G-8, или “Большая восьмерка”, – так называется неформальное объединение правительств Великобритании, Германии, Италии, Канады, России, США, Франции и Японии. Это будет уже второе председательство России в этом престижном клубе стран с развитой экономикой и демократией, в рамках которого согласовываются подходы к актуальным мировым проблемам.

В ближайшие прошедшие годы “восьмерка” занималась поиском путей выхода из мирового экономического кризиса, в 2013 году, когда председателем была Великобритания, “группа восьми” озадачилась проблемой уничтожения химического оружия в Сирии, обсуждала ситуацию в Ливии, приняла Хартию открытых данных – единые базовые принципы при раскрытии информации госорганов. В 2014 году саммит “Большой восьмерки” пройдет в начале июня в Сочи.

Повестка российского председательства в “Большой восьмерке” в 2014 году будет включать проблематику борьбы с терроризмом, наркотрафиком и незаконной миграцией – об этом стало известно из заявлений президента Владимира Путина и министра иностранных дел Сергея Лаврова. А саммит в Красной Поляне 4-5 июня, очевидно, станет поводом летом продемонстрировать лидерам мировых держав преображенный к зимней Олимпиаде Сочи и его окрестности. Президент США Барак Обама был среди тех, кто на Олимпийские игры ехать отказался, а на саммит “Большой восьмерки”, вероятно, прибудет – надежду на это высказал посол США в России Майкл Макфол.

Когда Россия первый раз председательствовала в “Большой восьмерке” в 2006 году, главным достижением руководства страны считалось то, что с Россией ведущие мировые державы начали “диалог на равных”. О том, как это общение развивалось на протяжении всей истории взаимоотношений России с теми, кто раньше назывались “Большой семеркой”, рассуждает петербургский экономист, журналист Андрей Заостровцев.

– Присутствие России в этом клубе парадоксальное. Я его никогда не называю "Большой восьмеркой" – либо по-старому "Большой семеркой", либо "семь плюс один". Россия по своим цивилизационным основам и общественному устройству противостоит всем остальным участникам этого объединения. По

экономическим параметрам Китай подошел бы лучше. К тому же по экономическим признакам в мире образовалась "большая двадцатка". "Семерка" изначально замышлялась как клуб демократических государств с развитой рыночной экономикой. Россия ни по одному из этих критериев сюда не подходит. У нее авторитарный режим, совершенно очевидно сложившийся в последние годы. Рыночная экономика довольно слабая в том плане, что институты этой рыночной экономики страдают от политического режима. Верховенство права, независимость судебной власти – эти два условия обеспечивают частную собственность, гарантии частной собственности и ее защищенность. Вот если нет этих условий, то нельзя говорить и о развитой рыночной экономике. По мировым рейтингам, по своим институтам Россия находится в середине самых передовых африканских стран, занимая 120-130-е место.

– Почему остальные семь ее терпят?

– Россия появилась в этом клубе в 90-е годы при президенте Ельцине. Приняли туда страну, которая совершенно не определилась со своим будущим, за обещания стать рыночной, демократической. Хотя тогда некоторые предпосылки к этому имелись. А что Россия сейчас делает в G-8? Она борется с остальными семью, отстаивает свою совершенно обособленную точку зрения по ключевым вопросам. Это естественно как результат эволюции России за последние 10-15 лет.

– Владимир Путин ни на пресс-конференции, ни в послании Федеральному собранию так определенно и не ответил на вопрос о том, что будет делать Россия, председательствуя в "Большой восьмерке" в 2014 году. По другим косвенным источникам понятно, что “российская повестка” G-8 будет включать борьбу с терроризмом, наркобизнесом. Владимир Путин сообщил в беседе с итальянским премьер-министром Романо Проди, что намерен обсуждать вопросы миграции. В чем заинтересованность России и лично Владимира Путина, чтобы поднимать именно эти вопросы?

– Это немногое, что может на каком-то этапе объединить Россию с семью ведущими странами: это ключевые вопросы бытия. Заинтересованность России – найти те точки, где можно общаться. Это темы фактически беспроигрышные: не возникнет острого противостояния с другими странами. В мире есть и другие ключевые проблемы более важные, а по ним Россия и страны Запада находятся на противоположных позициях.

– Проблемы экономического кризиса и политических взаимоотношений или гуманитарные?

