Владимир Кара-Мурза: Пошли уже треть сутки с момента задержания журналистов телеканала LifeNews Олега Сидякина и Марата Сайченко. И до сих пор журналистское сообщество расколото, споря о том, каковы пределы допустимого в журналистской профессии в зонах конфликта.
Журналистика на войне. Мы беседуем со спецкором "Новой газеты" Юлией Полухиной.
Как вы считаете, Юлия, кто прав в этом извечном споре – может ли журналист как-то выражать свои симпатии и работать на одной из сторон конфликта?
Юлия Полухина: В данном случае, я думаю, что надо, скорее, разбираться в другом. Симпатии журналист может выражать практически всегда и везде, но это никак не может сказываться на его работе. Он выполняет свой журналистский долг. Он может работать с одной стороны на войне, может работать с другой стороны – проводить съемку, видеть, как идут бои. Это его профессиональная деятельность. Он выдает это в эфир. И задерживать непосредственно за это и предъявлять потом обвинение – неправильно. Это, скорее, уже какие-то агрессивные действия. В этом надо очень серьезно разбираться.
Владимир Кара-Мурза: Слово главному редактору телеканала LifeNews Анатолию Сулейманову.
Анатолий, какое журналистское задание имели ваши сотрудники Олег и Марат?
Анатолий Сулейманов: Им нужно было приехать в Украину, в Краматорск. Потому что в Славянске и в Краматорске идут наиболее активные боевые действия. В Славянске у нас группа работала, а до Краматорска из Славянска добраться сложнее, – несмотря на то, что между ними всего 15 км, там стоят два блокпоста. Соответственно, время в пути занимает 2-3 часа. Естественно, им нужно было проехать в Краматорск.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, вы работали в Одессе. В чем там была главная профессиональная трудность? Каков был масштаб риска?
Юлия Полухина: Одесса от Краматорска все-таки отличается. Если в Краматорске идут какие-то реальные бои, то в Одессе этого ничего нет. В Одессе все спокойно, мирно, за исключением последних событий, которые попытались, наверное, как-то сместить центр тяжести. Самая большая, наверное, опасность – работа с представителями тех или иных лагерей. Потому что и сторонники Майдана, и сторонники анти-Майдана прессе не верят. Они не верят журналистам и доведены до такого состояния, когда они вынуждены все время проверять документы. Они агрессивно относятся к журналистам. Главная опасность – работа с людьми. С правоохранительными органами я там не пересекалась. Наоборот, милиция в Одессе действовала исключительно вежливо по отношению ко всем.
Владимир Кара-Мурза: Это первый серьезный конфликтный случай с вашими сотрудниками, попавшими в горячую точку?
Анатолий Сулейманов: Да, нет, уже далеко не первый конфликт. Коль скоро мы говорим конкретно об Украине, у нас таких конфликтов было великое множество. Конечно, изначально мы отправляли наших журналистов официально, с журналистскими удостоверениями. На границе, когда у них спрашивали, они говорили, что они журналисты, куда едут, какое у них задание и т. д. Но после того, как людей стали депортировать с территории Украины, после того, как на въезде им стали ставить в паспорт отметки о том, что три года она невъездные, естественно, мы стали придумывать варианты, как нам можно проехать в страну. Как раз Олег Сидякин и Марат Сайченко воспользовались одним из таких вариантов. Мы придумали вариант, что ребята поехали на концерт. Аппаратуру никакую они с собой не везли, проехали пустые. Аппаратура у нас уже была в Украине. Но их там, конечно, допрашивали, потому что допрашивают всех мужчин, независимо от того, кем они работают и т. д. В общем, они прошли эту проверку. Допрашивали их сотрудники СБУ.
Владимир Кара-Мурза: Вчера был острый сюжет в программе "Вести". Ее ведущий Андрей Кондрашов, дал нам интервью. Его волнует не только факт задержания коллег из LifeNews, но и раскол в профессиональном сообществе.
Андрей Кондрашов: Меня особо беспокоит то, что отношение внутри России к этим происшествиям стало кардинально противоположным – в зависимости от двух разных лагерей, на которые разделила всех журналистов эта информационная война. Ведь когда в плен попадала Елена Масюк из НТВ, когда попадали четверо сотрудников ИТАР-ТАСС и ВГТРК Юрий Архипов, Николай Мамулашвили, тогда мы все общим единым лагерем боролись за то, чтобы они получили свободу. И никто никогда не думал на тот момент – НТВ ли это, ВГТРК ли это, телеканал "Россия" или "Радио Россия". Сейчас меня очень настораживает ситуация, когда в помощниках у СБУ оказываются наши журналисты, наши же российские граждане.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, там чувствуется цеховая солидарность? Кто-то помогает коллегам из конкурирующих изданий?
Юлия Полухина: Я не могу так сказать. Я обратила внимание, наверное, только по видео. Хотя мы общаемся с коллегами-журналистами, когда мы туда выезжаем. Там как-то все вместе, все общаются, все обдумывают и совместно приходят к каким-то выводам. В Одессе был момент, когда люди стояли около отделения милиции, где были задержаны одесситы. Дом-колодец. Невозможно стоять около двух входов одновременно. Мы с журналистами из разных изданий попеременно сменялись и отслеживали ситуацию. Так координировались, так работали.
Владимир Кара-Мурза: Вы чувствуете солидарность международного сообщества?
Анатолий Сулейманов: Да, конечно. Но эта солидарность образовалась только после того, как мы подняли достаточно большую кампанию, подключили изначально наших чиновников, подключили наш МИД. Затем ОБСЕ подключилось, потом Human Rights Watch. По Госдепу я могу сказать следующее. Буквально за сутки до того, как они, наконец, сказали, что наших ребят можно отпустить, если они не виноваты, представитель Госдепа Дженнифер Псаки заявила, что у нее есть основания не доверять тому, что наши журналисты – это журналисты, а не террористы, исходя из источников в Киеве. Что кается всех остальных, – да, тут все объединились. Скорее всего, Госдеп, проверив все источники, понял, что эти источники привирают.
У нас сейчас есть стопроцентная уверенность в том, что нашим ребятам этот ПЗРК подкинули. Мы в этом не сомневались совершенно. Нам нужны были доказательства, чтобы можно было ими оперировать. Мы эти доказательства сейчас получили, но пока не можем их озвучивать. Но они у нас есть. Мы до сих пор не знаем, где наши ребята. Предположительно в Киеве, но где конкретно – непонятно.
Владимир Кара-Мурза: Отсутствие цеховой солидарности внутри самой России Андрей Кондрашов объясняет по-своему.
