На Трубной площади и Страстном бульваре в Москве вечером во вторник должна состояться акция в поддержку учителя и бывшего директора сельского дома культуры Ильи Фарбера, на минувшей неделе приговоренного к семи годам лишения свободы и крупному штрафу за превышение служебных полномочий и получение взятки. Фарбер не признает обвинений в свой адрес, приговор, в частности в связи с антисемитскими заявлениями гособвинителя, получил широкую огласку и вызвал волну протестов. Организатор сегодняшней серии пикетов, журналист и фотограф Виктория Ивлева рассказала РС о том, как и по каким причинам власти пытаются помешать проведению мероприятия.
– Я решила заняться организацией пикета в поддержку Ильи Фарбера, потому что Илья Фарбер – такой же гражданин моей страны, как и я, в отношении которого совершено чудовищное злодеяние, несправедливость. Я думаю, что Фарбер должен быть освобожден. Я понимаю: то, что произошло с Фарбером, может произойти со мной, с кем угодно, с любым другим учителем. Профессия не является охранной грамотой, естественно, но, тем не менее, – я не хотела бы, чтобы подобное произошло с учителями моих детей, да и вообще с кем бы то ни было еще. К сожалению, ничего больше для Ильи Фарбера я лично сделать не могу.
– Насколько хорошо вы знакомы с этим делом? У вас есть уверенность в том, что приговор несправедлив?
– Я знакома с этим делом, может быть, не так хорошо, как адвокат господина Фарбера, но думаю, что достаточно хорошо, чтобы видеть какие-то явные нестыковки в этом деле, очень странную роль управления Федеральной службы безопасности, которая арестовывала Фарбера якобы за дачу взятки, очень странную роль подрядчика на ремонте сельского клуба, господина Горохова. Человек типа Ильи Фарбера, наивный и романтический, несущий детям добро и свет, должен вызывать органическое неприятие у людей, представляющих сегодня российскую власть. Мне это кажется ужасным, но, к сожалению, не странным.
– Вы думаете, именно поэтому его и посадили?
– Я думаю, там есть какие-то еще, может быть, внутренние мотивации, но неприязнь к личности Фарбера мне представляется очевидной. Я не говорю даже об антисемитских мотивах – это отдельный разговор с прокурором, который позволил себе отвратительную выходку, но личность Фарбера должна вызывать крайнее неприятие у власть предержащих и у сотрудников УФСБ, просто потому что он другой. Он из другого теста.
– Вы ожидали, что после приговора развернется общественная кампания в поддержку Фарбера?
– Я надеялась, что люди в стране не потеряли совесть, и судя по тому, что произошло за последние несколько дней, они действительно совесть не потеряли. Огромное количество людей выразили желание поддержать Илью. Только что проведен концерт в клубе "Мастерская" Варвары Туровой, на котором собрали значительную сумму денег для семьи Ильи. Не нужно забывать, что там дети осталось без отца. К сожалению, я все больше и больше убеждаюсь в том, что, что бы мы ни делали, – все бессмысленно… Это не бессмысленно для собственной совести, это не бессмысленно для Ильи, который знает, что он не один, что он не брошен. Но дальше этого ведь ничего не движется, ничего больше мы не добиваемся этими пикетами. Власть существует отдельно от граждан, а граждане для нее как будто не существуют. Поэтому с нами можно совершенно не считаться.
– Проиллюстрируйте это на примере акции, которую вы организовываете.
– В четверг Фарберу вынесли приговор, а в пятницу с утра я и двое моих товарищей, неравнодушных москвичей, пошли в префектуру Центрального округа
и подали там, в соответствии с Федеральным законом "О митингах и шествиях" уведомление о том, что мы собираемся проводить пикет на Чистопрудном бульваре – на вторник. Мне сказали, что документы будут готовы в понедельник (префектура дает такое письмо, в котором пишет, кто от муниципалитета будет, кто от полиции будет – и это даже удобно, мало ли что случится, хотя такая бумуга законом не предусмотрена). В понедельник с утра сотрудника на работе нет, я дозваниваюсь до начальника этого сотрудника, который начинает мне рассказывать, что нам пикет не согласуют, хотя у нас уведомительный характер. Я говорю: "Почему же не согласуют?" – "Да потому, что нужно пять дней, а не четыре". Открываем закон, в законе написано черным по белому: "Срок – не позднее трех дней. А если указанные дни совпадают с воскресеньем, не позднее четырех дней". Тут начальник говорит: "Может, я не очень точно знаю, но сотрудника мы сейчас поищем".