– Экономические в том числе. Например, проблема только сейчас всплыла с запретом ввоза мяса из США в Россию. Размер потерь со слов посла США в РФ – 6 млрд долларов. Между Россией и США и так практически нет экономических отношений в сфере торговли. С Европой – другое дело. Но там все время противоречия возникают вокруг поставок газа. Требование антимонопольного европейского законодательства, Энергетическая европейская хартия идут вразрез с интересами "Газпрома". А интересы "Газпрома" – это интересы правящего в России клана. Поэтому в вопросах экономики с Европой у нас сильные противоречия. А с США мы очень далеки друг от друга, но и здесь в сфере финансов могут возникать конфликты.

– Кто-нибудь из "семерки" рискнет в Сочи заговорить с Путиным об украинских делах и газовых договоренностях 2013 года?

– Вопрос об Украине – это европейский вопрос, который особенно остро встал с 2004 года. Европе он интересен больше, чем США. Но возникает интересное противостояние, потому что экономически Украина никому не нужна пока, по крайней мере. Это страна на грани банкротства. И тому, кто втянет ее в орбиту своего влияния, придется ее спасать. Путин сделал шаг-аванс. Фонд национального благосостояния, предназначенный для поддержки пенсионной системы, переведем в облигации, которые являются, как говорят экономисты, “мусорными”. Рейтинг их очень низкий. Практически это дар. Россия сочла, что она за счет такой большой экономической подачки может перетянуть Украину на свою сторону.

У России есть и “долги” перед клубом G-8. Например, тема, которую задал саммит 2013 года в Лох-Эрне, касается по сути борьбы с офшорами. “Странам следует изменить правила, позволяющие компаниям выводить прибыль за рубеж в целях избежания уплаты налогов, а транснациональные корпорации должны отчитываться перед налоговыми органами о суммах и местах выплаты налогов. Компаниям следует знать, кто в действительности является их владельцами, а налоговые и правоохранительные органы должны иметь легкий доступ к этой информации”, – сказано в итоговой декларации саммита "Большой восьмерки" в Лох-Эрне.

Пока все, что Россия сделала для этого, – обозначила намерение заняться проблемой. На итоговой пресс-конференции президент Владимир Путин сказал: "Нужно действительно добиваться деофшоризации — это очевидные вещи. Но делать это нужно аккуратно, цивилизованными способами. Нужно добиваться подписания соответствующих соглашений с офшорными зонами и раскрывать налоговую информацию, раскрывать информацию о конечных бенефициарах. Это вполне цивилизованно и ничего здесь страшного нет".

Для страны, которую “на равных” приплюсовали к “Большой семерке”, нехорошо игнорировать и принятую на предыдущем саммите Хартию открытых данных. В июне 2013 года Россия оказалась последней из стран "восьмерки" в рейтинге по уровню раскрытия государственной информации в форме открытых данных. За 2014 год Россия рассчитывает подняться на пятое место, за счет публикации реестров компаний, сведений о преступности, а также метеорологической, образовательной, экологической, картографической, научной и статистической информации. Об этом говорил в октябре 2013-го, когда был принят план действий по реализации Хартии открытых данных, министр без портфеля, ответственный за организацию работы Правительственной комиссии по координации деятельности “Открытого правительства” Михаил Абызов.

Рейтинги открытости информации, о которых шла речь выше, составлены Европейским фондом открытых знаний (Open Knowledge Foundation). Татьяна Толстенева, программный директор базирующегося в Петербурге Фонда свободы информации, который занимается проблематикой права на получение информации в России, отмечает, что критерии у международных экспертов слишком пластичны, чтобы оценки не вызывали сомнений. Но, по словам Татьяны Толстеневой, в любом случае Россия не дотягивает до приемлемого уровня государственной открытости.

– Вопрос, что такое открытые данные, в контексте России, требует уточнения. Открытые данные – это не вообще вся открытая информация о деятельности органов власти. Открытые данные – это характеристика специфического формата открытости государственной информации. Действительно, какие-то данные государственным органам открываются, но в специфических технических форматах, которые пригодны для последующей переработки компьютером без участия человека, т. н. машиночитаемые форматы. Понимание открытости данных в такой постановке не дает нам ответ на вопрос, что открывать. А дает нам ответ на вопрос, как открывать.

Ответ на последний вопрос дает в нашей стране так называемый закон о доступе к информации о деятельности органов государственной власти и местного самоуправления. Согласно этому закону, органы государственной власти, во-первых, обязаны отвечать на запросы граждан, предоставляя им практически все, что они попросят, за исключением данных ограниченного доступа. Во-вторых, обязаны активно раскрывать информацию о своей деятельности на сайтах, а также в местах, в которых эти органы власти находятся, в СМИ и т. д.