Андрей Кондрашов: Цеховой солидарности, на мой взгляд, сегодня мешает та информационная линия, которая благодаря грантам или хорошим отношения, держит определенную линию среди российских СМИ. Я не буду перечислять по пальцам эти СМИ. Слава тебе Господи, их немного, тем не менее, они имеют свою аудиторию и свое влияние в нашей жизни. Они, на мой взгляд, сегодня просто не могут отойти от генеральной линии, которую транслирует Госдеп. Я не вижу никаких различий в подаче украинских событий со стороны этих СМИ, которые сегодня вдруг вместе с Госдепом и вместе с СБУ стали обвинять наших журналистов в пособничестве терроризму. Это нонсенс!
Специфика журналистской работы заключается в том, чтобы добыть информацию. Сегодня LifeNews работает как профессиональнейшее телевизионное агентство. Они оперативные. Они повсеместные. Они быстрые и профессиональные.
Владимир Кара-Мурза: Вы принимаете на свой счет эти обвинения Андрея Кондрашова? Судя по всему, он имеет в виду "Новую газету", либеральные радиостанции.
Юлия Полухина: На свой счет я не могу, конечно, но люди разные. Наверное, есть какой-то личностный фактор. Может быть, он знает какие-то факты… Я думаю, что он не просто так говорит. Наверное, у него есть какие-то личные данные о неких людях. Хотя те люди, которые работают на Украине от нашей газеты – Павел Каныгин, Ольга Боброва, я, Ольга Мусафирова, – это люди, которые обычно сотрудничают с очень многими журналистами. Не случайно, когда Пашу взяли в плен, за него готов был журналист иностранного издания заплатить деньги, которые были у него на карточке. Чувство плеча у них есть, чувство команды.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, удается найти украинских адвокатов для ваших сотрудников?
Анатолий Сулейманов: Мы их нашли. Уже три дня они вместе с нашими юристами работают в Киеве. Ездят по всем СИЗО. Во всех этих СИЗО наших ребят не обнаружили. Мы продолжаем быть уверенными, что они находятся в Киеве. Пока у нас больше информации приходит, что они в Киеве находятся, хотя мы не исключаем и других вариантов, например, в Днепропетровске.
Владимир Кара-Мурза: В чем специфика работы юристов в нынешней Украине?
Юлия Полухина: В целом с адвокатами постоянные сложности возникают. Например, в Киеве искали девушке (она не журналистка) адвокатов достаточно долго. Потом я знаю, что была история с журналистами НТВ. Они искали очень оперативно адвокатов. Важно понять, чтобы адвокат все-таки оставался адвокатом, поддерживал свою профессиональную деятельность.
Владимир Кара-Мурза: Накануне в программе "Вести" у Андрея Кондрашова эмоционально выступил Ашот Габрелянов. Так он среагировал на пост на сайте "Эхо Москвы", где киевский журналист обвинял коллег из LifeNews в действиях на стороне одной из конфликтующих группировок. Андрей Кондрашов оправдывает эмоциональное состояние оратора.
Андрей Кондрашов: Так подло по отношению к коллегам, с другой стороны, никто раньше и не поступал. Мне эмоционально совершенно понятна позиция Арама Ашотовича и Ашота. Потому что, действительно, это впервые в истории российской журналистики, когда идет нож в спину от своих же коллег. Такого не было никогда. Можно спорить как, в какой форме преподносить свою реакцию, – это уже вопрос этики, это уже вопрос к тем, кто спорит в данном конфликте. Но я считаю, что выразить свое отношение человек имеет право. Кстати, Венедиктов тоже имеет право высказать свою позицию – и высказывает. В данном случае, он не использует свои какие-то высказывания такого же, может быть, хлесткого эмоционального характера как Арам Ашотович только потому, что рыльце в пушку, извините.
Владимир Кара-Мурза: Чем можно объяснить, вчерашнее эмоциональное состояние вашего коллеги?
Анатолий Сулейманов: Дело в том, что изначальная природа этого конфликта – это видео, наше видео, которое появилось у нас 19 мая на сайте. Это обстрел ополченцами блокпоста Нацгвардии Украины между Славянском и Краматорском. Там все не так хлестко. Они стреляют из ПТРК (противотанковый ракетный комплекс). Потом они стреляют из крупнокалиберных пулеметов. И там голос за кадром – идет бой, корректируют огонь, управляют этим боем по сути. После этого украинские СМИ в течение суток, до того как это появилось на радио "Эхо Москвы", вменяли нам в вину, что этот голос, который корректирует бой, принадлежит оператору LifeNews. Это он корректирует бой. Это он радуется попаданиям и т. д. и т. п. Но мы реагировали на это как на бред. Идет с их стороны некая информационная война. Мы никак не реагировали на это в течение суток, пока это было на украинских сайтах.
Надо сказать, что нам это видео сняли ополченцы. Мы не покупаем это видео, они нам сами его отдают и, соответственно, информацию сообщают о том, где был бой, какие силы и т. д. Но как только это появилось на сайте "Эхо Москвы", по сути, этот бред был легитимизирован. Это достаточно авторитетный ресурс. Никто с этим не поспорит. Если "Эхо Москвы" поставило это в 7:30, то они могли бы сначала хотя бы позвонить и уточнить – ребята, что вы по этому поводу думаете? А мы бы сказали – послушайте, у нас есть конкретный ополченец. Его позывной "Моторола". Именно его голос звучит за кадром. Ребята, не поддавайтесь на эту дезу. Хотите, мы предоставим вам доказательства.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, вот эти "жареные" съемки, которыми кишит сейчас интернет, можно их вешать на сайт какого-то конкретного издания без проверки?
Юлия Полухина: У нас была одна ситуация. Когда я захожу к главному редактору, я общаюсь со своими знакомыми в Харькове, общаюсь со своими знакомыми в Донецке, обладаю какой-то информацией, подхожу к главному редактору и рассказываю, что мне рассказали люди, журналисты оттуда. Он мне говорит: "На Украине такая ситуация. Мы не можем объективно оценить, что там происходит, что говорят люди. Мы верим только нашим журналистам. Поэтому в нашей газете публикуется только то, что видят непосредственно журналисты "Новой газеты" своими глазами". Объективность такова. Там действительно разворачиваются где-то бои, где-то боевики берут в плен людей. Кто из них боевики? Какого они качества? Являются ли они боевиками? Все вызывает вопросы. Там смутное время.
Владимир Кара-Мурза: Вы услугами информаторов таких стараетесь не пользоваться?
Юлия Полухина: Не пользуемся вообще.
Владимир Кара-Мурза: А как вам позиция Анатолия?
Юлия Полухина: Это другая ситуация. Это журналисты приехали, переговорили с конкретными людьми. Они их видели своими глазами. Они с ними работают. У них есть договоренности.
Владимир Кара-Мурза: Фильтр такой есть?
Юлия Полухина: Да, они в них уверены. Я думаю, что здесь такая же ситуация. Я думаю, что руководство LifeNews доверяет своим журналистам.
