Из России в Нидерланды вернулась съемочная группа, членов которой в минувшие выходные восемь часов без еды и квалифицированной помощи переводчика продержали под арестом в Мурманске, а затем неожиданно отпустили, отменив суд. Голландцы принимали участие в молодежном правозащитном лагере на турбазе "Фрегат" и снимали документальный фильм о жизни ЛГБТ-сообщества в России.
В российской прессе главу голландской делегации Криса ван дер Вейна называют лидером ЛГБТ-организации. Почему-то не упоминается о том, что ван дер Вейн — депутат городского парламента Гронингена и в Мурманск приезжал под эгидой года "Россия – Голландия". Арест ван дер Вейна и троих членов съемочной группы, которые помогали ему собрать материалы для документального фильма о ситуации с ЛГБТ в России, заставили коллег депутата в родном Гронингене усомниться в целесообразности программ, запланированных в городе-побратиме Мурманске. Паул де Роок, также депутат гронингенского городского совета, заявил в эфире телекомпании RTV Noord, что был шокирован, когда узнал, что гронингенцев арестовали именно в Мурманске, и собирается осенью, после парламентских каникул, поставить на обсуждение вопрос о партнерстве с Мурманском, в частности, о расходовании средств фонда "Союз городов Гронинген – Мурманск". Официальный Гронинген направил в Мурманск письмо, и от того, как Мурманск отреагирует, будут зависеть дальнейшие действия городского совета голландского города. Исполняющий обязанности губернатора Гронингена Руланд ван дер Схааф считает, что побратимство между двумя городами как раз способствует тому, чтобы проблемы в сфере прав человека, в том числе ЛГБТ, были услышаны более широким кругом людей. Крис ван дер Вейн к городу-побратиму Мурманску настроен по-прежнему тепло, хотя и признался по прибытии в аэропорт Схипхол, что рад вернуться домой. Документальный фильм он тоже надеется доделать, если изъятые видеоматериалы вернут. Я спросила бывшего арестанта, какими запомнились ему участники правозащитного лагеря, осторожничают ли, боятся ли российские активисты нового законодательства?
– Нет, во время "правозащитного уик-энда" мне как раз бросилось в глаза, что очень многие люди занимают активную позицию и готовы постоять за права человека. У меня не сложилось впечатления, что многие боятся.
– В российских СМИ были сообщения о том, что в лагерь под Мурманском наведывались агенты спецслужб.
– У меня действительно было такое впечатление, что за нами долгое время наблюдали, но я лично не встречал никого, о ком можно было бы подумать, что с ним что-то не так. Но ощущение, что за нами наблюдали, было. К представителям российских организаций, с которыми мы работали, подходили люди и задавали вопросы: нет ли в лагере иностранцев, проводили ли они занятия и нельзя ли на них поприсутствовать. Это меня насторожило. У меня, конечно, нет никаких доказательств, но интуиция мне подсказывала, что здесь дело не чисто. Справки о нас наводили два человека, сами они не представились.
Инициатива мурманского проекта принадлежит лично Крису ван дер Вейну, однако осуществлялся он при поддержке городского правительства города Гронингена и других ведомств, включая консульство Нидерландов.
– На ранней стадии проекта ко мне обратился губернатор Гронингена и попросил связаться с российской правозащитной организацией House of Equality, потому что сам губернатор уже был с ними знаком и слышал, что им были необходимы контакты и обмен информацией с организациями из других городов. Вместе с House of Equality мы и решили делать фильм. Под этот проект я получил деньги от правительства Гронингена, мне также выделили средства от правительства Нидерландов, от фонда "Северная Голландия – Россия", через который финансируются многие мероприятия в рамках года "Россия – Голландия", от других фондов и частных лиц.
– Можно ли в таком случае сказать, что обвинения в ваш адрес косвенно выдвинуты и в адрес уважаемых структур, вас поддержавших?
