В Соединенных Штатах исподволь готовятся отметить юбилей: пятидесятилетие приезда на гастроли в Америку группы The Beatles. Это событие произошло 7 февраля 1964 года. Естественно, имеются киносъемки, совершенно потрясающие сцены массовой истерии встречающих – не то что молодых людей, а попросту говоря малолеток, в основном девочек Лолитиного возраста и склада. Эти сцены показывали даже в Советском Союзе – не сразу, конечно, не синхронно, а спустя некоторое время: для иллюстрации тогдашнего идеологического тезиса о нездоровых эксцессах западного общества и культуры.

Интересно при этом, что музыку The Beatles отнюдь не запрещали и не преследовали ее любителей, даже скромную пластинку выпустили, опять же спустя некоторое время; во всяком случае, я слышал их пение по громкоговорителю в 1968 году на пляже местечка Репино, бывшего Куоккала. А когда приезжал последний раз в Россию Пол Маккартни, его принял президент Путин и опять же подчеркнул, что запрета не было, но, конечно, концерт на Красной площади, как сейчас, был бы невозможен. Это, несомненно, важный показатель коренного сдвига в постсоветской России – нынешняя относительная информационная открытость.

Много важнее, однако, автохтонная, так сказать, значимость феномена The Beatles. Несомненно, они произвели культурную революцию. Точнее и лучше сказать: само их явление было знаком некоей революции. И смысл ее однозначен: появление молодежи как ведущей культурной силы. Вербальным лозунгом стал призыв бунтовщиков 1968 года во Франции: не верьте никому старше тридцати лет. Конечно, тот достославный бунт кончился ничем, даже старик де Голль остался у власти, но культурный сдвиг произошел, уже имел место, когда и стали возможны тот бунт и такая битломания.

Джон Леннон сказал: я важнее Иисуса Христа. Увы, в наше время это так, нравится нам это или возмущает. Почему это вообще стало возможно, что главенствующее место в сознании заняли не мужи, а мальчики? Ответ более чем ясен: потому что западное общество неимоверно разбогатело и стабилизировалось. Появилась возможность не только обеспеченной, но и беззаботной, безответственной жизни. А подросток и есть безответственный человек, с него покуда не спрашивают много, если вообще спрашивают. Поэтому подросток и стал культурным героем эпохи.

Предтечей этого сдвига был селинджеровский Холден Колфилд, у битлов он только запел. Проблематичность и двусмысленность этой вдруг обретенной свободы стали предельно ясными, когда нового Иисуса – Леннона убил пацан, у которого в кармане лежала книга "Над пропастью во ржи". Не говоря уже о том, что на президента Рейгана покушался еще один впечатлительный читатель Сэлинджера.

Дело в том, что подростковый возраст не так уж и сладок, скорее горек. Подросток выпал из предполагаемого рая детства, но еще не обрел социальной укорененности, он еще бытийно не состоятелен, действительно висит над некоей пропастью – и не ему детишек спасать от падения в эту пропасть, а самому бы удержаться на краю. Отсюда известная подростковая склонность к суициду. Эта склонность может экстериоризироваться, направиться вовне, и тогда подросток не стреляется, а стреляет в других. Или, по крайней мере, забрасывает булыжниками полицейских, как в Париже.

Удача The Beatles в том, что они талантливые музыканты: художественный дар и есть лучший способ преодоления всяческих неврозов, будь даже это неврозы самой культуры. Происходит, так сказать, сеанс черной магии с одновременным ее разоблачением. Или, как сказал Оскар Уайльд: если хочешь избавиться от искушения – поддайся ему. Это и есть секрет художественного успеха: осознав свои недостатки, переведи их в прием. Сделайся лицом времени, каким бы это лицо ни было.

Вот сейчас умер Пит Сигер, тоже знаменитый в свое время и оставшийся в истории музыкант, один из гигантов так называемых песен протеста. Некрологи огромные и сочувственные, но приглядимся, чем был славен покойник. Он всегда был связан с временем: в сороковые годы коммунист, певший о рабочих забастовках; в пятидесятые – жертва маккартизма; в шестидесятые – протест против вьетнамской войны; дальше больше, и чего-то там еще. Он всякий раз был заметен, но оставался в сущности маргиналом, то есть "партийным": частичным, а не всеобщим. Он связан со временем, с хронологией, но времена меняются, хронология ветшает и забывается.

А The Beatles связаны не со временем, а с эпохой. У них ведь не слова важны, а музыка, какие бы слова ни были: хоть Hey, Jude!, хоть Yesterday, хоть даже Revolution.

Борис Парамонов – нью-йоркский писатель и публицист

Высказанные в рубрике "Право автора" мнения могут не отражать точку зрения редакции Радио Свобода.