В российских блогах говорят не столько о возбуждении уголовного дела против координатора «Левого фронта» Сергея Удальцова, обыске у него дома и о допросе в Следственном Комитете, сколько о том, что лежит в основе всей этой серии мероприятий. Дело против Удальцова возбуждено после проверки сведений, изложенных в фильме «Анатомия протеста-2», который был показан на телеканале НТВ 5 октября. В фильме утверждается, что Сергей Удальцов и некоторые другие оппозиционеры готовят силовой захват власти на деньги из-за рубежа. Новую роль российского телевидения в деле борьбы с оппозицией прокомментировал в серии постов в Фейсбуке журналист и гражданский активист Сергей Пархоменко:
История с уголовным делом против Удальцова открывает некую новую эпоху.
Дело тут не в заведомой фальсифицированности "доказательств" его вины (разный текст, наложенный при монтаже на одни и те же кадры фальшивого "синхрона", - вещь доказанная и очевидная любому зрителю).
Я о другом: правящая группировка перешла к открытому использованию контролируемой ею прессы в качестве элемента репрессивного аппарата, инструмента прямого насилия над гражданами.
Мы можем констатировать, что телекомпания НТВ (а вслед за нею, несомненно, в новое состояние будет приведен и статус других федеральных телеканалов, издательских концернов и т.п.) перешла в разряд силовых ведомств. Вчера это была просто очень лживая, сервильная, трусливо услужливая телекомпания, а теперь она стала министерством, причем, не простым, а "министерством со звездочкой". Это теперь такая федеральная спецслужба - выполняющая свои функции в системе прочих спецслужб.
Вот просто садятся люди в "монтажку" в телецентре Останкино, и там вручную изготавливают "улику" для следствия. И передают ее в распоряжение следователей при помощи трансляции в эфире. Это из сталинского арсенала - с поправкой на то, что там "улики" передавались в печатном виде, при помощи публикации в газете.
Но сеть отнюдь не слилась в едином порыве возмущения действиями Следственного Комитета. Лидер «Другой России» Эдуард Лимонов в своей реплике даже не ставит под сомнение подлинность фактов, продемонстрированных в фильме НТВ. Ему важнее дать политическую характеристику Удальцову, и она отнюдь не благожелательна:
У недавно умершего великолепного поэта Всеволода Некрасова есть стихотворение. Всё не помню, но там повторяются строки:
"Натрепался, натерпелся...
Натерпелся, натрепался,
Натрепался...
Натерпелся...
Натрепался..."
Это как раз о Сергее Удальцове. Ни на какую серьёзную заговорщицкую деятельность этот человек не годится, у него нет для этого ни твёрдости характера, нет нужной осторожности, нет соответствующих кадров, его единственным, за полтора десятилетия его существования в оппозиции, методом политического существования был "прорыв" после митинга через оцепление милиции. Куда прорыв, чего прорыв было ему, по видимому, не важно, важен был факт прорыва, чтоб потом написали в СМИ. Этим он занимался при Анпилове, а через полтора десятилетия на Болотной... Натрепался, вот сейчас натерпится. Очень неумно всё это.
***
В западных блогах абстрактные, казалось бы, темы часто обсуждаются в актуальном новостном контексте, причем под очень неожиданным углом. Так случилось на днях с проблемой «жить не по лжи». Ее начали обсуждать в связи с присуждением Нобелевской премии по литературе китайскому прозаику Мо Яню – кадровому политработнику, заместителю председателя Союза китайских писателей и, разумеется, члену Коммунистической партии. Один из ведущих китайских блогеров-диссидентов, Мо Чжисюй, выразил в Твиттере возмущение решением Нобелевского комитета:
Мне кажется, люди на западе получают неверную информацию и поэтому плохо представляют, что на самом деле происходит в посттоталитарном Китае. В результате они недооценивают, а то и вовсе игнорируют негативную сторону того, что Мо Янь предан режиму. Это несправедливо по отношению к тем китайцам, которые борются за свободу.
Автор блога Blood and Treasure, британец-синолог, смотрит на дело иначе:
Я на стороне Мо Яня, однако тут несомненно присутствует более широкий политический контекст. Мо живет при диктатуре, но он не диссидент, и премия ему вручается вопреки известной доктрине Вацлава Гавела о том, что творческая личность обязана стоять в оппозиции диктатуре. Нынешняя премия дает понять: можно жить под властью китайской компартии и создавать литературу нобелевского уровня. Следовательно, восстание против диктатуры не является духовным долгом.
Мне никогда не нравился гавеловский принцип «жить по правде». Но благодаря нему диссиденты, даже малочисленные, оказывались этическим мэйнстримом и получали моральное право говорить о нуждах общества в целом. Премия не отменяет претензий к диктатуре или цензуре, однако несколько ослабляет позицию тех, кто эти претензии высказывает, оттесняет их на периферию. Безусловно, премию присудили за литературные достоинства произведений Мо Яня, однако в то же время получилось опровержение гавеловской доктрине – во всяком случае, применительно к Китаю. Здесь модель диссидентов-антисоветчиков не сработала.
Совсем уж неожиданный разворот тема получила на сайте американского журнала The New Republic, где Орен Харман обсуждает проблему «жизни не по лжи» в связи с книгой известного эволюционного биолога Роберта Триверса, в которой описан такой эксперимент:
Двум группам дали два разных задания. В одной люди должны были написать о ситуации, в которой они чувствовали себя особенно сильными, причем в процессе им раздавали конфеты. Другой группе задали написать о ситуации бессилия и сказали, что конфеты выдаются по просьбе, но просьбы эти при этом не удовлетворяли. Когда задание было выполнено, членов обеих групп попросили пять раз щелкнуть пальцами и быстро нарисовать у себя на лбу букву E. Выяснилось, что люди из группы, прочувствовавшей опыт бессилия, в три раза чаще рисовали букву у себя на лбу так, что ее могли прочесть другие, а не со своей точки зрения. Последующие эксперименты показали, что «властная» группа хуже понимает мимику, связанную со страхом, гневом, печалью и счастьем. Выходит, что власть значительно ослабляет способность к правильному пониманию мира – так же как и способность к состраданию.
В этом свете формулировка Нобелевского комитета, присудившего премию Мо Яню за «галлюцинаторный реализм», оказывается довольно точной. Создавать литературные грезы без оппозиции неправому режиму можно, но нельзя при этом еще и отдавать себе ясный отчет в происходящем и понимать чужие трагедии.