В начале пятого вчера мне звонит сотрудник, который говорит: "Меня зовут Дмитрий Камчатов, к сожалению, на Чистопрудном публичные акции теперь не проводятся, потому что местные жители подали в суд, им мешают всякие акции". Я говорю: "Хорошо, предложите что-то еще". Появляется площадь Революции. Замечательно, мы берем площадь Революции. Камчатов перезванивает мне в половине шестого и говорит: "Вы знаете, площадь Революции, оказывается, занята, там тоже проводят мероприятие. Хотите Трубную площадь?" – "Отлично, давайте Трубную площадь, около метро". – "Да, 25 метров от метро. Приходите завтра забирать документы". Отлично!
Тут же по соцсетям, в "Новой газете", на "Эхе Москвы" появляются объявления о том, что пикет переносится с Чистых Прудов на Трубную площадь. Сегодня утром я прихожу в префектуру и мне говорят: "А вашего документа нет". Появляется Камчатов и сообщает следующее: "Мне вчера вечером сказали, что, оказывается, у станции метро "Трубная" будут перекладывать плитку, и там закрыт вход в метро". Я говорю: "И что теперь?" – "Ну, не знаю... Хотите, у памятника Высоцкому на Страстном бульваре?" Я говорю: "Зачем нам памятник Высоцкого? Уже люди знают, они придут на Трубную. Мы тогда не будем выходить на уведомительный пикет в 20 человек, а мы встанем в одиночные пикеты".
И они выдают мне бумагу, тем не менее, что они предлагают у станции метро "Тургеневская" либо у памятника Высоцкому, на Страстном бульваре. Получается, что они хорошие и все сделали вовремя. И я понимаю, что любые бодания с ними в суде будут проиграны. Я позвонила в Московский метрополитен, где мне сказали, что никаких больших ремонтных работ у метро "Трубная" нет. После этого я позвонила в отделение полиции на станцию метро "Трубная" – старший лейтенант подтвердил: никаких работ там близко нет. Значит, вранье! Но на пикет мы все равно выходим, потому что есть Илья Фарбер, который находится в темнице, который невинно осужден, потому что есть его сын Петя, которому мы пообещали, что это сделаем. Есть совесть, есть собственные дети. И вообще-то, есть еще наша страна.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
– Я решила заняться организацией пикета в поддержку Ильи Фарбера, потому что Илья Фарбер – такой же гражданин моей страны, как и я, в отношении которого совершено чудовищное злодеяние, несправедливость. Я думаю, что Фарбер должен быть освобожден. Я понимаю: то, что произошло с Фарбером, может произойти со мной, с кем угодно, с любым другим учителем. Профессия не является охранной грамотой, естественно, но, тем не менее, – я не хотела бы, чтобы подобное произошло с учителями моих детей, да и вообще с кем бы то ни было еще. К сожалению, ничего больше для Ильи Фарбера я лично сделать не могу.
– Насколько хорошо вы знакомы с этим делом? У вас есть уверенность в том, что приговор несправедлив?
– Я знакома с этим делом, может быть, не так хорошо, как адвокат господина Фарбера, но думаю, что достаточно хорошо, чтобы видеть какие-то явные нестыковки в этом деле, очень странную роль управления Федеральной службы безопасности, которая арестовывала Фарбера якобы за дачу взятки, очень странную роль подрядчика на ремонте сельского клуба, господина Горохова. Человек типа Ильи Фарбера, наивный и романтический, несущий детям добро и свет, должен вызывать органическое неприятие у людей, представляющих сегодня российскую власть. Мне это кажется ужасным, но, к сожалению, не странным.