Владимир Кара-Мурза: А есть у них на стороне официального Киева такие же информаторы?
Юлия Полухина: Я не могу сказать, поскольку не очень слежу за тем, что у них публикуется. Я думаю, что при желании есть. Например, Аркадий Бабченко, журналист другого издания, поехал и общается с войсками Украины, Нацгвардией, и работает с ними сейчас. Я думаю, что это даже не выбор журналиста, – с кем получается журналисту договориться, с тем и работает.
Владимир Кара-Мурза: Андрей Кондрашов пока не видит точек соприкосновения с теми, кто думает иначе, чем он.
Андрей Кондрашов: Пока в обществе не будет модным говорить все, что угодно, лишь бы это было против власти, пока пятая колонна на наших глазах не будет формироваться каждый день, мы не избежим цехового раскола. И если от нашего большого журналистского цеха отколется его пятая колонна, я буду только рад. Отличие всего лишь в том, что, например, мы, – а я в данном случае представляю государственное СМИ, – вне всякого сомнения, заступимся за любого гражданина, который, исполняя свой профессиональный журналистский долг, попадет в плен. Но я сильно сомневаюсь, что те люди, которые сегодня критикуют LifeNews, также заступятся за всех. Они будут подходить очень и очень избирательно. Все будет зависеть от того, каковы на тот момент взаимоотношения Москвы и Вашингтона. Если они будут такими же, то на любого журналиста, который отражает государственную точку зрения, будут спущены все те собаки, которые сегодня пятая колонна спускает на LifeNews.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, а у вас есть информаторы среди сторонников Майдана? Работают ли ни их стороне ваши сотрудники?
Анатолий Сулейманов: Когда только все начиналось в Киеве еще в ноябре-декабре прошлого года, у нас было очень много людей, которые нам помогали с украинской стороны. Причем, очень большое значение имеют деньги. Очень легко люди, услышав о какой-то сумме, пусть даже небольшой, шли на контакт, в России такого не бывает. Но с течением временем таких людей становилось все меньше и меньше. На самом деле, у нас есть, конечно, такие люди, которые нам сообщают информацию. У нас есть источники в СБУ, которые точно так же нам помогают, причем, уже не за деньги, а за идею. Потому что им не нравится то, что происходит в стране. Ситуация сейчас такая, что деньгами уже ничем не помочь. В этой ситуации нужно принимать какое-то решение – ты на этой стороне или на той.
Владимир Кара-Мурза: Как вам в Одессе работалось среди двух враждующих лагерей?
Юлия Полухина: Тяжело психологически. Когда я приехала в Одессу, я полдня провела со сторонниками анти-Майдана. Они рассказывали очень страшные вещи. Позже я приехала к сторонникам Майдана, это были не отряды самообороны, а просто сторонники, и они не оправдывали то, что произошло в Доме профсоюзов, но логически старались объяснить, как к этому можно прийти. Мне немножко это было чуждо. Это не поддавалось моему осознанию, потому я сказала – ведь погибли люди. Это ничем нельзя оправдать. Это преступление. Они сказали, что они все это осуждают. Сложности свои есть. Какая-то реакция возникает после публикации. Ты публикуешь, и у людей рецепторы настолько обнажены, что они воспринимают немножечко все по-другому.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, после этого конфликта можно ли будет констатировать, что полностью испорчены отношения LifeNews с официальным Киевом, и вы сможете работать только на стороне сепаратистов?
Анатолий Сулейманов: Я думаю, что здесь и так все уже понятно. Мяч сейчас, конечно, на стороне официального Киева, но вряд ли мы не то, чтобы сможем работать с официальным Киевом. Там все мосты уже практически сожжены. Потому что это не первый случай. Когда наш корреспондент в Славянске подошел к блокпосту украинской Нацгвардии, чтобы задать им чисто информационные вопросы, его поставили на колени, ткнули в него стволами. Все это на глазах его девушки (она тоже корреспондент), которая с ним там работала. Тут все очень сложно. Сложно говорить с людьми, которые стреляют, которые ставят на колени и т. д.
Владимир Кара-Мурза: Андрей Кондрашов – один их тех журналистов, которые были награждены за освещение событий на Украине. Он убежден, что защищал интересы страны.
Андрей Кондрашов: Там на награде не написано ничего, что написано на любой медали или ордене. Понятное дело, мы сами прекрасно понимаем, что СМИ выполняли свою определенную, патриотическую роль в тех событиях, которые были вызваны не нами, а Майданом, переворотом и т. д. Та позиция, которую занял ряд СМИ, позволила в результате воссоединиться Крыму с Россией. Достойно отметить СМИ в этой ситуации. Я не особо горжусь по своему характеру ни наградами, ни поощрениями, ни похвалами, но в данном случае отказываться от этой награды я никогда не буду. Это часть истории моей страны.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, почему журналисты "Новой газеты" и других не столь верных Кремлю изданий, опальных, можно даже сказать, изданий не были награждены этим секретным указом?
Юлия Полухина: Не знаю.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, а ваши сотрудники были награждены?
Анатолий Сулейманов: Да, наши сотрудники были награждены.
Владимир Кара-Мурза: Вы как-то подавали наградные листы, или это была инициатива Кремля?
Анатолий Сулейманов: У нас действительно был список людей, которые работали в Крыму, которые работали на Майдане. Есть люди, которые были контужены, ранены. Когда мы составляли какие-то списки, я вообще не знал, куда они пойдут, для чего они. У меня был список ребят, которых мы должны были наградить внутри компании по итогам командировок. Так получилось, что люди из этого списка оказались через какое-то время награждены.
Владимир Кара-Мурза: У нас на связи Антон Геращенко, замминистра внутренних дел Украины.
Что инкриминируется Олегу Сидякину и Марату Сайченко?
Антон Геращенко: Им инкриминируется пособничество терроризму. Поскольку они присутствовали в момент подготовки террористического акта, когда террорист готовился запустить ракету в сторону украинских военнослужащих. Могли погибнуть люди. Есть такое понятие – "снасвидео". Когда заснимается убийство человека, потом другие люди платят за то, чтобы его просматривать. Практически эти граждане России осуществляли такую деятельность. Они планировали заснимать убийство людей вместе с террористами.
Владимир Кара-Мурза: А у них сейчас есть адвокаты? Где они примерно находятся? Город, в котором их содержат?
Антон Геращенко: Они задержаны и арестованы судом в городе Киеве.
Анатолий Сулейманов: Третий человек, который с ними были задержан, в каком статусе находится? Он кто? Это он собирался стрелять из ПЗРК?
Антон Геращенко: Они арестованы, идет уголовное дело. Подозреваются данные граждане в терроризме. Соответственно, тот, кто запускал, будет иметь статус террориста, в случае, если это будет установлено судом. Те граждане, которые готовились снимать это, присутствовали при этом, есть такое понятие как пособники в осуществлении преступления.