– Не знаю. Меня обвинили прежде всего в том, что я якобы указал неправильную цель поездки. В прессе постоянно говорится о законе о пропаганде гомосексуализма, но никаких официальных обвинений в пропаганде мне как раз предъявлено не было. Штраф в 3 тысячи рублей я заплатил именно за неверно указанную цель поездки. Мне также стало известно из различных источников, что меня теперь не пустят в Россию в течение трех лет. Не знаю, правда ли это. У меня появились замечательные знакомые в России, я их когда-нибудь хотел бы навестить, и вообще я не имею ничего против России и никаких законов не нарушал. В данный момент я возвращаться туда не планирую, но не исключаю, что когда-нибудь приеду еще.
– Кстати, о нарушении закона. Вам не кажется, что несовершеннолетние как раз и являются основной жертвой нового закона о пропаганде, как самая уязвимая группа, которой никто теперь не решится профессионально помочь из страха подпасть под статью? И как в Голландии организована работа по предотвращению самоубийств и серьезных психологических проблем, которые могут быть связаны с неприятием гомосексуальности несовершеннолетних?
– Дети, подростки – самая уязвимая группа в любой дискуссии, будь то равноправие, проблемы ЛГБТ, домашнее насилие или любая другая тема. О грустной ситуации в России я, в частности, слышал от коллег из организации Coming Out, которых тоже в минувший четверг вызывали в суд. Есть сообщения, что в России появились группировки, которые целенаправленно преследуют юных ЛГБТ, иногда доводя их до самоубийства. В Голландии тоже бывает, что подростки сводят счеты с жизнью или совершают попытки самоубийства, когда приходят к выводу, что окружающие не примут их такими, какие они есть. Разница, однако, заключается в том, что голландским подросткам есть куда обратиться. Российские подростки оказались полностью лишены того, что по-голландски называется "безопасной гаванью". В Нидерландах в прошлом году был принят специальный закон, который обязывает средние школы проводить среди учеников разъяснительную работу на тему сексуального разнообразия. Основной в этой работе должна быть идея о том, что в школе есть место для всех, что нет ничего дурного в том, что ты не такой, как все. Каждая школа сама может выбирать форму, в которой разъяснительная работа будет проводиться. В одних школах просто лежат тематические брошюрки, в других проводятся по-настоящему полезные занятия, ведут прием соцработники, которые всегда выслушают. Далеко не все школы относятся к подобной работе серьезно, так что если тебе нужна помощь, ее еще нужно поискать. Но если хорошо постараться, в Голландии ее можно найти.
В российской прессе главу голландской делегации Криса ван дер Вейна называют лидером ЛГБТ-организации. Почему-то не упоминается о том, что ван дер Вейн — депутат городского парламента Гронингена и в Мурманск приезжал под эгидой года "Россия – Голландия". Арест ван дер Вейна и троих членов съемочной группы, которые помогали ему собрать материалы для документального фильма о ситуации с ЛГБТ в России, заставили коллег депутата в родном Гронингене усомниться в целесообразности программ, запланированных в городе-побратиме Мурманске. Паул де Роок, также депутат гронингенского городского совета, заявил в эфире телекомпании RTV Noord, что был шокирован, когда узнал, что гронингенцев арестовали именно в Мурманске, и собирается осенью, после парламентских каникул, поставить на обсуждение вопрос о партнерстве с Мурманском, в частности, о расходовании средств фонда "Союз городов Гронинген – Мурманск". Официальный Гронинген направил в Мурманск письмо, и от того, как Мурманск отреагирует, будут зависеть дальнейшие действия городского совета голландского города. Исполняющий обязанности губернатора Гронингена Руланд ван дер Схааф считает, что побратимство между двумя городами как раз способствует тому, чтобы проблемы в сфере прав человека, в том числе ЛГБТ, были услышаны более широким кругом людей. Крис ван дер Вейн к городу-побратиму Мурманску настроен по-прежнему тепло, хотя и признался по прибытии в аэропорт Схипхол, что рад вернуться домой. Документальный фильм он тоже надеется доделать, если изъятые видеоматериалы вернут. Я спросила бывшего арестанта, какими запомнились ему участники правозащитного лагеря, осторожничают ли, боятся ли российские активисты нового законодательства?
– Нет, во время "правозащитного уик-энда" мне как раз бросилось в глаза, что очень многие люди занимают активную позицию и готовы постоять за права человека. У меня не сложилось впечатления, что многие боятся.
