В близкой к лейбористам газете Guardian - большой мемуар Евгения Лебедева, сына олигарха Александра Лебедева, владельца нескольких печатных изданий, включая лондонскую "вечерку" Evening Standard и еще более левую, чем Guardian, Independent. Лебедев-младший пишет о своем советском детстве (его статья так и называется); ему действительно есть что вспомнить, учитывая социальную среду, в которой оно прошло - и первую профессию его отца, сотрудника советской внешней разведки в том самом Лондоне, где сейчас живет его сын (и отчасти он сам). Итак, начнем с детства:
Дом, где я вырос, был заполнен призраками советской тирании. Когда родители въехали в него, по соседству жил Никита Хрущев, а другой сосед, Вячеслав Молотов, еще не умер. Зажигательная смесь, носящая имя Молотова, даровала ему бессмертие, которого он вряд ли ожидал, но для нас он был еще одним шаркающим в парадном стариком. Дом, где мы жили, находился рядом с Кремлем и был предназначен для вождей народа. Величественный, выкрашенный в розовый цвет, построенный в эпоху fin-de-siecle, но в том, что касается быта, то никакой роскоши не наблюдалось. Наружная проводка была прибита к обоям, а готовили по-прежнему на плитке, стоящей в углу. На лестничной клетке третьего этажа всегда курил мужчина в сером костюме - и следил за проходящими мимо. Мы предполагали, что он из КГБ; многие годы спустя, после краха СССР, оказалось – скорее всего, мы были правы. И еще нам рассказывали о "жучках" в комнатах. Когда я родился в 1980-м, моим родителям, тогда студентам, было чуть больше двадцати, но жили мы среди правящей московской элиты, так как дед по материнской линии был знаменитым ученым. Он возглавлял отделение биологии Академии Наук СССР, попросту говоря, командовал биологией всей страны.
Вот такое детство между призраками Молотова и Хрущева с вечным серым курильщиком на третьем этаже. Есть в мемуаре Евгения Лебедева и любопытные черты неожиданного сходства между легендарным советским и нынешним британским опытом:
Мы с мамой могли часами стоять в очередях за самыми необходимыми продуктами – одно из советских умений, пригодившихся, когда мы окончательно перебрались в Британию.
С этим суждением согласится как любой, кто помнит пустые советские магазины, так и тот, кто сегодня мучительно ждет своей очереди купить билеты на электричку из лондонского аэропорта Гэтвик или к окошку какого-нибудь банка Barclays.
За бытовыми деталями советского амаркорда следует идеологические воспоминания:
Как и многие семьи в Советском Союзе, моя имела странные и сложные отношения с коммунизмом. Дед матери был большим начальником в годы войны, он ведал поставками и распределением продовольствия, а также организацией эвакуации собственного министерства в то время, когда немцы угрожали Москве. … Когда я родился, мой отец уже не верил в коммунизм. В квартире мы прятали запрещенные книги Солженицына. Отец понимал, в каком состоянии находится страна, и обвинял в этом всю систему. Впрочем, эти сомнения не помешали ему пойти работать во внешнюю разведку после окончания ВУЗа, несмотря на то, что многие родственники возражали. За отцом тут же закрепилась слава самого острого ума среди коллег, не говоря уже о его поразительной памяти и умении схватывать детали.
Перед нами документ столь показательный – и как исторический источник, и как интереснейшая проба с сознания детей олигархов с советским прошлым – что комментировать тут нечего. Позволю себе лишь небольшое пояснение: Лебедев-старший закончил МГИМО, где работала и его мать. И еще одна картинка из статьи Евгения Лебедева. Он описывает работу своего отца в советском посольстве в Лондоне:
Отца направили в посольство в Лондоне, когда мне было восемь. В свои 29 лет он казался невероятно молодым для столь престижной работы, хотя на самом деле его работа не была столь эффектной, как мне представлялось. Он просто торчал в кабинете, читал газеты, иногда с кем-то встречался, после чего писал отчеты в Москву.
Перейдем к другой российско-британской истории. Речь идет о происшествии в лондонском музее Tate Modern, где некий человек, называющий себя художником по имени Владимир Уманец, написал на полотне великого абстракциониста Марка Ротко следующее: "Владимир Уманец. Потенциальное произведение желтизма". "Желтизм" (английский yellowism) – художественное течение, придуманное загадочным Уманцем вместе с коллегой Марцыном Лодыгой – так, по крайней мере, он объяснил газете Daily Telegraph:
Некоторые считают меня сумасшедшим, но в мои намерения не входило стремление уничтожать что-то или понизить ценность произведения. Я не вандал. Я желтист. Я верю в то, что думаю и хочу, чтобы люди об этом говорили. Такова моя платформа. … По правде, я только увеличил стоимость картины. Звучит смешно, но я действительно верю в это. … Я кое-что добавил к этому произведению искусства.
Уманец ссылается на опыт ready-made Марселя Дюшана, авторы статьи в Daily Telegraph Сэм Мардсен, Ричард Аллейн и Ник Коллинз – на Тони Шафрази, который расписал аэрозольной краской пикассовскую "Гернику". А мы помянем в связи с этим происшествием радикального художника Александра Бренера, который в 1997 году нарисовал зеленый знак доллара на картине Малевича "Супрематизм", висящей в Амстердаме. Бренер просидел полгода в голландской тюрьме и сочинил там неплохую – и, конечно же, радикальную – книжку. Картину отреставрировали. Так что все кончилось хорошо.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы".