Анатолий Сулейманов: Третий человек собирался запускать ракету, раз наши ребята, как вы говорите, собирались снимать.
Антон Геращенко: Исходя из того, что мне известно – да.
Владимир Кара-Мурза: А кто он такой? Может быть, он случайно как-то там оказался?
Антон Геращенко: Дело ведет Служба безопасности Украины. Эти три гражданина на сегодняшний день находятся в ее ведении. Поэтому я деталей по фамилиям и именам сказать не могу. Но могу сказать одно, что если бы в РФ где-то какой-то гражданин готовился запустить противотанковую ракету, а рядом с ним находились бы журналисты, например, телеканала "Россия", и они были бы задержаны ФСБ, то, я думаю, что их судьба была бы аналогичной. Они также были бы задержаны и арестованы. Поэтому мне не совсем понятно, почему творится такая истерия вокруг этого.
Анатолий Сулейманов: Дело в том, что этот третий человек, собственно говоря, никакого отношения вообще к этому ПЗРК не имел. Мы все прекрасно знаем.
Антон Геращенко: Давайте дождемся результатов следствия. Суд вынесет решение, тогда это будет максимально объективно.
Анатолий Сулейманов: А в каком суде они арестованы?
Антон Геращенко: Я работаю в МВД. Данные граждане находятся в ведении СБУ. Соответственно, СБУ заведует вопросами, в каком суде занимаются мерой пресечения по данным гражданам.
Владимир Кара-Мурза: Сегодня Госдепартамент США обратился с просьбой повнимательней отнестись к этому делу. Могли бы американцы стать посредниками в решении судьбы российских журналистов?
Антон Геращенко: Если Госдепартамент обратился, то он обратился в МИД. Наверное, могли бы. Но я еще раз хочу сказать, как бы отнеслись российские граждане в России, если бы где-то в России были найдены три гражданина, которые при себе имели целый комплекс ПЗРК, ручных гранат и т. д.? Как бы к ним отнеслись, если бы их арестовало ФСБ? Это было бы нормально, как вы считаете?
Владимир Кара-Мурза: Антон, мы не отвечаем за Кремль.
Антон Геращенко: Поэтому я и говорю. Я не совсем понимаю, в чем проблема. Задержаны граждане. Есть видеозапись. Вокруг них валяется куча оружия. По тем данным, которые обнародованы СБУ, эти граждане планировали совершение теракта.
Владимир Кара-Мурза: А как вы думаете, возможен ли обмен на ваших сотрудников, которые могут оказаться в руках сепаратистов, как вы считаете?
Антон Геращенко: Если на то будет принято соответствующее решение, наверное – да. Хотя это тоже ненормальный процесс. Граждане России или других стран, которые участвуют в пособничестве террористам, должны нести свое наказание. Терроризм – это тяжкое преступление и в России, и в Украине, и во всем цивилизованном мире.
Владимир Кара-Мурза: А в каких условиях они содержатся? Хватает ли им еды, воды? Может быть, они какие-то просьбы имеют?
Антон Геращенко: Я работаю в МВД. Ими занимается СБУ. Поэтому эти вопросы нужно адресовать туда. Насколько я понимаю, у нас цивилизованная страна, и ко всем задержанным относятся хорошо. Их не раздевают, не выкалывают им глаза и не пытают, как это происходит в Славинске с теми же задержанными сотрудниками СБУ. В этом вы можете не сомневаться.
Владимир Кара-Мурза: В вашем ведомстве есть какие-нибудь подозрительные люди, которые задержаны при исполнении журналистских обязанностей?
Антон Геращенко: У нас нет таких на сегодняшний день.
Владимир Кара-Мурза: А были за время двустороннего конфликта?
Антон Геращенко: Был журналист Russia Today. Но его, насколько я помню, его задерживали совместно с СБУ. По-моему, он уже передан как иностранный гражданин представителям иностранного государства.
Я бы предложил вам такую тему – какова должны быть журналистика в ходе такого рода конфликтов, когда есть сторона террористов, которые терроризируют граждан Украины, уничтожают и убивают украинских военнослужащих, и когда все это представляется в таком свете, как будто эти журналисты просто не при чем.
Владимир Кара-Мурза: А будет какая-то голосовая экспертиза проведена – их ли это запись, их ли это съемка?
Антон Геращенко: Я думаю, что следователь СБУ должен будет это все сделать.
Я могу сказать, что мое личное отношение к телеканалу LifeNews резко негативное. Поскольку эта организация занимается больше пособничеством террористам и разведкой в их пользу, снимая определенные моменты и показывая их специально для того, чтобы террористы могли лучше знать, где находится позиция украинских войск.
Что касается вопросов манипуляции. Вы последите за манипуляцией Первого телеканал России, например, за господином Киселевым. Когда показывают Славинск, якобы труп убитого национальными гвардейцами жителя мирного Славинска, а потом оказывается, что это сюжет взят из операции двухгодичной давности в Кабардино-Балкарии, кажется. Извините, но есть такое понятие – чья бы корова мычала.
Я уверен, что следствие будет проведено, и всему будет дана правовая оценка. Вы можете дать им 28 адвокатов, которые будут отстаивать их позицию. Пожалуйста. У вас, я думаю, обеспеченный телеканал, вы можете обеспечить своих журналистов адвокатами. А дальше будем действовать по закону.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, будет ли обеспечен порядок на выборах в воскресенье?
Антон Геращенко: Очень сложно обеспечивать порядок на выборах, когда забегает в избирательную комиссию десяток человек с автоматами Калашникова, начинают стрелять в воздух и запугивать членов избирательных комиссий. Идет разгул терроризма, который поддерживается извне. Конечно, выборы в Донецкой и Луганской области выборы будут проведены лишь в той части, где обеспечен порядок и безопасность. Каждый, кто нарушает порядок на выборах, каждый, кто совершает преступление, будет зафиксирован и рано или поздно понесет наказание.
Владимир Кара-Мурза: Антон, есть ли до сих пор ограничение на въезд гражданам России, мужчинам?
Антон Геращенко: Определенные ограничения есть. Осматривают тех граждан, которые имеют возможные намерения на участие в террористических действий против украинских гражданских и военных лиц. Например, вчера в Харькове задержали гражданина России, который имел опыт двух чеченских кампаний, был снайпером. Естественно, такой гражданин после определенного опроса сказал, что он хочет принять участие в вооруженном конфликте против Украины. Естественно, таких граждан мы не допускаем в Украину.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, каковы пределы допустимого для журналиста на войне?
Юлия Полухина: Журналист, выполняя свою профессиональную обязанность, это исключительно моя позиция, должен работать там, где он может работать, где ему дают возможность работать и выдавать людям максимально объективную информацию о том, что он видит и слышит. Я не считаю, что они работали с боевиками (это опять-таки моя личная позиция) и занимались пособничеством террористам.
