На этой неделе было объявлено о создании новой медицинской премии Breakthrough Prize. Ее инициатором стал российский бизнесмен, обладатель миллиардного состояния Юрий Мильнер, который пригласил в число спонсоров научного приза Марка Цукерберга из Facebook и Сергей Брина из Google, а также жену Брина Энн Воджицки.

Каждый из призеров Breakthrough Prize получит по 3 миллиона долларов. До этого единственной научной премией сходного (такого же) размера была Fundamental Physics Prize – приз за исследования в области фундаментальной физики, учрежденный всего полгода назад тем же Мильнером.

Для того чтобы представить, насколько щедро Мильнер и компания одаривают физиков, биологов и медиков, я составил таблицу денежных вознаграждений, на которые могут рассчитывать лауреаты авторитетных премий в области физики, математики, медицины, биологии и других наук. Суммы приведены в долларах США.

Как видно, мильнеровские премии по своему размеру в два раза превышают ближайшего преследователя, Нобелевскую премию. Ее размер меняется год от года (он зависит от текущего заработка фонда Нобеля) и обычно колеблется в пределах 1–1,5 миллиона долларов. Вообще психологический миллионный рубеж преодолели помимо Нобеля и Мильнера всего две премии, причем обе – математические. Одна из них – премия института Клэя, миллион долларов за решение любой из так называемых задач тысячелетия, именно от нее отказался разобравшийся с гипотезой Пуанкаре петербургский математик Григорий Перельман. Вторая – норвежская премия, названная по имени знаменитого математика Нильса Хенрика Абеля, учреждена правительством Норвегии всего десять лет назад, чтобы восстановить справедливость: математики не могут получить Нобелевскую премию, и вот теперь для них есть сравнимая по размеру и престижу Абелевская. Кстати, Филдсовская медаль – общепризнанно самая престижная математическая награда – принесет своему обладателю всего-то 15 тысяч долларов.

Прямой связи между размером премии и ее престижем нет. Денежная составляющая большинства американских физических призов колеблется в районе 10–15 тысяч долларов, а почетные британские научные премии часто сопровождаются символической суммой в одну или пять тысяч фунтов. Крупнейшие медицинские премии – немецкая Роберта Коха и израильская Вульфа – чуть более весомы, около 100 тысяч долларов, а почетный американский медицинский приз Ласкера составляет 250 тысяч, которые, правда, делятся между лауреатами в трех номинациях.

До последнего времени разбогатеть на научных премиях было довольно тяжело: нобелевскими или абелевскими лауреатами обычно становятся ближе к концу карьеры, а премия Клэя – для редких гениев, которым, как показывает практика, деньги могут быть и вовсе не нужны. Мильнеровские призы – другое дело, они изначально направлены именно на поддержку активных ученых, которым предстоит многое сделать в своей области, и премия – способ дать им возможность не задумываться о деньгах.

Казалось бы, правильная идея. Но вот в чем проблема: как бы ни был устроен отбор лауреатов, получится, что одни развивающиеся научные направления авансом (весьма крупным в долларовом выражении) будут объявлены более перспективными, чем другие, хотя на самом деле определить это может только время. И молодые ученые, выбирая область приложения сил, вряд ли смогут делать это, не думая о возможности стать миллионером уже лет в сорок. Слишком большие деньги неизбежно приведут к предвзятости, которая науке совсем ни к чему.