– В российских СМИ были сообщения о том, что в лагерь под Мурманском наведывались агенты спецслужб.
– У меня действительно было такое впечатление, что за нами долгое время наблюдали, но я лично не встречал никого, о ком можно было бы подумать, что с ним что-то не так. Но ощущение, что за нами наблюдали, было. К представителям российских организаций, с которыми мы работали, подходили люди и задавали вопросы: нет ли в лагере иностранцев, проводили ли они занятия и нельзя ли на них поприсутствовать. Это меня насторожило. У меня, конечно, нет никаких доказательств, но интуиция мне подсказывала, что здесь дело не чисто. Справки о нас наводили два человека, сами они не представились.
Инициатива мурманского проекта принадлежит лично Крису ван дер Вейну, однако осуществлялся он при поддержке городского правительства города Гронингена и других ведомств, включая консульство Нидерландов.
– На ранней стадии проекта ко мне обратился губернатор Гронингена и попросил связаться с российской правозащитной организацией House of Equality, потому что сам губернатор уже был с ними знаком и слышал, что им были необходимы контакты и обмен информацией с организациями из других городов. Вместе с House of Equality мы и решили делать фильм. Под этот проект я получил деньги от правительства Гронингена, мне также выделили средства от правительства Нидерландов, от фонда "Северная Голландия – Россия", через который финансируются многие мероприятия в рамках года "Россия – Голландия", от других фондов и частных лиц.
– Можно ли в таком случае сказать, что обвинения в ваш адрес косвенно выдвинуты и в адрес уважаемых структур, вас поддержавших?
– Не знаю. Меня обвинили прежде всего в том, что я якобы указал неправильную цель поездки. В прессе постоянно говорится о законе о пропаганде гомосексуализма, но никаких официальных обвинений в пропаганде мне как раз предъявлено не было. Штраф в 3 тысячи рублей я заплатил именно за неверно указанную цель поездки. Мне также стало известно из различных источников, что меня теперь не пустят в Россию в течение трех лет. Не знаю, правда ли это. У меня появились замечательные знакомые в России, я их когда-нибудь хотел бы навестить, и вообще я не имею ничего против России и никаких законов не нарушал. В данный момент я возвращаться туда не планирую, но не исключаю, что когда-нибудь приеду еще.
– Кстати, о нарушении закона. Вам не кажется, что несовершеннолетние как раз и являются основной жертвой нового закона о пропаганде, как самая уязвимая группа, которой никто теперь не решится профессионально помочь из страха подпасть под статью? И как в Голландии организована работа по предотвращению самоубийств и серьезных психологических проблем, которые могут быть связаны с неприятием гомосексуальности несовершеннолетних?
– Дети, подростки – самая уязвимая группа в любой дискуссии, будь то равноправие, проблемы ЛГБТ, домашнее насилие или любая другая тема. О грустной ситуации в России я, в частности, слышал от коллег из организации Coming Out, которых тоже в минувший четверг вызывали в суд. Есть сообщения, что в России появились группировки, которые целенаправленно преследуют юных ЛГБТ, иногда доводя их до самоубийства. В Голландии тоже бывает, что подростки сводят счеты с жизнью или совершают попытки самоубийства, когда приходят к выводу, что окружающие не примут их такими, какие они есть. Разница, однако, заключается в том, что голландским подросткам есть куда обратиться. Российские подростки оказались полностью лишены того, что по-голландски называется "безопасной гаванью". В Нидерландах в прошлом году был принят специальный закон, который обязывает средние школы проводить среди учеников разъяснительную работу на тему сексуального разнообразия. Основной в этой работе должна быть идея о том, что в школе есть место для всех, что нет ничего дурного в том, что ты не такой, как все. Каждая школа сама может выбирать форму, в которой разъяснительная работа будет проводиться. В одних школах просто лежат тематические брошюрки, в других проводятся по-настоящему полезные занятия, ведут прием соцработники, которые всегда выслушают. Далеко не все школы относятся к подобной работе серьезно, так что если тебе нужна помощь, ее еще нужно поискать. Но если хорошо постараться, в Голландии ее можно найти.