Дом, где я вырос, был заполнен призраками советской тирании. Когда родители въехали в него, по соседству жил Никита Хрущев, а другой сосед, Вячеслав Молотов, еще не умер. Зажигательная смесь, носящая имя Молотова, даровала ему бессмертие, которого он вряд ли ожидал, но для нас он был еще одним шаркающим в парадном стариком. Дом, где мы жили, находился рядом с Кремлем и был предназначен для вождей народа. Величественный, выкрашенный в розовый цвет, построенный в эпоху fin-de-siecle, но в том, что касается быта, то никакой роскоши не наблюдалось. Наружная проводка была прибита к обоям, а готовили по-прежнему на плитке, стоящей в углу. На лестничной клетке третьего этажа всегда курил мужчина в сером костюме - и следил за проходящими мимо. Мы предполагали, что он из КГБ; многие годы спустя, после краха СССР, оказалось – скорее всего, мы были правы. И еще нам рассказывали о "жучках" в комнатах. Когда я родился в 1980-м, моим родителям, тогда студентам, было чуть больше двадцати, но жили мы среди правящей московской элиты, так как дед по материнской линии был знаменитым ученым. Он возглавлял отделение биологии Академии Наук СССР, попросту говоря, командовал биологией всей страны.
Вот такое детство между призраками Молотова и Хрущева с вечным серым курильщиком на третьем этаже. Есть в мемуаре Евгения Лебедева и любопытные черты неожиданного сходства между легендарным советским и нынешним британским опытом:
Мы с мамой могли часами стоять в очередях за самыми необходимыми продуктами – одно из советских умений, пригодившихся, когда мы окончательно перебрались в Британию.
С этим суждением согласится как любой, кто помнит пустые советские магазины, так и тот, кто сегодня мучительно ждет своей очереди купить билеты на электричку из лондонского аэропорта Гэтвик или к окошку какого-нибудь банка Barclays.
За бытовыми деталями советского амаркорда следует идеологические воспоминания:
Как и многие семьи в Советском Союзе, моя имела странные и сложные отношения с коммунизмом. Дед матери был большим начальником в годы войны, он ведал поставками и распределением продовольствия, а также организацией эвакуации собственного министерства в то время, когда немцы угрожали Москве. … Когда я родился, мой отец уже не верил в коммунизм. В квартире мы прятали запрещенные книги Солженицына. Отец понимал, в каком состоянии находится страна, и обвинял в этом всю систему. Впрочем, эти сомнения не помешали ему пойти работать во внешнюю разведку после окончания ВУЗа, несмотря на то, что многие родственники возражали. За отцом тут же закрепилась слава самого острого ума среди коллег, не говоря уже о его поразительной памяти и умении схватывать детали.
Перед нами документ столь показательный – и как исторический источник, и как интереснейшая проба с сознания детей олигархов с советским прошлым – что комментировать тут нечего. Позволю себе лишь небольшое пояснение: Лебедев-старший закончил МГИМО, где работала и его мать. И еще одна картинка из статьи Евгения Лебедева. Он описывает работу своего отца в советском посольстве в Лондоне:
Отца направили в посольство в Лондоне, когда мне было восемь. В свои 29 лет он казался невероятно молодым для столь престижной работы, хотя на самом деле его работа не была столь эффектной, как мне представлялось. Он просто торчал в кабинете, читал газеты, иногда с кем-то встречался, после чего писал отчеты в Москву.
Перейдем к другой российско-британской истории. Речь идет о происшествии в лондонском музее Tate Modern, где некий человек, называющий себя художником по имени Владимир Уманец, написал на полотне великого абстракциониста Марка Ротко следующее: "Владимир Уманец. Потенциальное произведение желтизма". "Желтизм" (английский yellowism) – художественное течение, придуманное загадочным Уманцем вместе с коллегой Марцыном Лодыгой – так, по крайней мере, он объяснил газете Daily Telegraph:
Некоторые считают меня сумасшедшим, но в мои намерения не входило стремление уничтожать что-то или понизить ценность произведения. Я не вандал. Я желтист. Я верю в то, что думаю и хочу, чтобы люди об этом говорили. Такова моя платформа. … По правде, я только увеличил стоимость картины. Звучит смешно, но я действительно верю в это. … Я кое-что добавил к этому произведению искусства.
Уманец ссылается на опыт ready-made Марселя Дюшана, авторы статьи в Daily Telegraph Сэм Мардсен, Ричард Аллейн и Ник Коллинз – на Тони Шафрази, который расписал аэрозольной краской пикассовскую "Гернику". А мы помянем в связи с этим происшествием радикального художника Александра Бренера, который в 1997 году нарисовал зеленый знак доллара на картине Малевича "Супрематизм", висящей в Амстердаме. Бренер просидел полгода в голландской тюрьме и сочинил там неплохую – и, конечно же, радикальную – книжку. Картину отреставрировали. Так что все кончилось хорошо.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы "Время Свободы".
