В подмосковном Ново-Иерусалимском монастыре начался демонтаж шатра Воскресенского собора. Взамен здесь собираются возвести деревянные конструкции. Эксперты Всероссийского общества охраны памятников называют это решение непродуманным и неприемлемым.
По их мнению, оно может привести к гибели объекта культурного наследия. Они призывают власти приостановить разборку шатра, провести независимую экспертизу и обсудить с реставраторами, что делать дальше. При этом пока ни на один направленный в Министерство культуры запрос ответа не получено
Детище патриарха Никона, великолепный Ново-Иерусалимский монастырь серьезно пострадал во время Второй мировой войны. На старых фотоснимках видно, что у главной монастырской постройки – Воскресенского собора - уцелели лишь стены. Его увенчанная многоярусными окнами большая глава и шатер ротонды – это позднее воссоздание советских реставраторов. Так почему же специалисты забили тревогу, когда этим летом сначала была демонтирована глава, а теперь дошла очередь и до шатра?
Слово архитектору-реставратору высшей категории, члену Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников Татьяне Каменевой:
- Судьба этого шатра работы архитектора Растрелли, можно сказать, трагическая. В начале XVIII века белокаменный шатер рухнул.
- Неужели тогда тоже плохо строили?
- Бывало такое – может, не смогли сделать верные расчеты, может быть, камень был не очень качественный, может быть, подвел фундамент. Такое случалось и в прежние времена. Нередко белокаменные колокольни перестраивали, меняли на кирпичные. У нас климат, как вы понимаете, такой - очень суровые зимы, холодные, грунт промерзает.
Так вот, когда в XVIII веке обсуждался вопрос, как быть дальше, хотели сделать шатер металлическим. Но тогда это было сложно, еще не было таких, как сейчас, способов сварки. Поэтому его сделали деревянным, из дуба, то есть из достаточно прочного материала. Судя по записям в архивах, а такие исследования проводили искусствоведы, архивисты в Центральных научно-реставрационных мастерских, тот самый шатер из дерева все время протекал, через каждые 15-20 лет его ремонтировали.
Во время Великой отечественной войны там шли тяжелые бои. Верхняя часть Воскресенского собора и этот шатер ротонды были взорваны. И в течение многих десятилетий это были руины. В 60-е годы я ходила по этим развалинам, собирала осколки керамики от замечательнейшего керамического иконостаса собора.
Потом для воссоздания шатра сделали несколько проектов. Один проект был чисто консервационным. Решили восстановить только габариты шатра из металлических уже листов для того, чтобы защитить от разрушения подлинную белокаменную ротонду. Она еще при Никоне была построена.
Тогда профессионалы и общественность, которой была не безразлична судьба этого памятника истории и архитектуры, начали протестовать. И работы приостановили, сделали проект металлического шатра, который контурами и размерами повторил тот, деревянный.
Я помню эти обсуждения. Тогда шли разговоры, что вроде бы новый шатер, который смонтировали, повторяя все те архитектурные формы, все-таки немного ниже или выше – на 80 см. Тот, кто не бывал в Новом Иерусалиме, может посмотреть в интернете фотографии - какая огромная высота этого шатра! И даже если 80 см выше или ниже, то это не имеет решающего значения, ведь он все равно новый, это воссоздание.
- А сейчас те, кто принимал решение снести этот шатер, говорят, что сделали это, чтобы исправить ошибку предшественников, что разница в 80 см грешит против достоверности?
- Да. Впрочем, много разных доводов приводилось. Эта история так долго продолжается... Больше всего нас тревожит, что на такие обсуждения не склонны приглашать специалистов. Между тем, столь важные решения не должен принимать один только попечительский совет. Этот вопрос должны решать профессионалы - реставраторы, инженеры, технологи, но никак не люди при власти, которые делят деньги! Деньги же там большие. Наверное, очень хотелось бы их освоить.
