Виолетта Волкова, защищавшая в суде участниц Pussy Riot, вызвана в Следственный комитет РФ для дачи показаний по делу о массовых беспорядках 6 мая (так называемое "Болотное дело"). Волкова получила повестку 10 сентября, когда сопровождала в Следственный комитет своего коллегу Марка Фейгина – ему задавали вопросы о событиях 6 мая. И сразу заявила, что не будет отвечать на вопросы следствия. Почему?
Отвечая на этот вопрос корреспондента Радио Свобода, Виолетта Волкова объяснила, что является адвокатом оппозиционеров Анастасии и Сергея Удальцовых, а также других граждан, проходящих по "Болотному делу". Волкова ссылается на статью об адвокатской деятельности, по которой защитник "не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны":
– Я ни в каких беспорядках не участвовала, и, соответственно, могу быть допрошена только в качестве свидетеля, – говорит Виолетта Волкова. – А допрос меня в качестве свидетеля автоматически закроет мне возможность участвовать в данном уголовном деле в качестве защитника тех лиц, которые проходят по нему – Сергея Удальцова, Анастасии Удальцовой и ряда других гражданских активистов, которые уже были допрошены как свидетели. Я их консультировала и в случае изменениях их статуса вступлю в дело как адвокат. В деле находятся мои ордера на защиту Удальцова и Удальцовой - следствию об этом прекрасно известно. И сейчас моим допросом отрубают возможность моего участия в качестве защитника в данном уголовном деле. Поэтому я решила воспользоваться правом адвокатского иммунитета.
– Наверняка следователям, которые вас вызывали на допрос в Следственный комитет, известны все эти юридические тонкости. Раз так – почему вас все-таки вызывают на допрос? И что вам грозит, если вы на него не идете?
– Если действовать по закону, ничего мне не грозит. Потому что адвокатский иммунитет на то и адвокатский иммунитет, он предусмотрен законодательством России и международными нормами. И я, не придя на указанный допрос, никакого закона не нарушаю. Другое дело, что меня могут попытаться туда насильно доставить – например, оформят привод. Но это уже будет на совести следствия. В любом случае я никаких комментариев по данному делу в качестве свидетеля давать не буду вообще. То есть мое участие в данном допросе будет бессмысленным для Следственного комитета: они не услышат от меня ни одного слова, кроме ссылок на адвокатский иммунитет и напоминаний о недопустимости допроса меня в качестве свидетеля по данному делу.
– С чем вы связываете то, что Следственный комитет вдруг заинтересовался вами и Марком Фейгиным?
– То, как мы ведем дело Pussy Riot, продемонстрировало, что позиция у нас очень жесткая по отношению к нарушениям закона, допущенным следственными органами, властями, судом. Все поняли, насколько принципиально мы в качестве защитников ведем подобные дела. Понятно, что властям очень не хочется видеть нас адвокатами обвиняемых по делу о беспорядках 6 мая – а мы собирались именно этим заниматься. Так что, я думаю, вызовы на допросы – это попытка не допустить нас в "Болотное дело", а тех, кто был уже допущен (в частности, меня), каким образом попытаться из этого дела вывести: ведь как только я буду допрошена, следствие тут же примет решение о моем отводе в качестве адвоката. Соответственно, мои подзащитные, которые рассчитывают на мою квалифицированную юридическую помощь, останутся без соответствующей защиты и вынуждены будут подыскивать себе другого адвоката, которому могут доверять…
– А у вас нет ощущения, что вам самой в ближайшем будущем может понадобиться адвокат? Такое бывает, чтобы адвокату понадобилась юридическая помощь других адвокатов?
– Как говорится, если адвокат защищает сам себя, значит, его клиент – дурак. Никогда адвокат не должен вести свое дело сам. Это, скажем так, негуманно по отношению к себе: ты можешь что-то не заметить, можешь отнестись к происходящему с большим чувством, чем это необходимо для ведения дела. Адвокат, ведя дело, должен подходить к нему хладнокровно, а относиться так к своему собственному делу невозможно, потому что это касается тебя лично. То есть, даже обладая необходимыми навыками, знаниями и соответствующей квалификацией, сама себя я защищать не буду – если уж возникнет необходимость в защите. Естественно, у меня будет адвокат, которому я доверяю, чтобы имелась возможность с кем-то проконсультироваться и принять правильное решение. И такой адвокат мной уже избран – Николай Полозов.
– Вы готовы к подобному повороту событий?
