделал английский посол, что сделали английские деньги – это кристаллизация этого процесса, то, что процесс дошел до своего логического завершения. И не так давно появилась в свет работа английского историка, женщины Элизабет Сперроу, эта книга написана на основе большого документального материала, в частности, на документах британских спецслужб. Там совершенно очевидно: были соответствующие распоряжения, было соответствующее финансирование. То есть убийство Павла планировалось британскими спецслужбами. Но я хочу сказать, что он никогда не было бы реализовано, если бы значительная часть знати не сочувствовала этим действиям.
Владимир Абаринов: А в покушении на Наполеона Англия тоже участвовала?
Олег Соколов: Без сомнения. Покушение на Наполеона было организовано роялистами, а роялисты не только высылались из Англии, но они жили там и действовали на английские деньги, их оплачивали английские спецслужбы. Возвращаясь к книге Элизабет Сперроу, она называется «Британские агенты во Франции с 1792 по 1815 год». Действительно британская агентура не только шпионская, а именно террористическая агентура, поддержка людей, которые занимаются ликвидацией политических деятелей.
Владимир Абаринов: А вот эти люди – Воронцов, Панин – они пытались переориентировать Павла с Франции на Англию?
Олег Соколов: Нет, никоим образом. Во-первых, он был человеком очень независимым, он был очень жестким, что тут греха таить, капризным. С ним было бы сложно. К тому же он совершенно ясно и четко наметил антианглийский курс, для него Англия нанесла России оскорбление, так оно и было. Англия, поддержав крестовый подход Павла против республики, оказалось, что Англия действует за свои узкоэгоистические интересы, мало связанные с реставрацией монархии во Франции. Павел был возмущен, раздражен, пытаться переубедить его было невозможно, он был абсолютно уверен в своей правоте, что он действует справедливо и в интересах России. Поэтому эта группировка, насколько я знаю, никто даже не пытался Павла переориентировать.
Владимир Абаринов: Как Наполеон отреагировал на убийство Павла?
Олег Соколов: Наполеон не просто отреагировал – он был совершенно в шоке. Буквально из него вырвалась фраза о том, что «они промахнулись по мне 3 невоза, но они попали в меня в Санкт-Петербурге». То есть он все прекрасно понял, почувствовал, за тысячи километров он понял, что это убийство, без сомнения, не обошлось без добрых советов из Лондона – это первое. А второе: он прекрасно понимал, что если Павла устранили, то политика русская, вероятно, изменится, потому что многое то, что делал Павел, было связано с его личными свойствами и, без сомнения, русская политика будет как-то по-другому развернута. Конечно, Бонапарт не мог предсказать, как она будет развернута, но он догадывался, что если это сделали, кто платит, тот и заказывает музыку, очевидно, это будет не в желательном для него направлении. Так что Наполеон был в прямом и совершеннейшем отчаянии.
Владимир Абаринов: Но ведь помимо эмоциональной реакции было и довольно бурное развитие событий - эскадра Нельсона вошла в Балтийское море, готовилась к боевым действиям против русского флота...
Олег Соколов: Дело в том, что была направлена эскадра Нельсона, точнее, не эскадра Нельсона, а эскадра Гайд-Паркера, где Нельсон командовал ее частью. Задачей этой эскадры было сначала войти на рейд Копенгагена, разгромить датский флот, а потом двинуться к Ревелю, современному Таллину, и затем потопить русский флот балтийский, значительную его часть. Нельсон рвался к Ревелю, он хотел начать с балтийского русского флота, потому что именно там он видел становой хребет той морской коалиции, которая складывалась против Англии. Он даже написал, что «моей заветной целью было достижение Ревеля прежде, чем таяние льда сделает Кронштадт свободным, чтобы успеть уничтожить 12 линейных кораблей». Но его начальник сэр Гайд-Паркер решил строго исполнять инструкции своего правительства, и он начал с Копенгагена. 2 апреля 1801 года британский флот атаковал датские корабли на рейде Копенгагена, потопил и расстрелял из пушек, затем открыл ураганный огонь по городу. В результате Дания была вынуждена выйти из Лиги северных стран. А дальше уже английской эскадре не пришлось идти, потому что стало известно о гибели Павла Первого. Кстати, атака на Копенгаген произошла уже позже гибели Павла Первого, но те менее, флот еще не имел такой информации.
Владимир Абаринов: Переворот не принес ожидаемых дивидендов никому из заговорщиков. Новому императору было нестерпимо видеть возле себя людей, которые знали о его молчаливом согласии на убийство отца. О своеобразной личности Александра I мы поговорим отдельно, а сейчас скажите: что произошло во внешней политике со сменой царствования?
Смена царствования привела к такой мгновенной смене политической ориентации, что просто-напросто можно удивляться. Часто говорят, многие русские историки упоминают об этом, что Александр был потрясен совершенно, заливался слезами, говорил, что превзошли полномочия, которые были у заговорщиков. Плакал, кричал: «Мой отец, мой бедный отец!». И при всем при этом утром 24 марта, когда он плакал «мой отец, мой бедный отец», в это время вошел управляющий военной коллегией генерал Ливин, то есть, говоря по-современному, министр обороны, Александр, вдруг внезапно сменив тон, спросил: «А где казаки?». Имеются в виду те казаки, которых Павел послал в поход на Индию, которые не то, что до Индии, до юго-восточной границы государства не дошли. Но тем не менее, он узнал, что казаки находятся там-то и там-то, и отдал немедленный приказ развернуть их назад. И 25 марта по его поручению граф Палин отправил послание Семену Воронцову в Лондон о том, что Россия с Великобританией немедленно должны установить, как было написано, «единодушие и доброе согласие, которые всегда характеризовали отношения этих двух империй».
