Восемь лет назад в Беслане боевики захватили в заложники более 1200 учеников и учителей школы № 1, в ходе штурма в ней погибли 334 человека. В школе Беслана в понедельник, 3 сентября, была объявлена минута молчания в память о погибших. После этого школьники выпустили в небо 334 белых шара - по числу погибших заложников. Траурные мероприятия проходят также на мемориальном кладбище, где похоронены жертвы теракта. Память погибших почтили в Москве, Петербурге и других городах.
Владимир Кара-Мурза: В годовщину бесланской трагедии член Комитета матерей Беслана Элла Кесаева в интервью Радио Свобода с горечью констатировала, что сегодня у российских властей установка – забыть про события 1-3 сентября 2004 года. Акции памяти жертв теракта прошли сегодня в 13 местах Москвы, где в разные годы гибли люди. У храма Пресвятой Богородицы на Кулишках вспоминали бесланскую трагедию. К памятнику жертвам Беслана на Солянке собрались десятки учеников из разных московских школ. В том, что власти рассказали всю правду о событиях в Беслане, уверены только 12% россиян, об этом свидетельствуют данные социологов Левада-центра.
О том, какие вопросы остаются без ответа спустя 8 лет после трагедии в Беслане, мы сегодня беседуем с Русланом Бзаровым, доктором исторических наук, профессором Североосетинского государственного университета, Юрием Ивановым, адвокатом, бывшим депутатом Государственной думы, членом думской комиссии по расследованию событий в Беслане, Еленой Милашевой, обозревателем «Новой газеты» и Иваном Егоровым, обозревателем «Российской газеты», во время событий в Беслане корреспондентом издания «Газета» на месте событий. Скажите, пожалуйста, есть ли у гражданского общества Северной Осетии уверенность, что 8 лет назад было сделано все возможное для спасения заложников?
Руслан Бзаров: Такой уверенности нет, можно сказать, больше есть уверенность в обратном. Не было сделано все возможное, и в Осетии, как нигде, было понятно и тогда, и сегодня.
Владимир Кара-Мурза: Что заставило вас заявить о своем особом мнении, когда подводили итоги работы комиссии Госдумы по расследованию событий в Беслане?
Юрий Иванов: Там не была правильно указана роль Путина. С моей точки зрения, все эти события надо рассматривать в контексте приближавшихся в то время президентских выборов в Чечне. Надо было убирать Масхадова, который собирался на эти выборы идти, и продвигать Кадырова. И поэтому противостоящие стороны, боевики и федеральная власть, действовали, исходя из этого исторического контекста. Я думаю, что боевики, осуществляя эту акцию, выдвигали требование очевидное, они сказали, что мы прекратим эту акцию, если приказ отдаст Масхадов, наш главнокомандующий. И федеральная власть попала в такую ситуацию, что если бы Масхадова, который согласился в то время выехать, требовал только, чтобы предоставили гарантии проезда в Беслан, если бы он прибыл туда, он бы эту акцию остановил, конечно, он был бы несколько героизирован в Чечне, а этого допускать было нельзя. Поэтому, я думаю, эта политика и определила решение о штурме, в результате которого погибли сотни детей. И вот это обстоятельство, поскольку оно совершенно было убрано из заключения комиссии, там вообще не рассматривалось политическая обстановка, роль Путина, там он был убран из текста. Свое несогласие я выразил в том, что отказался подписывать заключение, дал несколько подробных интервью со своей позицией по поводу Беслана.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, какую роль в драматическом повороте событий сыграло то, что изначально власти занижали число заложников, находящихся в руках террористов?
Елена Милашина: Как любая ложь, в любом случае врать плохо, а в такой ситуации врать просто опасно. Это привело к тому, что выросла агрессия террористов и их безжалостное отношение к заложникам в первую очередь в спортзале, когда запрещали пить, когда отказались медикаменты передать в школу. Во-вторых, это, конечно, с точки зрения понимания трагедии, произошедшей в Беслане, принизило восприятие общества. Я помню, когда я 1сентября была в Москве и слушала новости, сначала была информация о 120 заложниках, потом больше, в результате официальная цифра застыла на 354 заложниках. И конечно, если бы я знала то, что знали изначально члены оперативного штаба, что там более тысячи заложников, я подчеркну, уже в 9-11 утра 1 сентября им было известно, они завели уголовное дело по нахождению в школе более 600 человек заложников, этот документ есть, его легко найти в интернете. Если бы тогда об этом знали, то, конечно же, давление на власть было бы более серьезным и вообще понимание трагедии было бы более серьезным. И конечно же, о штурме могла идти речь только как о крайней мере. А изначально была одна только задача и одна подготовка к штурму, больше никаких серьезных вариантов событий, в том числе по спасению заложников, не было. Поэтому власти сильно испугал поход Руслана Аушева в школу, который просто продемонстрировал, что и переговоры вести можно, и освобождать заложников можно. Изначально только о штурме была мысль, шла речь – это был единственный вариант развития событий. И именно поэтому принижали количество заложников в школе, хотя цифра была известна с самого начала, с первых часов захвата.