Журналистика на войне. Мы беседуем со спецкором "Новой газеты" Юлией Полухиной.
Как вы считаете, Юлия, кто прав в этом извечном споре – может ли журналист как-то выражать свои симпатии и работать на одной из сторон конфликта?
Юлия Полухина: В данном случае, я думаю, что надо, скорее, разбираться в другом. Симпатии журналист может выражать практически всегда и везде, но это никак не может сказываться на его работе. Он выполняет свой журналистский долг. Он может работать с одной стороны на войне, может работать с другой стороны – проводить съемку, видеть, как идут бои. Это его профессиональная деятельность. Он выдает это в эфир. И задерживать непосредственно за это и предъявлять потом обвинение – неправильно. Это, скорее, уже какие-то агрессивные действия. В этом надо очень серьезно разбираться.
Владимир Кара-Мурза: Слово главному редактору телеканала LifeNews Анатолию Сулейманову.
Анатолий, какое журналистское задание имели ваши сотрудники Олег и Марат?
Анатолий Сулейманов: Им нужно было приехать в Украину, в Краматорск. Потому что в Славянске и в Краматорске идут наиболее активные боевые действия. В Славянске у нас группа работала, а до Краматорска из Славянска добраться сложнее, – несмотря на то, что между ними всего 15 км, там стоят два блокпоста. Соответственно, время в пути занимает 2-3 часа. Естественно, им нужно было проехать в Краматорск.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, вы работали в Одессе. В чем там была главная профессиональная трудность? Каков был масштаб риска?
Юлия Полухина: Одесса от Краматорска все-таки отличается. Если в Краматорске идут какие-то реальные бои, то в Одессе этого ничего нет. В Одессе все спокойно, мирно, за исключением последних событий, которые попытались, наверное, как-то сместить центр тяжести. Самая большая, наверное, опасность – работа с представителями тех или иных лагерей. Потому что и сторонники Майдана, и сторонники анти-Майдана прессе не верят. Они не верят журналистам и доведены до такого состояния, когда они вынуждены все время проверять документы. Они агрессивно относятся к журналистам. Главная опасность – работа с людьми. С правоохранительными органами я там не пересекалась. Наоборот, милиция в Одессе действовала исключительно вежливо по отношению ко всем.
Владимир Кара-Мурза: Это первый серьезный конфликтный случай с вашими сотрудниками, попавшими в горячую точку?
Анатолий Сулейманов: Да, нет, уже далеко не первый конфликт. Коль скоро мы говорим конкретно об Украине, у нас таких конфликтов было великое множество. Конечно, изначально мы отправляли наших журналистов официально, с журналистскими удостоверениями. На границе, когда у них спрашивали, они говорили, что они журналисты, куда едут, какое у них задание и т. д. Но после того, как людей стали депортировать с территории Украины, после того, как на въезде им стали ставить в паспорт отметки о том, что три года она невъездные, естественно, мы стали придумывать варианты, как нам можно проехать в страну. Как раз Олег Сидякин и Марат Сайченко воспользовались одним из таких вариантов. Мы придумали вариант, что ребята поехали на концерт. Аппаратуру никакую они с собой не везли, проехали пустые. Аппаратура у нас уже была в Украине. Но их там, конечно, допрашивали, потому что допрашивают всех мужчин, независимо от того, кем они работают и т. д. В общем, они прошли эту проверку. Допрашивали их сотрудники СБУ.
Владимир Кара-Мурза: Вчера был острый сюжет в программе "Вести". Ее ведущий Андрей Кондрашов, дал нам интервью. Его волнует не только факт задержания коллег из LifeNews, но и раскол в профессиональном сообществе.
Андрей Кондрашов: Меня особо беспокоит то, что отношение внутри России к этим происшествиям стало кардинально противоположным – в зависимости от двух разных лагерей, на которые разделила всех журналистов эта информационная война. Ведь когда в плен попадала Елена Масюк из НТВ, когда попадали четверо сотрудников ИТАР-ТАСС и ВГТРК Юрий Архипов, Николай Мамулашвили, тогда мы все общим единым лагерем боролись за то, чтобы они получили свободу. И никто никогда не думал на тот момент – НТВ ли это, ВГТРК ли это, телеканал "Россия" или "Радио Россия". Сейчас меня очень настораживает ситуация, когда в помощниках у СБУ оказываются наши журналисты, наши же российские граждане.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, там чувствуется цеховая солидарность? Кто-то помогает коллегам из конкурирующих изданий?
Юлия Полухина: Я не могу так сказать. Я обратила внимание, наверное, только по видео. Хотя мы общаемся с коллегами-журналистами, когда мы туда выезжаем. Там как-то все вместе, все общаются, все обдумывают и совместно приходят к каким-то выводам. В Одессе был момент, когда люди стояли около отделения милиции, где были задержаны одесситы. Дом-колодец. Невозможно стоять около двух входов одновременно. Мы с журналистами из разных изданий попеременно сменялись и отслеживали ситуацию. Так координировались, так работали.
Владимир Кара-Мурза: Вы чувствуете солидарность международного сообщества?
Анатолий Сулейманов: Да, конечно. Но эта солидарность образовалась только после того, как мы подняли достаточно большую кампанию, подключили изначально наших чиновников, подключили наш МИД. Затем ОБСЕ подключилось, потом Human Rights Watch. По Госдепу я могу сказать следующее. Буквально за сутки до того, как они, наконец, сказали, что наших ребят можно отпустить, если они не виноваты, представитель Госдепа Дженнифер Псаки заявила, что у нее есть основания не доверять тому, что наши журналисты – это журналисты, а не террористы, исходя из источников в Киеве. Что кается всех остальных, – да, тут все объединились. Скорее всего, Госдеп, проверив все источники, понял, что эти источники привирают.
У нас сейчас есть стопроцентная уверенность в том, что нашим ребятам этот ПЗРК подкинули. Мы в этом не сомневались совершенно. Нам нужны были доказательства, чтобы можно было ими оперировать. Мы эти доказательства сейчас получили, но пока не можем их озвучивать. Но они у нас есть. Мы до сих пор не знаем, где наши ребята. Предположительно в Киеве, но где конкретно – непонятно.
Владимир Кара-Мурза: Отсутствие цеховой солидарности внутри самой России Андрей Кондрашов объясняет по-своему.
Андрей Кондрашов: Цеховой солидарности, на мой взгляд, сегодня мешает та информационная линия, которая благодаря грантам или хорошим отношения, держит определенную линию среди российских СМИ. Я не буду перечислять по пальцам эти СМИ. Слава тебе Господи, их немного, тем не менее, они имеют свою аудиторию и свое влияние в нашей жизни. Они, на мой взгляд, сегодня просто не могут отойти от генеральной линии, которую транслирует Госдеп. Я не вижу никаких различий в подаче украинских событий со стороны этих СМИ, которые сегодня вдруг вместе с Госдепом и вместе с СБУ стали обвинять наших журналистов в пособничестве терроризму. Это нонсенс!
