Группа гражданских активистов и мэрия Москвы нашли компромиссное решение – как провести 19 января в центре Москвы акции памяти застреленных в 2009 году националистами адвоката Станислава Маркелова и журналистки Анастасии Бабуровой. Согласно официальной информации мэрии, марш пройдет днем в субботу по маршруту «Тверской – Никитский бульвары», с участием 700 человек. Заявители, насколько можно понять, согласились указать в документах то количество участников шествия, которое представляется оптимальным властям, а мэрия столицы фактически дала согласие на беспрепятственное движение граждан по Гоголевскому бульвару.
Об особенностях согласований РС рассказал один из организаторов антифашистского марша, лидер движения «За права человека!» Лев Пономарев.
– Особенность согласований в том, что сложно доверять тем обещаниям, которые дает власть. Что произошло со вчерашнего дня? 15 января вечером прошло заседание оргкомитета марша и было принято решение сохранить заявку в силе, без изменений, кроме одного: решили, что если «упрется система», то на площади у Никитских ворот нужно будет свернуть плакаты, но при этом все желающие дальше пойдут по бульвару до метро «Кропоткинская» с портретами Станислава и Насти, с цветами, чтобы возложить цветы на месте преступления. Конечно, беспокойство остается. Сегодня утром мне неожиданно позвонил вице-мэр Александр Горбенко (я добивался этого разговора еще позавчера, а вот сегодня он соизволил позвонить). Видимо, скандальность ситуации стала понятна и ему. Чиновник дал понять, что никаких проблем не будет, что все будет мирно и все желающие получат возможность пронести на Гоголевский бульвар цветы и портреты. Я должен сказать, что такой разговор с Горбенко, вице-мэром Москвы – а это самый высокопоставленный чиновник, который отвечает за проведение митингов, – в принципе, достаточная гарантия. Так как я публично сейчас на его слова ссылаюсь, конечно, Горбенко и несет за нашу безопасность моральную, по крайней мере, ответственность.
– Чем вообще была обусловлена позиция властей, которые пытались сократить маршрут мероприятия?
– С одной стороны – требованиями бюрократической нелепости. Во-первых, мы написали в графе «численность участников» две тысячи человек, а они нам пишут – 300. Я уже понял: есть такое правило подсчета людей у правительства Москвы и в московской полиции: они троих гражданских активистов считают за одного человека. Мы регулярно подаем заявку на проведение акции 19 января – на бульвары приходит примерно 1,5 тысячи человек, мы всегда пишем заявку на тысячу или на две тысячи человек, а они всегда пишут, что было 300 человек. Ну, такие правила счета у бюрократов, что делать!
Есть и другой момент. Казалось бы, банальная история: надо разрешить дойти с шествием до метро «Кропоткинская», там буквально 200 метров до места убийства. И тут руководитель департамента региональной безопасности Москвы Алексей Майоров сообщает: мы не можем разрешить, митингующие подойдут к храму Христа Спасителя, а 19 января – день Крещения. Власти предполагают, что верующие будут к храму приходить, а тут по бульварам движется мирная манифестация, возлагать цветы к месту гибели своих товарищей. Мы поинтересовались: будет ли перекрыто движение по Волхонке, сколько человек придет к храму? Конечно, если там соберется миллион человек, наверное, трудно два мероприятия совместить. Но, оказывается – движение не перекрывают, а храм находится через широкую проезжую улицу от бульвара. То есть никакого большого столпотворения не предполагается. Это – нелепая бюрократическая логика: они отдают предпочтение верующим и нарушают права людей, которые проводят гражданскую акцию.
– Со дня убийства Маркелова и Бабуровой прошло уже четыре года. Вы внимательно следили за ходом расследования этого дела. По мере того как идет время, меняется ваше отношение к тому, как велось расследование?
– Это довольно сложный вопрос. Станислав Маркелов действительно был моим близким другом, товарищем, даже его рабочее место располагалось у меня в офисе. Конечно, я очень неравнодушен к тому, справедливо или несправедливо велось разбирательство суда. Однако для того чтобы иметь свое частное мнение, нужно было ходить каждый день на судебный процесс, а у меня такой возможности не возникло. А детали очень важны. Однако большинство людей, которые ходили на процесс и мнению которых я доверяю, считают: вина тех людей, которых посадили, Никиты Тихонова и Евгении Хасис, доказана. Есть, конечно, некоторые участники антифашистского движения, которые думают: вина обвинявшихся и уже осужденных не совсем доказана, но я скорее доверяю моим друзьям.
– Чем акция памяти этого года может отличаться от акции памяти минувшего года?
