Неправительственные организации, не получающие иностранной поддержки, ощущают в последнее время ухудшение условий своей работы. Предприниматели боятся финансировать гражданские группы, связанные с общественной и правозащитной деятельностью; распределение грантов Общественной палатой, как считают активисты гражданского сектора, во многих случаях обусловлено лояльностью к властям. Своим мнением по этому поводу делится председатель Союза комитетов солдатских матерей России Валентина Мельникова.
- Юридически основы для регистрации такой организации, как наша, пока никак не меняются. Мы зарегистрированы как общероссийская ассоциация -"Союз комитетов солдатских матерей". А история с клеймом "иностранный агент" связана с организациями, которые получают иностранные гранты. Мы такие гранты, к несчастью, уже два года не получаем, и в перспективе я не ожидаю изменения ситуации. Мы подавали заявки на гранты, но, к сожалению, сейчас это направление деятельности - защита прав военнослужащих или защита прав молодежи - не слишком популярно. Вообще иностранных фондов и организаций в России осталось немного, а у тех, которые остались - другие приоритеты. Они больше по благотворительности работают, сотрудничают с местными администрациями. Денег у нас нет и не предвидится.
Второе обстоятельство, возможно, главное для меня и для моих коллег - иностранным агентом считается тот, кто занимается политической деятельностью или влияет на общественное мнение. Если бы наша организация подпадала под поправки к закону об общественных объединениях, первое, что бы я сделала - запросила бы Государственную Думу. Они - законодатели, пусть они официально объяснят, какого рода деятельность они имеют в виду. Потому что у нас по закону общественные организации не могут заниматься политической деятельностью, для этого есть политические партии. Это было отделено раз и навсегда при принятии закона о политических партиях. Другой момент - влияние на общественное мнение. Извините, но на общественное мнение влияет каждый!
В последнее время простор для деятельности неправительственных организаций с разных сторон сокращается.
Драматизм ситуации в том, что люди сейчас нуждаются в нашей помощи не меньше, чем 20 лет назад, когда Комитет солдатских матерей только начинал работать. А организационных возможностей, конечно, у нас становится меньше.
А люди по-прежнему идут к нам, беженцы и мигранты идут к Светлане Ганнушкиной в «Гражданское содействие», к нам идут солдаты и их родители, к «Независимым психиатрам» идут родственники больных, в организации, связанные с правами детей, идут ребятишки из интернатов и детских домов с жалобами. Мы вынуждены работать.
А как вы ищете источники финансирование в такой сложной ситуации?
Мы с коллегами решили, что для Солдатских матерей пришло время впервые за всю нашу историю обратиться к народу. За эти годы мы помогли миллионам людей. Я готова уже через Интернет, через журналистов обратиться ко всем, кому мы когда-то помогли или кто сейчас получает нашу помощь, чтобы они просто сбросились. Потому что никакого другого варианта нет. Общественная палата, которая выделяет президентские гранты, отказывает; каждый год подают заявки наши региональные отделения, и им отказывают. Предприниматели боятся поддерживать Комитеты солдатских матерей даже в регионах. Они готовы помогать мальчишкам-инвалидам, несчастным солдатикам, но организации как таковой они боятся помогать. Потому что боятся местного начальства и местных властей. Пусть народ сбросится. Мы помогли за 24 года миллионам людей. Я надеюсь, что они не оставят нас в трудную минуту.
С чем вы связываете то обстоятельство, что отношения между государством, властью в целом и сферой неправительственных организаций оказались в таком бедственном положении?
Еще в 2006 году Владимир Владимирович Путин показал нам, что он боится общественных активистов. Просто боится, по-человечески. Сейчас, после массовых уличных выступлений, он боится нас еще больше. Особенно тех, кто занимается контролем за честностью выборов или правами человека.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
- Юридически основы для регистрации такой организации, как наша, пока никак не меняются. Мы зарегистрированы как общероссийская ассоциация -"Союз комитетов солдатских матерей". А история с клеймом "иностранный агент" связана с организациями, которые получают иностранные гранты. Мы такие гранты, к несчастью, уже два года не получаем, и в перспективе я не ожидаю изменения ситуации. Мы подавали заявки на гранты, но, к сожалению, сейчас это направление деятельности - защита прав военнослужащих или защита прав молодежи - не слишком популярно. Вообще иностранных фондов и организаций в России осталось немного, а у тех, которые остались - другие приоритеты. Они больше по благотворительности работают, сотрудничают с местными администрациями. Денег у нас нет и не предвидится.
Второе обстоятельство, возможно, главное для меня и для моих коллег - иностранным агентом считается тот, кто занимается политической деятельностью или влияет на общественное мнение. Если бы наша организация подпадала под поправки к закону об общественных объединениях, первое, что бы я сделала - запросила бы Государственную Думу. Они - законодатели, пусть они официально объяснят, какого рода деятельность они имеют в виду. Потому что у нас по закону общественные организации не могут заниматься политической деятельностью, для этого есть политические партии. Это было отделено раз и навсегда при принятии закона о политических партиях. Другой момент - влияние на общественное мнение. Извините, но на общественное мнение влияет каждый!
В последнее время простор для деятельности неправительственных организаций с разных сторон сокращается.
Драматизм ситуации в том, что люди сейчас нуждаются в нашей помощи не меньше, чем 20 лет назад, когда Комитет солдатских матерей только начинал работать. А организационных возможностей, конечно, у нас становится меньше.
А люди по-прежнему идут к нам, беженцы и мигранты идут к Светлане Ганнушкиной в «Гражданское содействие», к нам идут солдаты и их родители, к «Независимым психиатрам» идут родственники больных, в организации, связанные с правами детей, идут ребятишки из интернатов и детских домов с жалобами. Мы вынуждены работать.
А как вы ищете источники финансирование в такой сложной ситуации?
Мы с коллегами решили, что для Солдатских матерей пришло время впервые за всю нашу историю обратиться к народу. За эти годы мы помогли миллионам людей. Я готова уже через Интернет, через журналистов обратиться ко всем, кому мы когда-то помогли или кто сейчас получает нашу помощь, чтобы они просто сбросились. Потому что никакого другого варианта нет. Общественная палата, которая выделяет президентские гранты, отказывает; каждый год подают заявки наши региональные отделения, и им отказывают. Предприниматели боятся поддерживать Комитеты солдатских матерей даже в регионах. Они готовы помогать мальчишкам-инвалидам, несчастным солдатикам, но организации как таковой они боятся помогать. Потому что боятся местного начальства и местных властей. Пусть народ сбросится. Мы помогли за 24 года миллионам людей. Я надеюсь, что они не оставят нас в трудную минуту.
С чем вы связываете то обстоятельство, что отношения между государством, властью в целом и сферой неправительственных организаций оказались в таком бедственном положении?
Еще в 2006 году Владимир Владимирович Путин показал нам, что он боится общественных активистов. Просто боится, по-человечески. Сейчас, после массовых уличных выступлений, он боится нас еще больше. Особенно тех, кто занимается контролем за честностью выборов или правами человека.
Этот и другие важные материалы итогового выпуска программы "Время Свободы" читайте на странице "Подводим итоги с Андреем Шарым"
