"Митьки дарят Ивану Грозному нового сына" – так будет называться новое творение петербургских художников, которые в очередной раз решили заняться любимым делом – переписать и исправить историю.

У них уже есть картины "Митьки отдают свои уши Ван Гогу", "Митьки отбирают пистолет у Маяковского", "Митьки отправляют Брежнева в Афганистан". Да и с Ильей Репиным они, в общем, на короткой ноге – когда-то изобразили самих себя в виде бурлаков на Волге. Но о картине "Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года", больше известной в народе как "Иван Грозный убивает своего сына", они до сих пор не думали.

Зато о ней подумали так называемые православные активисты, а также православный предприниматель Василий Бойко-Великий и профессор Петербургского университета Игорь Фроянов, которые попросили министра культуры Владимира Мединского и директора Третьяковской галереи Ирину Лебедеву переместить картину Ильи Репина "Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года" из экспозиции в запасники.

Трудно сказать, что подвигло активистов, предпринимателя и ученого написать свое обращение – может быть, они впервые в жизни попали в Третьяковку и были потрясены творением Репина. А может, эта кровавая картина по внезапному чудесному наитию явилась перед их внутренним взором, и они внезапно поняли, что она клевещет на русский народ, русское государство, русских благочестивых царей и цариц. Так или иначе, они попросили картину снять, назвав ее "мерзкой, клеветнической и ложной как в своем сюжете, так и его живописном воспроизведении" и сообщив для убедительности: наукой доказано – Иван Грозный своего сына не убивал.

На этом основании, считает искусствовед, заведующий отделом новейших течений Русского музея Александр Боровский, надо бы запретить и "Маленькие трагедии" Пушкина, поскольку Сальери не убивал Моцарта, а также отправить в запасники полотно Сурикова "Переход Суворова через Альпы", поскольку там солдаты съезжают со скал на задах, и картины Верещагина – слишком уж много там трупов русских солдат.

Но вообще подобные письма вызывают у Боровского приступы здорового смеха: "Любую картину можно истолковать в таком верноподданническом духе: вот "Чаепитие в Мытищах" – там поп какой-то толстый, "Монастырская трапеза" – вообще нехорошо, там в монастыре все в три горла едят, мягко говоря, а настоятель смотрит, "Купание красного коня" – что, у нас нормальных коней, что ли, нет? Любую картину можно переиначить, ничего, кроме взрывов смеха, это не вызывает. Я не могу воспринимать это серьезно, не думаю, что эта тенденция мракобесия присутствует в реальном мире – этот мир существует в головах некоторых людей, охранителей. Поэтому я бы не стал вешать всех собак на власти, по-моему, это все-таки самодеятельность".

Александру Боровскому чрезвычайно симпатична идея "митьков" переписать картину Репина и подарить Ивану Грозному нового сына – маленького, румяного, в пеленках, по мнению искусствоведа, неплохо бы подарить царю еще и новых подданных – всегда всем довольных.

Сами "митьки" тоже очень воодушевлены своей идеей – утешить Ивана Грозного в беде, убрать из его жизни страшную трагедию, подарить ему вместо убитого сына новенького младенца. "Картина будет такой "эпохалкой", 2 на 2 с половиной метра, мы с женой Татьяной ее измерили, сделаем один в один, я уже начал рисовать, – говорит главный "митек" Дмитрий Шагин. – В течение недели мы сделаем картину "Митьки приносят Ивану Грозному нового сына", и пока картина Репина висит в запаснике, пусть наша картина повисит на ее месте".

Но смелая мысль Шагина простирается еще дальше, поскольку он считает, что история с Репиным – это только начало: "Я вот посмотрел – прежде всего, придется переписывать картину "Петр Первый и царевич Алексей" – явно очернительская картина. Да и почти все картины передвижников тоже: они оскорбляют либо историю, либо чувства верующих".

По мнению Дмитрия Шагина, путь в запасник обеспечен и другой картине Репина – "Запорожцы пишут письмо турецкому султану", поскольку картина не толерантна, ведь известно, что в этом письме использовалась ненормативная лексика. Да и вообще, говорит он, в Третьяковке и Русском музее можно будет оставить только пейзажи Шишкина и Айвазовского, хотя не все – "Девятый вал" лучше убрать, да и "Мишек" тоже – еще неизвестно, что это за медведи. А Эрмитаж вообще придется закрыть: там совершенно не одетая Даная Рембрандта, которую уже один раз обливали кислотой, и Аполлон без трусов, и вообще полно обнаженной натуры. Так что другие художники могут смело подхватить инициативу "митьков" по переписыванию опальных картин – работы хватит на всех.

Антрополог Илья Утехин хоть и склонен приложить к так называемым православным активистам старинную русскую пословицу "Заставь дурака Богу молиться, он и лоб расшибет", тем не менее он считает, что это "чудесные фрики, которые украшают нашу жизнь замечательными идеями, над которыми мы всегда имеем возможность посмеяться". По мнению Ильи Утехина, "митьки" уловили самую суть идеи запретить Репина, поскольку эта идея на самом деле является художественной акцией с целью привлечь к себе внимание. А раз так, то это замечательный повод подхватить идею и устроить ответное фрик-выступление.