– Общественно-политическая ситуация в стране меняется, и характер каждой массовой акции предсказать трудно. Для меня стало некоторой неожиданностью, что на «Марш против подлецов» вышло так много людей. Хотелось бы, чтобы и в субботу на бульвары вышло больше, чем выходит обычно. Этот антифашистский марш в прошлые годы был некоторым образом «приватизирован» левым движением, а сейчас мы активно приглашаем гражданских активистов, не связанных с «левыми». Надеюсь, что народу соберется больше, чем обычно.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
Об особенностях согласований РС рассказал один из организаторов антифашистского марша, лидер движения «За права человека!» Лев Пономарев.
– Особенность согласований в том, что сложно доверять тем обещаниям, которые дает власть. Что произошло со вчерашнего дня? 15 января вечером прошло заседание оргкомитета марша и было принято решение сохранить заявку в силе, без изменений, кроме одного: решили, что если «упрется система», то на площади у Никитских ворот нужно будет свернуть плакаты, но при этом все желающие дальше пойдут по бульвару до метро «Кропоткинская» с портретами Станислава и Насти, с цветами, чтобы возложить цветы на месте преступления. Конечно, беспокойство остается. Сегодня утром мне неожиданно позвонил вице-мэр Александр Горбенко (я добивался этого разговора еще позавчера, а вот сегодня он соизволил позвонить). Видимо, скандальность ситуации стала понятна и ему. Чиновник дал понять, что никаких проблем не будет, что все будет мирно и все желающие получат возможность пронести на Гоголевский бульвар цветы и портреты. Я должен сказать, что такой разговор с Горбенко, вице-мэром Москвы – а это самый высокопоставленный чиновник, который отвечает за проведение митингов, – в принципе, достаточная гарантия. Так как я публично сейчас на его слова ссылаюсь, конечно, Горбенко и несет за нашу безопасность моральную, по крайней мере, ответственность.
– Чем вообще была обусловлена позиция властей, которые пытались сократить маршрут мероприятия?
– С одной стороны – требованиями бюрократической нелепости. Во-первых, мы написали в графе «численность участников» две тысячи человек, а они нам пишут – 300. Я уже понял: есть такое правило подсчета людей у правительства Москвы и в московской полиции: они троих гражданских активистов считают за одного человека. Мы регулярно подаем заявку на проведение акции 19 января – на бульвары приходит примерно 1,5 тысячи человек, мы всегда пишем заявку на тысячу или на две тысячи человек, а они всегда пишут, что было 300 человек. Ну, такие правила счета у бюрократов, что делать!
Есть и другой момент. Казалось бы, банальная история: надо разрешить дойти с шествием до метро «Кропоткинская», там буквально 200 метров до места убийства. И тут руководитель департамента региональной безопасности Москвы Алексей Майоров сообщает: мы не можем разрешить, митингующие подойдут к храму Христа Спасителя, а 19 января – день Крещения. Власти предполагают, что верующие будут к храму приходить, а тут по бульварам движется мирная манифестация, возлагать цветы к месту гибели своих товарищей. Мы поинтересовались: будет ли перекрыто движение по Волхонке, сколько человек придет к храму? Конечно, если там соберется миллион человек, наверное, трудно два мероприятия совместить. Но, оказывается – движение не перекрывают, а храм находится через широкую проезжую улицу от бульвара. То есть никакого большого столпотворения не предполагается. Это – нелепая бюрократическая логика: они отдают предпочтение верующим и нарушают права людей, которые проводят гражданскую акцию.
– Со дня убийства Маркелова и Бабуровой прошло уже четыре года. Вы внимательно следили за ходом расследования этого дела. По мере того как идет время, меняется ваше отношение к тому, как велось расследование?
– Это довольно сложный вопрос. Станислав Маркелов действительно был моим близким другом, товарищем, даже его рабочее место располагалось у меня в офисе. Конечно, я очень неравнодушен к тому, справедливо или несправедливо велось разбирательство суда. Однако для того чтобы иметь свое частное мнение, нужно было ходить каждый день на судебный процесс, а у меня такой возможности не возникло. А детали очень важны. Однако большинство людей, которые ходили на процесс и мнению которых я доверяю, считают: вина тех людей, которых посадили, Никиты Тихонова и Евгении Хасис, доказана. Есть, конечно, некоторые участники антифашистского движения, которые думают: вина обвинявшихся и уже осужденных не совсем доказана, но я скорее доверяю моим друзьям.
– Чем акция памяти этого года может отличаться от акции памяти минувшего года?
– Общественно-политическая ситуация в стране меняется, и характер каждой массовой акции предсказать трудно. Для меня стало некоторой неожиданностью, что на «Марш против подлецов» вышло так много людей. Хотелось бы, чтобы и в субботу на бульвары вышло больше, чем выходит обычно. Этот антифашистский марш в прошлые годы был некоторым образом «приватизирован» левым движением, а сейчас мы активно приглашаем гражданских активистов, не связанных с «левыми». Надеюсь, что народу соберется больше, чем обычно.
Фрагмент итогового выпуска программы «Время Свободы»