Итак, сначала говорили, что он якобы не на 80 см, а на два с чем-то метра выше, но никаких убедительных аргументов нам не представили. Это было в конце января. Это обсуждение проходило в Центральных реставрационных мастерских, в организации, которая эту документацию разрабатывает. Еще одно возражение с их стороны - что якобы там есть галерея в основании этого шатра, внутри (это 27 м от пола ротонды), что там находился хор. Не стоит понимать буквально то, что у нас традиционно называется хорами. Это не значит, что там пел хор. Но нет, говорят – на этих хорах пел хор, как ангелы в небесах. Существует такой закон физики, что звук идет наверх. Я уверена, этот балкон был чисто техническим, он был сделан для обслуживания шатра. По нему трудно ходить, невозможно пройти в полный рост. И внизу не будет ничего слышно. Звук не идет вниз, это невозможно. Однако было высказано следующее соображение: деревянные конструкции работают как дека. Но простите, дека отражает звук. Это тонкая пластина. Никакой деревянный шатер работать как дека не может. Он не усиливает звук.
Самое же главное - когда один из защитников идеи замены этого шатра на новый, сказал, что дерево - это подлинный, соответствующий первоначальному материал, а металла там никогда не было, я задала вопрос: «А вы будете делать из дуба эту махину?». «Нет, из сосны». «А как? Тогда это уже не подлинный материал – сосна, и не такой прочный».
Более того, Центральные мастерские заказали проект какой-то итальянской фирме. И та сделала проект этого шатра. Экспертизу чертежей провел наш очень опытный инженер Николай Иванович Смирнов. Он много лет занимается реставрацией. Вывод: проект не выдерживает никакой критики. Это временные конструкции, щитовые, сборные, на каких-то болтах, которые даже ветровых нагрузок не выдержат. Зачем же менять надежную конструкцию, а она такова по заключению очень опытных инженеров?! Они считают, что шатер простоит чуть ли не 300 лет! Под него сделано железобетонное кольцо, которое хорошо закрепило верхнюю часть белокаменной ротонды. А сейчас, если это все менять, значит, это может нарушить самое главное! Сняв шатер, мы можем потерять и самое ценное - подлинную часть памятника.
Посмотрите на состояние нашего наследия - у нас больше 60% памятников находится в плохом состоянии. Эти деньги, по-государственному рассуждая, надо было направить на то, чтобы спасти подлинное, то, что погибает, а не делать новый новодел за миллиарды.
По их мнению, оно может привести к гибели объекта культурного наследия. Они призывают власти приостановить разборку шатра, провести независимую экспертизу и обсудить с реставраторами, что делать дальше. При этом пока ни на один направленный в Министерство культуры запрос ответа не получено
Детище патриарха Никона, великолепный Ново-Иерусалимский монастырь серьезно пострадал во время Второй мировой войны. На старых фотоснимках видно, что у главной монастырской постройки – Воскресенского собора - уцелели лишь стены. Его увенчанная многоярусными окнами большая глава и шатер ротонды – это позднее воссоздание советских реставраторов. Так почему же специалисты забили тревогу, когда этим летом сначала была демонтирована глава, а теперь дошла очередь и до шатра?
Слово архитектору-реставратору высшей категории, члену Центрального совета Всероссийского общества охраны памятников Татьяне Каменевой:
- Судьба этого шатра работы архитектора Растрелли, можно сказать, трагическая. В начале XVIII века белокаменный шатер рухнул.
- Неужели тогда тоже плохо строили?
- Бывало такое – может, не смогли сделать верные расчеты, может быть, камень был не очень качественный, может быть, подвел фундамент. Такое случалось и в прежние времена. Нередко белокаменные колокольни перестраивали, меняли на кирпичные. У нас климат, как вы понимаете, такой - очень суровые зимы, холодные, грунт промерзает.
Так вот, когда в XVIII веке обсуждался вопрос, как быть дальше, хотели сделать шатер металлическим. Но тогда это было сложно, еще не было таких, как сейчас, способов сварки. Поэтому его сделали деревянным, из дуба, то есть из достаточно прочного материала. Судя по записям в архивах, а такие исследования проводили искусствоведы, архивисты в Центральных научно-реставрационных мастерских, тот самый шатер из дерева все время протекал, через каждые 15-20 лет его ремонтировали.