Владимир Кара-Мурза: Напомните, Иван, когда стало известно, что террористы все-таки выдвинули условия для переговоров?
Иван Егоров: По-моему, это 2 сентября. Я узнал в 9 утра, через практически через пять минут после захвата, мне позвонили друзья из «Альфы» и сказали: у нас захват, если хочешь, собирайся, поехали. Я в аэропорт и первым рейсом, который был на Беслан, улетел. Действительно, тогда люди все стояли на площади перед ДК, где составлялись списки, кто захвачен, была полная неразбериха. И эта цифра сто человек не потому, что занижали. Вначале никто не мог подумать и представить, сколько людей, сколько детей было. Видимо, исходили из средней численности. Хотя сто человек – это странная цифра, потому что в школе училось более шестисот школьников, с учетом родителей. Полная растерянность. Когда я туда приехал, никто ничего не знает, все огорожено, никаких требований первые сутки вообще не было. Из-за того, что говорят сто человек, местное население, я не знаю, озлобились ли террористы или нет, я думаю, что изначально там не было таких категорий - озлобились или не озлобились. Если человек сознательно захватывает маленьких детей в заложники – это уже не человек, нельзя к нему применять категории нормальные человеческие. Что происходит к вечеру: сначала цифра сто, потом появляется триста, и начинают уже возмущаться местные жители, потому что все собираются около ДК, начинают говорить: а у меня пятеро вместе с женой, маленькие, дети еще и еще. Что происходит второго сентября, я пробираюсь к школе, сидел со стороны железнодорожных путей, в 30 метрах от входа, с местными, половина спецназовцы, половина гаишники, но все с оружием. То есть все местное население Беслана мужское 2 сентября уже с оружием, и сами заняли все точки, окружили школу. То есть вот, к чему привела сначала неточная цифра. И 2 сентября после того, как туда пошел Аушев, вывел часть детей, по-моему, с ним передали кассету с требованиями или как-то выкинули. Об этой кассете никто особо не распространялся, и что там конкретно точно. Насколько мне известно, там была запись, которая показывает, что они всех захватили, и требования, чтобы к ним срочно приехал Путин, Кадыров, Дзасохов и Зязиков. И выпустить всех братьев-политзаключенных, как они их называли. Не знаю, какие были еще требования, но это было основным. Понятно, что на такие требования президент страны вряд ли бы в тот момент согласился. Остальных политических требований не знаю.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
Владимир Кара-Мурза: В годовщину бесланской трагедии член Комитета матерей Беслана Элла Кесаева в интервью Радио Свобода с горечью констатировала, что сегодня у российских властей установка – забыть про события 1-3 сентября 2004 года. Акции памяти жертв теракта прошли сегодня в 13 местах Москвы, где в разные годы гибли люди. У храма Пресвятой Богородицы на Кулишках вспоминали бесланскую трагедию. К памятнику жертвам Беслана на Солянке собрались десятки учеников из разных московских школ. В том, что власти рассказали всю правду о событиях в Беслане, уверены только 12% россиян, об этом свидетельствуют данные социологов Левада-центра.
О том, какие вопросы остаются без ответа спустя 8 лет после трагедии в Беслане, мы сегодня беседуем с Русланом Бзаровым, доктором исторических наук, профессором Североосетинского государственного университета, Юрием Ивановым, адвокатом, бывшим депутатом Государственной думы, членом думской комиссии по расследованию событий в Беслане, Еленой Милашевой, обозревателем «Новой газеты» и Иваном Егоровым, обозревателем «Российской газеты», во время событий в Беслане корреспондентом издания «Газета» на месте событий. Скажите, пожалуйста, есть ли у гражданского общества Северной Осетии уверенность, что 8 лет назад было сделано все возможное для спасения заложников?
Руслан Бзаров: Такой уверенности нет, можно сказать, больше есть уверенность в обратном. Не было сделано все возможное, и в Осетии, как нигде, было понятно и тогда, и сегодня.
Владимир Кара-Мурза: Что заставило вас заявить о своем особом мнении, когда подводили итоги работы комиссии Госдумы по расследованию событий в Беслане?