Специфика журналистской работы заключается в том, чтобы добыть информацию. Сегодня LifeNews работает как профессиональнейшее телевизионное агентство. Они оперативные. Они повсеместные. Они быстрые и профессиональные.
Владимир Кара-Мурза: Вы принимаете на свой счет эти обвинения Андрея Кондрашова? Судя по всему, он имеет в виду "Новую газету", либеральные радиостанции.
Юлия Полухина: На свой счет я не могу, конечно, но люди разные. Наверное, есть какой-то личностный фактор. Может быть, он знает какие-то факты… Я думаю, что он не просто так говорит. Наверное, у него есть какие-то личные данные о неких людях. Хотя те люди, которые работают на Украине от нашей газеты – Павел Каныгин, Ольга Боброва, я, Ольга Мусафирова, – это люди, которые обычно сотрудничают с очень многими журналистами. Не случайно, когда Пашу взяли в плен, за него готов был журналист иностранного издания заплатить деньги, которые были у него на карточке. Чувство плеча у них есть, чувство команды.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, удается найти украинских адвокатов для ваших сотрудников?
Анатолий Сулейманов: Мы их нашли. Уже три дня они вместе с нашими юристами работают в Киеве. Ездят по всем СИЗО. Во всех этих СИЗО наших ребят не обнаружили. Мы продолжаем быть уверенными, что они находятся в Киеве. Пока у нас больше информации приходит, что они в Киеве находятся, хотя мы не исключаем и других вариантов, например, в Днепропетровске.
Владимир Кара-Мурза: В чем специфика работы юристов в нынешней Украине?
Юлия Полухина: В целом с адвокатами постоянные сложности возникают. Например, в Киеве искали девушке (она не журналистка) адвокатов достаточно долго. Потом я знаю, что была история с журналистами НТВ. Они искали очень оперативно адвокатов. Важно понять, чтобы адвокат все-таки оставался адвокатом, поддерживал свою профессиональную деятельность.
Владимир Кара-Мурза: Накануне в программе "Вести" у Андрея Кондрашова эмоционально выступил Ашот Габрелянов. Так он среагировал на пост на сайте "Эхо Москвы", где киевский журналист обвинял коллег из LifeNews в действиях на стороне одной из конфликтующих группировок. Андрей Кондрашов оправдывает эмоциональное состояние оратора.
Андрей Кондрашов: Так подло по отношению к коллегам, с другой стороны, никто раньше и не поступал. Мне эмоционально совершенно понятна позиция Арама Ашотовича и Ашота. Потому что, действительно, это впервые в истории российской журналистики, когда идет нож в спину от своих же коллег. Такого не было никогда. Можно спорить как, в какой форме преподносить свою реакцию, – это уже вопрос этики, это уже вопрос к тем, кто спорит в данном конфликте. Но я считаю, что выразить свое отношение человек имеет право. Кстати, Венедиктов тоже имеет право высказать свою позицию – и высказывает. В данном случае, он не использует свои какие-то высказывания такого же, может быть, хлесткого эмоционального характера как Арам Ашотович только потому, что рыльце в пушку, извините.
Владимир Кара-Мурза: Чем можно объяснить, вчерашнее эмоциональное состояние вашего коллеги?
Анатолий Сулейманов: Дело в том, что изначальная природа этого конфликта – это видео, наше видео, которое появилось у нас 19 мая на сайте. Это обстрел ополченцами блокпоста Нацгвардии Украины между Славянском и Краматорском. Там все не так хлестко. Они стреляют из ПТРК (противотанковый ракетный комплекс). Потом они стреляют из крупнокалиберных пулеметов. И там голос за кадром – идет бой, корректируют огонь, управляют этим боем по сути. После этого украинские СМИ в течение суток, до того как это появилось на радио "Эхо Москвы", вменяли нам в вину, что этот голос, который корректирует бой, принадлежит оператору LifeNews. Это он корректирует бой. Это он радуется попаданиям и т. д. и т. п. Но мы реагировали на это как на бред. Идет с их стороны некая информационная война. Мы никак не реагировали на это в течение суток, пока это было на украинских сайтах.
Надо сказать, что нам это видео сняли ополченцы. Мы не покупаем это видео, они нам сами его отдают и, соответственно, информацию сообщают о том, где был бой, какие силы и т. д. Но как только это появилось на сайте "Эхо Москвы", по сути, этот бред был легитимизирован. Это достаточно авторитетный ресурс. Никто с этим не поспорит. Если "Эхо Москвы" поставило это в 7:30, то они могли бы сначала хотя бы позвонить и уточнить – ребята, что вы по этому поводу думаете? А мы бы сказали – послушайте, у нас есть конкретный ополченец. Его позывной "Моторола". Именно его голос звучит за кадром. Ребята, не поддавайтесь на эту дезу. Хотите, мы предоставим вам доказательства.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, вот эти "жареные" съемки, которыми кишит сейчас интернет, можно их вешать на сайт какого-то конкретного издания без проверки?
Юлия Полухина: У нас была одна ситуация. Когда я захожу к главному редактору, я общаюсь со своими знакомыми в Харькове, общаюсь со своими знакомыми в Донецке, обладаю какой-то информацией, подхожу к главному редактору и рассказываю, что мне рассказали люди, журналисты оттуда. Он мне говорит: "На Украине такая ситуация. Мы не можем объективно оценить, что там происходит, что говорят люди. Мы верим только нашим журналистам. Поэтому в нашей газете публикуется только то, что видят непосредственно журналисты "Новой газеты" своими глазами". Объективность такова. Там действительно разворачиваются где-то бои, где-то боевики берут в плен людей. Кто из них боевики? Какого они качества? Являются ли они боевиками? Все вызывает вопросы. Там смутное время.
Владимир Кара-Мурза: Вы услугами информаторов таких стараетесь не пользоваться?
Юлия Полухина: Не пользуемся вообще.
Владимир Кара-Мурза: А как вам позиция Анатолия?
Юлия Полухина: Это другая ситуация. Это журналисты приехали, переговорили с конкретными людьми. Они их видели своими глазами. Они с ними работают. У них есть договоренности.
Владимир Кара-Мурза: Фильтр такой есть?
Юлия Полухина: Да, они в них уверены. Я думаю, что здесь такая же ситуация. Я думаю, что руководство LifeNews доверяет своим журналистам.
Владимир Кара-Мурза: А есть у них на стороне официального Киева такие же информаторы?