Тематика открытых данных последние 3-5 лет получила особенное развитие в странах развитых демократий – США, Европе, Англии. Там вопрос того, что государство должно открывать, уже давно решен, считает Татьяна Толстенева:

– В этих странах существуют эффективно работающие законы о доступе к информации и определенная культура в чиновничьей среде, требующая предоставлять информацию гражданам. Только решив вопрос, что открывать, в этих странах люди подошли к вопросу, как открывать. И пришли к выводу, что государство должно идти навстречу гражданам и открывать данные в определенном формате, который не требует покупки специального программного обеспечения. Отсюда пошла эта тема открытых данных.

По словам Татьяны Толстеневой, Европейский фонд открытых знаний (Open Knowledge Foundation) по сути является единственной на сегодняшний день институцией, которая в течение уже трех лет занимается сравнением того, как государства развиваются в области открытых данных. Но, судя по методологии исследований, Татьяна Толстенева приходит к выводу, что оно “может быть достаточно критически оценено”:

– Это исследование представляет так называемое волонтерское усилие, т. е. его не проводят какие-то профессиональные эксперты, а те, кто хочет его проводить. Сама его методология настолько гибкая, что эта гибкость может быть даже чрезмерна. Потому что она позволяет толковать вопросы этой самой анкеты достаточно широко. В одном случае это широкое толкование дает нам один ответ, в другом случае оно дает другой ответ. Так что довольно сложно сказать, насколько это исследование может быть принято как абсолютно объективное и бесспорное. Но другого, к сожалению, нет. Поэтому мы сейчас отталкиваемся от него и говорим о том, что Россия действительно совершила за последний год определенный прогресс.

– Тогда существует ли ответ на вопрос: насколько Россия открытая страна по сравнению с другими?

– Является ли Россия страной, открытой в том понимании, в каком понимают это, допустим, европейцы? Основываясь на практически 10-летнем опыте работы нашей организации, мы можем с уверенностью сказать: нет. Во всем мире вопросы открытости власти регулируются так называемыми законами о свободе информации. В России по сути один закон, состоящий формально из двух законов: “О доступе к информации о деятельности судов” и “О доступе к

информации о деятельности органов власти”. Эти законы появились в России в 2010 году. Их основное положение: любое заинтересованное лицо может обратиться в орган власти с запросом получить информацию о его деятельности. Что такое информация о деятельности органов власти, этот закон трактует очень широко. Это определение, что вся информация, которая есть в государственном органе, открыта, к сожалению, не находит подтверждения ни в умах наших чиновников, ни в сознании судей. Многовековые традиции закрытости, когда вообще все секретно, вообще все закрыто, вообще все ДСП, к сожалению, до сих пор главенствуют в сознании тех, кто должен с этой информацией работать и гражданам ее предоставлять. Наша организация занимается судебной защитой прав на доступ информации. Наши юристы систематически ходят в суды, помогают гражданам отстаивать право на доступ к информации. Мы сталкиваемся с тем, что судья не понимает, что такое право в принципе существует. Право на жизнь – да, право на свободу – да. Это неоспоримо. А вот право на доступ к информации в понимании судей не является ценной категорией. И до тех пор, пока так будет, мы не можем сказать о том, что Россия открытая страна. Да, у нас есть сайты органов власти. Но исследования Фонда свободы информации показывают, что они в среднем открыты процентов на 40. Процентов 60 не публикуется, потому что нет ответственных лиц за опубликование информации, нет понимания того, как это нужно делать. Нет понимания и того, что это вообще кому-то нужно.

– Имеет ли это отношение к борьбе с коррупцией?

– Мы всегда говорим, что открытость власти – это очень важное условие, которое создает в обществе атмосферу открытости и подконтрольности государственных органов, при которой коррупция является элементом нежелательным, с которым можно бороться. Но открытость власти – это не тот инструмент, который позволяет громить и крушить коррупцию направо и налево. Это инструмент для очень пытливых, очень сосредоточенных и очень мотивированных граждан. Например, если человек умеет пользоваться Единым государственным реестром прав и запрашивать сведения о том, кому принадлежат те или иные объекты недвижимого имущества, то может установить, правдива ли декларация о доходах чиновника. Открытость информации в борьбе с коррупцией – это не сама рыба, это удочка, с помощью которой можно ту самую рыбу выловить.