Юрий Иванов: Там не была правильно указана роль Путина. С моей точки зрения, все эти события надо рассматривать в контексте приближавшихся в то время президентских выборов в Чечне. Надо было убирать Масхадова, который собирался на эти выборы идти, и продвигать Кадырова. И поэтому противостоящие стороны, боевики и федеральная власть, действовали, исходя из этого исторического контекста. Я думаю, что боевики, осуществляя эту акцию, выдвигали требование очевидное, они сказали, что мы прекратим эту акцию, если приказ отдаст Масхадов, наш главнокомандующий. И федеральная власть попала в такую ситуацию, что если бы Масхадова, который согласился в то время выехать, требовал только, чтобы предоставили гарантии проезда в Беслан, если бы он прибыл туда, он бы эту акцию остановил, конечно, он был бы несколько героизирован в Чечне, а этого допускать было нельзя. Поэтому, я думаю, эта политика и определила решение о штурме, в результате которого погибли сотни детей. И вот это обстоятельство, поскольку оно совершенно было убрано из заключения комиссии, там вообще не рассматривалось политическая обстановка, роль Путина, там он был убран из текста. Свое несогласие я выразил в том, что отказался подписывать заключение, дал несколько подробных интервью со своей позицией по поводу Беслана.
Владимир Кара-Мурза: Как по-вашему, какую роль в драматическом повороте событий сыграло то, что изначально власти занижали число заложников, находящихся в руках террористов?
Елена Милашина: Как любая ложь, в любом случае врать плохо, а в такой ситуации врать просто опасно. Это привело к тому, что выросла агрессия террористов и их безжалостное отношение к заложникам в первую очередь в спортзале, когда запрещали пить, когда отказались медикаменты передать в школу. Во-вторых, это, конечно, с точки зрения понимания трагедии, произошедшей в Беслане, принизило восприятие общества. Я помню, когда я 1сентября была в Москве и слушала новости, сначала была информация о 120 заложниках, потом больше, в результате официальная цифра застыла на 354 заложниках. И конечно, если бы я знала то, что знали изначально члены оперативного штаба, что там более тысячи заложников, я подчеркну, уже в 9-11 утра 1 сентября им было известно, они завели уголовное дело по нахождению в школе более 600 человек заложников, этот документ есть, его легко найти в интернете. Если бы тогда об этом знали, то, конечно же, давление на власть было бы более серьезным и вообще понимание трагедии было бы более серьезным. И конечно же, о штурме могла идти речь только как о крайней мере. А изначально была одна только задача и одна подготовка к штурму, больше никаких серьезных вариантов событий, в том числе по спасению заложников, не было. Поэтому власти сильно испугал поход Руслана Аушева в школу, который просто продемонстрировал, что и переговоры вести можно, и освобождать заложников можно. Изначально только о штурме была мысль, шла речь – это был единственный вариант развития событий. И именно поэтому принижали количество заложников в школе, хотя цифра была известна с самого начала, с первых часов захвата.
Владимир Кара-Мурза: Напомните, Иван, когда стало известно, что террористы все-таки выдвинули условия для переговоров?
Иван Егоров: По-моему, это 2 сентября. Я узнал в 9 утра, через практически через пять минут после захвата, мне позвонили друзья из «Альфы» и сказали: у нас захват, если хочешь, собирайся, поехали. Я в аэропорт и первым рейсом, который был на Беслан, улетел. Действительно, тогда люди все стояли на площади перед ДК, где составлялись списки, кто захвачен, была полная неразбериха. И эта цифра сто человек не потому, что занижали. Вначале никто не мог подумать и представить, сколько людей, сколько детей было. Видимо, исходили из средней численности. Хотя сто человек – это странная цифра, потому что в школе училось более шестисот школьников, с учетом родителей. Полная растерянность. Когда я туда приехал, никто ничего не знает, все огорожено, никаких требований первые сутки вообще не было. Из-за того, что говорят сто человек, местное население, я не знаю, озлобились ли террористы или нет, я думаю, что изначально там не было таких категорий - озлобились или не озлобились. Если человек сознательно захватывает маленьких детей в заложники – это уже не человек, нельзя к нему применять категории нормальные человеческие. Что происходит к вечеру: сначала цифра сто, потом появляется триста, и начинают уже возмущаться местные жители, потому что все собираются около ДК, начинают говорить: а у меня пятеро вместе с женой, маленькие, дети еще и еще. Что происходит второго сентября, я пробираюсь к школе, сидел со стороны железнодорожных путей, в 30 метрах от входа, с местными, половина спецназовцы, половина гаишники, но все с оружием. То есть все местное население Беслана мужское 2 сентября уже с оружием, и сами заняли все точки, окружили школу. То есть вот, к чему привела сначала неточная цифра. И 2 сентября после того, как туда пошел Аушев, вывел часть детей, по-моему, с ним передали кассету с требованиями или как-то выкинули. Об этой кассете никто особо не распространялся, и что там конкретно точно. Насколько мне известно, там была запись, которая показывает, что они всех захватили, и требования, чтобы к ним срочно приехал Путин, Кадыров, Дзасохов и Зязиков. И выпустить всех братьев-политзаключенных, как они их называли. Не знаю, какие были еще требования, но это было основным. Понятно, что на такие требования президент страны вряд ли бы в тот момент согласился. Остальных политических требований не знаю.
Полный текст программы "Грани времени" появится на сайте в ближайшее время.