Юлия Полухина: Я не могу сказать, поскольку не очень слежу за тем, что у них публикуется. Я думаю, что при желании есть. Например, Аркадий Бабченко, журналист другого издания, поехал и общается с войсками Украины, Нацгвардией, и работает с ними сейчас. Я думаю, что это даже не выбор журналиста, – с кем получается журналисту договориться, с тем и работает.
Владимир Кара-Мурза: Андрей Кондрашов пока не видит точек соприкосновения с теми, кто думает иначе, чем он.
Андрей Кондрашов: Пока в обществе не будет модным говорить все, что угодно, лишь бы это было против власти, пока пятая колонна на наших глазах не будет формироваться каждый день, мы не избежим цехового раскола. И если от нашего большого журналистского цеха отколется его пятая колонна, я буду только рад. Отличие всего лишь в том, что, например, мы, – а я в данном случае представляю государственное СМИ, – вне всякого сомнения, заступимся за любого гражданина, который, исполняя свой профессиональный журналистский долг, попадет в плен. Но я сильно сомневаюсь, что те люди, которые сегодня критикуют LifeNews, также заступятся за всех. Они будут подходить очень и очень избирательно. Все будет зависеть от того, каковы на тот момент взаимоотношения Москвы и Вашингтона. Если они будут такими же, то на любого журналиста, который отражает государственную точку зрения, будут спущены все те собаки, которые сегодня пятая колонна спускает на LifeNews.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, а у вас есть информаторы среди сторонников Майдана? Работают ли ни их стороне ваши сотрудники?
Анатолий Сулейманов: Когда только все начиналось в Киеве еще в ноябре-декабре прошлого года, у нас было очень много людей, которые нам помогали с украинской стороны. Причем, очень большое значение имеют деньги. Очень легко люди, услышав о какой-то сумме, пусть даже небольшой, шли на контакт, в России такого не бывает. Но с течением временем таких людей становилось все меньше и меньше. На самом деле, у нас есть, конечно, такие люди, которые нам сообщают информацию. У нас есть источники в СБУ, которые точно так же нам помогают, причем, уже не за деньги, а за идею. Потому что им не нравится то, что происходит в стране. Ситуация сейчас такая, что деньгами уже ничем не помочь. В этой ситуации нужно принимать какое-то решение – ты на этой стороне или на той.
Владимир Кара-Мурза: Как вам в Одессе работалось среди двух враждующих лагерей?
Юлия Полухина: Тяжело психологически. Когда я приехала в Одессу, я полдня провела со сторонниками анти-Майдана. Они рассказывали очень страшные вещи. Позже я приехала к сторонникам Майдана, это были не отряды самообороны, а просто сторонники, и они не оправдывали то, что произошло в Доме профсоюзов, но логически старались объяснить, как к этому можно прийти. Мне немножко это было чуждо. Это не поддавалось моему осознанию, потому я сказала – ведь погибли люди. Это ничем нельзя оправдать. Это преступление. Они сказали, что они все это осуждают. Сложности свои есть. Какая-то реакция возникает после публикации. Ты публикуешь, и у людей рецепторы настолько обнажены, что они воспринимают немножечко все по-другому.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, после этого конфликта можно ли будет констатировать, что полностью испорчены отношения LifeNews с официальным Киевом, и вы сможете работать только на стороне сепаратистов?
Анатолий Сулейманов: Я думаю, что здесь и так все уже понятно. Мяч сейчас, конечно, на стороне официального Киева, но вряд ли мы не то, чтобы сможем работать с официальным Киевом. Там все мосты уже практически сожжены. Потому что это не первый случай. Когда наш корреспондент в Славянске подошел к блокпосту украинской Нацгвардии, чтобы задать им чисто информационные вопросы, его поставили на колени, ткнули в него стволами. Все это на глазах его девушки (она тоже корреспондент), которая с ним там работала. Тут все очень сложно. Сложно говорить с людьми, которые стреляют, которые ставят на колени и т. д.
Владимир Кара-Мурза: Андрей Кондрашов – один их тех журналистов, которые были награждены за освещение событий на Украине. Он убежден, что защищал интересы страны.
Андрей Кондрашов: Там на награде не написано ничего, что написано на любой медали или ордене. Понятное дело, мы сами прекрасно понимаем, что СМИ выполняли свою определенную, патриотическую роль в тех событиях, которые были вызваны не нами, а Майданом, переворотом и т. д. Та позиция, которую занял ряд СМИ, позволила в результате воссоединиться Крыму с Россией. Достойно отметить СМИ в этой ситуации. Я не особо горжусь по своему характеру ни наградами, ни поощрениями, ни похвалами, но в данном случае отказываться от этой награды я никогда не буду. Это часть истории моей страны.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, почему журналисты "Новой газеты" и других не столь верных Кремлю изданий, опальных, можно даже сказать, изданий не были награждены этим секретным указом?
Юлия Полухина: Не знаю.
Владимир Кара-Мурза: Анатолий, а ваши сотрудники были награждены?
Анатолий Сулейманов: Да, наши сотрудники были награждены.
Владимир Кара-Мурза: Вы как-то подавали наградные листы, или это была инициатива Кремля?
Анатолий Сулейманов: У нас действительно был список людей, которые работали в Крыму, которые работали на Майдане. Есть люди, которые были контужены, ранены. Когда мы составляли какие-то списки, я вообще не знал, куда они пойдут, для чего они. У меня был список ребят, которых мы должны были наградить внутри компании по итогам командировок. Так получилось, что люди из этого списка оказались через какое-то время награждены.
Владимир Кара-Мурза: У нас на связи Антон Геращенко, замминистра внутренних дел Украины.
Что инкриминируется Олегу Сидякину и Марату Сайченко?
Антон Геращенко: Им инкриминируется пособничество терроризму. Поскольку они присутствовали в момент подготовки террористического акта, когда террорист готовился запустить ракету в сторону украинских военнослужащих. Могли погибнуть люди. Есть такое понятие – "снасвидео". Когда заснимается убийство человека, потом другие люди платят за то, чтобы его просматривать. Практически эти граждане России осуществляли такую деятельность. Они планировали заснимать убийство людей вместе с террористами.
Владимир Кара-Мурза: А у них сейчас есть адвокаты? Где они примерно находятся? Город, в котором их содержат?
Антон Геращенко: Они задержаны и арестованы судом в городе Киеве.
Анатолий Сулейманов: Третий человек, который с ними были задержан, в каком статусе находится? Он кто? Это он собирался стрелять из ПЗРК?
Антон Геращенко: Они арестованы, идет уголовное дело. Подозреваются данные граждане в терроризме. Соответственно, тот, кто запускал, будет иметь статус террориста, в случае, если это будет установлено судом. Те граждане, которые готовились снимать это, присутствовали при этом, есть такое понятие как пособники в осуществлении преступления.
Анатолий Сулейманов: Третий человек собирался запускать ракету, раз наши ребята, как вы говорите, собирались снимать.