Еще из списка того, что Россия не сделала, будучи уже членом “Большой восьмерки”. Россия остается единственной страной "Большой восьмерки", формально не присоединившейся к глобальному объединению Climate and Clean Air Coalition — решение о присоединении G8 приняла на саммите в Кэмп-Дэвиде в мае 2012 года. Объединение ставит своей целью уменьшить выбросы "короткоживущих" факторов изменения климата, прежде всего метана, сажи и гидрофторуглеродов. Вероятно, разговор об экологии именно на саммите в Сочи российские экологи сочли бы уместным как нигде в другом месте: по оценкам международных и российских природоохранных организаций олимпийское строительство нанесло здешней экосистеме невосполнимый ущерб. Кстати, форум некоммерческих организаций будет предшествовать саммиту "Большой восьмерки". Кто в нем сможет и захочет принять участие, пока не известно. Но российские правозащитники за последние годы практически отучились апеллировать к зарубежным лидерам, когда не довольны действиями властей своей страны – об этом говорит Элла Памфилова, глава общественной организации “Гражданское достоинство”, которая в 2013 году курировала распределение бюджетных грантов для российских НКО:

– Наше правозащитное сообщество в большинстве своем прекрасно стало понимать, что не действуют уже прежние методы, когда правозащитники, будучи недовольны действиями властей своей страны, апеллировали к лидерам иностранных государств западных, чтобы те подействовали на наши власти. Эта практика осталась в прошлом. В нынешней ситуации правозащитные организации и правозащитники, которые прекрасно знают реалии нашей современной жизни, понимают, что это не имеет практически никакого эффекта, поскольку давление российского большинства для российской власти имеет гораздо большее значение, чем давление со стороны западных лидеров.

– Правильно ли считать, что сейчас правозащитное движение, правозащитное сообщество в России делится на две части, одна из которых считает, что полезно быть близко к власти, вести переговоры, другая же действует в традициях оппонирования власти, критикуя по любому поводу?

– Я бы не стала так делить правозащитное сообщество. Я бы сказала, что наиболее эффективна, наиболее перспективна та организация, которая поняла, что надо больше работать с людьми в регионах России, не считая зазорным получать президентские гранты, но при этом сохраняя независимость от власти.

Я имею в виду организации, которые раньше получали западные гранты, они в своих действиях были независимы от российских властей, а сейчас, беря гранты уже у российских налогоплательщиков, в той же мере осознает и декларирует свою независимость, не собирается обслуживать власть, а продолжает последовательно защищать интересы людей, жестко критикуя власть. Правозащитники просто обязаны вступать в контакт с представителями властей, чтобы защищать права людей, иначе их правозащитная деятельность оказывается просто в вакууме. Это не значит обслуживать власть. Это значит более эффективно решать какие-то проблемы. Например, никогда не попадут общественные контролеры в СИЗО или тюрьмы, минуя руководство Федеральной системы исполнения наказаний. Чтобы решать правозащитные проблемы, приходится контактировать с судьями, прокурорами, со следователями в тюрьмах. Я считаю, что наибольшая перспектива (и наши правозащитные организации это понимают) у тех, кто сохраняет свои принципы, последовательность, преемственность своей деятельности независимо от источника финансирования, от других факторов.

– Первым крупным правозащитным собранием 2014 года обещает стать то, которое будет накануне саммита "Большой восьмерки" в Сочи. Как вы думаете, проблематика этого форума значима для России? Или скорее просто демонстрация наличия гражданского общества лидерам восьми государств, которые приедут в Россию?

– Мне сложно сейчас прогнозировать, как это будет. В любом случае, зная наши российские правозащитные организации, могу сказать, что они будут исходить из реалий и прагматически подойдут к этому вопросу. Если они сочтут возможным и целесообразным принять участие в этом форуме, если это будет не просто какая-то пиар-акция, то будут участвовать, будут добивать цели. Настоящие правозащитные организации – это те, которые умеют работать в любых условиях, которые не обращают внимания, нравится это кому-то или нет, если есть хоть малейший шанс добиться результата, они этот шанс используют.

Прагматичные подход к саммиту “Большой восьмерки” продемонстрируют не только правозащитники, которые примут участие в приуроченном к собранию клуба гражданском форуме. Прагматикой объяснил президент Владимир Путин и выбор Красной Поляны для проведения встречи высоких чиновников восьми стран. Он сказал, что для проведения саммита G8 планируется задействовать инфраструктуру Олимпиады в Сочи 2014 года. По его словам, Россия не намерена тратить денег на подготовку "восьмерки", именно поэтому саммит пройдет в Сочи на готовой инфраструктуре через три месяца после завершения Олимпийских игр.