Во время Великой отечественной войны там шли тяжелые бои. Верхняя часть Воскресенского собора и этот шатер ротонды были взорваны. И в течение многих десятилетий это были руины. В 60-е годы я ходила по этим развалинам, собирала осколки керамики от замечательнейшего керамического иконостаса собора.
Потом для воссоздания шатра сделали несколько проектов. Один проект был чисто консервационным. Решили восстановить только габариты шатра из металлических уже листов для того, чтобы защитить от разрушения подлинную белокаменную ротонду. Она еще при Никоне была построена.
Тогда профессионалы и общественность, которой была не безразлична судьба этого памятника истории и архитектуры, начали протестовать. И работы приостановили, сделали проект металлического шатра, который контурами и размерами повторил тот, деревянный.
Я помню эти обсуждения. Тогда шли разговоры, что вроде бы новый шатер, который смонтировали, повторяя все те архитектурные формы, все-таки немного ниже или выше – на 80 см. Тот, кто не бывал в Новом Иерусалиме, может посмотреть в интернете фотографии - какая огромная высота этого шатра! И даже если 80 см выше или ниже, то это не имеет решающего значения, ведь он все равно новый, это воссоздание.
- А сейчас те, кто принимал решение снести этот шатер, говорят, что сделали это, чтобы исправить ошибку предшественников, что разница в 80 см грешит против достоверности?
- Да. Впрочем, много разных доводов приводилось. Эта история так долго продолжается... Больше всего нас тревожит, что на такие обсуждения не склонны приглашать специалистов. Между тем, столь важные решения не должен принимать один только попечительский совет. Этот вопрос должны решать профессионалы - реставраторы, инженеры, технологи, но никак не люди при власти, которые делят деньги! Деньги же там большие. Наверное, очень хотелось бы их освоить.
Итак, сначала говорили, что он якобы не на 80 см, а на два с чем-то метра выше, но никаких убедительных аргументов нам не представили. Это было в конце января. Это обсуждение проходило в Центральных реставрационных мастерских, в организации, которая эту документацию разрабатывает. Еще одно возражение с их стороны - что якобы там есть галерея в основании этого шатра, внутри (это 27 м от пола ротонды), что там находился хор. Не стоит понимать буквально то, что у нас традиционно называется хорами. Это не значит, что там пел хор. Но нет, говорят – на этих хорах пел хор, как ангелы в небесах. Существует такой закон физики, что звук идет наверх. Я уверена, этот балкон был чисто техническим, он был сделан для обслуживания шатра. По нему трудно ходить, невозможно пройти в полный рост. И внизу не будет ничего слышно. Звук не идет вниз, это невозможно. Однако было высказано следующее соображение: деревянные конструкции работают как дека. Но простите, дека отражает звук. Это тонкая пластина. Никакой деревянный шатер работать как дека не может. Он не усиливает звук.
Самое же главное - когда один из защитников идеи замены этого шатра на новый, сказал, что дерево - это подлинный, соответствующий первоначальному материал, а металла там никогда не было, я задала вопрос: «А вы будете делать из дуба эту махину?». «Нет, из сосны». «А как? Тогда это уже не подлинный материал – сосна, и не такой прочный».
Более того, Центральные мастерские заказали проект какой-то итальянской фирме. И та сделала проект этого шатра. Экспертизу чертежей провел наш очень опытный инженер Николай Иванович Смирнов. Он много лет занимается реставрацией. Вывод: проект не выдерживает никакой критики. Это временные конструкции, щитовые, сборные, на каких-то болтах, которые даже ветровых нагрузок не выдержат. Зачем же менять надежную конструкцию, а она такова по заключению очень опытных инженеров?! Они считают, что шатер простоит чуть ли не 300 лет! Под него сделано железобетонное кольцо, которое хорошо закрепило верхнюю часть белокаменной ротонды. А сейчас, если это все менять, значит, это может нарушить самое главное! Сняв шатер, мы можем потерять и самое ценное - подлинную часть памятника.
Посмотрите на состояние нашего наследия - у нас больше 60% памятников находится в плохом состоянии. Эти деньги, по-государственному рассуждая, надо было направить на то, чтобы спасти подлинное, то, что погибает, а не делать новый новодел за миллиарды.