Антон Геращенко: Исходя из того, что мне известно – да.
Владимир Кара-Мурза: А кто он такой? Может быть, он случайно как-то там оказался?
Антон Геращенко: Дело ведет Служба безопасности Украины. Эти три гражданина на сегодняшний день находятся в ее ведении. Поэтому я деталей по фамилиям и именам сказать не могу. Но могу сказать одно, что если бы в РФ где-то какой-то гражданин готовился запустить противотанковую ракету, а рядом с ним находились бы журналисты, например, телеканала "Россия", и они были бы задержаны ФСБ, то, я думаю, что их судьба была бы аналогичной. Они также были бы задержаны и арестованы. Поэтому мне не совсем понятно, почему творится такая истерия вокруг этого.
Анатолий Сулейманов: Дело в том, что этот третий человек, собственно говоря, никакого отношения вообще к этому ПЗРК не имел. Мы все прекрасно знаем.
Антон Геращенко: Давайте дождемся результатов следствия. Суд вынесет решение, тогда это будет максимально объективно.
Анатолий Сулейманов: А в каком суде они арестованы?
Антон Геращенко: Я работаю в МВД. Данные граждане находятся в ведении СБУ. Соответственно, СБУ заведует вопросами, в каком суде занимаются мерой пресечения по данным гражданам.
Владимир Кара-Мурза: Сегодня Госдепартамент США обратился с просьбой повнимательней отнестись к этому делу. Могли бы американцы стать посредниками в решении судьбы российских журналистов?
Антон Геращенко: Если Госдепартамент обратился, то он обратился в МИД. Наверное, могли бы. Но я еще раз хочу сказать, как бы отнеслись российские граждане в России, если бы где-то в России были найдены три гражданина, которые при себе имели целый комплекс ПЗРК, ручных гранат и т. д.? Как бы к ним отнеслись, если бы их арестовало ФСБ? Это было бы нормально, как вы считаете?
Владимир Кара-Мурза: Антон, мы не отвечаем за Кремль.
Антон Геращенко: Поэтому я и говорю. Я не совсем понимаю, в чем проблема. Задержаны граждане. Есть видеозапись. Вокруг них валяется куча оружия. По тем данным, которые обнародованы СБУ, эти граждане планировали совершение теракта.
Владимир Кара-Мурза: А как вы думаете, возможен ли обмен на ваших сотрудников, которые могут оказаться в руках сепаратистов, как вы считаете?
Антон Геращенко: Если на то будет принято соответствующее решение, наверное – да. Хотя это тоже ненормальный процесс. Граждане России или других стран, которые участвуют в пособничестве террористам, должны нести свое наказание. Терроризм – это тяжкое преступление и в России, и в Украине, и во всем цивилизованном мире.
Владимир Кара-Мурза: А в каких условиях они содержатся? Хватает ли им еды, воды? Может быть, они какие-то просьбы имеют?
Антон Геращенко: Я работаю в МВД. Ими занимается СБУ. Поэтому эти вопросы нужно адресовать туда. Насколько я понимаю, у нас цивилизованная страна, и ко всем задержанным относятся хорошо. Их не раздевают, не выкалывают им глаза и не пытают, как это происходит в Славинске с теми же задержанными сотрудниками СБУ. В этом вы можете не сомневаться.
Владимир Кара-Мурза: В вашем ведомстве есть какие-нибудь подозрительные люди, которые задержаны при исполнении журналистских обязанностей?
Антон Геращенко: У нас нет таких на сегодняшний день.
Владимир Кара-Мурза: А были за время двустороннего конфликта?
Антон Геращенко: Был журналист Russia Today. Но его, насколько я помню, его задерживали совместно с СБУ. По-моему, он уже передан как иностранный гражданин представителям иностранного государства.
Я бы предложил вам такую тему – какова должны быть журналистика в ходе такого рода конфликтов, когда есть сторона террористов, которые терроризируют граждан Украины, уничтожают и убивают украинских военнослужащих, и когда все это представляется в таком свете, как будто эти журналисты просто не при чем.
Владимир Кара-Мурза: А будет какая-то голосовая экспертиза проведена – их ли это запись, их ли это съемка?
Антон Геращенко: Я думаю, что следователь СБУ должен будет это все сделать.
Я могу сказать, что мое личное отношение к телеканалу LifeNews резко негативное. Поскольку эта организация занимается больше пособничеством террористам и разведкой в их пользу, снимая определенные моменты и показывая их специально для того, чтобы террористы могли лучше знать, где находится позиция украинских войск.
Что касается вопросов манипуляции. Вы последите за манипуляцией Первого телеканал России, например, за господином Киселевым. Когда показывают Славинск, якобы труп убитого национальными гвардейцами жителя мирного Славинска, а потом оказывается, что это сюжет взят из операции двухгодичной давности в Кабардино-Балкарии, кажется. Извините, но есть такое понятие – чья бы корова мычала.
Я уверен, что следствие будет проведено, и всему будет дана правовая оценка. Вы можете дать им 28 адвокатов, которые будут отстаивать их позицию. Пожалуйста. У вас, я думаю, обеспеченный телеканал, вы можете обеспечить своих журналистов адвокатами. А дальше будем действовать по закону.
Владимир Кара-Мурза: Как вы считаете, будет ли обеспечен порядок на выборах в воскресенье?
Антон Геращенко: Очень сложно обеспечивать порядок на выборах, когда забегает в избирательную комиссию десяток человек с автоматами Калашникова, начинают стрелять в воздух и запугивать членов избирательных комиссий. Идет разгул терроризма, который поддерживается извне. Конечно, выборы в Донецкой и Луганской области выборы будут проведены лишь в той части, где обеспечен порядок и безопасность. Каждый, кто нарушает порядок на выборах, каждый, кто совершает преступление, будет зафиксирован и рано или поздно понесет наказание.
Владимир Кара-Мурза: Антон, есть ли до сих пор ограничение на въезд гражданам России, мужчинам?
Антон Геращенко: Определенные ограничения есть. Осматривают тех граждан, которые имеют возможные намерения на участие в террористических действий против украинских гражданских и военных лиц. Например, вчера в Харькове задержали гражданина России, который имел опыт двух чеченских кампаний, был снайпером. Естественно, такой гражданин после определенного опроса сказал, что он хочет принять участие в вооруженном конфликте против Украины. Естественно, таких граждан мы не допускаем в Украину.
Владимир Кара-Мурза: Юлия, каковы пределы допустимого для журналиста на войне?
Юлия Полухина: Журналист, выполняя свою профессиональную обязанность, это исключительно моя позиция, должен работать там, где он может работать, где ему дают возможность работать и выдавать людям максимально объективную информацию о том, что он видит и слышит. Я не считаю, что они работали с боевиками (это опять-таки моя личная позиция) и занимались пособничеством террористам.