– Конечно, я готова к любому повороту событий: от наших властей можно ждать чего угодно - я это вижу и по делу Pussy Riot, и по делу 6 мая. Не исключаю, что в отношении меня могут быть предприняты какие-то абсолютно незаконные шаги. Но я смотрю на это с достаточной долей иронии и абсолютным спокойствием.
Отвечая на этот вопрос корреспондента Радио Свобода, Виолетта Волкова объяснила, что является адвокатом оппозиционеров Анастасии и Сергея Удальцовых, а также других граждан, проходящих по "Болотному делу". Волкова ссылается на статью об адвокатской деятельности, по которой защитник "не вправе давать свидетельские показания об обстоятельствах, которые стали ему известны":
– Я ни в каких беспорядках не участвовала, и, соответственно, могу быть допрошена только в качестве свидетеля, – говорит Виолетта Волкова. – А допрос меня в качестве свидетеля автоматически закроет мне возможность участвовать в данном уголовном деле в качестве защитника тех лиц, которые проходят по нему – Сергея Удальцова, Анастасии Удальцовой и ряда других гражданских активистов, которые уже были допрошены как свидетели. Я их консультировала и в случае изменениях их статуса вступлю в дело как адвокат. В деле находятся мои ордера на защиту Удальцова и Удальцовой - следствию об этом прекрасно известно. И сейчас моим допросом отрубают возможность моего участия в качестве защитника в данном уголовном деле. Поэтому я решила воспользоваться правом адвокатского иммунитета.
– Наверняка следователям, которые вас вызывали на допрос в Следственный комитет, известны все эти юридические тонкости. Раз так – почему вас все-таки вызывают на допрос? И что вам грозит, если вы на него не идете?
– Если действовать по закону, ничего мне не грозит. Потому что адвокатский иммунитет на то и адвокатский иммунитет, он предусмотрен законодательством России и международными нормами. И я, не придя на указанный допрос, никакого закона не нарушаю. Другое дело, что меня могут попытаться туда насильно доставить – например, оформят привод. Но это уже будет на совести следствия. В любом случае я никаких комментариев по данному делу в качестве свидетеля давать не буду вообще. То есть мое участие в данном допросе будет бессмысленным для Следственного комитета: они не услышат от меня ни одного слова, кроме ссылок на адвокатский иммунитет и напоминаний о недопустимости допроса меня в качестве свидетеля по данному делу.
– С чем вы связываете то, что Следственный комитет вдруг заинтересовался вами и Марком Фейгиным?
– То, как мы ведем дело Pussy Riot, продемонстрировало, что позиция у нас очень жесткая по отношению к нарушениям закона, допущенным следственными органами, властями, судом. Все поняли, насколько принципиально мы в качестве защитников ведем подобные дела. Понятно, что властям очень не хочется видеть нас адвокатами обвиняемых по делу о беспорядках 6 мая – а мы собирались именно этим заниматься. Так что, я думаю, вызовы на допросы – это попытка не допустить нас в "Болотное дело", а тех, кто был уже допущен (в частности, меня), каким образом попытаться из этого дела вывести: ведь как только я буду допрошена, следствие тут же примет решение о моем отводе в качестве адвоката. Соответственно, мои подзащитные, которые рассчитывают на мою квалифицированную юридическую помощь, останутся без соответствующей защиты и вынуждены будут подыскивать себе другого адвоката, которому могут доверять…
– А у вас нет ощущения, что вам самой в ближайшем будущем может понадобиться адвокат? Такое бывает, чтобы адвокату понадобилась юридическая помощь других адвокатов?
– Как говорится, если адвокат защищает сам себя, значит, его клиент – дурак. Никогда адвокат не должен вести свое дело сам. Это, скажем так, негуманно по отношению к себе: ты можешь что-то не заметить, можешь отнестись к происходящему с большим чувством, чем это необходимо для ведения дела. Адвокат, ведя дело, должен подходить к нему хладнокровно, а относиться так к своему собственному делу невозможно, потому что это касается тебя лично. То есть, даже обладая необходимыми навыками, знаниями и соответствующей квалификацией, сама себя я защищать не буду – если уж возникнет необходимость в защите. Естественно, у меня будет адвокат, которому я доверяю, чтобы имелась возможность с кем-то проконсультироваться и принять правильное решение. И такой адвокат мной уже избран – Николай Полозов.
– Вы готовы к подобному повороту событий?
– Конечно, я готова к любому повороту событий: от наших властей можно ждать чего угодно - я это вижу и по делу Pussy Riot, и по делу 6 мая. Не исключаю, что в отношении меня могут быть предприняты какие-то абсолютно незаконные шаги. Но я смотрю на это с достаточной долей иронии и абсолютным спокойствием.