– Вы думаете, именно поэтому его и посадили?
– Я думаю, там есть какие-то еще, может быть, внутренние мотивации, но неприязнь к личности Фарбера мне представляется очевидной. Я не говорю даже об антисемитских мотивах – это отдельный разговор с прокурором, который позволил себе отвратительную выходку, но личность Фарбера должна вызывать крайнее неприятие у власть предержащих и у сотрудников УФСБ, просто потому что он другой. Он из другого теста.
– Вы ожидали, что после приговора развернется общественная кампания в поддержку Фарбера?
– Я надеялась, что люди в стране не потеряли совесть, и судя по тому, что произошло за последние несколько дней, они действительно совесть не потеряли. Огромное количество людей выразили желание поддержать Илью. Только что проведен концерт в клубе "Мастерская" Варвары Туровой, на котором собрали значительную сумму денег для семьи Ильи. Не нужно забывать, что там дети осталось без отца. К сожалению, я все больше и больше убеждаюсь в том, что, что бы мы ни делали, – все бессмысленно… Это не бессмысленно для собственной совести, это не бессмысленно для Ильи, который знает, что он не один, что он не брошен. Но дальше этого ведь ничего не движется, ничего больше мы не добиваемся этими пикетами. Власть существует отдельно от граждан, а граждане для нее как будто не существуют. Поэтому с нами можно совершенно не считаться.
– Проиллюстрируйте это на примере акции, которую вы организовываете.
– В четверг Фарберу вынесли приговор, а в пятницу с утра я и двое моих товарищей, неравнодушных москвичей, пошли в префектуру Центрального округа
То, что произошло с Фарбером, может произойти со мной, с кем угодно, с любым другим учителем
В начале пятого вчера мне звонит сотрудник, который говорит: "Меня зовут Дмитрий Камчатов, к сожалению, на Чистопрудном публичные акции теперь не проводятся, потому что местные жители подали в суд, им мешают всякие акции". Я говорю: "Хорошо, предложите что-то еще". Появляется площадь Революции. Замечательно, мы берем площадь Революции. Камчатов перезванивает мне в половине шестого и говорит: "Вы знаете, площадь Революции, оказывается, занята, там тоже проводят мероприятие. Хотите Трубную площадь?" – "Отлично, давайте Трубную площадь, около метро". – "Да, 25 метров от метро. Приходите завтра забирать документы". Отлично!
Тут же по соцсетям, в "Новой газете", на "Эхе Москвы" появляются объявления о том, что пикет переносится с Чистых Прудов на Трубную площадь. Сегодня утром я прихожу в префектуру и мне говорят: "А вашего документа нет". Появляется Камчатов и сообщает следующее: "Мне вчера вечером сказали, что, оказывается, у станции метро "Трубная" будут перекладывать плитку, и там закрыт вход в метро". Я говорю: "И что теперь?" – "Ну, не знаю... Хотите, у памятника Высоцкому на Страстном бульваре?" Я говорю: "Зачем нам памятник Высоцкого? Уже люди знают, они придут на Трубную. Мы тогда не будем выходить на уведомительный пикет в 20 человек, а мы встанем в одиночные пикеты".
И они выдают мне бумагу, тем не менее, что они предлагают у станции метро "Тургеневская" либо у памятника Высоцкому, на Страстном бульваре. Получается, что они хорошие и все сделали вовремя. И я понимаю, что любые бодания с ними в суде будут проиграны. Я позвонила в Московский метрополитен, где мне сказали, что никаких больших ремонтных работ у метро "Трубная" нет. После этого я позвонила в отделение полиции на станцию метро "Трубная" – старший лейтенант подтвердил: никаких работ там близко нет. Значит, вранье! Но на пикет мы все равно выходим, потому что есть Илья Фарбер, который находится в темнице, который невинно осужден, потому что есть его сын Петя, которому мы пообещали, что это сделаем. Есть совесть, есть собственные дети. И вообще-то, есть еще наша страна.
Фрагмент итогового выпуска программы "Время Свободы"
